Елена Трофимова (Васина)

Тот самый Васин

Разговаривая как-то с поэтом Евгением Рейном, я сказала, что мой отец был книжным графиком. Рейн, знаток и любитель книг, оживился. «А как его фамилия?» — «Да ты вряд ли ее знаешь», — ответила я, поскольку разговор происходил в конце 80-х. «Ну так все же?» — «Васин» — сказала я. Тут Рейн выпучил на меня свои огромные черные глазищи и прорычал: «Васин!!! Тот самый Васин!!!»

И рассказал, как знали и собирали его книги, как любили его рисунки в «Огоньке» и «Неделе». Каким событием для любителей книги 60-х был оформленный им томик Франсуа Вийона.

Александр Андреевич Васин. Каким он был?

Теперь, когда я уже старше своего отца, я смотрю на его жизнь иначе. И понимаю то, что по молодости лет понять не могла.

Первое, что скажут люди, знавшие Александра Васина, — это был очень веселый, артистичный человек. Легко импровизировал, писал стихи, играл на фортепиано, пел, танцевал. Был душой любой компании. Все делал очень легко. Работа была ему в радость и как будто не доставляла никакого труда. Конечно, это было лишь внешнее впечатление. Но в те годы мне так казалось.

Отец жил полно, радостно, но как-то чрезвычайно быстро. Все уместилось в пятьдесят шесть лет.

Родился он 30 августа 1915 года в городе Рязани. Умер в Москве 13 ноября 1971 года.

Путь в искусство начал издалека. Сначала окончил архитектурно-строительньй институт. После него работал в мастерской известного архитектора А.Бурова.

Началась война. Он служил в армии — обучал курсантов военно-строительному делу. И рисовал, рисовал, рисовал… В основном это были карикатуры. Их даже стали печатать в газетах.

Наконец он решился пойти в «Крокодил», где работали его кумиры — художники Л.Бродаты, К.Ротов, молодой В.Горяев. Там ему посоветовали поступать в художественный институт. А учиться ему очень хотелось. Он всегда учился.

Поступив в Художественный институт им. В.И.Сурикова, Александр Васин попал в мастерскую П.Я.Павлинова. Всю жизнь он помнил слова учителя: «Что такое цельность в изображении? В рисунке — это подчинение всех частей одной общей форме, одной идее, одному плану».

Большое влияние оказал на него и замечательный график Л.Г.Бродаты. Лаконизм, острый линейный рисунок, ироничный драматизм — это все его уроки.

Курс, на котором учился отец, подобрался замечательный. Борис Маркевич, Марк Клячко, Николай Гришин. Судьба соединила их в самом начале, сделав единомышленниками и друзьями. На всю жизнь.

Что объединяло всех этих молодых людей, пришедших работать в книгу в начале 50-х?

Понимание книги как единого организма, что было заложено еще в 30-е годы школой В.Фаворского. Суперобложка, переплет, форзац, титул, заставки, концовки, сами иллюстрации и шрифт — все должно быть подчинено одной пластической идее.

Рассматривая книги А.Васина, видишь, что каждая из них сделана от начала до конца очень цельно. Но в то же время оформление Франсуа Вийона стилистически отличается от иллюстраций к Бернарду Шоу. Рисунки к Юрию Олеше не похожи на иллюстрации к «Живым и мертвым» Константина Симонова. Разная литература требовала разнообразия манеры, техники. И не только в иллюстрациях, но и в шрифте, в макете книги. Отец виртуозно писал шрифт, собственноручно рисовал макет — от первой до последней страницы.

Рисовать он любил страстно. Никогда не расставался с блокнотами и карандашами. Позже с фломастерами, которые он обожал, как техническую «новинку», и добился большой виртуозности, работая ими. Рисовал он везде: на собраниях, на улице, на пляже, в гостях и дома, даже перед телевизором.

А летом на плече у него висел маленький этюдник, который до сих пор хранит тепло его рук. Отдыхая в Паланге, он каждый вечер ходил к морю и писал короткие закатные состояния, бесконечно варьируя три основных отношения — небо, море и песчаный пляж. И снайперски точно расставлял на нем крошечные фигурки людей.

Отец был восторженным, увлекающимся и романтичным человеком. Влюбленность была его постоянным состоянием.

Но восторг перед женщиной — это отдельная тема. Он считал, что ничего прекраснее и загадочнее женщины природа не создала. В каждой из них он открывал нечто особенное, только ей одной присущее. Обаяние, красоту, стать. Он поэтизировал женский образ в своих многочисленных акварельных портретах.

Отец постоянно рисовал обнаженную модель. В его наследии этих листов сотни. Это была его «потаенная любовь». Его творческая лаборатория. В этих рисунках сконцентрировалось все его мастерство — мастерство острой композиции, лаконичной линии, архитектоничности. Каждая фигура — острый силуэтный знак, точно скомпонованный на листе. А живая, трепетная линия — почти растворяется в белизне бумаги.

Рисунки «Ню», составившие экспозицию выставки в зале журнала «Наше наследие», никогда раньше не выставлялись. Они пролежали в папке на антресолях более 30 лет. Ведь не надо забывать, что в 60-е годы обнаженная модель на выставки не попадала. Тема считалась почти запретной.

Отец в своих рисунках прежде всего художник, пластик. И на решение пластической задачи он мобилизует весь свой опыт и талант рисовальщика. В его работах нет ни капли пошлого эротизма. Он готов повторить, вслед за Б.Пастернаком:

А я перед чудом женских рук,

Спины, и плеч, и шеи

Итак с привязанностью слуг

Весь век благоговею.

Хотя рисунки сделаны очень давно, они удивительно точно передают характер и личность отца. Восторженность — в неожиданных ракурсах и отточенных силуэтах. Энергичность — в звенящих на листе линиях и пятнах. Мужественность — в сильных объемных формах. Любопытство — в интриге между формой и контрформой. А в целом — радостный восторг. Так я сейчас это понимаю и чувствую.

Пятьдесят шесть лет — недолгая жизнь. Но художникам подарено великое чудо. Глядя на рисунки, вновь видишь ЖИВОГО, умного и ироничного Александра Андреевича Васина.