Лариса АГАМАЛЯН

Лермонтовский музей при Николаевском кавалерийском училище

Крупнейшее в России собрание лермонтовских материалов ИРЛИ (Пушкинского Дома) РАН имеет особое историко-культурное значение и высочайшую музейную ценность. Оно включает автографы поэта, документы, касающиеся его биографии; исключительную по полноте иконографию М.Ю.Лермонтова и живописные полотна и рисунки, им исполненные; принадлежавшие поэту вещи; портреты его родных и лиц из ближайшего окружения; виды лермонтовских мест, богатейшее собрание иллюстраций к сочинениям Лермонтова и др. Впервые описание лермонтовского собрания Пушкинского Дома было осуществлено в 1953 г.¹ В основе собрания — коллекции Лермонтовского музея (далее — ЛМ), созданного при Николаевском кавалерийском училище (бывшей Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, далее НКУ) в 1881 г. по инициативе директора училища генерала Александра Александровича Бильдерлинга².

18 декабря 1880 г. он обратился в Главное управление военно-учебных заведений со скромным предложением об устройстве при Училище «особой комнаты, в которой собрано было бы все, относящееся до памяти бывшего питомца Училища, поэта Михаила Юрьевича Лермонтова». Уже 30 декабря 1880 г. было получено официальное разрешение военного министра Д.А.Милютина. С этого момента работа по созданию ЛМ стала одной из любимых и постоянных забот Бильдерлинга. Его главным помощником стал библиотекарь НКУ, хранитель музея ротмистр Нарцисс Нарциссович Буковский.

В Рукописном отделе Пушкинского Дома сохранились два тома «Дела Николаевского кавалерийского училища о составлении Лермонтовского музея», содержащие переписку Бильдерлинга (первый том начат 4 ноября 1880 г. и закончен 31 декабря 1883 г.; второй — 2 января 1884 г. и закончен 1 января 1889 г.) и свидетельствующие об огромной и кропотливой работе по формированию музейной коллекции.

В январе 1881 г. Бильдерлингом было составлено и разослано обращение «к бывшим воспитанникам училища с просьбой оказать содействие в деле устройства Лермонтовского музея»:

Милостивый государь!

В Школе Гвардейских подпрапорщиков и Кавалерийских Юнкеров (ныне Николаевское Кавалерийское Училище) воспитывался дорогой для всех русских поэт Михаил Юрьевич Лермонтов. Значение Лермонтова всякому известно. Его имя ярко блещет в ряду наиболее дорогих имен наших литературных деятелей. Этого любимого русского поэта, этого выразителя идеалов и стремлений своего общества, Николаевское Кавалерийское Училище считает «своим» не только потому, что он здесь воспитывался, и былая школьная жизнь дала темы для нескольких шуточных его произведений, но и потому, что в стенах заведения создались первые увидевшие свет и обратившие на себя внимание общества произведения поэта. «Хаджи-Абрек» и «Демон» написаны в Школе. Желание осязательно увековечить память о Лермонтове в училище и таким образом повлиять на развитие в юношестве уважения к выдающимся деятелям прошлого, а также сознание нравственной обязанности помочь обществу полнее ознакомиться с поэтическою деятельностью Лермонтова вызвало в начальстве Училища мысль устроить в училище Лермонтовский музей. Императорский лицей уже подал нам такой пример по отношению к величайшему из русских поэтов, питомцу и гордости лицея — Пушкину.

В музее Лермонтова желательно собрать:

1) Все книжки журналов, альманахов и сборников, в которых печатались произведения поэта, также все отдельные издания его сочинений.

2) Все статьи и отд. сочинения о личности Лермонтова, его произведениях и вообще лит. деятельности.

3) Все переводы произведений Лермонтова на иностранные языки.

4) Все художественные и музыкальные произведения, темы для которых взяты из сочинений Лермонтова.

5) Рукописи Лермонтова, его портреты, вещи, ему принадлежавшие, и т.п.

Мысль о таком Музее уже начинает приводиться в исполнение. Начальство Училища вошло в сношение с товарищами, родственниками и знакомыми поэта, и они обещали поделиться своими воспоминаниями о Лермонтове, а также имеющимися у них вещами, важными для музея, некоторые уже и исполнили свои обещания. Кроме того, часть книг и гравюр уже приобретена Училищем.

Но для полного осуществления мысли о Лермонтовском Музее училищу нужны еще довольно значительные материальные средства.

За этими средствами училище обращается к своим бывшим воспитанникам, с уверенностью, что ими вполне сочувственно будет принята мысль об увековечении в стенах родного заведения памяти одного из их старших товарищей, дорогого всем поэта.

Поэтому обращаюсь к Вашему Превосходительству с покорнейшею просьбою, не признаете ли возможным сообщить изложенное гг. офицерам вверенного Вам полка, бывшим воспитанникам Школы и Училища, пригласить их к содействию в деле устройства Лермонтовского музея. Содействие это может выразиться:

1) Посильным денежным пожертвованием.

2) Пожертвованием Музею портретов Лермонтова,

его рукописей, вещей и т.п.

3) Указанием, какие из этих предметов и у кого именно находятся.

С истинным почтением и искреннею преданностью имею честь быть³.

Письма такого же содержания были отправлены командирам л.-гв. Преображенского, Семеновского, Измайловского, Московского, Кирасирского, Конного, Финляндского, Павловского, Гренадерского, Егерского, Драгунского, Уланского, Гусарского и др. гвардейских полков.

Одновременно через журнал «Русская старина»⁴, ставший своеобразной публичной трибуной музея, и его редактора-издателя М.И.Семевского, в лице которого «училище встретило полнейшую готовность содействовать делу учреждения и развития Лермонтовского музея», Бильдерлинг обратился ко всем почитателям памяти и творчества Лермонтова. Примечательно, что Семевский, опираясь на изданный в 1873 г. «Исторический очерк Николаевского Кавалерийского Училища»⁵, опубликовал и внушительный список лиц, «высоко стоящих на иерархической лестнице чинов и должностей», призывая их прежде всех откликнуться на призыв учредителей ЛМ.

Эта публикация, будучи перепечатанной в июльской книжке «Русского вестника» за 1881 г.⁶, сыграла свою роль в формировании собрания ЛМ, как и личные связи Бильдерлинга и его обращения к родным и близким поэта, которые, по его мнению, располагали рукописями, портретами и вещами поэта.

Одним из первых откликнулся Александр Михайлович Лермонтов (1838–1906) — представитель так называемой острожниковской линии Лермонтовых, генерал от кавалерии, командир 13-го драгунского Военного ордена полка (1872–1878), Кирасирского Ее Величества лейб-гвардии полка (1881–1883), приславший Бильдерлингу сочувственное письмо. В нем он, выражая намерение по мере сил содействовать созданию музея, обещал «посетить здесь в Москве всех знавших поэта и его бабушку Арсеньеву (москвичку по рождению) и сообщить… все, что узнает о них». «К сожалению, — продолжал А.М.Лермонтов, — в родстве своего отца Михаил Юрьевич не пользовался расположением, — un est jamais prophete dans son village (нет пророка в своем отечестве), — тем более что на него было воздвигнуто гонение самим покойным императором Николаем… в верноподданническом семействе нашем, к крайнему моему горю, не сохранилось никаких вещественных воспоминаний о знаменитом поэте»⁷.

Однако вклад Лермонтовых в музей все же состоялся. По-настоящему бесценный дар был получен от Клеопатры Матвеевны Цехановской. В январе 1883 г. Бильдерлинг получил следующее письмо:

Милостивый государь!

Не имея удовольствия знать Вас лично, обращаюсь к Вам с настоящим письмом только для того, чтобы уведомить вас о сохранившихся у меня предметах памяти покойного поэта Михаила Юрьевича Лермонтова, воспитывавшегося когда-то в Школе гвардейских подпрапорщиков, что ныне вверенное Вам Николаевское кавалерийское училище.

В журнале «Русский вестник» кн. 7-ая 1881 года я прочла обращение к публике о том, «что не имеется ли у кого-либо предметов памяти покойного поэта и не может ли кто-нибудь сообщить подробности о детстве и вообще о семейной жизни его».

Вот это-то и заставило меня написать Вам.

По линии матери моей я довожусь двоюродной племянницей покойного поэта — а именно так: отец Михаила Юрьевича — Юрий Петрович был родной брат моей родной бабки, — мать моей матери (бабка моя — Авдотья Петровна Пожогина-Отрошкевич — урожденная Лермонтова). Родовое имение Лермонтовых: с. Кропотово Тульской губ. Ефремовского уезда, перешедшее по наследству от Лермонтовых к моей матери, после же ее смерти унаследовала его я с братьями и сестрой, и вот в этом-то имении остались предметы, о которых я говорила выше. Остались очень старые и уже от времени потемневшие портреты: матери, отца, деда и прадеда поэта (все они Лермонтовы!). Кроме этого еще остались 3 картины, рисованные (2 карандашом и 1 краской) Михаилом Юрьевичем в детстве, а именно: в 1827–28 годах. Для мальчика таких лет, каких он был тогда, все эти картины исполнены очень хорошо. На них сохранились еще имя и фамилия рисовавшего, а также год и число.

Что касается до сведений о детстве Лермонтова и пребывания его у отца в с. Кропотове, где последний жил безвыездно, то я могу указать на человека, с которым отец Михаила Юрьевича был в приятельских отношениях и который с удовольствием даст нужные сведения о семье Лермонтовых. Усадьба, сад и дом в с. Кропотове, где жил отец поэта с семейством, остались теми же, без перемен.

Все это я сообщаю Вам, Милостивый государь, для того что ежели вы найдете упомянутые предметы и подробности пригодными для музея в память поэта, — то я с удовольствием доставлю и то и другое⁸.

В январе 1883 г. в ЛМ поступили портреты прадеда Юрия Петровича и деда Петра Юрьевича, отца Юрия Петровича и матери Марии Михайловны Лермонтовых⁹, а также рисунки «Младенец, тянущийся к матери» и «Мадонна с младенцем», подписанные Лермонтовым и датированные соответственно 1829 и 1831 гг.

Из большого и разветвленного клана Столыпиных свое участие в создании ЛМ приняли представители разных поколений. Ко времени образования музея уже не было в живых ближайшего друга поэта, его однополчанина и секунданта на обеих дуэлях Алексея Аркадьевича Столыпина (Монго) (1816–1858). Еще раньше скончался Алексей Григорьевич Столыпин (ок. 1805–1847), штаб-ротмистр л.-гв. Гусарского полка, двоюродный дядя Лермонтова, по совету которого он поступил в Школу юнкеров, принявший на себя основные хлопоты о разрешении императора на перевоз тела поэта из Пятигорска в Тарханы. Обоих связывали с Лермонтовым особенно близкие отношения.

Бильдерлингу удалось списаться с Николаем Аркадьевичем (1814–1884) и Дмитрием Аркадьевичем (1818–1893) Столыпиными, также приходившимися Лермонтову двоюродными дядями.

Николай Аркадьевич Столыпин проживал в это время в Гааге. В 1880 г. в ответ на обращение Бильдерлинга он сообщил, что после смерти поэта передал все его рукописи и рисунки его бабушке в Пензенскую губернию и сейчас не имеет ничего, касающегося Лермонтова¹⁰.

От Дмитрия Аркадьевича в ЛМ поступил портрет Лермонтова на смертном одре, исполненный художником Р.К.Шведе по просьбе А.А.Столыпина (Монго) на следующий день после гибели поэта: «Брат мой Алексей Аркадьевич, — писал Д.А.Столыпин Бильдерлингу, — поручил его написать единственному живописцу, в то время бывшему в Пятигорске. Если не ошибаюсь, живописец был из солдатиков и живопись не хороша. Но память дорога, так как это единственный снимок»¹¹. Им же была передана в музей акварель «Горящая степь», «нарисованная Лермонтовым, а красками князем Гр. Гагариным», представляющая, по определению Столыпина, эпизод «одной резни», когда «начальник отряда дал приказание казакам зажечь степь»¹². Акварель эта была утрачена в 1941 г., однако в ЛМ с нее была сделана фотография, ныне хранящаяся в Пушкинском Доме.

Ещё один, также впоследствии утраченный, рисунок Лермонтова, сделанный в Школе юнкеров (1833–1834) и представляющий «маневры и генерала Шлиппенбаха на мосту», были через Д.А.Столыпина передан в ЛМ Алексеем Афанасьевичем Столыпиным (1832–?). Унаследовав Тарханы и Неёловку, сам Алексей Афанасьевич по причине болезни проживал в Швейцарии. Опекуном его владений и управляющим был Дмитрий Аркадьевич, обратиться к которому настоятельно рекомендовали Бильдерлингу многие его корреспонденты. Весьма любопытная характеристика Д.А.Столыпина содержится в письме графа Сергея Дмитриевича Шереметева (1844–1918), старого товарища Бильдерлинга, его сослуживца по Конногвардейскому полку, полковника, флигель-адъютанта, коллекционера и историка, зятя Павла Петровича Вяземского. По жене Екатерине Павловне Вяземской, дочери Марии Аркадьевны Столыпиной, Шереметев приходился Лермонтову родственником. Отвечая на обращение Бильдерлинга, он пишет: «Князь В.Вяземский, о котором ты упоминаешь, не мой тесть, которого зовут Павел Петрович. А он действительно знал Лермонтова довольно близко, был его приятелем¹³. Мне кажется, гораздо действительнее было бы, ежели ты обратился бы к Дмитрию Аркадьевичу Столыпину... Он брат родной того “Монго”, который был другом Лермонтова, и упоминается не раз в произведениях Лермонтова. Дмитрий Аркадьевич, старый конногвардеец, необыкновенно высокого роста, человек отличный, отменно храбрый и отличившийся под Черной, он был близкий человек Лермонтову и секундант его. Ежели ты к нему обратишься, уверен, что он будет этим польщен и с радостью сообщит все, что возможно... В управлении Д.А.Столыпина находится и село Тарханы, где похоронен Лермонтов. Лучше не к кому обратиться, чем к Д.А.Столыпину, и если хочешь, я могу его о том предупредить, потому что когда бываю в Москве (куда еду на днях), всегда у него бываю. Он родной дядя моей жены. Его рассказы очень живы и интересны. Теперь его конек сельское хозяйство и хутора, о которых он пишет доклад в м. о. <так!> сельского хозяйства, но были напечатаны его интересные воспоминания о базе под Черной… Нет сомнений, что у него много бумаг Лермонтова, так что тебе никак не следует обходить Д.А.Столыпина. С своей стороны буду всячески содействовать твоей прекрасной мысли устроить Лермонтовский музей и доставлю тебе все, что только будет подходящего...

…Когда встречаю Ваше превосходительство, мне все еще так живо представляется “корнет” Бильдерлинг, и молодые воспоминания и тени прошлого восстают еще живее…»¹⁴

По линии Столыпиных Лермонтову приходились родственниками Шан-Гиреи. Аким Павлович Шан-Гирей (1818–1883), троюродный брат Михаила Юрьевича, близкий друг с детства на протяжении всей жизни. Во время обучения Лермонтова в Школе юнкеров жил в доме Е.А.Арсеньевой, часто навещал поэта и в 1834 г. исполнил несколько рисунков, изображающих сцены из жизни юнкеров. Три литографии по этим рисункам были переданы в ЛМ его дочерью Евгенией Акимовной Шан-Гирей (1856–1943), в замужестве Казьминой. В 1916–1917 гг. Е.А.Казьминой были пожертвованы в ЛМ поистине уникальные предметы. Это миниатюрные портреты ее матери, жены Акима Павловича Эмилии Александровны, урожд. Клингенберг, и бабки Марии Ивановны Верзилиной, в доме которой в Пятигорске произошла ссора Лермонтова с Мартыновым. Две миниатюры 1830 г. подписаны Р.Беловым и исполнены весьма наивно, если не сказать примитивно, третья — портрет М.И.Верзилиной, написана несколько более искусно ссыльным польским художником Романом Вильчинским в 1835 г.

Е.А.Казьмина передала в ЛМ ряд редких фотографий Шан-Гиреев и еще один оригинальный портрет своей матери Эмилии Александровны: карандашный портрет был исполнен в 1881 г. в Пятигорске ученицей Михая Зичи Марией Этлингер, в замужестве кн. Эристовой, и подписан ее псевдонимом Mary. Евгения Акимовна обогатила небольшое собрание мемориальных предметов, принадлежавших поэту, двумя уникальными реликвиями: иконой Иоанна Воина, которой бабушка благословила Лермонтова перед его отъездом на Казказ, и карандашом, вынутым из кармана убитого поэта секундантом М.П.Глебовым после дуэли 15 июля 1841 г. Еще одна реликвия — знаменитая маскарадная книга, хранившаяся у Алексея Павловича Шан-Гирея (1821–?), поступила в ЛМ в 1916 г. от его дочери Лидии Алексеевны, в замужестве Лизогуб¹⁵.

В семействе Шан-Гиреев сохранялись многие автографы поэта. Большая их часть была передана Акимом Павловичем, разбиравшим после гибели поэта его вещи и рукописи, в Публичную библиотеку. Первой рукописью, принесенною в дар ЛМ, был черновой автограф незаконченной юношеской повести, ставшей известной впоследствии под названием «Вадим». Он был пожертвован Екатериной Павловной Шан-Гирей, в замужестве Веселовской. Лист, служащий обложкой рукописи, покрытый выполненными пером изображениями фантастического и карикатурного характера, батальными сценами и портретными набросками, представляет собой удивительный грифонаж, уникальный в художественном наследии Лермонтова.

Однако самый значительный вклад в собрание рукописей ЛМ принадлежит Андрею Александровичу Краевскому (1810–1889), журналисту и издателю журнала «Отечественные записки» с 1839 г., к сотрудничеству в котором он сразу привлек Лермонтова. Здесь были напечатаны его программные стихотворения «Дума», «Поэт», «Журналист, читатель и писатель», «Как часто, пестрою толпою окружен...», «Родина» и многие др., повести «Бэла», «Фаталист», «Тамань». Став обладателем основной части рукописного наследия Лермонтова, присылавшего редактору «Отечественных записок» стихи и рисунки даже из ссылки, Краевский продолжал публиковать его произведения и после гибели поэта, вплоть до 1859 г. В 1880–1883 гг. Краевский передал в ЛМ четырнадцать тетрадей черновых и беловых автографов Лермонтова, авторизованных копий, а также корректур и списков его произведений.

Кроме Краевского, важный вклад в собрание рукописей внесли П.А.Ефремов и Б.Н.Чичерин. Петр Александрович Ефремов (1830–1908) — библиофил, коллекционер, собравший уникальную библиотеку, историк русской литературы, издатель сочинений М.Ю.Лермонтова, пожертвовал в ЛМ так называемую 11-ю тетрадь — сборник стихотворений, поэм и прозаических заметок, среди которых сцены из драмы «Странный человек» и отрывок из «Демона». В «Деле о составлении Лермонтовского музея» хранится его расписка от 28 октября 1883 г. о передаче в музей «цензурированной А.В.Никитенко рукописи первого издания “Маскарада” с цензурными помарками 1842 г.; цензурированной им же для издания 1842 г. книжки 1-го изд. “Стихотворений Лермонтова”; двух цензурных тетрадей из издания 1842 г. с цензорскими исключениями барона Н.В.Медема¹⁶; копии с подлинной рукописи “Демона” 1831 г., принадлежавшей Марии Дешан Виллер¹⁷» и др. Его помощь при разборе и систематизации рукописей, поступивших в ЛМ, его советы и указания по «составлению» ЛМ были особо отмечены Бильдерлингом¹⁸.

Историк и публицист, почетный член Петербургской Академии наук Борис Николаевич Чичерин (1828–1904), московский городской голова (с 1882 г.), пожертвовал в ЛМ копии романтических драм «Испанцы» и «Два брата» с поправками Лермонтова, а также беловой автограф драмы «Странный человек» (XVII–XIX тетради). Все три тетради были переданы Чичерину его родственницей, получившей их у бабушки поэта Е.А.Арсеньевой.

Важная роль в формировании коллекции ЛМ принадлежит Павлу Александровичу Висковатову (1842–1905), собиравшему материалы о Лермонтове для нового издания его сочинений и биографии. Живя преимущественно в Дерпте и находясь в постоянной переписке с Бильдерлингом, он сообщал в музей о многих неизвестных источниках и передавал списки недоступных автографов. Так, им собственноручно был сделан и передан в ЛМ список стихотворений Лермонтова из знаменитого альбома близкого друга поэта А.М.Верещагиной, в замужестве баронессы Хюгель. Два альбома, принадлежавших дочери А.М.Верещагиной, графине Александре фон Берольдинген, проживавшей в Германии, были пересланы ею Висковатову. По-видимому, они были показаны им Бильдерлингу: в одном из писем Висковатов спрашивает, не снимет ли Н.Н.Буковский фотокопии с некоторых рисунков Лермонтова. Буковским же было сделано описание альбомов¹⁹. По совету Висковатова Бильдерлинг в 1884 г. писал графине, надеясь на пожертвование их в ЛМ²⁰, однако получил отказ: альбомы эти, писала графиня, имеют больше ценности для семейного собрания, чем для какого-либо музея²¹. Висковатов не раз указывал Бильдерлингу на местонахождение рукописей и предметов, которые можно было бы получить для ЛМ. Так, именно по подсказке Висковатова Бильдерлинг начал поиски тетради с 59 стихотворениями Лермонтова, информацию о которой напечатал в 1875 г. «Саратовский листок»²². Поиски увенчались успехом лишь в 1884 г., когда в ЛМ поступила XX тетрадь: сборник стихотворений в копиях, авторизованных копиях и автографах Лермонтова. Он же сообщил Бильдерлингу о сохраняющемся в Тарханах письменном столе Лермонтова-мальчика²³. Стол был получен ЛМ в октябре 1884 г., помещен в экспозицию и утрачен в 1941 г.

К сожалению, утраты случались и в самом ЛМ. В апреле 1883 г. Висковатов известил Бильдерлинга о возможности получить еще одну реликвию: «Обращаю внимание Ваше на то, что у генерала Серг. Ник. Трубецкого в Тифлисе находится небольшой рожок (пороховница) из серебра с чернью с буквой Л. — Это вещь Лермонтова. Он ее носил, когда надевал черкеску. Подарена она Трубецкому Хастатовыми, родственниками Лермонтова. Чуть ли не в школе воспитывался и сам Трубецкой? Кажется, что я ему рассказывал о Вашем предприятии, т.е. даже наверное, но кажется, он говорил, что готов пожертвовать в музей эту любопытную вещицу»²⁴. Каталог ЛМ 1883 г. включал следующее описание пороховницы: «Пороховница из серебра с чернью, с буквою Л., принадлежавшая Лермонтову, которую он носил на Кавказе, когда надевал черкеску. Пожертвовал кн. С.Н.Трубецкой»²⁵. В инвентарных книгах Литературного музея Пушкинского Дома пороховница не числится, хотя в каталоге юбилейной выставки 1939 г. в Ленинграде была представлена под №473 вслед за кавказским поясом Лермонтова, переданным в ЛМ А.И.Арнольди²⁶. Подобное очевидное противоречие дало возможность авторам «Описания ИРЛИ» 1953 г. утверждать, что «составителями каталога выставки 1939 года ошибочно принята была за пороховницу серебряная коробочка (“жерничка”, как называет ее Арнольди), упомянутая в инвентарной книге ИРЛИ в качестве составной части серебряного прибора пояса». Вывод, сделанный составителями, весьма неубедительный, хотя, пожалуй, и единственно логичный: «Можно допустить, что А.А.Бильдерлинг, извещенный П.А.Висковатовым о том, что С.Н.Трубецкой согласен пожертвовать пороховницу в Лермонтовский музей, заранее поместил ее в каталог, который тогда уже составлялся... Остается предположить, что пороховница в Лермонтовский музей С.Н.Трубецким так и не была пожертвована»²⁷. Однако при подготовке нового каталога лермонтовского собрания Пушкинского Дома нами среди оттисков поэмы «Демон» из различных изданий была найдена почтовая открытка, адресованная Н.Н.Буковскому неустановленным лицом. К основному тексту письма была сделана приписка: «Прошлый раз, когда Вы запирали музей, вероятно, по ошибке не заперли витрину с собств. вещами Лермонтова, а когда я пришел на другой день, то не оказалось его пороховницы. Ее очевидно или взяли юнкера на память или украл служитель. Ваш В. <нрзб.> 1891. 16 марта»²⁸. Таким, увы, неутешительным образом разрешается загадка пороховницы Лермонтова.

Серьезную помощь ЛМ на протяжении многих лет оказывал Михаил Иванович Семевский (1837–1892), к помощи которого Бильдерлинг обратился в 1881 г., при самом начале создания ЛМ. В 1883 г. им был передан в ЛМ полный комплект «Русской старины»; собрание гравированных портретов современников Лермонтова, изданных журналом, и оттисков всего, что было напечатано в журнале о Лермонтове. От Семевского в ЛМ поступила копия рукописного журнала юнкеров «Школьная заря» с сочинениями Лермонтова. Но самое ценное пожертвование — 34 портрета лейб-гусар, «начиная с командира полка до его корнетов», работы А.И.Клюндера, из собрания однополчанина Лермонтова Владимира Дмитриевича Бакаева. В числе прочих — портрет М.Ю.Лермонтова, датированный ноябрем 1839 г.

В обширный, уже в начале существования музея, отдел иллюстраций вошли оригинальные работы М.Зичи, переданные самим художником и сопровождаемые его автографами. О своем щедром даре художник сообщает Бильдерлингу уже в 1880 г., а в декабре 1883 г. приносит в дар музею свои наброски и этюды, относящиеся к Лермонтову, включая самые незначительные.

Свой вклад в собрание ЛМ сделал и сам Бильдерлинг. Неплохой рисовальщик, член Общества акварелистов, он исполнил сепией портрет юнкера Лермонтова, несколько иллюстраций к сочинениям поэта, вид Тархан. Все свои рисунки он поместил в качестве своеобразных шмуцтитулов в каталоге 1883 г.

Первый Лермонтовский музей был торжественно открыт 18 декабря 1883 г. Разосланные пригласительные билеты сообщали: «Начальник Николаевского Кавалерийского Училища, свидетельствуя свое совершенное почтение, имеет честь просить Вас пожаловать на открытие Лермонтовского Музея в здание Училища, в воскресенье 18 сего декабря по окончании Божественной Литургии в церкви Училища в 11Ѕ часов утра. Форма одежды: сюртук с погонами». Открытие сопровождалось изданием каталога, разосланного всем «вкладчикам, корреспондентам и сотрудникам» НКУ и содержащего свыше 700 описаний. Открытие музея, публикации о нем в периодических изданиях и выход каталога усилили интерес к творчеству поэта и приток материалов в ЛМ. «Для нас каждая мысль, каждое прикосновение пера или кисти безвременно погибшего гения — величайшая драгоценность», — писал Бильдерлинг в открытом письме к М.И.Семевскому²⁹. В 1887 г. в музей поступает тетрадь рисунков приятеля и соученика Лермонтова Н.И.Поливанова с «домашними сценами сельской жизни», т.е. сценами из лагерной жизни гвардейских кавалерийских юнкеров. В 1889 г. бывший юнкер Школы Н.Н.Манвелов передает знаменитую сегодня так называемую «Юнкерскую тетрадь» рисунков Лермонтова, заполненную в 1832–1834 гг.³⁰ Уже в сентябре 1884 г. М.И.Семевский предлагал Бильдерлингу обсудить новое издание каталога. В февральской книжке «Русской старины» за 1887 г. Бильдерлинг сообщал о 1164 экспонатах, к 1890 г. эта цифра увеличилась до 1409.

Музей был посещаем, а его коллекции — востребованы, и не только исследователями творчества поэта. В 1884 г. Педагогический музей военно-учебных заведений запросил разрешение изготовить фотографии на стекле с экспонатов ЛМ «для демонстрации во время лекций при помощи проекционного аппарата» о поэзии Лермонтова профессора А.И.Незеленова³¹. В июле 1911 г., готовясь к знаменитой постановке «Маскарада», ЛМ посетили В.Э.Мейерхольд и А.Я.Головин. В письме к жене Мейерхольд делился впечатлениями: «...Сегодня в одиннадцать часов я, Головин, Мосолов в Лермонтовском музее... Целый ряд сокровищ... Целый ряд дивных портретов самого Лермонтова и его друзей. Целый ряд рукописей. Столик красного дерева, за которым он занимался. Эполеты, бумажник, записная книжка, палка, которая находилась у него на дуэли, туфли ночные кавказские и проч., и проч. Главная жемчужина — альбом собственноручных рисунков карандашом. Сколько лиц, сколько поз. Рисунки, по мнению Александра Яковлевича, замечательны даже в техническом отношении»³².

За годы существования ЛМ сменилось несколько начальников училища. В 1901 г. при генерал-лейтенанте Петре Александровиче Машине ЛМ начал вести рукописный «Каталог», своеобразную инвентарную книгу, открытую 31 декабря 1900 г., куда были занесены все поступившие в него ранее и вновь поступающие предметы. Эта книга и сегодня представляет собой важный источник по истории собрания Лермонтовского музея. В последние годы (1912–1917) училище возглавлял генерал М.К.Марченко, также уделявший ЛМ много внимания. При нем генерал Е.К.Миллер в 1912 г. создал при Училище еще один музей — Исторический. В 1916 г. музей обрел свое регулярное издание — «Известия Лермонтовского и Исторического музеев Николаевского кавалерийского училища», вышедшее двумя выпусками. В них были помещены списки «новых приобретений» музея, сопровождавшиеся отдельными воспроизведениями и полными развернутыми справками об их происхождении³³. Последние записи в «Каталоге» датируются 8 ноября 1916 г. В 1917 г. училище было расформировано, а собрание Лермонтовского музея почти целиком передано в Пушкинский Дом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Описание рукописей и изобразительных материалов Пушкинского Дома. Т. 2. М.Ю.Лермонтов. М.; Л., 1953 (далее — «Описание ИРЛИ»).

2 Александр Александрович фон Бильдерлинг (1846–1912) — барон, участник русско-турецкой войны 1877–1878 гг., полковник, начальник 1-й бригады 12-й кавалерийской дивизии, с 1878 г. генерал-майор, начальник Николаевского кавалерийского училища, с 1891 г. помощник начальника Генерального штаба, с 1899 г. командир 17-го армейского корпуса, генерал-лейтенант; участник русско-японской войны, в 1904 г. начальник Западного отряда, в 1905 г. командующий 3-й, затем 2-й армиями, член Военного Совета. Возглавлял НКУ в 1878–1890 гг.

3 Дело о составлении Лермонтовского музея при НКУ. РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. № 32. Л. 17-18.

4 РС. 1881. №3.

5 Потто В. Исторический очерк Николаевского Кавалерийского Училища — Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. СПб., 1873.

6 РВ. 1881. №7. С. 413-414.

7 РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 4. №32. Л. 1-2. А.М.Лермонтов — А.А.Бильдерлингу. Москва.

4 нояб. 1880.

8 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №32. Л. 43-44. К.М.Цехановская — А.А.Бильдерлингу. Москва. 25 февр. 1882.

9 Портрет М.М.Лермонтовой был утрачен в 1941 г. в период фашистской оккупации г. Пушкина в числе других предметов, вывезенных перед войной на выставку, посвященную 100-летию со дня смерти М.Ю.Лермонтова.

10 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №32. Л.4. Н.А.Столыпин — А.А.Бильдерлингу. Гаага. 14/26 нояб. 1880 г. На фр. яз.

11 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №32.

Л. 59-60. Портрет был литографирован В.Ф.Тиммом в 1862 г., а в 1883 г. А.А.Бильдерлинг выполнил акварельную копию с литографии и передал ее в ЛМ.

12 Там же.

13 Павел Петрович Вяземский, князь (1820–1888) — сын П.А.Вяземского. Археограф, основатель Общества любителей древней письменности, сенатор, петербургский знакомый Лермонтова, в 1838–1841 гг. встречался с ним у Карамзиных и Валуевых, автор воспоминаний о Лермонтове, а также литературной мистификации «Письма и записки» Омер де Гелль (1887).

14 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №32. Л. 46-47. С.Д.Шереметев — А.А.Бильдерлингу. С.-Петербург. 18 нояб. 1882.

15 См. об этом в ст. Л.Е.Мисайлиди в настоящем номере.

16 Николай Васильевич Медем (1798–1870) — генерал от артиллерии, профессор Императорской Николаевской военной академии, председатель С.-Петербургского цензурного комитета (1860–1862), председатель Главного военно-учебного комитета; член совета министра внутренних дел по делам книгопечатания.

17 Мария Ивановна де Виллер, в первом браке Шестакова, во втором — Доможирова. Подлинная рукопись была передана в ЛМ в 1895 г.

18 Бильдерлинг А.А. Лермонтовский музей в Петербурге в Николаевском кавалерийском училище: (письмо к ред. «Русской старины» Мих. Ив. Семевскому). СПб., 1883. С.VI.

19 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №41. Л. 94-98; Оп. 2. №104.

20 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №33. Л. 48-49. П.А.Висковатов — А.А.Бильдерлингу. Парголово. 29 июня 1884.

21 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №33.

Л. 50-51. Графиня А.А.Берольдинген — А.А.Бильдерлингу. 3 июля 1884. На фр. яз.

22 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №32. Л. 11-12. П.А.Висковатов — А.А.Бильдерлингу. Дерпт. 1 янв. 1881.

23 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №32. Л. 13-14. П.А.Висковатов — А.А.Бильдерлингу. Дерпт. 2 янв. 1881.

24 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №32. Л. 83-84. П.А.Висковатов — А.А.Бильдерлингу. Дерпт. 26 апр. 1883.

25 Лермонтовский музей Николаевского кавалерийского училища / Сост. А.Бильдерлинг. СПб., 1883. С.82.

26 М.Ю.Лермонтов. К 125-летию со дня рождения (1814–1939). Каталог выставки в Ленинграде / Сост.: В.Л.Бубнова, М.М.Калаушин, П.Е.Корнилов; Изд. Академии наук СССР. М.; Л., 1941. С.87.
Александр Иванович Арнольди (1817–1898) — генерал от кавалерии; в 1838 г. сослуживец Лермонтова по л.-гв. Гродненскому гусарскому полку, летом 1841 г. встречался с поэтом в Пятигорске; художник-дилетант, зарисовал виды памятных лермонтовских мест. В частности, им исполнены два единственных документальных изображения временной могилы поэта. Лермонтов подарил Арнольди свои картины: «Воспоминание о Кавказе» и «Черкес», переданные им, как и рисунки, а также кавказский пояс Лермонтова, в ЛМ в 1880–1883 гг. При погребении поэта присутствовал как представитель л.-гв. Гродненского гусар. полка. Автор «Записок».

27 М.Ю.Лермонтов. К 125-летию со дня рождения (1814–1939). Каталог... С. 329-330.

28 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 2. №89.

29 Бильдерлинг А.А. Лермонтовский музей в Петербурге в Николаевском кавалерийском училище. С. III-IV.

30 См. об этом в ст. Е.Н.Монаховой в настоящем номере.

31 РО ИРЛИ. Ф.524. Оп. 4. №33. Л.59.

32 Мейерхольд В.Э. Переписка. 1896–1939 / Сост. В.П.Коршунова, М.М.Ситковецкая. М., 1976. С.137. Письмо датировано 11.07.1911.

33 Известия Лермонтовского и Исторического музеев Николаевского кавалерийского училища. Пг., 1916. №1. С. 72-75; Пг., 1917. №2. С. 21-29.