Галерея журнала "Наше наследие"

Марина Терехович

Самоценность живописной формы

Художник Евгений Казарянц принадлежит к поколению шестидесятников. В нем постоянно раскрываются все новые и новые черты и грани таланта, он никогда не стоит на месте и не только не перестает удивлять окружающих, но и сам не перестает удивляться.

На выставке в редакции журнала "Наше наследие" Евгений Казарянц экспонировал произведения лишь последних нескольких лет, отмеченные определенным пластическим единством. Это особенно впечатляет, если учесть, что экспозиция фактически была юбилейной - мастеру исполнилось 75 лет.

Нынешний этап творчества художника, пожалуй, наиболее доходчиво характеризуют слова Казимира Малевича, который в свое время писал: "До сих пор был реализм вещей, но не живописных красочных единиц... Не было попытки чисто живописных задач, как таковых, без всяких атрибутов реальной жизни. Не было реализма самоценной живописной формы..."

Плеяда шестидесятников воспитывалась в сталинское время, но, как отмечала известный искусствовед М.А.Чегодаева в своей книге "Два лика времени. 1939 год", ситуация двойного дна существовала в советском искусстве вплоть до 80-х годов ХХ века.

Для них, шестидесятников, "запретным городом" был и Серебряный век русского искусства, и революционный авангард. При этом гипотетически они могли встречаться со свидетелями и творцами тех эпох; сам факт физического существования Филонова, Татлина, Ахматовой, Фалька, Мельникова был для них уже знаковым.

Евгений Георгиевич Казарянц (Казаров) родился в Москве в образованной армянской семье. Его отец, литератор, учился в Петербургском университете, вместе с Евгением Вахтанговым в начале ХХ века организовал любительский студенческий театр во Владикавказе; его мать - экономист; дедушка - выпускник сельскохозяйственной академии, ученик К.А.Тимирязева; бабушка - выпускница Тифлисского института благородных девиц.

Знакомство с творчеством Александра Дейнеки привело его в Московский институт прикладного и декоративного искусства, где в 1947 году Дейнека директорствовал. Обучаясь одновременно живописи и скульптуре, Казарянц предпочел живопись. Однако наставлению скульптора, профессора А.Е.Зеленского - лепить, не глядя постоянно на натуру, отвлекаться от натуры, осмысляя форму, - остались в памяти. Блистательные мастера - В.Козлинский, П.Шухмин, Г.Рублев, В.Фаворский, А.Гончаров дали представление о живописи и графике, о пятне и линии, о плоскости и объеме. Институт был закрыт как рассадник формализма. Диплом, который Евгений Казарянц защищал в 1953 году уже в ленинградском Высшем художественно-промышленном училище (бывшем училище барона Штиглица), вызвал нарекания вольностью композиции, ее неоправданной по понятиям того времени динамичной асимметрией.

Работа в архитектуре выпускника монументального отделения началась на излете "сталинского ампира" с его псевдо-барочными помпезными росписями. Затем последовала многолетняя деятельность в период повсеместного панельно-блочного строительства 1960-1980-х годов. Желание преодолеть серость, унылость, однообразие заставляло искать оригинальные пластические средства, обращаться к различным техникам и материалам. Евгений Казарянц стал одним из создателей новой волны в монументально-декоративном искусстве второй половины ХХ века. Его мозаику, выполненную в 1973 году на фасаде административного здания вблизи гостиницы "Космос" в Москве, можно считать одним из лучших произведений не только самого художника, но и тех лет. Тема "Микрокосм - макрокосм" - реальность, нами не видимая и потому воспринимаемая как абстрактная композиция, нечто наподобие биологических наблюдений Кандинского. Кладка кусочков смальты "рисует" форму, структурирует цвет. В этой работе наиболее ярко проявилось колористическое дарование художника и своя, оригинальная концепция цветописи.

Из года в год, от произведения к произведению цвет становится все более независимой единицей, сутью его произведений. От пейзажей, натюрмортов, бессюжетных абстрактных композиций художник приходит к живописи, где цвет поистине является и композиционным и содержательным героем произведения.

Картины художника излучают внутреннюю энергию, они построены на вибрации цветовых стихий, где каждый тон имеет множество нюансов. Новая цветопись Евгения Казарянца сродни музыкальным формам: есть ассоциации с реалиями, но есть также, и даже превалирует, новая реальность - само живописное полотно.

На вернисаже присутствовали И.Голицын, Н.Глебова, Ю.Злотников, И.Лубенников, Н.Нестерова и другие мастера. Это не просто круг друзей, это еще и факт художественных предпочтений в современной российской живописной культуре.

Казарянц - интеллектуал, и этот интеллект (по расхожему мнению, враг интуиции) не помешал ему пройти столь сложный и как бы алогичный путь в глубь живописного искусства. На самом деле для самого художника - это путь к истинному мастерству, без суетливого подражательства, без модных нынче цитат.