Валентина Федорова

Жалованные грамоты Орловых и Гудовича

Эрмитажное собрание российских древних рукописей и документов пополнилось тремя образцами императорских наградных актов XVIII века. Два из них принадлежат эпохе Екатерины II: грамота на графский титул и родовой герб Ивану Григорьевичу Орлову (1733–1791) от 5 января 1765 года и грамота генерал-аншефу графу Алексею Григорьевичу Орлову (1735–1807) на потомственное владение четырьмя тысячами душ крестьян за Чесменское сражение (1770) от 11 декабря 1775 года. Третий документ относится к правлению Павла I — это грамота генералу от инфантерии Ивану Васильевичу Гудовичу (1741–1820) на графский титул и родовой герб от 19 октября 1798 года, представленная в копии конца XVIII века.

Жалованные грамоты на титулы, на земельные владения, на разного рода привилегии выдавались на Руси со времен Ивана Калиты. Являясь памятниками генеалогии, палеографии, сфрагистики и геральдики они одновременно представляли собою образцы безукоризненной каллиграфии, искусного иллюминирования, живописного и графического мастерства, виртуозного ткачества, ювелирного искусства и ряда прочих прикладных ремесел.

У жалованной грамоты много общего с цветной иллюстрацией древних манускриптов. Здесь и там использовались одинаковые краски, схожие приемы в передаче тончайших элементов орнаментов, заставок, буквиц, виньеток, общее художественное решение листа в целом. Первоначально российские грамоты создавались на отдельных листах, а позднее — в виде тетради из пергамента или бумаги, прошитой цветным шнуром. Они, как правило, переплетались («оболакивались») в шелк, цветную парчу, бархат или «золотой глазет», т.е. парчу с цветной шелковой основой и гладким серебряным и золотым канительным утком. Важнейшей принадлежностью грамот служили вислые сургучные печати, заключенные в металлические (серебряные или медные) золоченые круглые ковчеги, на крышках которых в высоком рельефе чеканился государственный герб. Шнуры с печатями украшались на концах кистями из витых металлических (золотых или серебряных), а также шелковых нитей с канителью и варворками.

Разнообразные материалы и техники, применявшиеся при изготовлении жалованных грамот требовали участия мастеров различных профессий. Впрочем, артельным творчеством отличалась и работа живописцев, трудившихся порою над одним актом «в четыре руки»; однако в большинстве своем они остались безвестными: попытки ввести в научный оборот имена художников, как правило, сводятся к упоминанию их в контексте понятия «мастерская».

Эпоха Елизаветы Петровны ознаменовалась возведением в потомственное российское дворянство гренадер Лейб-Компании — роты Преображенского полка, проложившей Елизавете путь к трону. Работа над многочисленными дипломами лейб-компанцев поставила Герольдию перед проблемой сохранения высокого художественного уровня при дальнейшем их производстве. В годы правления Елизаветы Петровны надзор за художниками, исполнявшими жалованные грамоты, осуществлял Василий Евдокимович Ададуров; однако он попал в опалу и в 1759 году был отправлен в «почетную ссылку» в Оренбург. При Екатерине II на смену прежним живописцам для создания жалованных грамот пришли новые мастера. В 1766 году рисовальным мастером в Герольдмейстерскую контору назначается Иван Токарев¹. Двумя годами ранее, когда рисовальщика Гаврилу Чернавского по состоянию здоровья перевели из Герольдии в Юстиц-контору, на его место определили «малороссиянина» Артемия Николаевича Бутковского: его прикомандировали в означенную контору живописным подмастерьем при доме генерал-фельдмаршала А.П.Бестужева-Рюмина «для обучения художеству собственных его людей». Впоследствии Бутковский, «человек добропорядочный, прилежный и искусный в живописном деле», становится на несколько лет руководителем всех мастеровых в Герольдии. В оформлении дипломов этого периода, кроме Бутковского, участвует и учитель инженерного корпуса Федор Яковлев.

Дошедшие до нас сметы позволяют составить представление о стоимости каждой грамоты или диплома. Так, например, в бумагах этого периода говорится о том, что «за письмо» Академии наук «гридировальному» подмастерью Льву Терскому надлежало получить 20 рублей, за изготовление к диплому шелковых с золотом кистей пуговишному мастеру Ивану Штуту полагалось 12 рублей 60 копеек, стоимость парчи (один аршин с вершком) составляла 10 рублей, три аршина тафты обошлись в 3 рубля 60 копеек, за переплет нужно было уплатить 4 рубля, за ковчег серебряных дел мастеру Николаю Беквисту причиталось 35 рублей. При этом художник Бутковский расписался в получении им «за рисование на дипломе герба и приличных украшений денег 80 рублей». Кроме прочего, за изготовление каждого диплома взималась печатная пошлина в размере 50 рублей 25 копеек. Таким образом, изготовление дворянского диплома обошлось в 215 рублей 45 копеек — весьма значительную сумму. Заказать копию такого диплома мог позволить себе не каждый; впрочем, в отдельных случаях издержки на изготовление диплома принимала на себя казна. Нередко ради экономии использовались не востребованные ранее, «уцененные» ковчеги для государственных печатей. Так, например, в одном из документов 1772 года говорится: «за два ковчега серебряных заплачено 47 рублей 70 копеек (из бывших лейб-компанских)»².

В 1772 году герольдмейстером М.М.Щербатовым был представлен в Герольдию указ «О писании дипломов на разные достоинства и о делании в них внешних украшений». В нем подробно перечислялись все необходимые элементы как самого диплома, так и его изобразительных средств «дабы во всех одинаковость была». На титульном листе каждого из них предполагалось обязательное наличие портрета императрицы в золотом картуше под императорской короной, под ним изображение российского государственного герба в виде двуглавого орла с московским гербом на груди и с цепью ордена св. Андрея Первозванного. Непреложным условием ставилось украшение грамоты гербами всех царств и княжеств Российской империи в том порядке, как они упоминаются в высочайшем титуле. Вверху, в центре каждой страницы, непременно должно было следовать вензеловое изображение высочайшего имени в картуше под короной. Размеры листов определялись высотою в девять с половиною и шириною в шесть с половиною вершков (примерно 44 х 30 см); их велено было перемежать зеленой тафтой, а твердый переплет грамоты «оболакивать» «золотым» глазетом с шелковым черно-золотым шнуром, украшенным кистями, канителью и «битью». Шнур надлежало продевать сквозь ковчег, залитый сургучом с оттиском средней государственной печати. В дальнейшем при изготовлении всех грамот, подносимых к подписанию императрице, приказывалось неукоснительно «наблюдать, дабы было во всем одинакое»³.

Грамоты Ивана и Алексея Орловых, пополнившие собою собрание Эрмитажа, в полной мере удовлетворяют требованиям Указа, несмотря на то, что первая из них исполнена на семь лет ранее: очевидно, составляя проект Указа, М.М.Щербатов руководствовался уже сложившейся практикой.

Награда, подтвержденная грамотой, пожалованной Ивану Григорьевичу Орлову в 1765 году, была дарована ему еще в день коронации Екатерины II, 22 сентября 1762 года: графского титула и родового герба братья Орловы были удостоены одновременно, однако соответствующие дипломы были вручены им в разное время. Первым жалованную грамоту на графское достоинство 30 января 1764 года получил Алексей Григорьевич Орлов⁴. Ивану Григорьевичу Орлову подобная грамота была выдана почти год спустя — 5 января 1765 года.

Художественное оформление диплома Ивана Орлова, поступившее в фонды Эрмитажа, идентично оформлению жалованной грамоты его брата Алексея. В твердый переплет, обтянутый серебряной парчой, заключены шесть листов пергамента. Переднюю крышку переплета украшает монограмма Екатерины II под короной, в орнаментальном обрамлении, исполненном, как и вензель, в технике золотного шитья. На задней крышке — шитое изображение государственного герба Российской империи в таком же обрамлении.

Каждый лист грамоты покрывает белый шелк, титульный лист украшен рокайльной золоченой рамкой, увитой голубыми гирляндами и зелеными ветками. Начальные слова полного титула императрицы: «Божею поспешествующею милостию мы Екатерина Вторая императрица и самодержица всероссийская» — писаны золотой краской. В верхнем поле листа, в облаках, в золотом венке — медальон с профильным изображением Екатерины II, восходящим к ее портрету кисти Ф.С.Рокотова (1763). По сторонам от него — аллегорические фигуры, олицетворяющие Веру и Самодержавие. В нижнем поле, в золотом картуше с ниспадающей горностаевой мантией, поддерживаемой путто, — монограмма Екатерины II под короной. На обороте титульного листа — писанный золотом полный титул императрицы, обрамленный лавровыми ветвями и гирляндми. На боковых полях рамки размещены 29 гербов российских городов и провинций. В центре нижнего поля — государственный герб Российской империи. Последующие страницы грамоты обрамлены геометрическими широкими золочеными рамками. В центре пятого листа — герб Орловых. Над ним, в верхнем поле, в рокайльном картуше — графская корона с вензелем «I.О.» («Иван Орлов»). Под гербом на ленте начертан девиз: «Fortitudine et constantia» (Xpaбpocть и постоянство). Грамота скреплена собственноручной подписью Екатерины II; внизу, на той же странице — подпись вице-канцлера Александра Голицына. Грамота прошита витым шнуром, с вислой сургучной печатью, заключенной в золоченый серебряный ковчег, на крышке которого отчеканен в высоком рельефе государственный герб⁵.

Вторая грамота Екатерины II, поступившая в собрание Эрмитажа, явилась, в свою очередь, эталоном для ряда подобных документов, выданных во второй половине XVIII века⁶. Каллиграфический текст грамоты, пожалованной графу Алексею Григорьевичу Орлову, писан золотом на трех страницах, в прямоугольных орнаментальных рамках из золотистых, рокайльно трактованных ветвей, увитых гирляндами из роз. Начальная страница отличается от двух последующих изображением государственного герба в сиянии; герб заключен в пышное рокайльное обрамление, увенчанное картушем с вензелем Екатерины II под короной. По сторонам от государственного герба в обрамление включены овальные картуши с гербами Киевского, Новгородского и Владимирского княжеств, Астраханского, Казанского и Сибирского царств.

Рескрипт подписан Екатериной II собственноручно; внизу документ удостоверяет подпись вице-канцлера Ивана Остермана⁷.

Блестящая победа над турками в 1770 году под Чесмой снискала Алексею Григорьевичу Орлову громкую славу; императрица наградила героя орденом св. Георгия первой степени. В память об этой победе Екатерина II приказала воздвигнуть ростральную колонну на озере Екатерининского парка в Царском Селе; в честь А.Г.Орлова была отчеканена золотая медаль, на которой он изображен в кавалергардском мундире, анфас, с надписью вокруг портрета: «ГР.: А. ГР: ОРЛОВЪ, ПОБЕДИТЕЛЬ И ИСТРЕБИТЕЛЬ ТУРЕЦКАГО ФЛОТА». Кроме того, ему была пожалована украшенная драгоценными камнями шпага и кайзер-флаг с флагманского корабля «Три иерарха», на борту которого он находился в качестве главнокомандующего русской эскадрой во время Чесменского сражения. В 1773 году особой жалованной грамотой императрица приказала ввести изображение этого флага в герб Алексея Орлова и присоединила к его фамилии почетный титул «Чесменский».

Последний из исторических документов, переданных Эрмитажу по завещанию Н.В.Орлова, являет собою копию жалованной грамоты Павла I генералу от инфантерии Ивану Васильевичу Гудовичу, исполненную в период павловского правления⁸. Это тетрадь из 9 сброшюрованных листов, заключенных в твердый, обтянутый крепом переплет. Весь текст, начиная с полного титула императора Павла I, писан от руки черными чернилами. Титульный лист обрамлен рамкой с уведомлением о том, что в подлиннике на нем изображены гербы всех царств и княжеств Российской империи. Над начальными строками рескрипта помещено монохромное изображение государственного герба под императорской короной. Единственным украшением последующих страниц текста служит вензель «П I» под императорской короной, повторяющийся в центре верхнего поля каждой страницы. На пятом листе грамоты изображен герб Гудовича, осененный девизом: «ARMIS ET LABORE» (Оружием и трудом).

Текст грамоты содержит пространное перечисление подвигов, наград и должностей графа Ивана Гудовича, сына «генерального подскарбия» Василия Андреевича Гудовича и Марии Степановны, урожденной Миклашевской.

Иван Васильевич Гудович (1741–1820) получил образование в университетах Копенгагена, Галле и Лейпцига; в 1759 году он поступил на российскую службу инженер-прапорщиком и с 1760 по 1762 год состоял адъютантом сначала при графе И.И.Шувалове, а потом при великом князе Петре Федоровиче. В правление Екатерины II он участвовал в первой турецкой войне; за взятие Бухареста Гудович получил звание генерал-майора и орден св. Георгия 3-й степени. По окончании войны он командовал дивизией в Малороссии, а в 1785 году был назначен Рязанским и Тамбовским генерал-губернатором и занимал эту должность в течение десяти лет. Во второй турецкой войне Гудович командовал Кубанской армией и в 1791 году взял штурмом Анапу. За этот подвиг Екатерина II наградила его орденом св. Георгия 2-го класса и золотой шпагой с алмазами; изображение этой шпаги и вид Анапской крепости украсили собою герб Гудовича. За подготовку к войне с Персией императрица пожаловала ему Андреевскую ленту и 1800 душ крестьян в Подольской губернии; незадолго до смерти она уволила Гудовича в отпуск на два года. Придя к власти, Павел Петрович, отличавший сторонников своего отца, направил Гудовича на Кавказ, где он принял войска, состоявшие под командованием Валериана Зубова. В день коронации император Павел пожаловал Ивану Васильевичу графский титул и 3000 душ крепостных. В 1798 году император назначил графа Киевским губернатором, но в 1800-м неожиданно отстранил от службы…

Гудович продолжил свою деятельность при Александре I: в 1806 году император вновь направил его на Кавказ. Блестящая победа над турками при Арпачае (1807) принесла графу звание генерал-фельдмаршала. Однако за этим успехом последовала неудачная осада и штурм Эривани; Гудович отступил в Грузию, где заболел и потерял глаз.

В 1809 году граф вернулся на службу: император назначил его главнокомандующим Москвы, членом Государственного Совета и сенатором.

«Он умел высоко поддерживать высокое звание главнокомандующего в столице, — писал о Гудовиче Ф.Ф.Вигель, — т.е. заставлял себе повиноваться, окружал себя помпой и давал официальные обеды и балы. Может быть, в зрелых летах имел он много твердости, но под старость она превратилась у него в своенравие...» Странности его отмечал и князь П.А.Вяземский, вспоминая о том, что Гудович слыл в Москве «гонителем очков и троечной упряжи». Никто не мог являться к нему в очках, и даже в чужих домах он заставлял их снимать, а приезжавшие в Москву на тройках должны были выпрягать у заставы одну лошадь, опасаясь попасть в полицию за неповиновение…

В 1812 году Гудович был уволен в отставку и последние годы своей долгой жизни провел в имении, развлекаясь музицированием и охотой. Скончался граф в 1820 году и по завещанию был похоронен в Софийском соборе в Киеве.

Внучка графа Ивана Васильевича, Анна Андреевна, в замужестве княгиня Трубецкая, приходилась тещей князю Николаю Алексеевичу Орлову; через нее грамота, выданная графу Гудовичу Павлом I, и попала в архив князей Орловых.

Примечания

¹ РГАДА. Ф.286. Оп. 2. Кн. 27. Д. 43. Л. 948 («О бытию Ивану Токареву рисовальным мастером в Герольдмейстерской конторе»).

² Подробнее об этом в: Федорова В.И. Примеры «геральдического художества»: жалованные грамоты екатерининского времени // Русское искусство в Эрмитаже. СПб., 2003. С. 122-123.

³ ПСЗ-1. Т. XIX. № 13774.

⁴ Ср. экземпляр из собрания ГИМа, воспроизведенный в каталоге выставки «Екатерина Великая и Москва» (М., 1997. С. 98. № 285. Илл. 96).

⁵ ГЭ. ОИРК. ЭРДр. № 2353. 31,0 х 40,6; ковчег — 17 см.в диаметре.

⁶ Примером может служить грамота, пожалованная 24 июня 1775 г. обер-секретарю Сената Алексею Ивановичу Васильеву на потомственное владение землями (ГЭ ОИРК ЭРДр № 1770.).

⁷ ГЭ. ОИРК. ЭРДр.№ 2354. 29,5 х 42

⁸ ГЭ. ОИРК. ЭРДр. № 2355. 20,0 х 32,2.