Письма Н.Н.Булича М.Ф.Де-Пуле

Подготовка текста, публикация и комментарии Марины Сидоровой

8

Казань, 25 Января, 1875 года.

Простите меня, ради Бога, многоуважаемый Михаил Федорович, за мое совершенно необъяснимое для Вас, и продолжительное молчание; ваши объяснения вообще далеки от истины, и все это время Вы, ваш труд и моя обязанность писать Вам, добровольно на себя принятая, стояли передо мною неотразимым и, признаюсь, мучительным упреком. Но должен Вам сказать, что Вы именно, ваши вызывающие письма, ваше одобрение увлекли меня в сторону и побудили к труду, о котором я только мечтал¹. Стараясь иногда доставить Вам верные справки в том или другом случае, я обращался к нашему университетскому архиву, который, как Вы могли заметить и из прочтенной книги Артемьева², заключает в себе большие сокровища и мало разработан. К сожалению, настоящее помещение его не делает чести университету: половина архива помещается под крышей; на дела иногда сыплется снег, и падают капли дождя; старик архивариус уже очень стар и занят другими делами. Я знал о содержании архива нашего, который никогда не терпел от пожара, из описей, которыми и пользовались некоторые, напр[имер] Сухомлинов³, приезжавший сюда в 1864 году, брал и сам некоторые дела, но вовсе не предполагал таких сокровищ, какие попались. В первых восторгах находки, я имел неосторожность (для Вас именно неожиданную) решиться заняться подробной, вроде любимой Вами хроники, повествовательной историей Казанского университета и дал слово тогда же начать ее с 1-ой книжки нашего университетского издания, которая должна выйти на днях, и писать потом в книжку (их шесть) по три печатных листа. Вот эти-то первые три печатные листа и отвлекли меня от переписки с Вами. Можете представить, как я мучился и страдал, что оставляю Вас в недоумении и бросаю на самого себя в ваших глазах нехороший свет. Сколько раз я просыпался ночью, увидя во сне ваши строчки, для меня похожие на библейские слова в Валтасаровой зале. Уверяю Вас, что только в истории любви можно переживать подобные минуты. Мне все казалось, я кончу скоро и спокойно примусь за письма к Вам. Только сейчас, отвезя в типографию вторую половину 3-го листа, я принялся за письмо к Вам и эти две недели исключительно посвящу переписке с Вами и постараюсь по возможности исполнить пробелы. Мой труд только начат; в этом начале только общее, только почти печатные источники, но далее, надеюсь, будет довольно любопытного. В моей истории нет вовсе официального характера; стараюсь писать как возможно проще, не брезгуя ничем и даже собственными воспоминаниями. Мне пришла мысль взяться за дела канцелярии Попечителя с 1803 года, со времени назначения Румовского⁴ попечителем. Этих дел никто не рассматривал. Вообразите, что с первой же пачки бумаг мне стали попадаться письма Яковкина, директора гимназии и председателя в Совете у[ниверсите]та до 1814 года, человека, управлявшего всем у[ниверсите]том⁵, к Румовскому, начиная с 1804 года. Письма эти писаны каждую почту; в них малейшие подробности о каждом шаге у[ниверсите]та, анекдоты, скандалы, много о Казани и пр. Все эти письма раскиданы в безобразной массе бумаг, кажется в 1826 году, когда Попечители стали жить в Казани, привезенной водою из Петербурга и с тех пор нетронутой. За первые два года университета я собрал порядочную стопку, но у меня целая комната завалена неразобранными, покрытыми полувековой пылью, бумагами. Представьте себе рыболова на берегу речки, вытаскивающего со страстным трепетом, из мутного омута рыбку за рыбкой; этот рыболов ваш покорнейший слуга. Этих писем Яковкина никто не читал кроме Румовского и меня!! Вы имеете полное основание сказать, что я увлекаюсь; я согласен с Вами. Много жизни я растерял на разные увлечения, но, признаюсь, не жалею о том. Простите за такое длинное, личное вступление.

