Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 95 2010

Юна Зек


«Безделушка с видом подлинного монумента»


«...les petites choses ont souvent fait aller les grandes»1.

Екатерина П.


«Чесменская чернильница» — один из самых значительных экспонатов Государственного Эрмитажа с прекрасно документированной и весьма занимательной историей создания. Это большой письменный прибор (57 х 77 х 55) из золоченой и патинированной бронзы, с двадцатью эмалевыми миниатюрами на металле. Он представляет собой корабельную палубу с мачтой, орудиями и военными трофеями.

Центральный военный трофей находится на глобусе, увитом гирляндами лавра, в котором помещен часовой механизм с горизонтальным кольцом вращающегося эмалевого циферблата (ротатора). Глобус украшен овальной миниатюрой с изображением Екатерины II на троне в окружении свиты; императрица возлагает на Алексея Орлова знаки ордена Св. Георгия. Своею тяжестью глобус попирает гидру; эта композиция являет собою аллегорию победы России над Турцией. Под глобусом в обрамлении ликторских связок — миниатюра-гризайль: «Алексей Орлов принимает турецких парламентеров».

На палубе — два подсвечника в виде орудийных стволов, окруженных шестью путти (по три вокруг каждого), и — далее — два овальных медальона с миниатюрами: «Взятие Килии» (слева) и «Взятие Тульчи» (справа). Перед медальонами — чернильница и песочница в виде мортир, с двумя играющими возле них путти. Между мортирами — плоский несессер для письменных принадлежностей (ныне пустой). Его покрывает бронзовая, с серебром, крышка в виде ковра с бахромой, на котором лежит миниатюра с изображением ночного морского боя и надписью по-французски: «L'embrasement de la flotte turque par celle de Sa Majest impriale» (Сожжение турецкого флота флотом Ее Императорского Величества). Речь идет о знаменитом морском сражении, состоявшемся в ночь с 26 на 27 июня 1770 года, когда русская эскадра под командованием Алексея Орлова полностью уничтожила турецкий флот в Чесменской бухте. На внутренней стороне крышки — надпись на латыни: CATHARINAE II RUSSORUM IMPERAT. AUG. HOSTIBUS DEBELLATIS PUBLICАЕ FELICITATI RESTITUTAE ANNO DOMINI MDCCLXXIIIII OFFER. BARNAB. AUGUSTIN DEMAILLI PARIS (Екатерине II, августейшей русской императ<рице>, после победы над врагами и восстановления общественного благополучия посвятил в год Господень 1775 Барнаб<э> Огюстен Демайи. Париж).

В центре палубы установлена мачта, на которой ранее был серебряный парус, ныне утраченный.

На тыльной стороне прибора, позади центрального военного трофея — фигура сидящего Геркулеса, покрытого львиной шкурой и вооруженного палицей; он поддерживает два овальных медальона с миниатюрами: «Взятие Бендер» (слева) и «Взятие Браилова (Ibrailov)» (справа).

Победа при Чесме стала вторым триумфом русского оружия со времени учреждения Екатериной II Военного ордена святого великомученника и победоносца Георгия (26.XI.1769): первая блистательная победа в войне с Турцией была одержана при Кагуле графом П.А.Румянцевым (21.VII.1770). В честь подвига Петра Румянцева в Царском Селе Екатерина воздвигла обелиск; заслуги Алексея Орлова императрица увековечила не только Чесменской ростральной колонной, возведенной посреди озера в царскосельском парке, но и сооружением Чесменского дворца и церкви. В Чесменском дворце Екатерина намеревалась предоставить зал Капитулу (Думе) ордена св. Георгия. Для этого зала и заказывалась Чесменская чернильница. Война с Турцией не способствовала укреплению дружественных отношений между Россией и Францией, оказывавшей Оттоманской Порте всестороннюю помощь, но искусство французских мастеров было вне политики.

Главным советчиком русской царицы в приобретениях художественных произведений и заказах, делаемых ею в Париже, был барон Фридрих Мельхиор Гримм. Он посетил Россию в 1773 году, и весной 1774 года между ним и Екатериной II завязалась оживленная переписка, в которой барон сообщал царице последние новости, давал ей полезные советы и стал ее агентом по приобретению во Франции произведений искусства.

Отвечая на двенадцатое послание Гримма, Екатерина писала 10 февраля 1775 года: «Я начинаю с того, чем вы закончили, то есть с будущего чернильного прибора г-на де Майи, который вы соблаговолите заказать в лучшей и достойной форме и точно договориться о цене, во избежание недоразумений... Эта чернильница уже представлена перед мысленным взором моего генерала — Потемкина, который уже поместил ее в самом центре капеллы ордена св.Георгия, капеллы, которую еще надо построить, впрочем, как и изготовить чернильницу. Мы всегда движемся вперед. Будьте еще раз столь любезны, займитесь чернильницей, а мы будем сооружать капеллу и ее канцелярию»2.

Гримм предложил Екатерине заказать чернильницу мастеру серебряных дел и эмальеру Барнабэ-Огюстену де Майи (Демайи) (1732 — ок. 1793). Демайи был талантливым человеком, и, по-видимому, модель этого произведения он создал сам. К работе над столь важным заказом он привлек лучших мастеров своего времени: скульптурные композиции он получил от Жана-Антуана Гудона (фигуры Геркулеса и путти с пушками и мортирами), механизм часов с репетицией и с циферблатом-ротатором ему изготовил часовщик Мейер (Mayer), а глубокая — матовая и блестящая — позолота бронзы была выполнена известным мастером Анри (Henri).

Работы начались, а сумма за чернильный прибор не была точно определена. Оплата шла в несколько приемов и обсуждалась в переписке с Гриммом. Сведения о первой сумме содержатся в письме от 29 апреля 1775 года — Екатерина писала Гримму из села Коломенского под Москвой: «...Я приказала еще вчера отослать вам 36 тысяч турских ливров, которые вы можете использовать для создания чернильницы так, как вы сочтете нужным. <…> Ваша мысль об историографе ордена св. Георгия очень хороша; но впереди еще столько работы: нужно построить Капеллу, создать его секретариат, которые судя по всему появятся после чернильного прибора. Сделайте его столь прекрасным, чтобы желание поместить его на место, ему предназначенное, ускорило все эти работы: мелочи, порой, ускоряют ход крупных дел»3.

«Мелочь» с самого начала стоила 36 тысяч ливров. Работа Демайи шла, по-видимому, с какими-то осложнениями, так как 20 сентября 1775 года Екатерина утешала Гримма в письме из Москвы: «Я столь спокойно жду эту прекрасную чернильницу потому, что большую часть времени вообще о ней не думаю. Следуйте моему совету: вместо потери сна из-за нее — спите спокойно и пустите все на самотек»4.

В начале июня 1776 года Екатерина уже указывает Гримму, каким образом отправить чернильницу в Россию: «...передайте ее князю Барятинскому, который сумеет ее переправить...» — и далее следует замечание императрицы: «Мало ли в Париже наших людей, которым надо же съездить домой, чтобы привести в порядок свои дела»5. Заметим, что именно эти «наши люди», приводившие в порядок свои дела дома, везли из Парижа прекрасную французскую бронзу. Однако императрица опережала события — «славная чернильница» (fameuse critoire) в 1776 году еще не была готова.

Работа над чернильным прибором заняла чуть более двух лет. 28 мая 1777 года Демайи уже был готов показать его Иосифу II, императору Австрийскому, путешествовавшему по Европе под именем графа Фалькенштейна (Falkenstein); в связи с этим он писал графу д’Анживилье6, что поскольку «это вещь особая в своем роде, соединяющая в себе разные искусства, такие как живопись и скульптура», он берет на себя смелость обратиться к графу как «отцу искусств» (1е рrе des arts) с просьбой показать чернильный прибор графу Фалькенштейну. «Я думаю, что, работая уже два года над этой вещью и объединив наиболее искусных наших художников для ее осуществления, я был бы весьма огорчен, если бы не мог удовлетворить требования знатоков»7. Показ прибора брату Марии Антуанетты, однако, не состоялся.

Но мастер был полон желания показать свою работу самым высоким особам. 25 сентября 1777 года он опять писал графу д’Анживилье: «Заказ Ее Величества императрицы Российской выполнен, о чем беру на себя смелость сообщить вам, и буду весьма польщен, если заслужу ваше одобрение. Господин де Верженн8, заинтересовавшийся этой вещью, посоветовал мне отвезти ее в Версаль, когда она будет окончена. Я рассчитываю поехать туда в будущее воскресенье»9.

Состоялась ли поездка Демайи в Версаль история умалчивает, но в октябре 1777 года «славная чернильница» (fameuse ecritoire) была выставлена для обозрения в ателье Демайи, куда ринулся весь парижский свет, чтобы увидеть вещь, заказанную русской императрицей.

