Редакционный портфель Записки корнета Савина, знаменитого авантюриста начала XX века

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы

XIX

После первых неудачных ударов мне повезло: я попал на серию в девять красных, и от первоначальной моей ставки в двести франков, выигрыш возрос на девятом ударе до 48.000 франков. Сорвавшись на этом девятом ударе и проиграв стоявший в этот раз максимум в 12.000 франков, я вскоре опять попал в серию и к вечеру был в выигрыше около 80 тысяч.

Конечно, после такого счастливого исхода мне следовало бросить игру и ехать без оглядки в Сан-Ремо.

Но страсть к игре удержала меня в Монако. Я послал телеграмму Мадлен, извещая ее о крупном выигрыше, и просил ее приехать в Монако.

На другой день я получил ответную депешу от Мадлен. Она сообщала, что приехать не может, вследствие нездоровья и просит меня немедленно приехать к ней. Но отуманенный моим огромным выигрышем, я забыл в этот момент и любовь, и все, и вместо того, чтобы ехать в Сан-Ремо, ушел в казино и проигрался вдребезги!

Я очнулся только тогда, когда последний тысячефранковый билет попал под неумолимые грабли крупье, который очистил стол от проигранных денег.

В лихорадочном волнении, бледный, стоял я у рокового стола, шаря в карманах, в которых ничего уже не было. Игра продолжалась, кучи золота и банковских билетов лежали на столе.

Никто не обращал на меня ни малейшего внимания, мне же нечего было ставить. Оставалось одно - найти, во что бы то ни стало, денег и постараться отыграться, хотя бы только отыграть свои 30.000. Но где достать денег? Правда, ростовщиков в Монако и Ницце много, и все они хорошо меня знали, почти у всех год назад я занимал деньги и расплатился с ними. Но в то время я слыл за богача, имел виллу в Ницце и три имения в России, теперь у меня ничего не было, я был уже не русский богач, а скиталец и беглец.

Рассуждая так сам с собою, я отправился в кафе де Пари, находящийся против казино.

Присев там, я позвал знакомого гарсона Баптиста. Увидя мое бледное лицо, опытный гарсон, конечно, догадался о случившемся и спросил меня:

- Проигрались?

- Проигрался!

- Что значит для вашего сиятельства сто двадцать тысяч франков, - ответил словоохотливый Баптист, - когда вы в прошлом году проиграли более миллиона. Отыграетесь. Не всегда будет вам не везти.

И Баптист быстро вынул из кармана тысячефранковый билет и положил его, будто бы украдкой, в мою шляпу.

Получив тысячу франков от Баптиста, я бросился обратно в казино. Но, войдя в зал, я услыхал неприятное оповещение: игра уже кончилась.

Я все-таки разменял тысячефранковый билет и поставил 500 франков на красное. Красное вышло все три последние удара и я выиграл 4000 франков. Но что мне были эти несчастные четыре тысячи франков, в особенности, когда я отдал Баптисту его тысячу, да еще сто франков на чай!

Ехать в Сан-Ремо к Мадлен я не хотел, пока не отыграю хоть часть моего проигрыша. Но чтобы иметь больше шансов, мне надо было найти еще денег, и я уехал с последним поездом в Ниццу.

Я ехал, не думая о той опасности, которая грозила мне, поглощенный только мыслями о займе. Я забыл даже послать телеграмму Мадлен для объяснения моего отсутствия.

Приехав в кафе, я прошел прямо в задние комнаты, где всегда восседал ростовщик Летестю со своей компанией, играя по маленькой в домино или в карты.

Конечно, компания его состояла из разных ростовщиков, комиссионеров по части доставания денег и тому подобных личностей. Поздоровавшись со старым ростовщиком, я попросил его на пару слов и, в нескольких словах передал ему о моем крупном проигрыше, я просил его ссудить мне до получения денег из России двадцать тысяч франков.

Летестю, по обыкновению, сказал, что подумает и даст ответ на следующий день. Нечего было делать, надо было ждать до утра.

Был уже второй час утра, кафе стало пустеть, и Летестю, окончив партию в безик, распростился со своею компанией и уехал домой.

Вскоре после его ухода ко мне подошел один из сидевших с ним и отрекомендовался комиссионером по фамилии Камбель, специально занимающимся доставанием денег высшему обществу.

При этом он сказал, что хотя лично и не имел чести знать меня, но знает по слухам и готов помочь мне достать денег. Конечно, это предложение было мне весьма кстати. Мы условились.

- Я к вам приду, - сказал он мне. - В какой гостинице вы остановились?

- Я не в гостинице остановился, а на вилле в одном семействе, - соврал я ему, - а потому вам будет неудобно ко мне приехать, лучше встретимся здесь, в кафе, или же я приеду к вам.

- Вот и отлично. Приезжайте ко мне в десять часов утра.

Получив адрес, я простился со своим новым знакомым и уехал опять в отель де-Пэ.

Проснувшись в девятом часу, я тотчас стал одеваться.

Напившись кофе и заплатив по счету, я уехал из гостиницы в закрытой карете к Комбелю.

Но не успел я войти в комнату, как на меня набросились два человека и схватили за руки, а из-за ширм показался третий, незнакомый мне господин, опоясанный трехцветным шарфом полицейского комиссара, громко проговоривший:

- Господин Савин, во имя закона я вас арестовываю…

Камбеля в комнате не было, и оказалось, что он был не комиссионер, а сыщик.

Из полицейского бюро меня отвезли в тюрьму. Весть о моем аресте разнеслась по всему городу, и в тот же вечер во всех газетах появилась эта сенсационная новость.

Сидя у окна моей камеры, я слышал долетавшие до меня крики продавцов газет:

- Арест князя Савина - два сантима!⁵¹

Записки корнета Савина: Предисловие публикатора | Содержание | 01 02 03 04 05 06 07 08 09 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 | Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы