Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 87 2008

Татьяна Копцева

Ямал-харютти (Ямальский житель)

 

Во все времена и у всех народов считалось, что достоинство человека определяется его поступками. Жизнь человека бессмысленна без цели, без желания изменить мир к лучшему, без созидания...

Настоящий мужчина достигает всего собственными усилиями. Тяжела и ответственна его судьба. Он, как легендарный ямальский богатырь, должен твердо стоять на Земле, оберегая и защищая ее; возносить к звездам то, что другим кажется тяжелым и непосильным.

С историей освоения уральского севера связано имя Владимира Петровича Евладова. В качестве топографа, этнографа-экономиста, научного сотрудника Всесоюзного Арктического института Евладов участвовал в первых советских экспедициях на полуостров Ямал. Им была создана первая подробная карта Ямала и острова Белого, изучен язык ненцев-оленеводов, составлен первый русско-ненецкий словарь, выпущен ряд интересных работ.

Что же это был за человек, которого уважали и принимали ненцы, любовно называя «Ямал харютти» (Ямальский житель), «Гайво хориче» (Лысая голова), а тот, в свою очередь, отвечал им взаимностью: народ суровой тундры — мужественный, трудолюбивый, правдивый, добрый и талантливый по натуре — полюбился Евладову. На Ямале есть обычай дарить подарки тем, кто приезжает к тебе в гости, но более ценно получить в дар вещь особую: «Брат Нумеды Хэуку Пуйко решил подарить мне нож, — пишет В.П.Евладов, — “какого нет на Ямале”. Снял свой, которым целый день строгал мелкую стружку, и дал мне. Неловко было брать, но это бы страшно обидело Хэуку — “выборного” в родовой совет. Я взял нож, а он взял с меня слово, что я его никому не подарю, не отдам и “большому выборному начальнику”, а привезу его в следующий раз обратно, и он мне подарит другой нож, еще лучше. Так у нас пойдет обмен, а потом его продолжат наши сыновья. Это было своеобразное предложение крепкой дружбы. Я тут же снял свой нож и повесил ему на пояс. Хэуку засиял от удовольствия — теперь у него есть новый друг. Да и нож, подаренный ему, был неплох, — сделан из крепкой капканной пружины с ручкой мамонтовой кости». На ямальском севере с пяти лет мальчик надевал нож и носил его до самой смерти, это был главный атрибут ненецкого мужчины. Он — основное оружие и символ достоинства, инструмент для работы и культовый предмет. Ненцу вручить нож русскому человеку, значит — выразить огромное уважение и подчеркнуть его достоинства. Это похоже на вручение наградного (холодного) оружия — почетной награды для особо отличившихся военнослужащих за их подвиги и личные заслуги перед государством.

Владимир Петрович Евладов родился 25 июля 1883 года в селе Верхоторский завод Стерлитамакского уезда Уфимской губернии. Детство его прошло на Урале. Дед и отец были священниками. Семья была идейная и очень образованная. Ценность образования, культуры, терпимость к иному образу жизни, необходимость понять его — это было впитано Владимиром с детства и впоследствии очень помогло в жизни и путешествиях. Вторым «я» стали доброжелательность и стремление помогать людям, несмотря на национальность и социальную принадлежность.

В 1911 году В.П.Евладов с отличием закончил Уфимское реальное училище и в том же году поступил в Петербургский институт инженеров путей сообщения, в котором учился до середины 1916 года. В периоды летних учебных практик работал топографом-изыскателем и геодезистом на строительстве железных дорог в Новгородской и Ярославской губерниях, Семипалатинском переселенческом управлении.

В августе 1916 года вместе со всеми студентами высших учебных заведений был мобилизован и направлен в школу морской авиации, а после окончания ее — в школу мичманов военного времени, которую окончил к 1 мая 1917 года и получил первый офицерский чин — мичмана флота военного времени.

В дни Февральской революции В.П.Евладов был избран в ротный комитет школы, по решению которого 28 февраля вся школа влилась в состав революционных войск Петроградского гарнизона. В сентябре 1917 года Евладова приняли в партию большевиков, после Октябрьской революции он был избран в Левашовский Совет рабочих и солдатских депутатов.

В годы Гражданской войны В.П.Евладов работал в партийных и хозяйственных организациях Урала и Сибири. Был арестован белочехами и со всем составом Стерлитамакского уездного совета приговорен к расстрелу, накануне которого сумел бежать в Уфу, а потом в Нижнеудинск. В составе штаба 30-й, а потом 35-й стрелковой дивизии Красной Армии принимал участие в боевых действиях в Монголии.

В 1921 году Евладов возвратился из Восточной Сибири и включился в работу партийных и хозяйственных организаций Уфы, Челябинска, Свердловска. До 1926 года занимал должность заведующего кредитно-плановым отделом Уралсельхозбанка.

С формированием Уральской области в ее территорию вошли далекие тундры Ямала и Гыдана, западносибирская тайга. Население этих отдаленных мест, особенно коренные народности — ханты, манси, ненцы, селькупы — были еще слабо изучены в этнографическом и хозяйственном отношениях. А эти сведения были необходимы для успешного проведения национальной политики советской власти — оказания экономической, медицинской, образовательной помощи народам Севера.

В апреле 1926 года В.П.Евладов вместе с отрядом Уральского облздравотдела выехал на Ямал в качестве топографа лечебно-обследовательского отряда. В задачу экспедиции входили медицинские обследования и выработка предложений по организации постоянной медицинской помощи населению тундры. На Ямале топограф Евладов был включен в состав ветеринарно-бактериологической группы, работавшей в стадах ненцев-оленеводов.

Топографические работы проводились с августа по ноябрь 1926 года на маршруте более 300 километров, от Нового Порта до озер Ярро-то и далее к югу до острова Пуйко на Оби. По маршруту, который был пройден частично на оленях и пешком, закладывались топографические знаки, проводилась съемка местности. В ходе работ собирались географические и этнографические сведения, обсуждались планы будущих экспедиций на север Ямала и остров Белый. По возвращении экспедиции ее участниками были написаны отчеты, даны практические предложения. В.П.Евладов сделал обширные доклады в Уралкоме Севера, Комитете Севера при ВЦИК в Москве и Полярной комиссии Академии наук в Ленинграде.

В марте 1927 года Владимир Петрович был включен в состав Уральского Комитета содействия народностям северных окраин. В этом же году Уральский облисполком вынес решение об организации крупной научно-исследовательской экспедиции: «Для всестороннего изучения политико-экономического состояния, жизни, быта, обычного права ямальских кочевников, флоры, фауны, оленеводства, пушного и рыбного промыслов, товарно-меновых отношений, производства и потребления, работы торгово-заготовительных организаций направить комплексную экспедицию на Ямальский полуостров сроком на полтора года... в составе начальника экспедиции Евладова В.П., охотоведа Спицина Н.Н. и товароведа Каргопольцева И.В.».

Ямальская экспедиция явилась главным научным предприятием Евладова. 8 марта 1928 года группа исследователей выехала из Свердловска и 30 марта достигла Обдорска. 17 апреля экспедиция из 22 человек на 58 нартах и общим стадом оленей в 374 головы отправилась из Обдорска в тундры Ямала.

Результатом экспедиции стало большое число научных докладов и практических предложений в различные организации области, отчет и информационные письма были направлены в Комитет Севера в Москву. В частности, Евладов предложил организовать крупную морзверобойную артель, «корабль-факторию» на Карском побережье Ямала, создать крупное государственное оленеводческое хозяйство (госхоз). Кроме того, для охраны природы он предлагал основать заповедники и заказники на 10% территории Ямала. По всем этим предложениям было дано экономическое обоснование, некоторые из них начали реализовываться.

