Алексей Мосин

Родовая память Югры

Археологические и исторические исследования, активно проводимые в последние десятилетия на территории Ханты-Мансийского автономного округа Югры, позволили преодолеть существовавший ранее в нашем сознании временнoй разрыв между древней Югрой и современной нефтяной кладовой России. Вместе с тем, до сих пор было неясно, в какой степени о жителях автономного округа наших дней можно говорить как о потомках коренных народов — «остяков», «вогулов», «самоедов» — нынешних хантов, манси, ненцев, коми и русского старожильческого населения, складывавшегося в крае с конца XVI века и оставившего заметный след в хозяйственном, административном и культурном освоении Югорской земли.

Научно-исследовательская и социокультурная программа Правительства автономного округа «Родовая память Югры» направлена на развитие исторического сознания населения края через познание родовых корней отдельных югорских семей. Работы по ее реализации были начаты в 2002 году учеными Уральского государственного университета в сотрудничестве с научно-производственным предприятием «Волот» (Екатеринбург) и Государственным музеем Природы и Человека (Ханты-Мансийск) с подготовки двухтомного историко-антропонимического словаря «Югорские фамилии». Фамилии, представляющие собой общее именование представителей одного рода и наследуемые из поколения в поколение по мужской линии, позволяют восстановить родовые связи на протяжении трех-четырех веков. Задачей исследователей было выявление и изучение фамилий, бытовавших в Югорской земле до того, как бурные события ХХ столетия (Первая мировая война, Гражданская война, насильственная коллективизация и массовые политические репрессии 20-х – 50-х годов, Великая Отечественная война и активное развитие добычи нефти с 60-х годов) привели к принципиальным изменениям в местной антропонимии. Основными источниками служили материалы массовой фиксации русского старожильческого и нерусского населения края до середины XIX века.

В первый том словаря «Фамилии русского старожильческого населения Югры» вошло около тысячи словарных статей. Описанные в них фамилии носили казаки, дети боярские и другие служилые люди Березова и Сургута, ямщики Демьянского* и Самаровского ямов, мещане и купцы югорских городов, крестьяне и чиновники, священно- и церковнослужители, военнослужащие и ссыльнопоселенцы. Их потомки живут сегодня на территории Югры, причем многие из них носят фамилии, унаследованные от предков. (Строго говоря, Демьянский ям находился вне пределов территории автономного округа, но фамилии его жителей широко распространены в этом крае, что и дало основание включить их в словарь.)

Статьи словаря югорских фамилий содержат три основных информационных блока.

В первой части статьи определяется основа фамилии (личное имя, индивидуальное прозвище или именование человека по роду занятий, месту прежнего проживания и т. д., имя, полученное при крещении или внутрисемейное, неканоническое, полная или производная форма имени), приводятся данные о ее этимологии и семантике, определения и комментарии, содержащиеся в словарях фамилий, научной и научно-популярной литературе.

Вторая часть статьи содержит примеры фиксации фамилии и ее основы в документах различных регионов России. Особое внимание при этом уделяется материалам Урало-Сибирского региона, как в силу большой степени вовлеченности местного населения в процессы формирования антропонимического фонда Югры, так и по причине лучшей изученности встречавшихся здесь фамилий по сравнению с другими регионами.

Заключительная часть статьи включает информацию о бытовании фамилии и ее основы в пределах Югорского края. Во всех случаях даются ссылки на источники информации, в абсолютном большинстве — на неопубликованные архивные материалы. Из биографических данных о носителях фамилий особое внимание уделялось отправлению их на службу в отдаленные места Сибири: известно, какую роль березовские и сургутские служилые люди сыграли в строительстве и заселении Томска, Красноярска, даурских и ленских острогов, так что в дальнейшем эта информация может оказать существенную помощь при изучении сибирских фамилий.

Что же представляют собой югорские фамилии, включенные в первый том? Многие из них хорошо знакомы всем, они широко распространены повсеместно: Алексеев, Воробьев, Иванов, Лазарев, Медведев, Романов. В посвященных им статьях самое важное и интересное — то, что выводит на историю местных родов Ивановых и Медведевых, позволяет отличить их представителей от многочисленных однофамильцев, проживающих сегодня как в пределах Югры, так и в других регионах России.

Фамилии типа Безносов, Вятчанин, Зырянов, Кузнецов, Меншиков, Новоселов, Толмачев, Ямщиков также могли образоваться не только на территории Югры, но они заключают в себе важную информацию о прежнем месте проживания или службы, этнической принадлежности, социальном положении, основной профессии или дополнительных занятиях родоначальника, о каких-то обстоятельствах его жизни, о его внешности, чертах характера и т. д. Не отражая каких-то местных особенностей, характерных именно для Югры, фамилии эти все же с полным основанием могут считаться югорскими, хотя бы потому, что они связаны с этим краем длительным бытованием, и судьбы носивших их людей неотделимы от его истории.

Во многих случаях удалось проследить историю югорских фамилий вплоть до родоначальников, живших в XVII веке.

В Березове род Башкировых ведет свое происхождение от казака Микитки Семенова Башкира, посланного в 1655 году в Даурию, но позднее вернувшегося в родной город и продолжавшего служить в Березове до 1688 года: в этом году он был, по его челобитью, «за старость отставлен», а на вакантное место поверстан его сын Бориско Башкиров. Прозвище Башкир могло отражать этническую принадлежность его носителя или досталось ему в память о прохождении службы в местах, населенных башкирами.

С 1623 года по документам известен казак Тренка (Третьяк) Иванов, он же Тренка Задуба, служивший по крайней мере до 1658 года. К 1642 году в Березове казаками записаны уже его сыновья, Пронка и Федка Третьяковы Задубины. О младшем Задубине, Федоре, известно, что в 1668 году он был послан «на службу на Красной Яр»; о том, вернулся ли он из енисейской командировки в Березов, в документах не сообщается. Прозвище Задуба могло быть связано по смыслу с «задубеть» — «затвердеть, окрепнуть», «загореть, покрыться загаром». В олонецких говорах В.И.Далем зафиксировано слово «задубье» в значении «желвак, опухоль, пухота».

Родоначальником Недорезовых был казак Гришка Федоров Недорез, неоднократно упоминаемый в березовских окладных книгах 1623–1659 годов. В одном из документов 1668 года зафиксирован его сын, березовский казак Прохорко Григорьев Недорезов, а в конце XVII — первой четверти XVIII века в Березове служили Гаврилко и Григорий Недорезовы. По мнению пермского лингвиста Е.Н.Поляковой, прозвище Недорез могли дать человеку высокого роста или перенесшему ранение. Вполне возможно, что в данном случае именно резаная рана, полученная казаком в бою, привела к появлению прозвища, положившего начало фамилии его потомков.

В окладной книге Сургута 1626 года в числе стрелецких и казачьих десятников учтен Ивашка Сергеев Арап, прослуживший после этого еще не менее четверти века. Сургутским казаком был и его сын, Петрушка Иванов Арапов. Прозвище Арап могло принадлежать черноволосому человеку со смуглой кожей, но в некоторых говорах так называли человека неопрятного, а также обманщика, плута, пройдоху.

Казак Лучка Иванов Тупыль (иногда прозвище записывалось как Туполь или Туполко), по свидетельству сургутского воеводы Н.Е.Пушкина, исполнял в 1620-х годах обязанности толмача — устного переводчика с языка ханты. Понимание языка местного населения могло объясняться принадлежностью Лучки к одному из финно-угорских народов Приуралья: «тупыль» в переводе с языка коми — «клубок», у коми-пермяков — «сверток; узел (с вещами)», «клубок (ниток)». В окладной книге 1650 года о нем сказано: «в прошлом во 157-м (1648/49) году за старость и увечье от службы отставлен». Позднее фамилию, также писавшуюся по-разному (Тупылев, Тупылов, Туполев), носили многочисленные сургутские служилые люди — рядовые казаки, десятники, воротники.

Среди югорских фамилий, известных по документам с XVII века, немало характерных для определенной местности. Выходцами из Березова были Бабайловы, Бергодановы, Канкаровы, Лапотниковы, Торлоповы. Сургутские по происхождению фамилии — Бесперстовы, Домашевы, Кайдаловы, Проводниковы, Самостреловы, Силины. Из Самаровского яма ведут происхождение Бебяковы, Змановские, Пачгановы, Хозяиновы, Чукреевы. Эти списки могут быть умножены многократно.

В фамилиях, уходящих корнями в историю Югры XVII века, нередко отражены обстоятельства жизни родоначальников, обживавших этот край, несших гарнизонную или ямскую службу.

Основу фамилии Проводников составляет нарицательное «проводник», толкуемое в словаре В.И.Даля следующим образом: «провожатый, спутник для указания пути, для охраны, защиты, для присмотра, конвойный»; «почтовый ямщик или земский подводчик»; в сибирских говорах — «кучер» (проводничать — «править лошадьми, быть кучером»).

В фамилии Перевалов, встречавшейся у ямщиков Демьянского яма, отразился характер их профессии: перевал — «перегон, упряжка, станция»; «расстояние между остановками, перегон, а также сама станция»; «место, населенный пункт, где останавливались проезжие»; перевалы также — «выбоины, ухабы, раскаты».

Фамилия Самострелов, распространенная среди служилых Сургута — от одного из значений слова «самострел», приводимых В.И.Далем: «лук с прикладом, со взводом и спуском» (то же, что арбалет); «настороженный лук и стрела, большого размера, для бою зверей»; в Сибири — «черкан, ловушка на куниц, хорьков и пр.»; становой (крепостной) самострел — «для метанья на осаждающих больших стрел».

Фамилии русских старожилов XVII–XVIII веков позволяют в какой-то мере судить о вкладе других регионов России и населявших ее народов в формирование населения Югры: Алексинцев, Башкиров, Вишенский, Вологжанин, Вохмин, Вымитин, Вычегжанин, Вязмитин, Вятчанин, Двинянин, Ентальцев, Зырянов, Кайгородов, Кашинцов, Кеврольцов, Киргизов, Колуженин, Коширянин, Литвинов, Лучанин, Ляхов, Мезенцов, Мещеряков, Можаитин, Москвитин, Муромцов, Нарымцов, Немчинов, Нижегородцев, Новосильцов, Пермитин, Пинеженин... И это еще далеко не все!

Не все фамилии, включенные в первый том словаря, прослеживаются в Югре с XVII века. Многие из них встречаются в документах местного происхождения не ранее середины XVIII столетия и принадлежат людям самых разных сословий и родов занятий — крестьянам, мещанам и купцам, чиновникам, священно- и церковнослужителям, бывшим ссыльнопоселенцам. Их потомки, как и потомки березовских и сургутских служилых, самаровских и демьянских ямщиков, живут сегодня в разных уголках автономного округа, порой не подозревая о том, как глубоко укоренены их рода в истории Югорской земли.

Может возникнуть закономерный вопрос: а какова доля жителей современного Ханты-Мансийского автономного округа, чьи предки жили здесь до начала активного освоения природных богатств этого края?

Точно это определить невозможно, но надо иметь в виду, что благодаря бракам, заключаемым на территории округа, велика вероятность того, что дети и внуки югорских жителей в первом поколении будут иметь среди предков представителей русского старожильческого и нерусского населения Югры.

В словаре «Югорские фамилии» они наверняка найдут сведения о своих родовых корнях, о том, что связывает их с богатой и древней культурой ставшего родным края. А это позволит ощутить cопричастность историческим судьбам не только Югорской земли, но и всей необъятной России, потому что история наших родов и фамилий — часть истории страны и населяющего ее народа.

Научный коллектив программы «Родовая память Югры» — А.Г.Мосин (научный руководитель), М.С.Бессонов, Ю.В.Коновалов, Н.Т.Дмитриева — подготовили к печати первый том словаря и завершают работу над вторым, в который войдут около двух с половиной тысяч статей о фамилиях нерусского населения Югры XVII–XIX веков.

После издания этой работы у жителей края наконец появится возможность больше узнать о своем происхождении и об участии своих предков в хозяйственном и культурном освоении Югорской земли.

Приносим благодарность Л.В.Степановой, С.В.Лазаревой и С.В.Горшкову за помощь, оказанную при подготовке публикации.

В оформлении статьи использованы фотографии из семейных альбомов жителей Югры, собранных сотрудниками ГМПиЧ г. Ханты-Мансийска в ходе подготовки выставочного проекта «Пусть на память тебе остается неподвижная личность моя...»