Отношения Баратынского⁶ к Казани состояли в том, что женатый на Софье Львовне Энгельгардт⁷ (дочери известного автора «Записок»⁸), он приезжал иногда в свое большое имение, недалеко от Казани, Каймары, приданое жены. Там построен огромный каменный дом, кажется стариком Энгельгардтом. Посещения Баратынского были кратковременны; он ездил к Губернатору с визитом, был знаком с некоторыми молодыми людьми, посещал Фукс⁹ и только; к последним он не состоял ни в каких особенных отношениях. Вероятно Г-жа Фукс старалась залучить к себе петербургского известного поэта и говорить с ним о поэзии. У ней даже нет ни одного стихотворения, посвященного Баратынскому. У одного старичка здешнего я знаю записку поэта, в которой он просит одолжить ему фрак и шляпу для визита Губернатору и только. Без сомнения Баратынский только приезжал собирать доходы с имения. Теперь в Казани два сына его, один холостой и странноумный¹⁰, другой женатый на дочери известного профессора Казембека¹¹; одна дочь замужем за помещиком Геркеным¹², другая, Салтыкова¹³, умерла в прошлом году; есть еще третья, старая девушка¹⁴. Родной брат поэта Ираклий Абрамович был здесь губернатором (1843–1858)¹⁵. Это был препустой губернатор, но великолепнейший человек; милее, образованнее, гуманнее трудно было найти, а за бокалом остроумнее и приятнее собеседника. Жена его, знаменитая красавица Абамелек¹⁶, которой писали стихи Пушкин, Жуковский, Вяземский, Козлов, несколько отталкивала от себя педантизмом.

Сообщаю Вам справки из Московского журнала¹⁷: 1) На новый год (февраль, 1791 г.): это известное стихотворение Державина «Любителю Художеств» (Грот I, 362-363), т.е. графу Строганову. Недавно, впрочем, я имел терпение прочитать все исследование по поводу этой оды Бессонова, вашего, кажется, хорошего знакомого (по крайней мере он сочувственно отзывался о Вас в своем сборнике Белорусских песен) в Х вып. Песен Киреевского, по которому выходит, что стихи Державина направлены в другую сторону и относятся к Екатерине, Потемкину и дочери Льва Нарышкина. Исследование весьма любопытное, но длинноватое и запутанное. 2) Стихи: «Осел и лира» (басня) — подписаны Х. Я полагаю, что они принадлежат известному остряку Хвостову, не графу конечно, хотя и последний печатался в Московском журнале. Статьи «День мой» я не нашел, ни в 1791 ни в 1792 году, а в следующем Карамзин уже не издавал своего журнала.

О Бобровском, Смирнове, Трубицыне и Веревкине, как учителях казанских гимназий, в книге Владимирова¹⁸ я справлялся и не нашел там ни одного из этих имен. Впрочем, книга эта весьма мало дает. Покойный Владимиров¹⁹ был самоучка, ни знания, ни литературных приемов у него не было никаких. Благодаря только своей семитической энергии (он крещеный еврей), Владимиров пробился из забитых кантонистов в учители гимназии, но не знаком ни с гимназической, ни с университетской школой. Из архива он выхватывал только что-нибудь случайно, а больше пользовался тем, что давно известно в печати. Впрочем, в 1793 году, к которому относятся ваши имена, казанской гимназии и не существовало. Она перестала жить в 1788 году и снова открыта в 1798 году. В десятилетний промежуток этот ее место заменяло Главное народное училище.

О Темникове²⁰ я ничего не могу Вам сообщить сколько-нибудь определенного. Я его знал мало и то в начале 50-х годов, по-моему, это был тип чиновника флегматического, вялого, с геморроидальным цветом лица. Мне помнится, что он долго был смотрителем или экономом больницы Приказа общественного призрения, а потом и членом последнего. Один из сыновей его был студентом по филологическому разряду, но попался в какой-то из студенческих историй конца 50-х годов, был исключен и потом умер от тифа²¹.

Противокарамзинской оды «В честь моего друга» я решительно не помню, не знаю даже, где она была напечатана.

Вот все, на что Вы требовали ответа в последнем письме. Очень немного — что делать. Перехожу к предпоследнему и так переберу все до конца.

В первый раз слышу о Гнедичах в Казани; не думаю, чтоб это были родственники переводчику. Огневы тоже и у нас давно забыты; двое учились в университете, еще раньше меня²². О Деларю²³, кажется, я Вам уже сообщал кое-что; это точно переводчик «Слова о П[олку]И[гореве]». Некролог его вы найдете у Геннади в Р[усском] Арх[иве] 1879 г. стр. 2018; там же и перечисление его стихотворений. Это уже чисто ваш Харьковец; в Казани он был конечно не раз и в последний, кажется, в 1834 году, по семейным связям и по имению. Харьковский профессор теперешний непременно его сын; по крайней мере, брат поэта, живой еще, мне говорил о нем, как о племяннике. Но Казань с Харьковом имеет еще связи (о Срезневском я напишу Вам непременно): рядом с Деларю у Геннади²⁴ помещен некролог харьковского профессора Демонси²⁵: это тоже наш казанец и учился медицине в нашем у[ниверсите]те. Его мать, француженка²⁶, содержала когда-то весьма известный модный магазин на Воскресенской улице²⁷; я помню его ребенком (т.е. магазин). Кстати, о казанских изображениях. У И.И.Панаева²⁸ (покойного издателя Современника) была помещена в начале 40-х годов [в] От[течественных] Зап[аписках] повесть «Раздел Наследства». Это наследство Страхова, их дяди. В повести выведена вся Панаевская родня, все живые лица и фотографически. Покойник, как я сам слышал от него, не любил своей провинциальной родни. Тут же и весьма верный портрет Попечителя Пушкина²⁹.

Но на сей раз довольно. Ради бога простите за невольный перерыв. Второй период переписки кончится скоро, и я постараюсь сделать все, что смогу. Забыл Вас поздравить с Новым годом.     Весь ваш Н.Булич.

¹ Булич начал работу над историей Казан. ун-та.

² Возможно, имеется в виду одно из двух изд.: Артемьев А.И. Библиотека императорского Казанского университета: Ст. 1–2 // ЖМНП. — 1851. — № 6–11 (Ч.70–72. Отд.3); Артемьев А.И. Исторические рукописи библиотеки Казанского университета: Ст. 1–3. — [СПб., 1852–1856]. — Без тит. л. и обл.; сброшюровано из: ЖМНП. — 1852. — № 9; 1854. — № 7–8; 1856. — № 5–6.

³ Михаил Иванович Сухомлинов (1828–1901), историк литературы, автор фундаментального исследования «История Российской академии».

⁴ Степан Яковлевич Румовский (1734–1812), ученик М.В.Ломоносова, известный астроном, академик и вице-президент Академии наук, действительный член Российской Академии; был назначен попечителем Казан. учебного округа 20 июня 1803 г. и в этой должности оставался до своей смерти.

⁵ Илья Федорович Яковкин (1764–1836), профессор российской истории, географии и статистики Казан. ун-та, директор (с 1804 по 1813 г.) Казан. гимназии, инспектор студентов и полновластный хозяин Казан. гимназии и ун-та в первые годы его существования (1798–1812). После увольнения из ун-та в 1819 г. жил в Царском Селе. Много места в своих воспоминаниях уделяет Яковкину С.Т.Аксаков.

⁶ Евгений Абрамович Боратынский (Баратынский) (1800–1844), поэт, друг А.А.Дельвига, П.А.Плетнева и др. поэтов пушкинской эпохи. Жизнь и творческая судьба Боратынского тесно связаны с Казанью и Казан. губернией — он был женат на дочери казан. помещика Л.Н.Энгельгардта — Анастасии, несколько раз бывал в Казани и в имении жены — с. Каймары (ныне в Высокогорском р-не). В сентябре 1833 г. в Казани встретился с А.С.Пушкиным, который путешествовал по Поволжью и Уралу, собирая материалы о восстании Е.И.Пугачева. Боратынский писал о Казани: «…провинциальный город оживленнее столицы… Здесь есть то, чего нет в Москве: действие…» В 1977 г. в Казани открыт музей Боратынского

⁷ Анастасия Львовна Боратынская (Баратынская) (1804–1860), дочь генерал-майора Льва Николаевича Энгельгардта, казан. помещика, с 9 июня 1826 — жена поэта Е.А.Боратынского. Булич называет женой поэта Софью Львовну. Это — ошибка. София Львовна (1811–1884) — вторая дочь Л.Н.Энгельгардта. Она была замужем за Н.В.Путятой.

⁸ Энгельгардт Л.Н. Записки. — М., 1867.

⁹ См. письма 3, 4 и примеч. 10 к письму 3.

¹⁰ Лев Евгеньевич Боратынский (Баратынский) (1829–1906) — старший сын поэта Е.А.Боратынского; к нему обращено стихотворение Е.А.Боратынского «Здравствуй, отрок сладкогласный...». Вместе с братом Николаем был издателем произведений Е.А.Боратынского (1869 и 1900 гг.). Автор «Материалов для биографии Е.А.Боратынского».

¹¹ Николай Евгеньевич Боратынский (Баратынский) (1835–1898), — второй сын поэта Е.А.Боратынского, предводитель дворянства Казан. и Царёвококшайского уезда (1865–1872), пред. попечительского Совета Мариинской жен. гимназии (1865–1882). Окончил Николаевское кавалерийское училище (1854), служил в лейб-гвардии Павловском полку. После выхода в отставку (1857) переселился в Казань. Вместе с братом Львом подготовил к изданию собрание сочинений Е.А.Боратынского с письмами и комментариями (Казань, 1884). Женат на Ольге Александровне Казембек (1844–1918), дочери профессора вост. словесности в Казан. ун-те. Опубликовал наиболее полный список трудов и биографию своего отца.

¹² Зинаида Евгеньевна Боратынская (Баратынская) (1839–после 1916) — младшая дочь поэта Е.А.Боратынского; вышла замуж за Ивана Петровича Геркена, предводителя дворянства Свияжского уезда Казан. губернии. Проживала вместе с братом Львом Евгеньевичем и сестрами Марией и Александрой в имении Юматово Свияжского уезда Казан. губернии.

¹³ Юлия Евгеньевна Боратынская (Баратынская) (1837–1873) — дочь поэта Е.А.Боратынского; жена М.М.Салтыкова.

¹⁴ Боратынские (Баратынские): Александра Евгеньевна (1827–1874) или Мария Евгеньевна (1831–1895(?)).

¹⁵ Ираклий Абрамович Боратынский (Баратынский) (1802–1859), гос. и воен. деятель, генерал-лейтенант (1853), сенатор (1857). Окончил Пажеский корпус (1819). С 1819 г. на воен. службе. В 1842–1846 гг. — ярославский, в 1846–1857 гг. — казан. воен. губернатор с управлением гражд. частью. При нем в Казани были построены: дамба между городом и адмиралтейской слободой (1847); здания губернаторского дворца в казан. Кремле (1848), театра (1851), училища для девиц духовного звания (1852–1853) и др.; в университетском дворе установлен памятник Г.Р.Державину (1847), в 1848-м в новое здание переведена Казан. духовная академия. Содействовал изданию «Записок Казанского экономического общества» (1854), журнала «Православный собеседник» (1855). Покровительствовал деятельности детских приютов в губернии.

¹⁶ Анна Давыдовна Абамелек (1814–1889), дочь князя Давыда Семеновича Абамелека и Марфы Иоакимовны, урожденной Лазаревой; с 1834 года фрейлина; впоследствии переводчица Пушкина и других рус. поэтов на иностранные языки. Знакомая А.С.Пушкина; Пушкин посвятил ей стихи «Когда-то (помню с умиленьем) / Я смел Вас нянчить с восхищеньем...». В 1835 г. вышла замуж за И.А.Боратынского. А.Д.Боратынская во время проживания в Казани была попечительницей всех женских и детских заведений.

¹⁷ «Московский журнал» (1791–1792), изд. — Н.М.Карамзин.

¹⁸ Владимиров В.В. Историческая записка о 1-й Казанской гимназии. Ч. 1–3. — Казань, 1867–1868.

¹⁹ Владимир Владимирович Владимиров (1827–1874), учитель. Род. в семье бедного раввина. В 13 лет отдан отцом в рекруты. Отправлен в Могилев, оттуда в 1841 г. — в Казань. Помещен в школу воен. кантонистов. В 1845 г. принял православие. Фамилию, имя и отчество получил в честь крестного отца архиерея Владимира. В 1848 г. по окончании обучения произведен в унтер-офицер. звание, оставлен при школе учителем рус. яз., арифметики и геометрии. Несколько лет посещал уроки в 1-й Казан. гимназии. С 1860 по 1864 г. — вольнослушатель ист.–фил. фак. Казан. ун-та. В 1863-м выдержал экзамен на звание учителя. С янв. 1864 г. — преподаватель рус. яз. в 1-й Казан. гимназии. В конце 1860-х — первой половине 1870-х одновременно преподает этот предмет в Родионовском институте благородных девиц. Получил дворянство.

²⁰ См. письмо 1 и примеч. 25 к нему, а также письмо 7.

²¹ Александр Михайлович Темников (1840–…), участник студенческого движения. В 1858 г. поступил на ист.-фил. фак. Казан. ун-та. Один из первых членов-инициаторов тайного революционного кружка, созданного в ун-те осенью 1860 г. В янв. 1861 г. участвовал в протесте студентов против преподавания проф. Ф.А.Струве. Исключен из ун-та с запрещением посещать лекции.

²² Один из названных Огневых — Флор Иванович (1818–1891), врач. Окончил Казан. ун-т в 1843 г. Служил врачом в южных губерниях России. С 1860-х гг. жил в Москве. Личность второго установить не удалось.

²³ Михаил Данилович Деларю (псевд. Д.Казанский) (1811–1868). Уроженец Казани. Лицеист пятого выпуска, чиновник Министерства внутренних дел и Военного министерства, поэт, переводчик. Уже в лицее писал стихи, был знаком с А.С.Пушкиным и, вероятно, с А.А.Дельвигом. В 1829–1831 гг. — ближайший участник кружка Дельвига — Пушкина и связанных с ним альманахов. В первой половине 1833 г. Деларю в качестве чиновника Военного министерства оформлял Пушкину передачу архивных дел о пугачевском восстании. В 1834 г., будучи по делам службы в Казани, принимал участие в деятельности кружка А.А.Фукс. В мае 1836 г., возвращаясь из Казани в Петербург, Деларю привез Пушкину сочинение А.А.Фукс для «Современника». В библиотеке А.С. Пушкина сохранилась книга Деларю «Опыты в стихах».

²⁴ Имеются в виду опубл. в «Русском архиве» материалы, впоследствии составившие известный биобиблиографический «Справочный словарь о русских писателях и ученых» (1876–1908) Г.Н.Геннади.

²⁵ Карл Александрович Демонси (де-Монси) (1816–1867), профессор. Выпускник мед. фак. Казан. ун-та (1836). В 1839 г. защитил дис. на степень доктора медицины. Преподавал десмургию. В 1840 г. уволился из Казан.ун-та. В течение 3 лет на свои средства находился за границей, занимался в клиниках Берлина, Парижа. В 1843 г. избран чл.-корр. Парижского анатомического общества. С 1843 г. — в Харьковском ун-те, один из учредителей Харьковского мед. общества.

²⁶ София Демонси (де-Монси) (…–1838).

²⁷ Ныне ул. Кремлевская, где расположен Казан. ун-т.

²⁸ Иван Иванович Панаев (1812–1862), писатель и один из редакторов «Современника».

²⁹ См. примеч. 16 к письму 6.