Михаил Генералов,

Главный хранитель Минералогического музея им. А.Е.Ферсмана РАН

 

Фото Николая Рахманова

 

Время собирать камни

 

Минеральный кабинет Сергея Миронова

 

Центр Москвы.Большая Дмитровка. Многоцветье флагов российских краев, республик и областей. Хрустальные водопады люстр. Это Совет Федерации. Здесь ежедневно происходит создание и «испытание на прочность» российских законов.

Трудно поверить, но в этом эпицентре ежедневных перемен российской политики, экономики, а то и географии есть нечто не подверженное изменениям уже миллионы, а то и миллиарды лет. Это минералы из коллекции Сергея Михайловича Миронова. Они находятся здесь в кабинете Председателя Совета Федерации. Сергей Михайлович в прошлом профессиональный геолог, годы проработавший в поле, в экспедициях, многие из экспонатов своей богатейшей коллекции нашел сам, иные поступили в собрание самыми различными путями, составив в результате удивительное по красоте и научной значимости собрание.

Вообще-то камни и кристаллы в интерьерах правительственных учреждений — не новость, в том числе и для России.

Собрания редкостей, среди которых были и минералы (часто представленные драгоценными камнями, камнерезными работами), известны еще у правителей античности. В легенды вошел, например, изумрудный монокль Нерона, при позднейшем рассмотрении оказавшийся хризолитовым. Не менее чем золотые, ценились правителями Древнего Рима кубки, вырезанные из добывавшихся в Альпах кристаллов горного хрусталя.

Когда в Европе миновало Средневековье, эпохи Возрождения и Просвещения вновь вернули интерес к коллекционированию. В «комнатах чудес», княжеских кунсткамерах XVI века серебряные чаши соседствовала с чучелами крокодилов, бриллианты с кокосовыми орехами, штуфы руд с оружием и картинами, а уродцы с кубками из горного хрусталя.

Одна из очень известных кунсткамер основана в 1560 году в Дрездене курфюрстом Августом I Саксонским. Некоторые предметы этой ныне всемирно значимой коллекции «Зеленых сводов», в том числе и один из самых известных в мире бриллиантов «Дрезденский Зеленый», были представлены в этом году на выставке в Кремле.

Крупнейшие собрания Европы, ставшие значительными музеями, возникли именно из коллекций правителей XVII–XVIII веков, в эпоху в той или иной степени просвещенного абсолютизма. К собраниям древностей, картин, монет, медалей стали постепенно добавляться коллекции из мира животных, растений, минералов. Вообще, для этого времени обычно совмещение естественнонаучных собраний с художественными.

В России коллекционирование минералов, как и многое другое, пришло с нововведениями Петра I. Путешествуя по Европе царь после посещения доктора Готвальда в Данциге поручает лейб-медику Арескину и библиотекарю Шумахеру приобрести «готвальдову коллекцию минералов в числе 1195». Так в 1716 году был основан Минеральный кабинет Кунсткамеры. Пополнению его, как и других коллекций Кунсткамеры, Петр придал характер государственного проекта. В 1718 году был подписан указ, где говорилось: "Ежели кто найдет в земле и в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи... какие старые надписи на каменьях, железе или меди, или какое старое, необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно — такожь бы приносили, за что будет довольная дача…».

В. И. Вернадский в «Очерках по истории естествознания в России в XVIII столетии» так пишет о первом российском музее: «Петр Первый не копил сокровища. Он ставил перед собой совсем другие, просветительские цели. Приобретая предметы анатомические, зоологические, минералогические и прочие раритеты, "натуральные и искусством созданные", он надеялся с их помощью приобрести "в натуральной истории систематическое понятие", а также хотел, чтобы они служили, по словам Лейбница, "средствами для усовершенствования художеств и наук"».

Коллекционирование в это время становится чем-то близким к государственной службе. Разнообразными коллекциями, в том числе и минералогическими, владели приближенные Петра. Известно о коллекциях легендарного графа Брюса, лейб-медика Арескина, «токаря Петра Великого» Нартова, которые позднее попали в собрания академических музеев. Своеобразную минералогическую коллекцию собрал и «светлейший князь» Меншиков. По свидетельству французского офицера на русской службе Франца Вильбуа: «…никогда ни один человек не имел столько драгоценных камней, как Меншиков. В описи, которая была сделана во время его опалы и ссылки в Сибирь, значилось одних лишь бриллиантовых пуговиц для одежды три полных комплекта».

Еще более развернулось коллекционирование в эпоху Екатерины II. Страсть императрицы к собирательству, положившая начало колоссальнейшей коллекции Эрмитажа, была перенята и ее приближенными. Среди крупнейших коллекционеров того времени оказались обер-камергер Иван Шувалов, глава Академии наук княгиня Екатерина Дашкова, канцлер князь Александр Безбородко, сенатор князь Николай Юсупов. Коллекционером европейского уровня был граф Александр Строганов. В молодости за рубежом он видел разного рода «куриозные вещи» в домах знати. В 1756 году из Парижа Александр Строганов писал отцу: «В оном [королевском] кабинете Минеральная палата почти вся наполнена теми рудами, которые профессор де Лиль привёз из России». Через 30 лет в фамильном дворце на Невском проспекте появился уже его собственный Минеральный кабинет, где российские и европейские образцы минералов и руд соседствовали с различными окаменелостями. В конце XVIII века Строганов открыл свои коллекции для обозрения, «для общей пользы» — как тогда говорили. Ныне этот кабинет воссоздан там же, где некогда зародился этот опередивший время музей, во дворце Строгановых на углу Невского проспекта и набережной Мойки.

Не избежали увлечения коллекционированием и фавориты Екатерины II.

14 января 1769 из поволжского путешествия академик Паллас пишет коллежскому советнику Герарду-Фридриху Миллеру: «…требование пополнить естественно-историческую коллекцию Его светлости господина графа Григория Григорьевича Орлова красивым образцом тех затвердевших, как агат, деревьев с прожилками медной руды, которые находят под Оренбургом, вынуждает меня наконец обратиться к Вашему высокоблагородию и обременить Вас покорнейшей просьбой представить Его сиятельству прилагаемый кусок одного такого оруденелого дерева». И далее: «Я осмеливаюсь обратиться к Вашему высокоблагородию с нижайшей просьбой. Сообщите мне хотя бы в нескольких словах, ежели это не помешает Вашим важным занятиям, удостоилось ли устройство Кабинета Его светлости во время осмотра счастливых знаков всевысочайшего одобрения. И будет ли мне позволено и впредь пересылать те раритеты, которые я могу приобретать в двух экземплярах и, таким образом, производить изъятие без ущерба для Академии…»

Коллекция минералов другого фаворита императрицы князя Потемкина-Таврического после его смерти в 1791 г. предназначалась для задуманного Екатериной II университета в Екатеринославле, но после смерти самой императрицы, по указу Павла I она вместе с библиотекой князя поступила в Казанскую гимназию, позднее преобразованную в Казанский университет.

Минералогические коллекции, бывало, открывали их владельцу двери в дворянское сословие.

В 1811–1813 годах. обязанности московского городского головы исполнял внук родоначальника купеческой династии Шелапутиных Прокофий Дмитриевич. Главе «городской администрации» в это драматическое время, на которое пришлось нашествие Наполеона и пожар Москвы, императором Александром I было пожаловано дворянство. За что? За минеральный кабинет, пожертвованный в пользу Московской медико-хирургической академии.

В XIX веке минеральные кабинеты наряду с любительскими собраниями все чаще предстают как научные коллекции. Они развиваются при университетах, горнозаводских школах, рудниках. Собирание и изучение минералов — престижное увлечение. Открываемые в России минералы получают названия в честь государственных деятелей — графов Перовского (перовскит) и Уварова (уваровит). Удивительный камень, меняющий окраску при смене освещения, был найден на Урале 17 апреля 1834 года, в день совершеннолетия Александра II. В ознаменование этого он и получил название — александрит. В одноименном рассказе Н.С.Лескова этому самоцвету посвящены строки « Смотрите, что это за камень! в нем зеленое утро и кровавый вечер... Это судьба, это судьба благородного царя Александра!..»

Но вернемся в Москву начала XXI века.

Немало посетителей кабинета, находящегося на шестом этаже в здании на Большой Дмитровке, наверное, бывают озадачены. Традиционный для «коридоров власти» блеск люстр, позолоты и полированного дерева здесь несколько меркнет от сверкания граней многочисленных кристаллов, друз, жеод и кристаллических щеток, разместившихся на доступных горизонтальных поверхностях и в витринах кабинета Председателя Совета Федерации.

Здесь том или ином объеме можно встретить экспонаты всех направлений коллекционирования, в которые вовлечены минералы. Есть минералы редкие, встречающиеся только в единственном месте на Земле, как, например, капицаит, минерал названный в честь замечательного ученого Петра Капицы, найденный лишь в отложениях ледника Дараи-Пиоз на Памире, или мурманит, встречающийся только на Кольском полуострове, где и находится давший ему имя крупнейший в мире заполярный город.

Есть в коллекции образцы, показывающие фантастическое разнообразие форм и цветов представителей царства минералов, практически, как описывал их Карел Чапек: «...есть кристаллы огромные, как колоннада храма, нежные, как плесень, острые, как шипы; чистые, лазурные, зеленые, огненные, черные; математически точные, совершенные, похожие на конструкции сумасбродных, капризных ученых... Есть кристаллические пещеры, чудовищные пузыри минеральной массы...»

Из камней коллекции можно составить не одну «каменную радугу». Вот, например, камни, представляющие семь традиционно различаемых в спектре цветов.

Нет самоцветов, которых можно признать таким же эталоном красного цвета, как хромсодержащий корунд — рубин. Представленные в коллекции кристаллы рубина в кальцифире из юго-западного Памира (Таджикистан) производят впечатление капель крови на снегу.

Оранжевым морским ежом кажется искрящийся сросток кристаллов минерала из Мексики с «искаженно-финанасовым» названием — кридит.

Самый известный минерал ярко-желтого цвета — самородное золото. Оно представлено в виде небольшого самородка массой 8,9 г., добытого из россыпей Приамурья. У коллекционеров всего мира золотые самородки, особенно оригинальной формы, ценятся значительно больше, чем заключенное в них чистое золото. В XIX веке в России ценили естественную красоту самородков до такой степени, что делали из них брошки, просто припаивая к самородку золотую иглу.

Зеленый цвет в царстве минералов лучше всего олицетворяет хромсодержащий берилл — изумруд. Его шестиугольные столбчатые кристаллы в слюдистом сланце, добываемые на знаменитых изумрудных копях Урала, традиционно украшают минералогические коллекции всего мира. Есть они и в коллекции С.М.Миронова, находящейся, на Большой Дмитровке.

Небесно-голубым цветом издавна славится бирюза. Среди современных бус, брошек, других изделий с голубым камнем под этим именем подлинной бирюзы практически не встречается. Вместо нее обычно используют другие камни, искусственно окрашенные в голубой цвет или синтетические материалы. А как выглядит настоящая бирюза можно увидеть на примере находящихся в коллекции образцов из Узбекистана.

Глубочайшая синева характерна для близкого родственника малахита — медного карбоната азурита. Особенно насыщенным цветом обладают крупные кристаллы этого минерала, как, например, двухсантиметровые кристаллы на малахите в образце из Китая.

Камней фиолетового цвета в природе крайне мало. России исключительно повезло, что здесь, в долине реки Чары, было обнаружено и разведано единственное в мире месторождение фиолетового поделочного камня — чароита. В коллекции Сергея Михайловича есть образцы и изделия из чароита, представляющие различные текстурные разновидности этого камня: от мелкозернистых («фарфоровидных») до крупнопластинчатых («паркетовидных»).

Исключительно разнообразна география мест, откуда пути выставленных образцов привели их в Москву. В коллекции можно увидеть многое, чем славится Россия. Ближе всего было добираться сюда натечным халцедонам и агатам из известняков Подмосковья.

Среди российских образцов, естественно, много добытых самим владельцем коллекции. Вот поблескивающие бронзой стрелы астрофиллита в снежно-белом альбите. Этот образец удалось найти в короткий промежуток между совещаниями в поездке на Кольский полуостров.

С Кольского полуострова и Карелии множество и других эффектных образцов коллекции. Среди традиционных минералов из этого региона — крестообразные двойники ставролита, гранаты-альмандины в слюдистом сланце, розовый корунд с Хитострова, аметист с мыса Корабль, отсвечивающий голубыми бликами беломорит, многочисленные редкие минералы из щелочных пегматитов Хибинского и Ловозерского массивов. Не так давно в Хибинах были обнаружены крупные выделения прозрачного вишнево-красного фторида натрия — виллиомита. Образец этого минерала с белым звездчатым вростком пектолита — один из наиболее примечательных из российских образцов коллекции.

Урал представлен разноцветьем яшм, искрящимися щетками уваровита, яркой зеленью бериллов из Изумрудных копей, кварцами из месторождений Приполярного Урала,

В Сибири и Забайкалье добыты многие из представленных в коллекции агатов, образцы чароита, лазурита, прозрачного кальцита (исландского шпата»), розового турмалина.

Из Приморья привезены щетки граната-андрадита, манганокальцит и друзы рудных минералов — пирротина, сфалерита, галенита из полиметаллических месторождений Дальнегорского района.

Из ближнего зарубежья наиболее широко представлен Казахстан. Замечательный самородок меди, добытый на месторождении Джезказган больше похож на ветку какого-то тропического растения. На древние замки похожи кристаллы черного кварца — мориона. Крупный срез мохового агата выглядит как окруженный ивами заснеженный пруд.

Есть образцы из Узбекистана и Киргизии, в частности, напоминающие кораллы арагонитовые сростки из карстовых полостей ртутного месторождения Хайдаркан.

Из Украины на полки попали образцы замечательных ювелирных камней из камерных пегматитов Волыни. Трудно с чем-то спутать желтовато-зеленые бериллы Волыни, цвет которых напоминает лучи Солнца, пробивающиеся сквозь только что распустившиеся листья. Крупная огранка такого берилла в коллекции весит 125 карат. Разнообразны огранки разноцветных украинских топазов. Символом единства России и Украины смотрится винный топаз прямоугольной огранки весом 265 карат с выгравированной инталией — храмом Покрова на Нерли.

Месторождения Западной Европы здесь представляют, например, похожие на золотые слитки сверкающие кубические и октаэдрические кристаллы пирита из Испании. Родом из альпийских жил Швейцарии друза кварца, подаренная представительницей знаменитой династии Татьяной Фаберже.

Замечательные образцы есть из стран Азии — Китая, Индии, Афганистана, Пакистана, Непала.

Китай в последние годы становится крупнейшим поставщиком коллекционных минералов. Вообще, можно сказать, что вклад определенной страны в минералогические коллекции, зависит не столько от богатства ее недр, сколько от степени их промышленного освоения. Если до XX века мировые коллекции, в основном, пополнялись образцами из Англии, Германии, России, США, в XX веке крупными поставщиками минералов стали Бразилия, Мексика, Индия, Австралия, то к XXI веку все большую конкуренцию им и на этом рынке составляет Китай.

Среди образцов из месторождений Китая есть несколько сростков прозрачных бледно-зеленых кубических кристаллов флюорита из месторождения Хиамгхуалинг, корочка искрящихся оранжевых кристаллов марганцевого граната — спессартина из пегматитов Уян-ксияо, крупного коричневато-желтого кристалла вольфрамового минерала — шеелита из Хуебаодинга. Яркий алмазный блеск и темный медово-желтый оттенок свойственен прозрачной разновидности сфалерита — клейофану, кристаллы которого в образце из Гуаньдуя достигают размера до 3,5 см.

Из Индии в коллекцию попали два замечательных образца фторапофиллита. Один — это друза с крупными (до 8 см) голубоватыми кристаллами этого минерала в ассоциации со стильбитом из давно известного района добычи коллекционных минералов близ Пуны. Другой образец — это очень привлекательные зеленоватые (вероятно, с примесью ванадия) расщепленные кристаллы размером до 3, 5 см на кремовой цеолитной корочке из Ахмад-Нагара.

Афганистан представлен известным на протяжении тысячелетий лазоревым камнем из Бадахшана — лазуритом. На приполированном образце размером около 25 см небольшим крестом выделяется скопление блестящих золотых кристалликов пирита.

Совершенно не похожи друг на друга разновидности турмалина — эльбаита из разных пегматитов Афганистана. В одном образце эльбаит представлен малиново-розовой своей разновидностью — рубеллитом, а в другом образце кристаллы эльбаита (верделита) размером до 7 см обладают нежно-зеленой окраской.

Из Пакистана родом два замечательных и также непохожих друг на друга образца бериллов. Один из них — это аквамарин, камень цвета морской воды. Особенно эффектен сросток его кристаллов со слюдой. Другой берилл — прозрачный, срастающийся с кварцем и альбитом бледно-розовый воробьевит.

К числу традиционных коллекционных минералов из Пакистана относится и находящийся в коллекции кристалл прозрачного зеленого оливина — хризолита.

Много образцов есть из Монголии, из мест, где Сергей Михайлович несколько лет работал в геофизических экспедициях. Вот небольшой желтоватый кусок песчаника, на сколе которого видны концентрические рыжевато-бурые концентрические кольца. Эта нехитрая по составу горная порода (по преимуществу, кварц, да немного гидроокислов железа) является примером природных «колец Лизеганга». «Магические» кольца эти, описанные немецким химиком в конце XIX века не давали покоя многим мыслителям XX века. Ученый, священник Павел Александрович Флоренский в 1934 году, между БАМЛАГОМ и Соловками писал: «…в частности мне удалось объяснить зональность структурообразований, частным случаем которых служат кольца Лизеганга. Надеюсь в ближайшем будущем подвести под найденное объяснение аналитический фундамент…». В воспоминаниях Андрея Дмитриевича Сахарова есть строки о школьных годах, когда «…из физико-химических опытов меня больше всего занимали кольца Лизеганга (сказать по правде — до сих пор)». Кольца эти, наряду с некоторыми другими примерами самоорганизации вещества, оказались ключом к пониманию того, как из хаоса может возникать порядок, как из неживого может возникать живое, вообще к тем вопросам, которые ранее относились исключительно к прерогативе Творца.

Исключительно разнообразны и агаты, привезенные С.М.Мироновым из монгольских экспедиций. Можно сказать, что такие агаты — это миры, возникающие на границе огня, камня и воды. При извержениях в базальтовых лавах обычно остаются пузыри от вулканических газов, не успевших освободиться до затвердевания вулканической породы. Когда же в древних лавах начинают циркулировать горячие минерализованные растворы — гидротермы, в этих пузырях начинается скрытая созидательная работа, каждый раз приводящая к новому результату. Когда базальтовые лавы выветриваются, бывшие пузыри, заполненные, по преимуществу, минералами кремнезема («миндалины»), оказываются вполне доступны для сбора и изучения. Сложнее всего, как рассказывает Сергей Михайлович, здесь бывает почувствовать по небольшим сколам, что же таит в себе та или иная миндалина — однородный серый халцедон или узорчатый, многоцветный агат.

В планах Председателя Совета Федерации вновь побывать в тех же местах в Монголии и пополнить коллекцию новыми образцами агатов и узорчатых песчаников.

Но, конечно, никакую коллекцию агатов, тем более такого увлеченного агатами человека, как С.М.Миронова, нельзя представить без всемирно известных агатов Бразилии. Здесь они есть от рядовых сувенирных срезов с простой концентрической зональностью и яркими цветами, связанными с искусственным облагораживанием камня (пропитка, отжиг) до внушительных полированных спилов размером до 30 см.

Самая же интересная подборка образцов из Бразилии — это «волосатики». Так называются прозрачные кварцы, содержащие включения игольчатых кристаллов титанового оксида — рутила. Эти образования еще известны под весьма романтическими названиями: «стрелы Амура», «волосы Венеры». Действительно, в коллекции есть образцы, рутил в которых очень похож на спрятанные в хрустале пряди золотистых волос, пучки тонких серебристых стрел. Есть волосатики в которых можно увидеть переплетение водорослей, звезды, ажурные желто-оранжевые решетки (их называют сагенитовыми).

На черные стрелы в хрустале похожи и кристаллы черного турмалина (шерла), пронизывающие шар диаметром в 15 см, выточенном из бразильского кварца.

Как и агаты, с древними базальтовыми покровами Бразилии связаны аметистовые жеоды размером до 60 см., уже в приемной встречающие посетителей Председателя Совета Федерации.

С этими же базальтами связаны и замечательные аметисты Уругвая. В коллекции есть привезенная оттуда друза ярких темно-лиловых кристаллов и удивительный, выглядящий как распускающийся бело-розовый цветок сросток, повторяющий форму полости, в которой возникло это чудо.

Из другой страны Южной Америки — Боливии в коллекцию попал прекрасный прозрачный кристалл фосфата железа — вивианита. При благоприятном освещении в нем можно увидеть интересный эффект — плеохроизм. В одном положении цвет кристалла — бутылочно-зеленый, а при повороте он превращается в бирюзовый и далее — густо-синий камень.

Из центральноамериканской страны — Доминиканской республики привезен необычный самоцвет — ларимар. В коллекции его представляет пластинка, выпиленная из сросшихся молочно-белых сферолитов, центральная часть которых как будто пропитана голубым раствором. По своей природе камень этот является разновидностью минерала пектолита, возникшего в процессе преобразований вулканической породы. Находили его на пляжах в районе Баоруко еще в начале XX века, но лишь в 70-х годах он получил свое название. Когда в 1974 году дочь ювелира Мигеля Мундеса перестала находить на морском пляже голубой камень, который использовался в его изделиях, Мундес отправился на поиски в горы и нашел егокоренные залежи. А название камень получил в честь дочери Мундеса, Ларисы и по характерному цвету, напоминающему цвет моря. (Lari — Лариса; Mar — море на испанском).

Из примечательных образцов с североамериканского континента можно назвать корочку темно-синих кристаллов редкого фосфата лазулита и столбчатый буроватый кристалл буроватого фторапатита в желтом кальците из месторождений Канады, щетку блестящих кристаллов черного кварца — мориона из Арканзаса (США).

Несколько интересных образцов в коллекции мексиканского происхождения. Среди них оранжевый кридит и нарастающие на пористую сероватую лаву кристаллы аметиста из Вера-Круз с головками насыщенного розового-фиолетового цвета.

Один же из самых эффектных образцов коллекции, который одновременно можно отнести и к камнерезным изделиям. Это «бабочка», вырезанная из иризирующего (радужного) слоистого обсидиана. Камень этот, не так давно обнаруженный в Мексике сложен слоями с розовато-сиреневой, желтой и голубой иризацией. Эта текстура позволяет камнерезам, нанося рельеф на параллельной слоям плоскости, создавать многоцветные волнистые, «глазчатые» фигуры, «сердечки» и другие причудливые формы.

Африка представлена в коллекции своими минералами из Марокко, Конго, Мали, Танзании, Намибии, ЮАР, Мадагаскара. В Марокко добывается очень ценящийся коллекционерами ванадинит. Корочка его темно-оранжевых кристаллов в форме уплощенных шестигранных призм искрится ярким алмазным блеском. Из «медных гор» Конго в коллекцию попали прекрасные образцы минералов меди — похожий на драгоценную переливающуюся ткань «плисовый» малахит и крупный образец почковидного малахита, нарастающего на корочку ярко-голубой хризоколлы. Конго сейчас — главный мировой экспортер поделочного малахита. Знаменитые русские месторождения зеленого узорчатого камня, украшавшего дворцовые интерьеры, были выработаны уже к середине XIX века.

В Мали был добыт замечательный образец, в котором похожие на неведомые ягоды полупрозрачные светло-зеленые сферокристаллы пренита нарастают на темные призмы эпидота. Не уступают рубину по цвету малиново-красные октаэдры благородной шпинели из Танзании. Сейчас этот камень в России не назовешь особенно популярным, а были времена когда на Руси шпинелью, привезенной с Памира украшали царские регалии. По преданию, именно лал (так раньше назывался этот камень) первоначально украшал шапку Мономаха. В Алмазном фонде России хранится царская корона XVIII века работы Жереми Позье в которую вставлена крупная темно-красная шпинель массой около 400 карат (это один из семи исторических камней Алмазного фонда).

Прекрасные образцы в коллекции есть с африканского «острова сокровищ» — Мадагаскара. Эффектом переливчатого отблеска от голубоватых до желтоватых тонов обладает иризирующий полевой шпат — лабрадор. Размер самой крупной выставленной приполировки из мадагаскарского лабрадора — 25 см. В большой полости (жеоде) ледяным блеском сияют голубые клиновидные кристаллы размером до 5 см. небесного (от латинского celestis — небесный) сульфата стронция — целестина.

Австралийский континент в коллекции достойно представляют образцы — радужные благородные опалы. Австралия в наше время — основной поставщик этого драгоценного камня. В центре континента, в каменистой пустыне Виктория здесь выросли городки, основным занятием жителей которых является добыча и обработка благородных опалов. От нестерпимой жары жилые дома, школы, церкви и магазины здесь спрятались под землю, в выработки, оставшиеся от добычи драгоценного камня. Изредка здесь находят и такие необычные вещи, как псевдоморфозы — окаменелости, замещенные благородным опалом. В коллекции Миронова есть такая псевдоморфоза по ростру древнего моллюска белемнита размером 6 см. Образец выглядит как радужно мерцающая пуля, пробившая серовато-белый камень с красноватыми прожилками. Не менее красив и образец благородного опала прячущийся как устрица в раковине в рыжеватой железистой конкреции. Сходство с раковиной усиливает опаловая пропитка конкреции, создающая местами переливчатый перламутровый эффект. Опал — камень очень непростой. Не вполне понятно, считать ли его минералом, ведь кристаллической решетки в традиционном понимании у него нет — опал сложен достаточно крупными сферическими кластерами (глобулами) кремнезема. Его изучение привело в последние десятилетия к появлению нового класса веществ — фотонных кристаллов, которые используются для создания новых типов лазеров, оптических компьютеров и средств связи.

Также из Австралии родом крупный (10 см) коричневатый кристалл минерала из группы турмалина — дравита. Минерал этот назван в честь нашего соотечественника Петра Людовиковича Драверта (1879-1945) — писателя-фантаста, поэта, путешественника, исследователя метеоритов. Есть у него стихотворение «Опал», вполне вероятно посвященное именно австралийскому драгоценному камню:

 

Как дивно играет опал драгоценный! —

В нем солнечный блеск и отливы луны;

В нем чудится жизни поток переменный

И тихая прелесть ночной тишины...

 

Рождаясь под тяжестью горной породы,

Не видел он света лучистого дня.

Над ним проходили несчетные годы,

И рос он, не зная тепла и огня.

 

Порой содрогалися недра земные...

Вздымалися горы в усильях труда...

Сползали по скатам пласты ледяные...

Безумно врывалась в пещеры вода...

 

Земля в одеяньях своих многоцветных

От солнца брала красоту и любовь

И в беге веков, словно миг незаметных,

Мечтала, дремала и грезила вновь...

 

А он, заключенный в объятьях кремнистых,

Впитал отдаленной природы цвета —

Лазурность морей в берегах золотистых,

И пурпур заката и зелень листа.

 

Какая-то странная, чудная сила,

От пышного, яркого мира струясь,

Незримо к нему в глубину нисходила

И с жизнью давала волшебную связь...

 

Но вот, человеком из гор извлеченный,

Увидел он долго незнаемый свет,

И, с ним от рожденья во тьме обрученный,

Он радужный бросил навстречу привет...

 

Под ласкою солнца, в мерцаньи лампады

Играет и блещет он, чуждый тревог,

И скрытую влажность подземной прохлады

В себе сохраняет, как жизни залог.

 

Лишь камней из Антарктиды в коллекции С.М.Миронова найти не удалось.

Зато есть здесь минералы, родившиеся за сотни миллионов километров от нас, далеко от Земли. Это метеориты, свидетели ранних этапов образования Солнечной системы. В коллекции есть образец каменного метеорита и довольно крупный железный метеорит — индивидуальный фрагмент весом около 2,5 килограмма знаменитого Сихотэ-алиньского метеоритного дождя, обрушившегося на Приморье около 60 лет тому назад.

Ряд образцов коллекции интересны как примеры сосуществования, совместного роста разных минералов со следами, рассказывающими об особенностях роста кристаллов.

Очень многочисленны разнообразные включения в кристаллах кварца. Как трава, пробивающаяся из-подо льда, выглядит присыпка темно-зеленого хлорита на гранях кристаллов горного хрусталя с Полярного Урала. В небольшом образце приполированного кварца видны вросшие в него очень необычные червеобразные кристаллы хлорита. Кроме игл рутила в кварцах-«волосатиках», среди образцов бразильского происхождения выделяется хрустальный шар, пронизанный иглами черного турмалина — шерла. Также из Бразилии удивительный кристалл бледного аметиста с многочисленными хорошо видимыми газово-жидкими включениями. Это капсулы, в которые растущий кристалл заточил часть той среды, в которой он рос. В привычных для нас условиях среда эта обычно разделяется на жидкость и плавающий в ней газовый пузырек. Наиболее крупное включение в находящемся в коллекции аметисте представляет собой «отрицательный кристалл» (полость в форме кристалла) величиной более 2 сантиметров.

Как и в кунсткамерах XVIII века, с минералами в коллекции С.М.Миронова соседствуют окаменелости. Рядом с кусками окаменевших деревьев здесь можно увидеть древних членистоногих — трилобитов, живших на Земле почти пол-миллиарда лет тому назад. Хорошо отпрепарированная окаменелая криноидея — морская лилия, действительно, похожа на экзотический цветок, однако это животное, жившее на дне океана около 300 миллионов лет назад. В океане же, в районе нынешнего Серпухова плавала и небольшая акула, оставившая на память о себе представленный в коллекции зуб.

Больше всего среди окаменелостей минерализованных раковин аммонитов — хищных головоногих моллюсков, водившихся в древних морях и своими длинными щупальцами ловивших мелких рыб и беспозвоночных животных.

Вот одна из таких раковин, распиленная пополам и приполированная. Первый владелец этой раковины плавал в ней около 150 миллионов лет тому назад, в океане Юрского периода в окрестностях нынешнего Ульяновска. Сейчас она заполнена темно-серым кальцитом, а ее перегородки частично замещены золотистым пиритом. Такой подарок Сергею Михайловичу к пятидесятилетию сделал Президент России.

В коллекции есть и экспонат, к которому вполне подходит слово «сувенир» в исходном значении французского «souvenir» — воспоминание; память. Вот этот невзрачный серый кусок выветрелого гнейса. Камень взят Сергеем Михайловичем из остатков фундамента разрушенного дома его деда, «раскулаченного» в 30-х годах ХХ века, — века, не оставившего камня на камне от многого создававшегося на протяжении тысячелетней истории России.

Коллекции минералов, как и другие естественнонаучные коллекции принято противопоставлять художественным. Но зачастую, образы из мира камней впечатляют сильнее, чем шедевры картинных галерей и выставок скульптуры. Дело в том, что на полки попадает далеко не всякое творение природы. У нее есть соавтор — человек, который приложил зачастую немалые старания, чтобы именно этот кристалл (штуф, жеода, друза, конкреция) оказались в его собрании. Часто соавтор не один, камень из его первоначального источника начинает путь через многие руки и сквозь сито эстетических представлений множества людей. В результате, в выдающихся коллекциях часто уже собираются художественные шедевры, отобранные из числа миллионов подобных творений природы. География, история находки и странствий образца, личности его владельцев придают экспонату коллекции еще и культурно-историческую ценность, часто значительно превышающую первоначальную ценность образца. Вот почему минералогические коллекции так многогранны (здесь это определение справедливо как в прямом, так и в переносном смысле).

И уж где, как не в России, экономика и политика которой так сильно связаны с природными ресурсами, минералогические коллекции оказываются важной частью культурно-исторического наследия. Если «минеральный кабинет», обосновавшийся в здании Совета Федерации, хоть кого-то из обитателей «коридоров власти» наведет на эту мысль, это будет еще одним достижением выпускника Горного института, ныне Председателя Совета Федерации Сергея Михайловича Миронова.