Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 78 2006

150 лет со дня рождения В.В.Розанова

 

В.Г.Сукач

 

Enfant terrible русской литературы

 

«Читал о Гете и думал о Розанове, что один на пьедестале, а другой без памятника, и место, где зарыт, забывается: нет никакой отметины на месте могилы, и ежедневно там по этому месту люди ходят».

Эти горькие пришвинские слова написаны, когда еще и десяти лет не прошло после смерти Василия Васильевича. И потом еще более чем на полвека его имя литератора и журналиста, богослова и философа, педагога и… нумизмата было почти забытым.

А в конце XIX — начале ХХ века присутствие Розанова в русской культуре чрезвычайно плотно, его имя постоянно встречается в письмах, воспоминаниях и публикациях текстов того времени. После смерти Розанова, несмотря на сложные исторические условия, в Москве и Петрограде образовались кружки, которые включились в собирание материалов, связанных с жизнью и творчеством писателя. Стало ясно, что из общественно-литературной жизни России ушел человек, с которым связан целый пласт исторического бытия страны. В «Вестнике литературы» (1921. №9) помещено объявление:

 

Розановский кружок

(Письмо в редакцию)

 

В интересах жизни и творчества Василия Васильевича Розанова организуется кружок по изучению Розанова, ставящий своей задачею: 1) собирание всевозможных материалов о нем (статей, рецензий, воспоминаний и пр., как печатных, так и рукописных), 2) составление исчерпывающего библиографического указателя трудов Розанова и литературы о нем, 3) собирание писем его, по возможности в подлинниках, или в копиях, 4) устройство вечеров и издание сборников памяти Розанова, 5) устройство при музее «Дома Литераторов» особого отдела имени Розанова.

В виду того, что подготовка издания сочинений Розанова уже осуществляется в Москве проф. П.А.Флоренским, кружок, во избежание параллелизма в работе и в связи с переживаемым издательским кризисом, пока не ставит своей задачей издание полного собрания сочинений Розанова, но предполагает всемерно содействовать осуществлению такового.

Кружок обращается ко всем лицам, располагающим письмами, статьями и проч. материалами, имеющими отношение к жизни и деятельности В.В.Розанова, с просьбой направлять их по адресу: Петроград, Дом Литераторов (Бассейная, 11). Секретарю Кружка по изучению Розанова. Инициативная группа:

Андрей Белый, А.Волынский, Э.Голлербах, Н.Лернер, Виктор Ховин.

К сожалению, работа была приостановлена новой властью почти сразу же — в «Петроградской правде» появилась статья Л.Троцкого «Внеоктябрьская литература», в которой замечалось о «гниение интеллигентского индивидуализма». Отдельная рубрика статьи была посвящена Розанову: «Мистицизм и канонизация Розанова», в которой указывалось о «повальной нынешней канонизации Розанова». Вся статья лидера торжествующей власти насыщена сомнительной логики аргументами, пафосом страстного ниспровержения «гениальности» Розанова и его уничижения: Розанов — «червеобразный человек и писатель: извивающийся, скользкий, липкий, укорачивается и растягивается по мере нужды — и как червь, противен».

Но удивительно, что вопреки хаосу и разрухе судьба авторского архива Розанова была на редкость благосклонна и сохранила его в достаточной полноте. Этот архив, находящийся в Российском государственном архиве литературы и искусства, сохраняет предметы, которые Розанов оставил у себя еще пятнадцатилетним юношей. Письма товарищей по гимназиям, конспекты изучаемых книг школьного периода, даже кондуиты, которые он каким-то образом извлек из Нижегородской гимназии. Более — более: в его домашнем архиве сохранились разнообразные билеты, записки на цены продуктов голодного 1918 года, банковские чеки и пр. Разумеется, Розанов наверное в максимальной полноте сохранил письма корреспондентов. Как журналист, как писатель по такому жгучему вопросу, как судьба семьи в России, Розанов получал письма со всей страны — от жен министров до последней женщины, решившей наложить на себя руки. Розанову писали студенты, курсистки, и для этих пачек писем, как вспоминает современник, у Розанова был отведен шкаф, где по алфавиту находились письма молодежи. «Литература частных писем» всегда казалась ему самою интересною и дорогою в виду того, что там находилась рукотворность человеческих дел. Характерна розановская неприязнь к Гутенбергу, изобретателю печатного станка. Печатное слово Розанов не любил, хотя вся жизнь его связана именно с печатью. Рукописность, он говорил, — это след человека на земле, и когда ему приходилось «чистить» свой архив, то он сохранял все написанное, рвал только свое, и то с болью.

Известно, что Розанов был крупным коллекционером греческих и римских монет. Еще ранее — он был и библиофилом. Дух собирателя изящных вещей ему очень знаком.

В 1914–1916 годах Розанов передал в Румянцевский музей часть писем из своего архива. Все письма он тщательно отсортировал и велел переплести в черный коленкор с заглавиями. Так появились более двадцати папок с надписями: «Письма авторов к В.В.Розанову», «Письма профессоров…», «Письма А.С., А.А., М.А. и Б.А. Сувориных…», «Письма братьев Цветаевых Дмитрия и Ивана Владимировичей…», «Письма монашествующих к В.В.Розанову» и др. Каждый набор писем Розанов предварял запиской-характеристикой корреспондента, которые часто содержат бесценные и единственные сведения о них. К сожалению, работники архива Российской государственной библиотеки, наследники Музея, расплели книги Розанова, нарушив авторскую композицию. Иногда это потери, которые уже трудно восстановить. Например, в переплете перед письмами А.Блока Розанов писал: «Александр Блок, прекрасный, “истинно русский”». Следующая пачка писем посвящена В.Брюсову, и Розанов, продолжая сюжет, заметил: «Валерий Брюсов. Совсем другой, чем Блок (страшноват)». К счастью, этот переплет находится в РГАЛИ и не был подвергнут участи оказавшихся в НИОР РГБ.

И до сих пор ведутся поиски розановских автографов, фотографий и других предметов, связанных с его личностью. Удивительно, что в кругу книголюбов отношение к Розанову особенно любовное. Занимаясь уже более тридцати лет Розановым и вожась (возиться) над его книгами ли, рукописями ли, я ощущаю теплоту тех вещей, к которым притрагивались руки писателя. В моем собрании находятся такие предметы, которые мне передали люди, только зная мое отношение к герою. Так у меня появилась фотография, на которой Розанов снялся 20 апреля 1916 года в день 60-летия. Вообще Розанов не любил сниматься. Но для своих друзей и вообще, «в такой день», Розанов снялся в двух, кажется, позах. Фотография мне пришла от книголюба, вавилониста, из Ленинграда (было дело в 1983 году). На ней инскрипт: «Михаилу Михайловичу Тарееву на память. В.Розанов. Хитрое лицо!». Года через два я был у своего друга на дне рождения. И вот, вместо того чтобы получить от меня подарок, он вручает в дар мне непереплетенную книгу Розанова «Литературные изгнанники» (СПб., 1913) с автографом на шмуцтитуле: «Дорогому Михаилу Михайловичу Тарееву. В.Розанов. Карточка под 9-й стр.». Тареев (1866–1934) — профессор Московской духовной академии, корреспондент (1905–1916) и почитатель Розанова. В моих руках соединились два предмета, которые не только тешат сердце любителя редкостей, но и помогают исследователю. Оказывается, книга Розанова 1913 года была издана тиражом 600 экз. на тряпичной бумаге и должна быть редкостью, но мы встречали ее в продаже очень часто. Где-то был слух, что издатель сделал дополнительный тираж. Мой экземпляр книги, который Розанов подарил Тарееву в 1916 году, был из древесной массы, т.е. из дополнительного тиража (неизвестное количество).

Мне однажды преподнесли истинную жемчужину из розановских автографов, надпись Розанова на обложке 3-го выпуска «Апокалипсиса нашего времени»:

«Скорбному и тоскующему, как и я, Эрику Федоровичу Голлербаху. Полная истина заключается в Мурахиной и в Голлербахе; самый великий грех есть вместе с тем самая великая святость и “навозная жижица” (где плавают золотые рыбки с “тем паче”) есть в то же время чистейший воздух. Amen. В.Розанов. Жизнь святость грех смерть. Эллипс бытия». Богатая коллекция писем Розанова к Голлербаху (1915–1918), изданная в Берлине в 1922 году, есть, может быть, высшая степень откровения автора «о мире и о себе». Хотя в 1917 году, когда он надписал столь лестные строки двадцатидвухлетнему юноше на последней свой книге, Голлербах еще ничем не выделился из юношества. К своему зрелому возрасту Розанов впервые получил дружбу молодых. Это были люди с юной душой (что особенно ценил писатель), а не «перспективным будущим». Такова была и переводчица и писательница Любовь Алексеевна Мурахина (1860–1919), пленившая его целомудренной жизнью и образованностью. Так Розанов гордился и дружбой с молодым Флоренским, С.А.Цветковым, В.И.Мордвиновой. Дружба с ними была некоторой отрадой «на закате дне» писателя, который тоже не потерял юность души.

Очень интересное письмо от 6 апреля 1916 года к философу Владимиру Францевичу Эрну (1882–1917). Он принадлежал к окружению П.А.Флоренского, с которым Розанов состоял в переписке с 1903 года. Это, может быть, единственное письмо писателя к философу.

 

Спасибо, дорогой Эрн1), за книгу («Фил‹ософия› Джоберти»). С такой радостью прочитал: «…дорогому В.В.». Мне этим очень хочется быть. Вы лично мне — дорогой, а для России или, вернее, в России — такой правильный весь, что среди русских безумно редкий.

О Шмидт я послал сегодня 2-ой фельетон в «Колокол» (синодально-миссионерская газета).

Ох, устал.

В.Розанов.

 

А что такое было в пропущенных местах «Дневника» Шмидт? И — что Вы думаете о «Фил‹ософии› творч‹ества›» Бердяева? Я о нем написал 3 фельетона: 2 в «Колоколе» и 1 в «Моск‹овских› Вед‹омостях›».

Все-таки он только высказывает и нигде не доказывает. И я думаю, зовя нас к «величию», не зовет ли он к «вершинам» католичества? Все это сомнительно; мне кажется, судьба Руси и Провидение ее — быть тихой и незаметной (в тайне хорошо бы: «б‹ыть› милой и прекрасной»). «Вершины» вообще опасны. И потому что «на вершине Бог». «Не подходи близко». Русь да будет вечною ПРОВИНЦИЕЮ. Ей-ей это так. Кой-какая администрациишка. Наши несовершенные суды, глуповатые и ленивые. Ей-ей, даже очень умным не надо быть. Страшно. Пушкин и Лермонт‹ов› захотели быть очень умными и погибли так рано и страшно. В.Р.

 

1) безумная беспамятность на имена и отчества, а во «Всей Москве» Вас почему-то нет (примеч. В.В.Розанова).

 

Немного комментария: упоминаемая книга Эрна об итальянском философе Винченцо Джоберти (1801–1852) была издана в 1916 году в Москве в знаменитом изд-ве «Путь». Местонахождение экземпляра с инскриптом Розанову нам неизвестно. Отзыв на книгу «Из рукописей А.Н.Шмидт. С письмами к ней Вл. Соловьева» (М., 1916) Розанов опубликовал в «Колоколе» (1916. 27 мая и 3 июня) под заглавием «А.Н.Шмидт и ее религиозные переживания и идеи».

Розановский портрет работы И.Я.Пархоменко (1870–1940), который хранится в Государственном литературном музее, также впервые ныне публикуемый, создан в 1909 году. По поводу сеансов у художника Розанов написал прелестный полуиронический очерк «Галерея портретов русских писателей г. Пархоменко» (Новое слово. 1910. №5). Многие из них сохранились и опубликованы, в том числе портреты Блока, Вяч. Иванова, Ремизова.

Дарственная надпись Э.Ф.Голлербаху и автограф В. В. Розанова на обложке выпуска №3 «Апокалипсиса нашего времени»

Дарственная надпись Э.Ф.Голлербаху и автограф В. В. Розанова на обложке выпуска №3 «Апокалипсиса нашего времени»

Василий Васильевич Розанов в день 60-летия. 1916

Василий Васильевич Розанов в день 60-летия. 1916

Автограф Василия Васильевича Розанова на обороте фото, подаренного М.М.Тарееву

Автограф Василия Васильевича Розанова на обороте фото, подаренного М.М.Тарееву

Дарственная надпись М.М.Тарееву на шмуцтитуле сборника В.В.Розанова «Литературные изгнанники»

Дарственная надпись М.М.Тарееву на шмуцтитуле сборника В.В.Розанова «Литературные изгнанники»

Портрет В. В. Розанова. 1909. Холст, масло. ГЛМ. И.Пархоменко

Портрет В. В. Розанова. 1909. Холст, масло. ГЛМ. И.Пархоменко

Автограф письма В. В. Розанова В.Ф.Эрну от 6 апреля 1916 года

Автограф письма В. В. Розанова В.Ф.Эрну от 6 апреля 1916 года

Конверт розановского письма В.Ф.Эрну от 6 апреля 1916 года

Конверт розановского письма В.Ф.Эрну от 6 апреля 1916 года

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru