НЕОГРЕЧЕСКИЙ СТИЛЬ.
Под названием
неогреческого стиля очень часто, особенно в XVIII веке, подразумевали стиль Людовика XVI. Однако,
удобнее сохранить последнее название только для произведений французского
искусства между рококо и ампир, т. е. для тех, где чувствуется еще нега XVIII столетия, а
неогреческим стилем называть более суровое искусство, характерное для Англии и
России. Произведения Кэнта, Пэна,
братьев Адамов, Соана, Смирке,
Камерона и Воронихина здоровее и строже современных им французских зодчих и в
то же время более насыщены изучением антиков. Вместе с тем, в них нет еще
холодной величественности неоримского стиля и эпохи
Империи.
Неогреческое течение не
получило широкого распространения на Руси, но к нему относится самый популярный
храм столицы, являющийся в то же время и одним из высших образцов этого стиля.
Неогреческий стиль был
принесен в Россию Ч. Камероном, шотландцем, современником и, вероятно,
соучеником В. Чэмберса. Он был гениальным строителем
и хорошим теоретиком и не только глубоко впитал ту художественную культуру,
которая со времен Ван-Дика и
Иниго Джонса создалась в Англии, но и усилил ее
серьезнейшим изучением римских древностей22.
В Царском Селе для
Императрицы он создал исключительно уютные комнаты (1779–1783), украсив их легчайшими
колонками, взятыми с архитектурных росписей Палатина
и Помпеи, а в добавление к ним придумал отделку из цветного стекла, золоченой
бронзы и драгоценных рельефов Вэджвуда.
Агатовые комнаты
Императрицы он поместил в висячем саду, а невысокий фасад их украсил овальным
портиком - ротондой. Внутри же убрал их с необычайным вкусом так, что роскошь
отделки (естественными агатами) незаметна. Раскраска штукатурного фасада
исполнена очень скромно, но полна необычайной прелести (желтые стены, помпейские красные ниши и белые колонны).
От висячего сада к парку
Камерон опустил пологий на тяжелых аркадах спуск для Императрицы, не любившей
лестниц, а в сторону озера протянул легкую ионическую
колоннаду, на грузном двухэтажном постаменте из пудожского
камня. Для входа на нее со стороны пруда была построена одна из грандиознейших по размерам лестниц. Внизу прямая и очень
широкая на верху она делится на две, изгибающихся у входа в нижний этаж
галереи. Расстановка колонн не вполне согласна с классическим типом прямой колоннады,
но размеры и детали удивительны, а колонны эффектно рисуются на голубом небе.
Эти сооружения были важны в истории Петербургского строительства тем, что
широко применялся для наружной отделки вместо непрочной штукатурки пудожский камень.
Дальнейшая деятельность
Камерона протекала в Павловске, где он строил для Цесаревича и его супруги
дворец, скромный по размерам, но имеющий мало равных по изяществу, и много
парковых павильонов. (См. «Павловск» В. Курбатова.
Изд. Общ<ины> Св.
Евгении)23.
Из церквей Камерону
пришлось только начать собор в Софии, но нельзя быть уверенным, что он его
закончил, так как эта постройка далеко уступает остальным по красоте; впрочем,
формы ее, как снаружи, так и внутри, гораздо выдержаннее, строже и увереннее,
чем у Старова, который, как считают, заканчивал
постройку. В Петербурге Камерону, по-видимому, ничего не пришлось строить, но
влияние его очень сильно сказалось на его помощнике Бренне
и на вероятном помощнике и преемнике в Павловске Воронихине.
(О В.
Бренна было уже упомянуто, когда говорилось о Михайловском замке и достройке ринальдиевского Исаакия. Им же сооружен Румянцевский обелиск с
красивыми скульптурами на пьедестале).
При Императоре Павле
Камерон был назначен архитектором Адмиралтейства с жалованием в 3.000 р. по его
собственному желанию.
По-видимому, он был хорошо
обеспечен, потому что этого жалования не хватало Захарову, занявшему в 1803
году место Камерона. С другой стороны известно, что у Камерона была большая
библиотека. Нужно думать, что в последние годы жизни он не мало помогал молодым
зодчим, так как иначе, едва ли, Воронихин мог так приблизиться к его стилю.
Камерон
приехал в Россию с обильным запасом теоретических идей как английского палладианства, так и археологических заимствований из
античного мира. Вначале он увлекался и китайщиной,
благодаря сочинениям своего соплеменника Чэмберса, и
воспроизводил архитектурно мотивы античных росписей. Чем дальше, тем творчество
его делалось совершеннее, формы рациональнее, и в своих последних работах он
является классиком в лучшем смысле этого слова.