В журнале «Memoires secrets»10 подробно описывается это событие: «Толпы собираются у г-на Де Майи, художника по эмали, чтобы увидеть чернильный прибор, выполненный этим мастером по заказу русской императрицы: это подарок, предназначенный императрицей Ордену Св. Георгия, — чернильный прибор должен быть помещен в зале его собраний. Так как все, что касается Екатерины, должно нести отпечаток величия, то г-н Де Майи постарался придать этой безделушке вид подлинного монумента»11.

По-видимому, Гримм жаловался на трудности в отношениях с Демайи и на сложности в исполнении заказа, поскольку письмо Екатерины от 10 января 1778 года полно намеков на это: «Что касается вашей чернильницы, то она начинает мне досаждать из-за всех этих огорчений, что она вам доставляет, каждый раз, как вы только ее упоминаете, я уже жду новых неприятностей, и само слово “чернильница” стало для меня синонимом слова “иеремиада”»12. Гримм, безусловно, писал о высоком качестве выполнения работ, чем и оправдывается последующая фраза Екатерины в этом письме: «Я охотно заплачу все, что следует, и вы распределите подарки, похвалы и вознаграждения так, как найдете нужным, в связи с работами над этой пресловутой (fameuse) чернильницей, но только, при том, чтобы вы сохраняли спокойствие, а я о ней разговоров больше не слышала. Я приказала Олсуфьеву и барону Фридериксу для этого дела открыть вам в ваших краях кредит на тридцать тысяч ливров»13.

В двух постскриптумах к своему письму к Екатерине от 22 апреля 1778 года Гримм дает ей полный отчет в затраченных суммах и распределении подарков; в первом из них он пишет: «...Один из инспекторов полиции, который был назначен наблюдать за производством работ и который должен получить за свои труды золотую табакерку, в настоящее время находится в Бресте по делам службы. Как только он вернется через пару недель, табакерка будет ему передана, а счет за нее будет принесен к ступеням вашего трона.

В ожидании сего, хочу дать отчет о первой сумме в тридцать шесть тысяч ливров, которую Ваше Императорское Величество переслали мне в 1775 году для осуществления этой работы.

В основном счете (здесь приложенном) сьера Демайи указано, что он получил в постепенных выплатах окончательную сумму в тридцать шесть тысяч ливров, что было установленной ценой за чернильный прибор. Если мой вышеназванный сьер уехал глупейшим образом в Россию, как говорят, за две недели до получения императорского вознаграждения (в январе 1778 г. — Ю.З.), то он разделит его со своими кредиторами. Это вознаграждение передано в руки г-на главноначальствующего над полицией, как это и обозначено в окончательном расчете»14.

Из второй приписки мы узнаем дополнительные сведения: «Слава Всевышнему, он освободил нас от чернильного прибора г-на Демайи так же, как он вырвал свой любезный народ из рук фараона. И да будет благодать с бессмертной из Петербурга, которая столь милостиво назвала вышеназванную чернильницу очаровательной, чтобы меня утешить во всех неприятностях этого предприятия; так как без этого одобрения Императрицы я должен был бы сгинуть в нищете. <...> Если этот слабоумный Демайи появился в Петербурге, Ваше Величество может выдать ему патент в том, что у него больше таланта, чем умения себя вести, и милостиво передать ему, что г-н главноначальствующий над полицией Парижа, его «опекун», получил все его деньги. Я изо всех сил отговаривал его от поездки в Петербург — и не один раз; итак, он, кажется, уехал без предупреждения, не сказав мне об этом. Но раз уж глупость сделана, я надеюсь, что он в неплохой ситуации. Он рассчитывал, что, когда покажут чернильный прибор, все вельможи Двора Вашего Величества бросятся к нему с заказами подобных вещей. В смысле вкуса, воображения и исполнения, он очень одарен, но он нуждается в руководителе. <...> Я желаю ему, чтобы за все мои причиненные им бессонные ночи все вельможи императорского двора заказали ему шедевры и чтобы он выполнил их ко всеобщему удовольствию»15. В конце письма Гримм подчеркнул, что суммы, выдаваемые русской императрицей на приобретение произведений искусств, как правило, превышают расходы на них и поэтому всегда остается резерв, что не похоже на подобные авансы других стран. Из этого письма следует, что Гримму стоило больших трудов получить чернильный прибор от Демайи. Вероятно, громкий успех этой работы Демайи у парижской публики осенью 1777 года побудил мастера продлить время ее показа. Однако к началу 1778 года прибор был «вырван» Гриммом из рук Демайи с помощью парижской полиции.

Чернильный прибор был послан из Парижа в Петербург, но 26 мая 1778 года его в Петербурге еще не было: «Чернильница еще не прибыла», — писала в этот день Екатерина16. 21 июня 1778 года Екатерина посвящает свое послание к Гримму теме кончины Вольтера (30 мая. — Ю.З.). Свое письмо императрица заканчивает извещением: «Кстати, пресловутая (fameuse) чернильница прибыла. Я ее видела и, по всеобщему признанию, она получила эпитет «очаровательная» (charmante); единственное то, что мачта в центре служит помехой и не хороша; она ее прячет, утяжеляет и ее портит, я приказала ее убрать. Все остальное на своем месте и весь ансамбль очень хорош (est charmant) (далее немецкая фраза. — Ю.З.) Пусть Бог благословит нашу чернильницу, равно как и тех, кто ее заказал, выполнил и участвовал в ее осуществлении»17. 1 октября Екатерина сообщает Гримму: «Замечательная чернильница украшает мой Эрмитаж, так же как и два бюста Вольтера»18.

После екатерининского Эрмитажа знаменитая чернильница, по свидетельству И.Г.Георги, находилась в круглом зале, расположенном под главным куполом Чесменского дворца, «определенного для кавалерской думы ордена Св. Георгия. На супротив главного входа перед портретом Ея Императорского Величества в естественную величину писанным, находится трон с большими, красным бархатом обитыми креслами... Перед троном стоит стол с покрышкой из краснаго бархата и лежащей на оной небольшой покрышкой из серебряной парчи, на которой вышита золотом уповательно Турецкая надпись с числом 1687. На столе стоит емвлематическая настольная чернильница, изобретения французского живописца на финифти Малии. Она сначала сохранялась в Императорском ермитаже, а потом подарена Монархиней кавалерской думе. Вся оная настольная чернильница чрезвычайно хорошо сработана и стоила 23.000 рублей»19. О размере всех затрат Екатерины на эту вещь Георги осведомлен не был. Когда, при Александре I, собрания Думы ордена св. Георгия были перенесены в Георгиевский зал Зимнего дворца, то письменный прибор был передан в зимнедворскую «Сервизную должность». 22 ноября 1848 года граф Андрей Петрович Шувалов распорядился перевести его из Сервизной должности Зимнего дворца в Императорский Эрмитаж, где он был внесен в инвентарь Галереи Драгоценностей.

Что касается до Демайи, то в середине октября он еще в Петербурге не появлялся: «Создатель (ouvrier) пресловутой чернильницы сюда еще не прибыл», — отметила Екатерина в письме от 17–19 октября 1778 года20. 5 ноября — то же: «Сьер Демайи, насколько мне известно, не приехал; но если он явится, он может уехать так же, как он приехал, то есть — его о том не просили. Я не сомневаюсь при этом, что он тут же найдет работу, так как роскошь прекрасных и очаровательных бесполезных вещей захватывает всех с каждым днем более»21.

Вероятно, все-таки Демайи был в России, т.к. есть свидетельства его пребывания; во всяком случае — в Сибири. В Эрмитаже хранится Грот-фонтан («Пирамида») из сибирских самоцветов с надписью: «ПО ПРIКАЗАНIЮ ЕГО ПРЕВОСХОДIТЕЛЬСТВА ЕВГЕНIИ ПЕТРОВIЧА КАШКИНА В.A.Demailly, invenit Tobolk (Tobolsk) РУКОВОДСТВОМЪ IBAHA ПАТУШЕВА» (И.К.Патрушева). Заказчиком «Пирамиды» был тобольский губернатор Е.П.Кашкин, но выполнили ее екатеринбургские мастера в 1785–1786 годах по рисунку Б.О.Демайи. В августе 1786 года Екатерина II получила дар тобольского губернатора, напомнивший ей о создателе Чесменской чернильницы.

Еще один след имени Демайи существует в архивном документе, гласящем, что «на профессоре Демальи французской нации за сделанные по повелению бывшаго генерал-губернатора Кашкина в 1785 году из разных мраморов 22 столешницы значится долг по фабрике в 185 руб. 94 коп.»22.

В Протоколе парижской Временной комиссии по делам искусств 1794 года есть запись, что Демайи передал в дар нации драгоценную коллекцию минералов, собранную им в России. Он уехал из Парижа в 1778 году, а следы его пребывания в Сибири относятся к 1785 году. Других сведений о Демайи в России пока отыскать не удалось.

Безусловно, Демайи был незаурядным мастером, но Чесменская чернильница осталась единственным его шедевром, сохранившим его имя для потомства. Части Чесменской чернильницы были повторены (вероятнее всего, в его мастерской): мортиры и орудийные стволы с играющими путти украшают небольшой письменный прибор с подсвечниками, ныне хранящийся в Павловском дворце-музее. Он был приобретен для Эрмитажа у торговца Милиотти и числился в инвентаре Ивана Лукина23. Подсвечники-пушки имеются и в Лондоне — в музее Уоллеса (The Wallace Collection). Несмотря на свои бессонные ночи Гримм оценил работу Демайи и его индивидуальность, столь непокорную всяким приказам. Екатерина же царственно не снизошла до внимания к своеобычному мастеру, создавшему одну из самых оригинальных вещей ее коллекции.




Примечания

1 «…мелочи порой ускоряют ход крупных дел» (фр.). Здесь и далее французские тексты приведены в моем переводе. — Ю.Зек.

2 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 16.

3 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 22–24.

4 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 36.

5 Письмо от 2 июня 1776 г. из Царского Села. — Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 49

6 Шарль-Клод Флао де Ла Бийардери, д’Анживилье, граф (Flahaut de La Billarderie, Charles Claude de, comte d'Angivillier, 1730–1809) — главноуправляющий Королевскими дворцами и садами (directeur des btiments et des jardins du roi); известный меценат.

7 Rau L. Histoire de l’expansion de l’art franais moderne, le monde slave et l’orient. Paris, 1924. P.165.

8 Шарль Гравье Верженн, граф (1717–1787) — франц. государственный деятель, министр иностранных дел при Людовике XVI.

9 Rau L. Op. cit. P.165.

10 Bachaumont L. Mmoires secrts pour servir a histoire de la rpublique des lettres en France, depuis 1762 jusqu’ nos jours; ou Journal d’un observateur etc.: in 36 v. A L.: chez John Adamson, 1777–1789. — Периодическое издание, основанное Луи де Башомоном (Louis Petit de Bachaumont, 1690–1771); после смерти основателя оно продолжало выходить под его именем.

11 Цит. по: Rau L. Op.cit. P.165.

12 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 77/

13 Там же.

14 Grimm avec Catherine II. Publie par M. Louis Rau / L'art franais dans les pays du Nord et de lest de l'Europe (XVIIIe-XIXe sicles). Paris, 1969. P. 22.

15 Там же. P. 23–24.

16 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 89.

17 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 95.

18 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С.104

19 Георги И.Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопримечательностей в окрестностях оного, с планом 1794–1796. СПб.: Лига, 1996. С. 495.

20 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 105.

21 Сб. РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 109.

22 ГАСО. Ф. 8б. Оп. 1. Д. 68. Л. 5. Считаю своим долгом выразить искреннюю благодарность Н. М. Мавродиной за предоставленные ею сведения о «Пирамиде» и об архивном документе из Государственного архива Свердловской области.

23 Описание этого письменного прибора мы находим в упомянутом труде И.Г.Георги, в перечне «приборов древних времен, произведений искусства и других примечания достойных вещей», хранящихся в Эрмитаже: «Аллегорическая настольная чернильница на крепко позолоченной бронзовой доске сделана одним Французским мастером. Чернильница и песочница имеют вид мортир, а футляры для очиненных перьев вид направленных пушек. Сей прибор сделан из яшмы и стоит между двумя круглыми небольшими лазуревыми столбами, на которых находятся лебедь и лампада Леды. Перед оною есть порфирный столб, около 2 футов вышины имеющий, на котором под славою висит медальон ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА». — Георги И.Г. Указ.соч. С. 390.

Я.Хаккерт. Гибель турецкого флота в гавани Чесмы. 1771. Холст, масло

Я.Хаккерт. Гибель турецкого флота в гавани Чесмы. 1771. Холст, масло

Чесменская чернильница

Чесменская чернильница

Чесменская чернильница. Фрагмент

Чесменская чернильница. Фрагмент

Г.Г.Орлов в кавалергардском мундире. Портрет работы А.Чёрного с оригинала В.Эриксена. Медь. Эмаль. 1770-е годы

Г.Г.Орлов в кавалергардском мундире. Портрет работы А.Чёрного с оригинала В.Эриксена. Медь. Эмаль. 1770-е годы

Чесменская чернильница. Фрагмент

Чесменская чернильница. Фрагмент

Граф А.Г.Орлов. Деталь Чесменской вазы

Граф А.Г.Орлов. Деталь Чесменской вазы

Чесменская ваза. 1770-е годы. Берлин. Фарфор. Роспись полихромная

Чесменская ваза. 1770-е годы. Берлин. Фарфор. Роспись полихромная

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru