Михаил Кузмин

ДНЕВНИК

1 9 2 9

Я н в а р ь

1 (втрн.)

Все время сплю. Окончательно встал к 6-ти часам. Юр. вернулся благополучно часов в 10. Все знобит и подташнивает. Было, кажется, солнце на стене. Впечатление не острое, но тягостное и неприятное. Так промаячил вечер.

2 (среда)

Ходил во много мест бесплодно. «Ac<ademia>»¹ совсем закрыта. В «Красной»² никого нет. Ходасевич занята. Геркен уезжает в Москву, у Зои денег нет. Ельшины прислали билеты! Все ждал, что придет Евг<ений> Ив<анович>. Но его не было и пошли одни. Я даже раньше наших, еле-еле поспел. Вначале сидел в первом ряду. Довольно тягостное произвело впечатление. Потом пересел с нашими: Розенбергом, Ивановым, Вл<адимиром> Ал<ександровичем>, Мясоедовой; м<ожет> б<ыть> лучше, м<ожет> б<ыть> хуже, но очень обыкновенно ³. У Ельш<иных> были Розенберг и Иванов. Было не скучно, но как-то невесело несколько. Ничего не могу собраться начать.

Заходил в Издательство ⁴, взял договор; в «Академию»; предупредил о завтрашнем визите. Там как-то анархично. Зингера не пускают. Чувствую себя превосходно, но денег нет. Взяли у бедной Глаф<иры> Викт<оровны>. Все сидел дома, как и часто теперь. Приходила дама от поэтессы. Михайлов был. Ужасно странное у меня состояние: ленивое и одичалое. Скоро (дня через 3) чай у нас весь выйдет.

2

4 (птн.)

Солнце, чуть не тает. День для прогулок. Пошел в «Акад<емию>». Приехал Воскрес<енский>. Бегает неуловимо Садовской, бушует Зильберштейн. Закружился до бесконечности. Ходасевич в своей кошачьей шубке уже бродила под воротами. В Изд<ательстве> накурено. Какие-то счета, посторонние люди, Федин, Бренев. Шум, будто ликвидация. Зоя озабочена. Ходасевич мила по-европейски и есть в ней товарищеский шарм. Портят ее только бородавки. Федин все ахает об Ахматовой ⁵. Вышли вместе с Валент<иной> Мих<айловной>. Она направилась в «Кр<асную> газ<ету>». Погода для прогулок. Пили чай одни. Юр. упаковал вещи на выставку ⁶  и побежал к Ельшину. Я сидел дома, стараясь заниматься. Никого не приходило, но дух бодрее. Неужели я выплыву? Звонил Ливш<иц>, что у них будет Поступальский, но я не пошел к ним. М<ожет> б<ыть>, плохо сделал. Еще в понед<ельник> идти в Гептахор ⁷. «Кр<асная> газ<ета>» меня обижает ⁸. Юр. пришел не поздно. Принес еды и вина, и хорошо с сынком закусили. Домашние платежи несколько меня удручают.

15

5 (сбт.)

Ходил к Зое, получил немного. В Госиздате не готово еще. Говорил с Маршаком и Лебедевым. Был Иванов, сказавший, что О<льга> А<лександровна> нездорова. Я к ней и поперся. Юр. пришел позднее. Зачем-то вызвали тошного хаменка Канкаровича. Но посидели ничего себе.

25

6 (воскр.)

Утром был Худяков, опять о пенсии ⁹. Кажется ясно, что игра не стоит свеч. Попутно рассказал кучу похабных похождений своих и Симиных. Неплохо живут мальчики. Никуда, кажется, не выходил. За чаем был Введенский, узнавать насчет имянин. Потом Фиш за мною, а у Лины «stille Night» ¹⁰. Тихие недра. Фиш катался на буере весь день. Поехали на извозчике. Коммунистическая квартира ¹¹. Они, конечно, вшивые и вонючие, как все фанатики, как христиане, как коммунисты, но у них необычайная честность, чистота души и самозабвение. Едва ли талантливы. Ученицы Зелинского только руководят, набраны девочки от станка. Есть и милые, но, в общем, обиженные богом уроды, как и христиане, как и коммунисты. Старчески-благосклонные матроны à la Дункан. Были радушны бесконечно. Я даже пел. Волк меня провожал. И рассуждают правильно. Такого же порядка Гайдебуров, «Голубой круг» ¹², Канкаров<ич>, и почему-то все бездарны, как и христиане, как и коммунисты. Творческая импотенция. Но душевность их тронула меня. Разные минералдендроиды <?>, и проф. Кжижановский, их «друг». Показывали мне фотографии детей, комнаты, если бы нужно было, разделись бы. Не знали, что и предложить.

7 (понед.)

Ходил к Геркену. Он только что вернулся, уплотнился в 2 комнаты. Все время звонит по телефону, Прием все тот же: расхваливает свои оперетки и ругает чужие. Обратился ко мне со странною просьбой: чтобы я, пользуясь дружбой (?) с Радловым добился перевода «Машиниста Хопкинса» ¹³ для нас двоих. Почему не для меня одного? Что за коалиция? Зашел в ГИЗ, подписал договор, еще надо Адриана ловить ¹⁴. В «Академии» выскреб у бухгалтера грош. На последний купил даже варенья, кажется. Плохо помню, что было. Ходили к Натан-Горской. Там сидела Павлинова. Сначала я ей обрадовался. Но потом она оказалась восторженной поклонницей Сельвинского и как-то желающей «шагать в ногу с современностью». Все немного скисли от нее. Очередными незнакомцами были архит<ектор> Левинсон с женою, Павлинова и какая-то дама. Сидели мы очень долго и ушли первыми. Беспокоит меня ужасно договор госиздатовский.

13

8 (вторн.)

Заходил в «Академию» позвонить Кузнецову. Узнал, что он, Митрохин и Н.Радлов будут часа в три. Оставил Митрохину записочку, сам пошел в Драмсоюз ¹⁵. Сидят за столом 4 мальчика и один жиденок, лениво переговариваются о пустяках и имеют такой вид, будто они готовы так сидеть часа 4. Хоть бы занялись чем-нибудь между собою. Оказываются киносценаристы. Геркен со всеми разливался, торопил с Радловым, давал советы. Почему он землю роет? Зашел все-таки в «Академию» и застал там Кузнецова, Митрохина и Радлова. Последний мрачен, как на поминках. Воскресенского еще нет. Митрохин обещал придти. Я пошел за О<льгой> А<лександровной>. Юрочка с Митрохиным. У девы сидит Элинсон, устроивший Канкаровичу место в 300 р., а тот все увиливает. И меня куда-то даже метит. Проводил нас. О<льга> А<лександровна> резвилась по-провинциальному и пошла еще со скрипачом гулять. Было человек 15 и Кжиж<ановский>, даже и Лившицы. Кж<ижановского> посадили рядом со мною и Гл<афирой> Викт<оровной>. Всего хватило. Кажется, было хорошо. Петрова осталась ночевать. Анна Ив<ановна>, кажется, обижена, что я не гутирую ¹⁶ Павлушку. Получил утром предложение от МХАТ’а переводить «Бесплодные усилия любви»¹⁷. Это ответственно, но очень шикарно. Кто там замолвил за меня? или сам Подгорный вспомнил?

10

9 (среда)

Утром ходил к Жене. Сидел с Кугелем, который уезжает в Москву и бросает газету. Женя хвастался моими успехами, тот вспоминал греческие стихи из «Одиссеи», Тосин и Арчанский потрясались. Главное, их потряс восторг Фиша, который бегает повсюду и, бия себя в грудь, меня хвалит. Зашел в Издательство. Натерт пол, собираются переезжать вниз. Клячко сидит, врывалась Попова, денег нет и не будет до конца будущей недели. Зашел в Модпик ¹⁸. Заказ МХАТа, слухи о возобновлении «Похищения»¹⁹, успехи в Гублите импонировали и, вместе с разными советами, мне дали немного и денег. Купил разных разностей. Чай пила О.Н. Делились впечатлениями от вчерашнего вечера. Пошли втроем на «Нана». Я ужасно давно не был в кино и вспомнил полосы времени, когда я слонялся с Юр. Картина замечательная, и В. Краусс великолепен, да и Гесслинг молодцом ²⁰. На обратном пути зашли за провизией и привели О.Н. к нам ужинать.

10

10 (четверг)

Что-то затирает с деньгами. А главное – полная прострация. Я не могу написать простого письма и все мне неинтересно. М<ожет> б<ыть>, было бы много денег и возможность выписывать книги и ноты, ездить, заводить знакомства, делать приемы, я бы лучше себя чувствовал. Сейчас (особенно в проекции) нет гнетущей бедности и опасности, как прежде, но случаются досадные перебои, преодолеть которые можно только хорошим расположением духа. Пошел в ГИЗ, там перемена договорных сумм и задерживается все. Про субботу или даже среду нечего и думать. Никого, кроме обычных личностей, я там не видел. Зашел в «Академию». Малахов и не думает туда являться. Бродит один Зингер. Жуков и Полина приветливы. Звонил Гвоздеву и Ходасевич. Первый сидит дома, собирается в балет. Скучный какой-то, но теплющийся уют в нем есть. Вторая без памяти кончает макет для «Холопки», об обложке еще и не думала ²¹. Тепло и темно. Не очень важно пили чай с О.Н. Юр. убежал. Хотел было пройти к Радлову, но геркеновское поручение меня удержало. В ГИЗе сидел Введенский, объединявшийся на обратном пути с Кжижан<овским>, и нашедший, что тот более твердый человек, чем Л<ев> Льв<ович>. К девушке без Ельшина идти совсем не хочется, до того она дика, невразумительна и рассеянна. М<ожет> б<ыть>, обойдется все. Впрочем, письмо Подгорному-то я отправил. Я даже дневник свой запустил.

11 (птн.)  

Все-таки сходил в «Academi’ю». Выклянчил у главбуха к 5 часам. Вернулся. У нас сидит Лебедев за вырезками. Затопил печку и снова пошел в «Акад<емию>». Там маячит Малахов, оба Ушина, а утром был Кроленко, увозивший какие-то свои пожитки. Ушина Юр. позвал к себе. Почему-то очень приятно мне было сегодня. Чай пила О.Н., сейчас же помчавшись в кино на первый сеанс. Я в мягкую погоду отправился в фил<армонию>. Говорят, разбронированы ²², вертелся Дешевов. Но потом все уладилось. Народу и знакомых было видимо и невидимо. Кнаппертсбуш прямо душка, но вальсы Штрауса порядочно скучны. Анна Дм<итриевна> скорбно сидела вдовств<ующей> королевой. Немец вчера у них обедал. Фроманы, Мандельштамы, Ефимов, Ефремов. Мазинг позвал меня к Федорову ²³. Ельга как-то смутилась, а сам <Мазинг> отпр<авился> в Муз<ыкальную> Ком<едию>, как выяснилось, за деньгами. И был уже пьян. Оказывается, все это затеял Грабарь и сам не пришел. Мы с Эльгой сидели одни, не заказывая, думая, что и все нас покинули, но Мазинг-то пришел. Напился зверски, еле расплатился и буянил ужасно. Насилу выкатился. А вообще-то у Федорова ничего себе. Юр. же ждал меня, голубок. Да, и в концерте был Малахов.

10

12 (сбта)

Ужасный был холод с утра. Чуть не замерз. Ругались как-то с мамашей и я даже объяснялся по поводу О.Н. Мне очень трудно теперь волноваться. Написал статейку и снес в «Красную» ²⁴. Женя хочет послать меня на Загорскую ²⁵. Не знал, куда и пойти. Зашел домой. Потом посетил все-таки «Академию». Новые хозяева наружу не вылезают. Франковский был. Побрился я. Какой-то иудей все уступал очереди, чтобы попасть к Коле. Юр. чего-то продал. После чая зашел к Ельшиным, предупредить, что, м<ожет> б<ыть>, вечером придем. Звонил оттуда. Ждал Евг<ения> Ив<ановича> долго, нездоровится, собирался уже уходить, как он и пришел. Тоня Ракова бросилась в пролет лестницы из-за того, что ее лишили стипендии, и ей было очень трудно жить. Звонил Лившиц насчет того, чтобы придти с Поступальским. Удручает меня завтрашняя старуха Раткевич. Юр. прибежал за мной: там Элинсон. Патефон играет фокстроты, вино стоит. Побежали. Все так и есть. Напились мы опять довольно бесчинно. Элинсон у них и остался.

13 (воскр.)

Я никуда не попал, ни к Гвозд<еву>, ни на концерт Загорской, ни к Зое Лодий, куда с пьяных глаз вчера назвался с Элинсоном. Юр. получил письмо от Кузьмина, что картины еще не получены и последний срок – понедельник ²⁶. Звоню Ельш<иным>. Одна девушка, в панике. Юр. побежал. По телефону послали телеграмму. Страшно шикарно отправлены вещи. Митрохин, тот тихонечко и давно отослал свои по почте. Приходила Раткевич и потом утешительный Егунов, оставивший мне свои хорошие и увлекательные рассказы. Захотелось с ним подружиться. Нужно это сделать ²⁷. Вечером, значит, никуда не пойдя, отправился на Суворовский, где поиграл кое-что. Ужасная вьюга и холод, насилу дошли. Что-то завтра будет.

2

14 (подл.)

Утром заходил в «Академию». Говорил с Малаховым. Все было получено. Потом в «Красную». Распределяют спектакли, будто меня и на свете нет ²⁸. В Изд<ательство>. Корректур и денег нет еще ²⁹. В Госиздате тоже договор не готов ³⁰. Как-то еще Пиотровского я достану. Добыл в редакции какие-то гроши до понедельника и купил только колбасы. Юр. сходил за булками. Пришла О.Н. Взяли у Аннушки несколько полен, но когда топишь не каждый день – все равно, что не топить. Не брился. Пришел Лившиц с Поступальским, последний оставался один; выбирали стихи для «Нов<ого> мира». Он тихий, вялый, наверно, аскетический и не первой приятности. Робко самонадеян, говоря о людях «одной культуры», предполагая себя и меня. Сидел долго ³¹.  

6

15 (втр.)

Солнце и мороз. Вышел не очень поздно. Прямо в Модпик. Мандельштам уезжает сегодня. И его нет. Деньги есть, ходят люди. Прошелся в Муз<ыкальную> Ком<едию>. Репетируют «Цвей унд ейне»³². Феона веселый сидит на столе, был душевен и мил, но приглашает на воскресенье. Опять в Модпик. Приходил Раппапорт, рассказывал о слиянии Мейерхольда и Радлова ³³.  Ужасно долго ждал. Наконец, явился. Мне денег нет, ничего мне не устроил, занялся какими-то радловскими делами, и я в полов<ине> шестого ушел. Все время думал, как Юр. сидит голодный в нетопленой комнате. А у нас самовар и О.Н. Пошли они к Лебедеву. Я посидел нескучно почему-то, и дождался Кжижан<овского>. Он посидел мило, послушал рассказы Егунова, потом приш<ел> Юр. с колбаской и водкой. Все-таки меледа с этими деньгами и скучно очень ждать их. А главное, что я ничего не могу сделать.

3

16 (среда)

Ужасный мороз. Забежал в «Академию» просто погреться. Потом в Госиздат. Я-то договор подписал, но ни Адриан, ни начальство. Наверху лирический Маршак, Липавс<кий>, Заболоцкий. Через двор Гостиного в Изд<ательство> ³⁴. Зоя с Сорок<иным> сидят без денег и без корректур. В Модпике вчера заседания не было, так выдали. Заходил еще раз в «Academi’ю». Дома письмо из МХАТа. Все хорошо. Послал за дровами. Юр. чем-то расстроился после выхода. Никого особенного у нас не было, и сам я не выходил и довольно хорошо занимался. Так проходит легко и незаметно время.

15

17 (чтв.)

Забегал от мороза в «Academi’ю». Жукова сокращают. Вероятно, и Садовского. Ориентация на Полину и Геннадия. Побежал в «Красную». Женя холоден и рассеян. Приходишь будто некстати. В Госиздате ничего нового. Медведев говорил о Шекспире. Адриана и Ходасевич все не могу поймать. Ходил еще раз в «Академию», думая взять «Робинзона» ³⁵ – и то не удалось. Дома Юр. хотел бы денежек. Послал его к Ан<не> Дм<итриевне>. А пришла и О.Н. Сидели потом одни, читая Егунова, затем пошли к Бекенской. Она одна с невралгией. Молодежь стесняется в ванной. У нее тепло и чисто. У мужа скромная студенческая комнатка. Пили экономически чай. Пришел и ее фаворит, все-таки невозможный и беспокойный тип, будто собака в комнатах. Истерический несомненно. Пошел снег, и немного потеплело. С дровами не так страшно ждать денег. И на работы смотрю не так мрачно.

3

18 (птн.)

Вышли не поздно, не рано, но в «Академ<ии>» какая-то опять суета и деньги только с 3<-х> час. В Изд<ательстве> Малахов, Зоя, Слоним<ский> и Сорокин, в своем кругу. Малахов мой земляк. Опять обратно в «Ак<адемию>». Ждал, ждал, насилу дождался денег, да и то немного, а в Изд<ательстве> и совсем не было. Послал мамашу за чаем и Юр. за булками. Он пропал, конечно, чаю не было, а пришли О.Н. и Сторицын. Мы поели и пошли к А<нне> Дм<итриевне>. Она, как и всегда теперь, была озабочена и рассеянная. Пришла Фаусек, был извлечен из недр Корнилий, Сережа пропал. Но было, в конце концов, вино.

20

19 (сбт.)

Вьюга и нет мороза. Сторицын завалил меня Багрицким и принес немножко чая. Задержал меня. Отправился в Гост<иный> двор; переезжают, деньги только в среду. В Госиздат. Пиотр<овский> так и не был. Смешной человек. Но настроение у меня ничего себе. Юр. зауныл немного. Я все правил Апулея. Вдруг принесли денег. А Кж<ижановский> звонит, что не придет. Завтра. Юр. нанес всего. Втроем поужинали. Вер<оника> Карл<овна> спросонок ворчала: «Как эта пискалка мне надоела, ходит по ночам и пищит, шла бы в маскарад». Ну вот.

100

20 (воскр.)

Солнце и мороз. Юр. отправился на толкучку, я, вместо Феоны, к Ельшину. Он внизу у Прутковых показывает новый костюм, у Канкар<овича> репетиция «Гуля»³⁶. Пуктов подымался и пробовал чего-то толковать о санскрите. Ельшин какой-то странный и улетучивающийся, даже лицо его будто смыто, как у умершего, уехавшего или сошедшего с ума. Явное впечатление пустого места, воздуха, через него может быть виден стул, он может прятаться, убегать, как мышь, нет ничего легче, как представить его себе безумным. Звонил Адриану, Ходасевич и Над<ежде> Конст<антиновне>. Они вчера были у Ан<ны> Дм<итриевны>. Купил для Кж<ижановского> вина, икры и шпр<отов>, но он, конечно, и не думал приходить. Зато был Данилов и поднадоел мне немного расспросами о доходах и т. п. Юр., кажется, был шокирован отсутствием Кжижановского. Но хорошо поужинали вдвоем.

21 (понед.)

Заходил на минутку в «Акад<емию>». С деньгами все веселее. Нужно разобраться с делами. Ведь их у меня по горло. Неясно помню, что было. Был у нас Сторицын. Потом Полина Ал<ександровна> с приглашением на заседание ³⁷. Ходил к Шифм<ановичу>, он растерян и любезен. Потом я узнал, что у него арестована жена. Вечером были у Ельшиных. Они не говорят друг с другом. Канкарович, ничего не замечая, несет свое, Вл<адимир> Ал<ександрович> бледнеет и убегает. Поздно засиделись.

22 (втрн.)

Сторицын являлся без чая. Импрессионирован договорами. Поехал в Европейскую. Кажется, номер снят специально для заседания. Было 32 человека. Воскресенский читал доклад, а от ЗИФа ³⁸ говорили, успокаивали, обещали. Ушины явились, как стадо овец, и уныло забрались в угол, где тихонько и резвились между собою. Подавали чай. Я все-таки люблю гостиницы, даже в теперешнем запустелом состоянии. Воскресенский все-таки уродик, большая голова и широкие плечи на хилом тельце, землистое лицо, очки, но очень похож на Чехова и во рту есть детская прелесть. Гвоздев говорил слащавым холуем, бормотал Адриан, точил патоку Смирнов, Гинзбург выставлялся. Кузнецов предупредил меня не звонить от Шифа, т<ак> к<ак> его жена арестована. Мороки тоже, какая-то прислуга ³⁹. У нас был Лебедев и потом Симка. Привез кустарные материи О.Н. Жалко, что я как-то все забросил. Думал, что Кжиж<ановский> придет, но ожидания оказались напрасными.

23 (среда)

Солнышко, холодная погода. Сторицын, конечно, пропал, как ключ. В Изд<ательстве> сидит Сорокин, Вагин<ов> и Андреев. Хозяева в 3 ч<аса>. Зловеще. В Ленгиз. Всех видел там. Выдадут 30-го. Теперь ловить Адриана с доверенностью. Утром провод<или> телефон у Черномордиков, но ковыряли в нашей комнате. Приятн<ый> паренек. И потом сейчас же Эмма повисла на телефоне и стала разливаться, как советская газета. Вечером какой-то жених. Старуха хохотала, рассуждала о Талмуде, горготала, пищала, светская жизнь в полном ходу. Только радио не хватает. Стало светлее на улице, будто март не за горами. В Госиздате поймал Малахова и пошел опять в Из<дательств>о. Догнала нас Зоя с чемоданом, но всем набившимся уже авторам объявила, что платеж завтра. Мне шепнула зайти позднее. Дома наскоро поел телятины и опять в путь. Благополучно. К чаю пришел Саня Берншт<ейн>, сообщивший, что Комедия противится моей музыке и хочет Дешевова. Меня это как-то кольнуло ⁴⁰. Чьи интриги: Радлова, Хохлова? Я почти уверен, что Радлов где-то мне пакостит. Юр. пришел поздно. Хорошо ужинали, но сроки уже начинают  меня беспокоить.

50

24 (чтв.)

Как-то холоднее. Занес ругательное письмо Сторицыну. Поехал даже на трамвае в «Красную». Там все злы и небрежны до последней степени. Но денег выдали достаточно. Купил кое-чего и рано пили чай, чтобы поспеть к Ходасевич. Теперь достать доверенность у Адриана. А потом? потом набежит что-нибудь. Встретил на лестнице Фроленко, который проводил меня до места. Было очаровательно мило у Вал<ентины> Мих<айловны>, как всегда, когда они одни. Подпил немного, и идти обратно было весело. Юр. пришел не очень поздно. Но нужно приниматься вплотную за работу.

15

25 (птн.)

Обдумываю кару для Сторицына, но делу это не помогает. Выходил в «Академию». Опять магаз<ин> закрыт, опять переучет, незнакомые люди, неуютно. <В Издательстве> сид<ит> Малахов, назначен Сергеев Мих. Ал<ексеевич>.  Это еще хорошо. Обложку Ход<асевич> сдала. Бумага исчезла, продают по 10 листов. К чаю набежало страшно много народа. Введен<ский>, Хармс, Л<ев> Льв<ович> и Голлербах. Оказыв<ается>, Головин в своих воспоминаниях требует отдельной панегирической главы обо мне. Я даже не ожидал от него этого ⁴¹. Но было как-то нескладно. Абереуты <так!> ушли. Л<ев> Льв<ович> остался на ужин и был очень доволен. Говорит, что что-то хочет сказать мне, чтобы я любил его. Когда у Радловых был Кнаппертсбуш, они были и Гаук. Меня это обижает. Но вот что делать с чаем, решительно не знаю. Ельшины не звонили. Послал письмо Адриану.

26 (сбт.)

Очень холодно. Ходил в Госиздат ненадолго, но Лебедева не видал, к нему было поручение от Юр. Звонил Канкар<ович>, звал завтра на репетицию, но я решительно ни за что не могу приняться. Без меня принес чаю Стор<ицын>. Но что-то меня тревожит. Довер<енность> Пиотровского, который неуловим, и все-таки работы. Не оскандалиться бы, к<а>к тогда с Геркеном. Юр. пошел к Леб<едеву>. Я к Ельшиным. Они всё ссорятся, звать не зовут, собираются на бал к инженерам. Я пошел позднее к ним. Ждал их с Розен<бергом>. Страшный холод. Юр. встретили на Воскресенском. Все-таки хамишки эти Ельшины. Розенб<ерг> был у Лопуховой.

27 (воскр.)

С утра был Сторицын. Обилие выходов тревожит меня. К Канкар<овичу> собралась только половина исполнителей. О<льга> Иоанн<овна> завладела мною; я, все-таки, ее очень люблю. Девушка надулась, мучилась и не могла ничего придумать. Беседовал. Анатоль злился и пытался произносить речи. Был и Леонид. Молод<ые> люди неважные. Дома пообедал и пошел к Н<адежде> Конст<антиновне>. Бежит Н. Радлов по Марсову Полю. Затевается опять журнал ⁴². Снегурочкой идет Радомский на каток. У дамы был Никитин, пошлейший малый, и какой-то молодой инженер с «манерами». Сначала Никитин рвался подробно рассказывать свой будущий роман, потом инж<енер> толковал о Днепрострое. Какие-то визиты допотопные. Довольно скорбный чай. Посидел немного и отправился с Никит<иным> домой. У нас  О.Н. и Вагинов. Пришел и Лебедев, хотя Сара и приехала. Ушли. Я поиграл немного с Вагиновым в карты и поплелся, замерзая, на Сув<оровский>. Догнал наших. Мне показалось очень холодно. Отчего мне как-то скучновато? Доверенность, работы и холод в комнатах.

28 (пдл.)

Ясно и страшный мороз. Теперь задача: поймать Адриана и получить доверенность. Выходил в «Академию». Там продолжается какой-то разгром, даже деньги, кажется, будут выдаваться в ЗИФе. Вид<ел> Малахова, Садовского, Полину Алекс<андровну>, Молчанова, Геннадия – жалкие остатки прежнего состава. Пришла О.Н. и Дядьковский. Я никуда не ходил. Немного делал, но начинаю трепетать за сроки. Ну, бог поможет. Окна, оттаявшие за время солнца, замерзли уже не так плотно.

3

29 (втр.)

Роскошный мороз с солнцем. Все никак не могу поймать Адриана. Достал <его по телефону> из «Кр<асной> газеты», просит заехать на фабрику ⁴³. Едва мог пройти, но ехать мимо Марсова и по мосту было очень хорошо. Там тепло, бродят стадом киноактеры. Адриан важен и занят. Как-то запомнилось мне это путешествие. А в «Красной» Женя мил и ласков. Разгром продолжается, отставлены Мазинг и Арчанский. Дома Юр. нет. Пришел Лихачев, потом О.Н. Юр. опоздал и сразу стал ругать рисунки Сафоновой и ее самое. Плохо то, что я ничего не делаю, и сроки скоро начнут приводить меня в панику. До завтра.

30 (среда)

Опять роскошь зимы. Шел в Госиздат. Там 5 минут. Зашел к Прохорову ⁴⁴ и приехал домой. Всех разослал, а сам побрился и отправился к Адриану. Береснев меня приветствовал, как отца родного, и провел к Пиотр<овскому>. Всё веселее с деньгами. Юр. купил мне словарь. Пришел Савинов и потом, уже после чая, Егунов. Ничего. Даже Юр. приласкал его робко. Вечером решили устроить ужин и пригласили О.Н. Очень вышло мило.

150

31 (чтв.)

Да. А как же с делами? Чует мое сердце катастрофу, если моя прострация продолжится. Но Бог милостив. Сторицын передавал более чем лестные отзывы Тынянова и Шкловского. И сплетни обо мне и Чичерине. Какой-то туман на дворе. Ходил в «Аcаdемию», там окончательная пустота. Все сведено к Пол<ине> Ал<ександровне>, Геннадию, Молчанову и Садовскому. Даже деньги получаешь в ЗИФе. Хорошо, что узнал и позвонил Любови Александровне. Искал Шекспира. Нашел у <Аптекарей?>. Чай пила О.Н., потом Юр. ушел к Дядьковскому. Были волнения насчет языка к обеду. Звал завтра Ельшин.