Значение Ямальской экспедиции 1928–1929 годов не исчерпывается только практической стороной — рекомендациями, проектами, которые наряду с предложениями других исследователей и практических работников стали основой для последующих социальных преобразований на Севере в 1930–1950-е годы. Большой интерес представляют собственно краеведческие, зоологические, охотоведческие, этнографические материалы. По своему тактическому замыслу эта экспедиция была первой и, пожалуй, единственной, маршрут и работа которой были спланированы точно по образцу традиционного годового хозяйственного цикла ямальских ненцев оленеводов. Работа экспедиционного отряда и групп была максимально приближена к конкретным для данного сезона и местности жизненным нуждам оленеводов. Это позволило ее участникам подметить и правильно оценить многое из того, что ускользнуло от внимания других исследователей или было неверно ими истолковано.

Экспедицией В.П.Евладова были проведены первые топографические съемки местности ряда внутренних районов Ямала, дано детальное описание сезонных мест расселения, путей кочевок ямальских ненцев, их оленеводства, морского зверобойного и охотничьего промыслов. Ярки и талантливы этнографические зарисовки культуры и быта коренных ямальцев, основателен и оригинален анализ их традиционных «внутренних» социально-экономических отношений. По материалам и впечатлениям Ямальской экспедиции Евладов написал книгу «В тундрах Ямала», опубликовал научные статьи, небольшие рассказы и повести в журналах «Уральский охотник», «Уральский следопыт», в журнале «Вопросы Арктики» издал карту Ямала.

Неоспоримы и научные приоритеты: возможность увидеть остров Белый в летний период (до этого предшественники-исследователи И.Т.Иванов, Б.М.Житков видели исключительно снежные равнины острова) с дальнейшим первым географическим его описанием в Уральской советской энциклопедии; установление этнографического факта разделения всех ненецких родов на две взаимобрачные половины (более детально было исследовано ленинградским этнографом и лингвистом Г.Д.Вербовым); сбор первых сведений об археологических памятниках морских охотников — «сихиртя» (впоследствии стоянки были раскопаны ученым-североведом В.Н.Чернецовым, а их материалы легли в основу принятых сейчас в исторической науке взглядов на процесс формирования древнего населения и этнических культур на севере Западной Сибири).

В 1930-е годы В.П.Евладов продолжал работать в организациях, связанных с освоением северных территорий; был назначен заместителем председателя Уралкома Севера, затем начальником Уральского отдела Комсевморпути. Он организует и возглавляет Северо-Уральский трест Главсевморпути в Тобольске, проводит зимовку на Ямале как научный сотрудник Всесоюзного Арктического института, затем возглавляет Красноярское территориальное управление Главсевморпути. В годы Великой Отечественной войны В.П.Евладов работал как военный топограф.

Исследовательская и практическая деятельность В.П.Евладова на Севере не осталась не замеченной в советской науке. В 1967 году он был приглашен в Москву для участия в работе VII Международного конгресса антропологических и этнографических наук. Позже академик А.П.Окладников напишет В.П.Евладову: «Снова перечитал ваши северные материалы, пришел в восхищение от их ценности. Ваш труд оказывает нам неоценимую услугу в изучении Обского Севера, его истории, самобытной культуры народов этого поднятого к новой жизни края...»

В следующем 2009, году исполнится 80 лет со времени первой советской этнографической экспедиции на полуостров Ямал и 35 лет со дня смерти Владимира Петровича, но мы благодарны всем, кто помогал и помогает нам возродить образ истинного патриота Ямала. Роль личности в истории велика и многогранна, будущее выставляет свои оценки, развенчивая кумиров и поднимая из забвения подлинных героев. Одним из них — бесспорно — был В.П.Евладов.

 

Из дневниковых записей В.П.Евладова

 

«Самоеды Ямала давно знали о нашем прибытии, оказывали всяческое содействие, проявляли предупредительность и внимание. Ни тени недовольства приездом незваных гостей, ни тени страха перед “начальством” не наблюдалось. Дети, и те ожидали нас. В одном месте навстречу нам выехал восьмилетний мальчик. Отец его объяснил, что мальчик никогда еще не видел русских и боялся, как бы они не проехали мимо. Он выехал звать нас к себе в гости».

 

«Ненцы считали Белый “святым островом” и делали все, чтобы воспрепятствовать появлению на нем русских...На мое заявление о поездке на остров Белый Нгедруй Ядне сказал, что лодок нет и ехать нам нельзя. Я почувствовал в его объяснениях явное нежелание пустить нас на остров и решил тактику дипломатии и обходных путей оставить сразу:

— Послушай, вэйсако (старик — нен.), что я тебе скажу.

— Скажи, послушаю, чего плохого?

— До нас здесь были два русских человека, одного ты не помнишь, а другого знаешь. Обоим этим людям не давали проехать на Белый остров. Теперь ты мне говоришь, что нет лодок и я ехать тоже не могу. Большой выборный начальник, который послал нас сюда, велел поехать на Белый остров, и я должен там быть. Будешь ли ты мне помогать или нет — все равно я там буду.

— Как терпишь (употребляется ненцами в значении “можешь”, “способен”), если лодок нет?

— Вон у тебя три калданки (легкая долбленая лодка для переправы через речки) я видел на нартах. Наверное, ты их не пожалеешь, а я свяжу их плотом, поставлю парус и подожду ветра...

— Так не терпишь, вода большая, другого берега не видно.

— Ну, если мы погибнем, тогда нас спрашивать ни о чем не будут. Так мне легче, чем не поехать на Белый. А куда девались три лодки Яптиков и Ямалов?

— Они три дня назад ушли на остров промышлять оленя.

— Почему же не дождались меня, ведь я писал бумагу?

— Бумага прошла хребтом, ко мне не попала, и я не знаю, получили ли они.

— Вэйсако, хитрить со мной не надо. Ты знаешь, песец хитрит, а в слопец (деревянная ловушка) попадает. Хочешь я скажу, почему вы не пускаете нас, русских, на Белый остров?

— Ну, скажи.

— Там, на Белом острове есть у вас главный бог Сэру Ирику — Белый старик. Там есть много других идолов, и вы боитесь, что мы потронем, разорим их, а святую землю оскверним своими ногами.

— Как ты знаешь? Этого даже не всякий самоедин знает!

— Я еще много другого знаю, я знаю, как солнце по небу ходит, знаю, почему длинная ночь бывает у вас, знаю, почему ночью свет бывает и многое другое. Ты со мной не хитри, я знаю, что ты думаешь.

— Я-вой, я-вой, — удивленно сказал он, и суеверный страх мелькнул в его глазах. Он спокойно сидел за чаем, по плечам свисали длинные волосы, свалявшиеся в колтун. Четыре промышленника-сына сидели напротив и хранили молчание, пока отец разговаривал. Женщины суетились у чая, охотовед Спицин с интересом наблюдал эту своеобразную борьбу.

— Вэйсако, скажи всем, что мы приехали сюда не для богов, а для людей. Богов ваших мы не только трогать, даже смотреть не будем, если по дороге не попадутся. На острове нам нужно посмотреть, много ли диких оленей осталось, долго ли они вас кормить будут.

Много еще было разговоров у нас, пока старик наконец сказал:

— Однако, тебе надо помогать.

— Как будешь помогать, раз лодок нет?

— Одна-то лодка есть, вчера пришла.

— Ну, вот вижу, что ты настоящий друг, так и скажу большому начальнику.

— Я тебе дам сына, пусть едет с вами. Он все знает на острове, он стреляет хорошо, вот он сидит...

Итак, лодка получена, а с нею и надежные проводники. Дорога на Белый открыта!»

 

«Над тундрой светило солнце, я не спеша возвращался с озер, где поинтересовался пернатыми. Ноги приятно, мягко ступали по сочному мху-ягелю, воздух был неподвижен, кристально чист и над всем — неслыханная, сказочная тишина... Подойдя к стану экспедиции, я увидел группу приехавших на оленях ненцев. От них отделился, пошел ко мне старик: высок, широкоплеч, голова с длинными волосами, заплетенными в косы, была седа. “Ани торова!” — приветствовал я его на его языке... “Ани торова!” — ответил он, пристально рассматривая меня. Я был в обычной ненецкой малице-шубе, подпоясанной, как у любого жителя тундры, широким ненецким ремнем, с подвешенным к нему обязательным в быту инструментом — ножом. На ногах — обычные ненецкие бродни из тюленьей кожи. Словом, ничего такого, что могло вызвать интерес старика. Между тем он продолжал молча рассматривать меня сверху донизу. Потом спросил: “Ты — красный начальник?”... “Я тебе не начальник, а гость. Я приехал в вашу тундру. Вот пастухам наших оленей и другим русским я — начальник”... “Нет, ты — красный начальник? — повторил он делая особое ударение на слово “красный”. — А руки-то у тебя... белые! И лицо белое, как у меня!” — воскликнул он, пораженный своим открытием. Тут пришла очередь моя удивляться: “А ты как же думал, вэйсако? Неужели ты мог представить, что руки и лицо у меня красные?” “Да, я так думал, мы все так здесь думали, что красные — это другие люди, из чужой земли пришли к нам, повоевали белых и сами стали править»”...Вот так знакомство!»

 

* * *

Имя Владимира Петровича остается малоизвестным как для интересующихся Севером, так и для многих исследователей. Открытие этого человека и его достижений произошли благодаря кропотливому изыскательскому труду этнографа-сибиреведа Александра Пики.

В 1992 году появилась книга «По тундрам Ямала к Белому острову», основанная на документальных данных и результатах работ экспедиционного отряда. В 1998 году издается альбом фотографий «Земля Ямал». А.Пика не только подготовил текст книги, но и восстановил стеклянные пластины — негативы, с которых были отпечатаны фотографии 20-х годов XX столетия, организовал ряд выставок в поселках и городах Ямало-Ненецкого автономного округа. Самое главное, он передал характер восприятия В.П.Евладовым жизни, хозяйства, культуры тогда уже советских граждан-ненцев глазами европейски образованного, гуманистически мыслящего русского человека «доколлективизационной эпохи».

Несколько лет назад Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс им. И.С.Шемановского получил ряд уникальных документальных материалов, книг, личных предметов исследователя благодаря сыну В.П.Евладова, Петру Владимировичу. Прекрасно понимая ценность отцовского наследства, П.В.Евладов убежден: самое лучшее место для дальнейшего хранения рукописей, дневников, писем, фотографий, личных вещей отца — это ямальский музей, ибо именно Ямал был главным делом жизни Владимира Петровича, его самой большой любовью. А в скором времени появится вторая книга, подготовленная сыном о зимовке В.П.Евладова на фактории Дровяной в 1935–1936 годах — результат Северо-Обской ихтиологической экспедиции Всесоюзного Арктического института.

 

В статье и подписях к иллюстрациям использованы материалы книги В.П.Евладова «По тундрам Ямала к Белому острову», фотографии из альбома «Земля Ямал», а также материалы А.И.Пики и В.П.Евладова, хранящиеся в документальном фонде ГУ «Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс им. И.С.Шемановского».

Владимир Петрович Евладов

Владимир Петрович Евладов

Походный нивелир В.П.Евладова. Из фондов ЯНОМВК им. И.С.Шемановского. Фото С.Леонова

Походный нивелир В.П.Евладова. Из фондов ЯНОМВК им. И.С.Шемановского. Фото С.Леонова

Охотничий пояс В.П.Евладова.  Из фондов ЯНОМВК им. И.С.Шемановского. Фото С.Леонова

Охотничий пояс В.П.Евладова. Из фондов ЯНОМВК им. И.С.Шемановского. Фото С.Леонова

Пенсне В.П.Евладова.  Из фондов ЯНОМВК им. И.С.Шемановского. Фото С.Леонова

Пенсне В.П.Евладова. Из фондов ЯНОМВК им. И.С.Шемановского. Фото С.Леонова

Ненцы искусные стрелки из лука. Луки употребляются для стрельбы линяющих гусей, которые, потеряв временно способность летать, сильно пугаются громких ружейных выстрелов и уходят с одних групп озер на другие, где делаются достоянием других ненцев. Луки же не производят шума и позволяют отстреливать требуемое количество гусей во время линьки.

Ненцы искусные стрелки из лука. Луки употребляются для стрельбы линяющих гусей, которые, потеряв временно способность летать, сильно пугаются громких ружейных выстрелов и уходят с одних групп озер на другие, где делаются достоянием других ненцев. Луки же не производят шума и позволяют отстреливать требуемое количество гусей во время линьки.

В знак особого расположения В.П.Евладову всегда запрягали белых (праздничных) оленей, по которым следующий чум сразу узнавал «нарьяно юро» (красного друга).

В знак особого расположения В.П.Евладову всегда запрягали белых (праздничных) оленей, по которым следующий чум сразу узнавал «нарьяно юро» (красного друга).

Папка Езынги уже расстался с мешком-люлькой для грудных детей. Теперь у него больше самостоятельности, он нетвердо бродит по стану, хватается за нарты и приобретает кое-какой опыт. Его игрушками являются: веревочка, напоминающая олений аркан; палочка — вроде отцовской трубки; кукла, лицо которой сделано из носа гуся, прикрепленного основанием к тушке из лоскута меха или просто палочке и завернутого в другой меховой лоскут. Он сам ходит по стану, где его никто не обидит — олени к ходячему ребенку не подходят, а собаки на него не обращают внимания.

Папка Езынги уже расстался с мешком-люлькой для грудных детей. Теперь у него больше самостоятельности, он нетвердо бродит по стану, хватается за нарты и приобретает кое-какой опыт. Его игрушками являются: веревочка, напоминающая олений аркан; палочка — вроде отцовской трубки; кукла, лицо которой сделано из носа гуся, прикрепленного основанием к тушке из лоскута меха или просто палочке и завернутого в другой меховой лоскут. Он сам ходит по стану, где его никто не обидит — олени к ходячему ребенку не подходят, а собаки на него не обращают внимания.

Семья ненцев

Семья ненцев

Чета молодых супругов в семье Яркулона Тусида: он — 12-летний муж, она — 14-летняя жена. Живут как дети подростки, но работают как взрослые. Супругами будут, как объясняет отец: «когда придет время — сами узнают».

Чета молодых супругов в семье Яркулона Тусида: он — 12-летний муж, она — 14-летняя жена. Живут как дети подростки, но работают как взрослые. Супругами будут, как объясняет отец: «когда придет время — сами узнают».

Оленье стадо — основа кочевого хозяйства ненцев

Оленье стадо — основа кочевого хозяйства ненцев

Задушенного оленя ненцы быстро свежуют и тушу разрезают вдоль на две половины. В ребрах одной из них собирают всю кровь, другую режут на большие куски, которые складывают в кровавое озеро первой половины, и ... лакомый завтрак («айбарч») готов. И летом, и зимой все мужчины садятся вокруг приготовленного оленя и, вынув свои ножи из ножен у пояса, приступают к поеданию сырого и теплого еще мяса, обмакивая куски в кровь. После мужчин садятся к «айбарчу» женщины и дети. Обычно от первой половины оленя остается немного для варева в котле, так как сырое мясо предпочитается вареному.

Задушенного оленя ненцы быстро свежуют и тушу разрезают вдоль на две половины. В ребрах одной из них собирают всю кровь, другую режут на большие куски, которые складывают в кровавое озеро первой половины, и ... лакомый завтрак («айбарч») готов. И летом, и зимой все мужчины садятся вокруг приготовленного оленя и, вынув свои ножи из ножен у пояса, приступают к поеданию сырого и теплого еще мяса, обмакивая куски в кровь. После мужчин садятся к «айбарчу» женщины и дети. Обычно от первой половины оленя остается немного для варева в котле, так как сырое мясо предпочитается вареному.

«Массивный юноша» 18 лет Лани Окаттета вполне здоров и быстро бегает с арканом при ловле оленей. Живет с дядей — морским зверопромышленником Хаулы  Окаттета — на реке Тиутей-Яха (моржовая река).

«Массивный юноша» 18 лет Лани Окаттета вполне здоров и быстро бегает с арканом при ловле оленей. Живет с дядей — морским зверопромышленником Хаулы Окаттета — на реке Тиутей-Яха (моржовая река).

Величайшая святыня на Ямале — жертвенник «Хаген-сале» на берегу пролива Малыгина. Этот жертвенник посвящен женщине и овеян легендой. Когда-то очень давно на этом голом месте молодые охотники с луками и стрелами  охотились на диких оленей. Им удалось окружить большое стадо оленей, в котором выделялась красивая белая важенка. Один охотник прицелился в нее, пустил стрелу и попал в самое сердце. Когда снимали тонкую белую шкуру, нож охотника уперся в области живота в металлическое препятствие. Приподняв шкуру и разрезав дальше, охотники увидели под шкурой большую медную пряжку, какие носят на поясе женщины. Важенка оказалась заколдованной женщиной, ей принесли жертву и начали собирать этот жертвенник. Теперь он известен далеко за пределами Ямала. Пуданаси Ямал угощает главного сядая вином.

Величайшая святыня на Ямале — жертвенник «Хаген-сале» на берегу пролива Малыгина. Этот жертвенник посвящен женщине и овеян легендой. Когда-то очень давно на этом голом месте молодые охотники с луками и стрелами охотились на диких оленей. Им удалось окружить большое стадо оленей, в котором выделялась красивая белая важенка. Один охотник прицелился в нее, пустил стрелу и попал в самое сердце. Когда снимали тонкую белую шкуру, нож охотника уперся в области живота в металлическое препятствие. Приподняв шкуру и разрезав дальше, охотники увидели под шкурой большую медную пряжку, какие носят на поясе женщины. Важенка оказалась заколдованной женщиной, ей принесли жертву и начали собирать этот жертвенник. Теперь он известен далеко за пределами Ямала. Пуданаси Ямал угощает главного сядая вином.

Някоче Вэненга с сыном. В 1921 году оказал неоценимую услугу отступившим в тундру из Обдорска революционерам, доставив 200 нарт и проводив их до Маррасале. Весь состав РИКа, райкома с семьями был спасен от банд Слинкина.

Някоче Вэненга с сыном. В 1921 году оказал неоценимую услугу отступившим в тундру из Обдорска революционерам, доставив 200 нарт и проводив их до Маррасале. Весь состав РИКа, райкома с семьями был спасен от банд Слинкина.

Еремзи Сэротатетта имеет приблизительно 6000 оленей, пасущихся в трех стадах, охраняемых сыновьями и батраками. На снимке: он сидит (в рубашке), рядом с ним стоит его жена и дочка. Еремзи приехал платить самообложение Кочевому совету. За книгой – секретарь совета, справа – председатель совета.

Еремзи Сэротатетта имеет приблизительно 6000 оленей, пасущихся в трех стадах, охраняемых сыновьями и батраками. На снимке: он сидит (в рубашке), рядом с ним стоит его жена и дочка. Еремзи приехал платить самообложение Кочевому совету. За книгой – секретарь совета, справа – председатель совета.

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru