Галерея
журнала «Наше наследие»
Эдуард Кочергин, Надежда Хмелёва,
Александр Рюмин
Лирические
персонажи прапамяти
Художнику
Наталье Крутовой в своих замечательных рукодельных изделиях удается сохранить
редчайший нутряной дар языческого ощущения природы времен, когда природа,
являясь первоглавной, обожествлялась. Коллекция ее уникальных кукол: девки,
парни, кормилицы, всадники, полканы, кони, птицы, русалки, берегини — несут в
себе ощущение первозданности, глубинности бытия, настроение тех древних времен,
которые сохранились только в нашем подсознании.
Что-то
затаенное, загадочное есть в ее типажах, явившихся нам издалека, и вместе с тем
они абсолютно современные, лирические персонажи нашей памяти.
Не
случайно в моем городе — Питере — с уважением и любовью обзывают художницу
Наталью Крутову — Варварицей.
Эдуард Кочергин
В
современной оцифрованной и динамичной реальности рукотворное волшебство
народной культуры, кажется, совсем исчезает. Конечно, существуют национальные
бренды, только их безнадежно подмял под себя сувенирный глянец. А вот та
настоящая, неповторимо певучая пластика древней иконы или деревянного ковша
«звучит» лишь в музейных залах. Но работы Натальи Крутовой говорят, что
возможно и в наше время вернуть это удивительное чувство природы и народного
духа, возможно очистить древние традиции от городской сувенирной накипи. У
Наташи нет страха оторваться от канонических образцов, а есть удивительная
творческая свобода и фантазия. Ее простодушно-антропоморфный мир полон вечных
человеческих чувств — печали, иронии, радости, иногда отрешенности. Тайны
жизни.
Надежда Хмелёва
Наталья
Крутова — художник своеобразного природного дара, работающий в жанре «кукла» и
создающий произведения, достойные быть признанными как подлинное искусство
музейного уровня.
Уникальный
талант Натальи Крутовой открыл петербургский сценограф Эдуард Кочергин.
Помнится, лет двадцать тому назад он привез в Москву выставку своих театральных
работ, которая проходила в здании редакции журнала «Наше наследие» в
Неопалимовском. Среди макетов, эскизов декораций и костюмов его знаменитых
спектаклей разместился натуральный березовый сухостой, весело обжитый яркими,
лоскутными птицами, сделанными по его эскизам молодой художницей, которую
Кочергин прозвал Варварицей за ее способность глубинного вчувствования в
языческую первооснову театрализованного действа, столь близкую сценическим
интересам самого Кочергина.
В
ее авторских куклах слиты воедино и текстильная скульптура, и кукла-символ, и
игрушка, и театральный персонаж, а фольклорная, мифологическая подоснова героев
очеловечена и приближена к современному эстетическому чувству благодаря внятно
выраженной эмоциональной составляющей формотворчества.
Интерес
к кукле как к культурному феномену и объекту искусства и ее роли в
изобразительном искусстве в качестве alter ego автора многократно возникал в
течение всего ХХ века в творчестве целого ряда художников. Вспомним исчезающую
грань между куклой и человеком у мирискусников Бенуа, Бакста, Сомова,
Добужинского; безликих и пустотелых кукол-манекенов с прорванными оболочками у
сюрреалистов Кирико, Эрнста, Магритта; мужиков и баб крестьянского периода
Малевича и его последователей; тему народного примитива в творчестве Гончаровой
и Ларионова. Вспомним искания Фаворского в силуэтном обобщении гравюрной формы
своих персонажей, фигуры которых столь же скульптурно рельефны, сколь и
кукольно условны. На протяжении многих лет кукольные, театрализованные,
карнавальные действа были частью жизни всех поколений обитателей Красного дома
Фаворского в Новогирееве. Плодотворным в плане исканий нового выразительного
языка оказался опыт трансформации народной игрушки, куклы в условной пластике
скульпторов-шестидесятников Шаховского, Жилинской, Митлянского. Вспомним,
наконец, экзистенциальных типажей-марионеток и птиц с человечьими головами в
полотнах Нестеровой; распавшихся на части кукол-инвалидов в живописи Заборова;
трынцы-брынцевскую графику и по-фольклорному шутейных кукол-мобилей Попова;
архитектоничных, брутально сработанных величественных кукол-гигантов ироничного
скульптора Каминкера.
Не
стоит искать ответ: то ли генетическая память (Наталья Крутова родом из
сибирского Ангарска), то ли полетное прочтение всего, что связано в ее помыслах
с народным искусством, то ли ностальгия по утраченной слиянности человека и
природы, то ли жажда праздника, пусть в условном воображаемом пространстве ее
неунывающих героев, — вызвали к жизни эти необычные скульптуры из текстиля. Ее
бабы и мужики, петухи и русалки, кони и полканы, львы и единороги, энергичные
по цветовой и фактурной разработке, восхищают сложной внутренней
композиционностью изобразительного материала и мастерством рукодельного
искусства. И что самое главное, они передают теплоту ее художнического чувства,
когда она создавала их.
Для
Натальи Крутовой, служащей театральному, сценическому делу, создание кукол — очень
личная, сокровенная и существенная часть ее творческой жизни. И потому для нее
важно, что ее работы признаны и таким знаковым художником, как Эдуард Кочергин,
и одним из ведущих специалистов искусства авангарда Василием Ракитиным, и
Еленой Ракитиной, искусствоведом, исследователем театрально-декорационного
искусства, в доме которых во Франции есть несколько текстильных скульптур
Натальи Крутовой.
Александр Рюмин