«Благосклонный к вам Павел…»

 

Переписка графа и графини Северных с К.И.Кюхельбекером. 1781–1782

 

Летом 1776 года великий князь Павел Петрович предпринял поездку в Берлин для встречи с невестой, вюртембергской принцессой Софией Доротеей Августой Луизой (в православии Марией Федоровной); 26 сентября 1776 года в Воскресенском соборе Зимнего дворца состоялось венчание и затем свадьба.

А несколько раньше, 2 февраля 1776 года, на службу к наследнику престола в качестве библиотекаря был принят Карл Генрих Кюхельбекер, которому предстояло стать корреспондентом великокняжеской четы в публикуемой нами Переписке.

Еще в 1765 году Екатерина подарила наследнику в качестве резиденции Каменный остров, на северной окраине Санкт-Петербурга. Брак с Марией Федоровной и рождение 12 декабря 1777 года первенца, великого князя Александра Павловича, были отмечены подарком новой резиденции под Петербургом, названной селом Павловское, где с 1779 года Павел Петрович и Мария Федоровна каждое лето «имели пребывание» в своих павловских «домиках» и где управляющим практически с этого времени становится Карл Кюхельбекер.

В сентябре 1781 года великокняжская чета отправляется в ознакомительное путешествие по Европе. Собственно, с этого времени можно рассматривать как особое, параллельное екатерининской эпохе, «павловское время», когда в Павловске и на Каменном острове, затем в Гатчине вынашивается и вызревает особая культура, которая получит кратковременное, но выразительное воплощение в стремительных и резких, но целенаправленных действиях и реформах Павла I, а нагляднее всего воплотит себя в последнем памятнике петербургской архитектуры XVIII столетия, Михайловском замке.

Среди материалов, связанных с путешествием наследника престола по странам Западной Европы, необычайно интересными оказались письма великокняжеской четы к управляющему селом Павловским — Карлу Генриху (Карлу Ивановичу) Кюхельбекеру.

 

Из биографии К.И.Кюхельбекера сведений сохранилось так немного, словно он навсегда остался в тени трагической судьбы своего сына Вильгельма (1797–1846), лицеиста, друга Пушкина, поэта, прозаика, драматурга, литературного критика, декабриста.

Карл Кюхельбекер родился в Саксонии, по-видимому, в 1748, а не в 1754 году, как принято было считать до сих пор¹, окончил университет в Лейпциге, одновременно с А.Н.Радищевым и И.-В.Гете, с которым был хорошо знаком. Известно, что в первой половине 1770-х годов получил саксонское дворянство, о чем запись в формулярном списке гласит: «Из дворян Римской империи».

Приехал в Петербург в 1772 году. Библиотекарем на службу к великому князю Павлу Петровичу, по рекомендации швейцарца Ф.Г.Лафермьера, был принят, как уже говорилось, 2 февраля 1776 года. 1 августа 1779 года — «пожалован секретарем». Определен (закреплено документально) управляющим в Павловское 10 января 1780 года. В 1781 году женился на Юстине Карловне фон Ломен, жили они в Петербурге, нанимая небольшую квартирку во флигеле дома Биха на Владимирской улице, где родились их дети — дочери Юстина и Ульяна, и сыновья — Федор, Вильгельм, Михаил и Карл. Мать «истовая лютеранка, ревнительница евангельских заповедей. В семье уделялось особое внимание воспитанию нравственных качеств детей, и в характере Вильгельма рано проявились способность к активному состраданию, доброта и деликатность»².

В 1782 году Кюхельбекер-старший принял управление Каменным островом, с 1784 по 1789 год был директором Павловского имения.

Конфликты и разногласия с архитектором В.Бренной и казначеем Их Императорских Высочеств Л.Г.Николаи, которым покровительствовала великая княгиня, стали истинной причиной ухода Кюхельбекера из Павловска. Попытки заступиться за Ч.Камерона и его сотрудников оказались тщетными, но вызвали неудовольствие великого князя, работа у которого государственной службой не считалась и пенсией не обеспечивалась.

Письмом от 5 июля 1789 года великая княгиня Мария Федоровна сообщила К.Кюхельбекеру об освобождении от директорских обязанностей, в связи с увольнением его великим князем в отставку «По слабости здоровья, с полным жалованьем»³.

Хотя в награду за свой труд он получил от Павла Петровича небольшое поместье Авинорм в Эстляндии (Авинурме, Республика Эстония), расположенное на юго-западном берегу Чудского озера, куда он уехал после отставки и где прошло детство его детей, в материальном отношении это были едва ли не самые трудные годы его жизни.

Пытаясь обеспечить семью, Карл Иванович обратился за помощью к Павлу I и по Именному высочайшему указу от 14 ноября 1796 года К.И.Кюхельбекер получил чин надворного советника в ведомстве Гоф-интендантской конторы с жалованьем 800 рублей ассигнациями в год. Недолгое время работал в Гатчинском дворце, в его ведении в 1797 году была перестройка Дома старой полиции на Мойке под придворный лазарет, затем стал членом Гоф-интендантской конторы, был приписан к Экспедиции строения Михайловского замка, в честь окончания которого получил чин действительного статского советника⁴.

Во время дворцового переворота и убийства Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 года К.И.Кюхельбекер находился в Михайловском замке. Пережитое им нервное потрясение, встретившие его на пороге дома гневные слова жены: «Ты обязан был умереть там!» — привели его почти к помешательству. Впечатления ужасной мартовской ночи долгое время преследовали его, он стал молчалив и замкнут, вскоре вышел в отставку, уехал в свое эстляндское имение, самочувствие улучшилось, но скоротечная чахотка неожиданно свела К.И.Кюхельбекера в могилу на 61-м году жизни. Это случилось в 1809 году

Здесь же в Авинорме он и был похоронен⁵.

На небольшую пенсию после смерти мужа жить было невозможно, Авинорм пришлось продать, заботиться о матери, о воспитании и образовании трех братьев стала семья старшей сестры Юстины Карловны (1784–1871), которая вышла замуж за Григория Андреевича Глинку (1776–1818), поэта и прозаика, переводчика, филолога, драматурга, профессора русского языка и словесности Дерптского университета (1803–1810), помощника воспитателя при великих князьях Николае и Михаиле Павловичах (с 1811), автора учебников по русскому языку для прибалтийских губерний⁶.

Е.А.Энгельгардт, отдаленный свойственник семьи Ю.К. фон Ломен, матери В.К.Кюхельбекера, сосед по имению в Прибалтике, приступив в 1816 году к обязанностям директора Царскосельского лицея, в своем дневнике, по первым впечатлениям, оставил заметки на немецком языке о характерах лицеистов, своих воспитанников.

Он хорошо знал Карла Кюхельбекера, на которого Вильгельм был не только внешне, но и по складу характера, по темпераменту, по отношению к людям очень похож — такой же высокий, белокурый, нескладный, вспыльчивый, увлекающийся, обидчивый, фанатически преданный друзьям, близким людям, порученному делу, высоким идеям.

Опытный педагог, Энгельгардт, глядя на Вильгельма, почувствовал «голос крови», наследственность судеб, и в дневниковой записи о нем незримо, но явственно, словно образ за кадром, присутствует «тень отца»: «Читал все на свете книги обо всех на свете вещах; имеет много таланта, много прилежания, много доброй воли, много сердца и много чувства, но, к сожалению, во всем этом не хватает вкуса, такта, грации, меры и ясной цели. Он, однако, верная, невинная душа, и упрямство, которое в нем иногда проявляется, есть только донкихотство чести и добродетели со значительной примесью тщеславия. При этом он в большинстве случаев видит все в черном свете, бесится на самого себя, совершенно погружается в меланхолию, угрызения совести и подозрения и не находит тогда ни в чем утешения, разве только в каком-нибудь гигантском проекте. В детстве он страдал пляской св.Витта. Его отец умер от чахотки, которая угрожает и ему»⁷.

Сын, вспоминая отца, которого он видел в последний раз в одиннадцатилетнем возрасте, рисовал на полях своих сочинений его горбоносый профиль с высоким лбом, напряженным взглядом, характерной «павловской косичкой» — единственный, по-видимому, портрет К.И.Кюхельбекера⁸.

Около полувека письма великокняжеской четы и черновики ответных писем отца хранились в семье Юстины Карловны Глинки, затем в 1835 году были подарены ею великому князю Михаилу Павловичу, владельцу Павловского имения, который передал их в дворцовую библиотеку.

Преподнося Переписку — самую драгоценную семейную реликвию — и напоминая таким образом о роли их отца в создании Павловского и Каменноостровского ансамблей, о симпатии к нему Павла Петровича и Марии Федоровны, Юстина Карловна хлопотала за Вильгельма, пытаясь смягчить участь узника.

Нельзя сказать, что надежды не оправдались только потому, что конверт с Перепиской хранился без надписи и в нераспечатанном виде, как отметил историк М.И.Семевский. В действительности, великодушие великого князя Михаила Павловича по отношению к В.К.Кюхельбекеру, — в него и в генерала А.Л.Воинова стрелявшего на Сенатской площади в день восстания, но пистолет дал осечку, — проявилось уже в 1826 году, когда он ходатайствовал об отмене смертной казни осужденному «по первому разряду» Кюхельбекеру и по конфирмации от 10 июня 1826 года Вильгельма Карловича приговорили к 20-ти годам каторжных работ и вечной ссылке. По хлопотам матери и сестры срок каторжных работ был сокращен до 15 лет. 30 апреля 1827 года по Высочайшему повелению Кюхельбекера доставили в Шлиссельбургскую крепость, 12 октября отправили в Динабургскую, в арестантские роты, где 5 августа 1829 года он получил разрешение два раза в год извещать мать письмами о себе. 19 апреля 1831 года перевели в Ревель, где содержали в Вышгородском замке, затем 7 октября «отправили водою» в Свеаборгскую крепость (Финляндия) в арестантские роты.

Во время великокняжеского приема летом 1835 года в Павловске Юстина Карловна, рассказав о катастрофическом состоянии здоровья брата после 10 лет одиночного заключения, просила о сокращении срока.

Следствием ходатайства великого князя Михаила Павловича стал указ Николая I от 14 декабря 1835 года, по которому В.К.Кюхельбекера освободили из Свеаборгской крепости и отправили на поселение в г. Баргузин Иркутской губернии⁹.

 

* * *

Продолжавшееся с 17 сентября 1781 по 20 ноября 1782 года путешествие графа и графини Северных, сопровождаемых небольшой свитой из 12 человек, прошло по традиционному маршруту: из Санкт-Петербурга через Польшу и Австрию до Вены, с длительным пребыванием в Италии и Франции, посещением знаменитых замков в долине Луары, через Бельгию и Голландию в герцогство Вюртембергское, где у родителей Марии Федоровны в Монбельяре, расположенном в 40 милях от Базеля, они отдыхали в течение месяца перед возвращением домой¹⁰.

В популярное во второй половине XVIII века сентиментальное путешествие с романтическим оттенком великий князь Павел Петрович привнес серьезность «ученых и дипломатических вояжей», успешно решая при этом практические задачи, связанные с предстоящим обустройством великокняжеских резиденций. Довольно быстро завершились поиски художника-декоратора для росписей в интерьерах дворцов в Павловском и на Каменном острове. Это произошло в ноябре 1781 года, когда польский король Станислав — Август Понятовский показав им плафоны королевского замка в Варшаве, познакомил с их автором — флорентийцем Винченцо Бренной. Переговоры завершились заключением контракта, и в 1784 году, закончив работы в Польше, Бренна со своим помощником Ф. Смуглевичем прибыли в Петербург¹¹.

Австрийский император Иосиф II после пышно обставленного двухнедельного пребывания знатных путешественников в Вене написал своему брату герцогу Леопольду Тосканскому, которому еще предстояла встреча с графом и графиней Северными из России: «Великий князь и великая княгиня с не совсем обычными дарованиями соединяют довольно обширные познания, а также имеют большое желание обозревать и учиться, и в то же время — иметь успех и нравиться всей Европе.

Все предметы, действительно замечательные по своей древности, размеру или великолепию, чрезвычайно их занимают; поэтому не следует утомлять их внимание обозрением нескольких предметов в один день, а, напротив, нужно дать им возможность осмотреть в подробности все любопытное и замечательное»¹².

В Венецианскую республику путешественники прибыли 18 января 1782 года, провели венецианскую неделю почти без сна, побывали во всех знаменитых палаццо, соборах и монастырях, наслаждались праздниками, на которых, казалось, веселилась «вся Венеция»: регатой на Канале Гранде, костюмированным карнавалом и торжественной процессией из пяти колесниц-аллегорий, украшенных разнообразными символами, на площади Сан Марко, грандиозной иллюминацией и фейерверками.

Все эти восхитительные развлечения, устроенные специально для них, словно в документальном фильме, день за днем, событие за событием, запечатлели в рисунках, акварелях, картинах и гравюрах знаменитые венецианцы Д.Гварди, М.-С.Джампиколли, А.Баратти¹³.

Если Павел Петрович встретил в Польше «своего архитектора», то великая княгиня нашла в Венеции «свою художницу» — Ангелику Кауфман, талантливую портретистку из Швейцарии, избранную членом двух академий: Академии св.Луки в Риме и Королевской Академии искусств в Лондоне. Из «Дневника» А.Кауфман известно, что первый великокняжеский заказ она получила в декабре 1781 года: «Для Великого князя Русского картина около 3 ф.[утов]». Это была «Отравленная Элеонора», а заказчиком выступил по-видимому, Паоло Маруцци, русский консул в Венеции, который первое официальное сообщение о прибытии путешественников получил в ноябре месяце. Встреча великокняжеской четы с художницей произвела самое благоприятное впечатление, поскольку уже в феврале этого же года Кауфман заказали вторую картину — «Исцеленная Элеонора».

Таким образом, результатом визита высоких гостей из России стало появление в картинной галерее Павловского дворца диптиха А.Кауфман — двух нравоучительных, лирико-героических и возвышенно-сентиментальных картин, сюжеты для которых были найдены в истории Англии.

Трактовка их ничего общего не имела с реальными историческими событиями, но фантастичность происходящего художница передала с достоверностью и убедительностью факта: во время войны в Палестине принц Эдуард (позднее король Эдуард I) был смертельно ранен отравленным кинжалом предателя. Супруга, вытянув губами из раны яд, ценой собственной жизни спасла принца. Таков сюжет «Отравленной Элеоноры».

В живописном полотне «Исцеленная Элеонора» представлено грациозно-воздушное появление чудесно спасенной принцессы в развевающемся светлом наряде перед оплакивающим ее смерть супругом. Принцессу сопровождает султан Яффы Селим, который спас умирающую, успев дать ей тайное противоядие¹⁴.

Все в этой истории выглядит неслучайным: предварительный заказ картин на тему, выбор которой невозможен без целенаправленных поисков, пристальное внимание к героической роли супруги в судьбе принца — не отсвет ли это тайной войны за власть между наследником престола и императрицей-матерью и не он ли сам нашел эти сюжеты в современной литературе и предложил их А.Кауфман.

Действительно, императрица и ее фавориты лишили наследника законного права на престол, отстранили от участия в управлении государством, от воспитания собственных детей, но им не удалось сделать из невестки своей союзницы, и созданный Кауфман героический образ Элеоноры — это знак его признательности жене, вера в нее и надежда на светлое будущее.

Интересно, что позднее в Павловске — в начале 1790-х годов — Мария Федоровна собственноручно, по-дилетантски старательно копировала работы Ангелики Кауфман, украшая ими интерьер Общего кабинета дворца: на молочном стекле великая княгиня повторила самое изысканное по колориту произведение А.Кауфман «Суд Париса», медальонами «Забавы Амура» декорировала каминный экран, а картину «Туалет Венеры» поместила на столешницу изящного дамского письменного столика¹⁵.

Сияние Венеции всеми оттенками аквамарина сохранил альбом синего сафьяна, отделанный золотом и мозаикой, украшенный сентиментальной парой голубей, на листах которого наклеены 19 замечательных гуашей с видами Венеции, подписанные «Джакомо Гварди»¹⁶. Хранитель и исследователь художественных коллекций «Библиотеки Росси» К.П.Белавская писала: «Известны два художника из семьи Гварди Джованни Антонио Гварди и его ученик и младший брат знаменитый видописец Венеции — Франческо Гварди. Быть может очень красиво и очень тонко выполненные рисунки в альбоме Павловского дворца являются копиями живописных видов Венеции Франческо, а может быть, Джакомо — это тоже какой-то художник в семье Гварди? И не был ли этот альбом поднесен графу и графине Северным от семьи Гварди?»¹⁷.

Скорее всего, так оно и было: все детали оформления говорят о том, что альбом мастеров венецианской ведуты был преподнесен в качестве памятного подарка великокняжескому семейству, а их союз традиционно представлен в виде голубя и голубки — символа супружеской любви и верности.

Ничто из увиденного великим князем «любопытного и замечательного» не забылось, не кануло в Лету, и годы спустя вновь оживало в приобретении запомнившихся произведений искусства или в совершенно оригинальном заказе мастеру И.-В.Буху¹⁸ оформления целого ансамбля из серебра для Михайловского замка: люстр, бра, жирандолей, предметов мебели и деталей интерьера, которые воссоздавали то, что поразило до глубины души в юности: красоту украшенных серебряными рельефами зеркал театра Сан Бенедетто в Венеции, где он заказал на память «рисунки всего театра, чтобы сохранить эту приятную и великую идею».

Как отметила М.И.Андросова: «Вероятно, приобретение плафона Тьеполо “Пир Клеопатры” для библиотеки императора в Михайловском замке следует считать закономерным итогом венецианских впечатлений», как и покупку в 1800 году скульптурной коллекции Филиппо Фарсетти (1704–1774), с которой он познакомился в Венеции¹⁹. Терракотовые модели с произведений выдающихся скульпторов 17 века, таких как Бернини и Альгарди, сделали эту коллекцию одной из самых известных и посещаемых не только знаменитыми художниками и скульпторами, которые делали наброски с терракот для своих работ, но и знатными иностранцами. Приобрести сразу коллекцию не удалось, так как она была признана национальным достоянием, не подлежащим продаже за границу. Но как только в 1797 году Венеция была аннексирована Францией, венецианские законы отменены, в том числе правила экспорта, великий князь, ставший императором Павлом I , смог осуществить свою давнюю мечту: коллекция Фарсетти в марте 1800 года прибыла в Петербург и была подарена им музею Императорской Академии художеств в качестве учебного пособия²⁰.

В Риме, где граф и графиня Северные побывали дважды — а всего провели в Италии более трех месяцев, — папа Пий VI на приеме в Ватикане подарил им мозаику «Вид Колизея» мастера Ц. Агуатти. Тогда же аббат Паризао сделал редкостное подношение великому князю: 18 латинских и итальянских рукописных документов, касавшихся истории Лжедмитрия, найденных им в одной из местных библиотек²¹.

Томас Дженкинс, английский художник и крупный коллекционер, которого современники называли одной из достопримечательностей Рима, по сообщениям «Римской газеты», принимал графа Северного 2 и 9 марта. Здесь великий князь приобрел несколько антиков для Павловска²².

Посетив 14 марта 1782 года мастерскую знаменитого художника П.-Дж. Баттони, путешественники заказали свои парные парадные портреты и приобрели «Кающуюся Марию Магдалину» — копию с картины Корреджо²³; известному немецкому живописцу Я.-Ф.Хаккерту передали приглашение Екатерины II посетить Санкт-Петербург и оставили заказ для Салона пейзажей Каменноостровского дворца на четыре картины: «Вилла Мецената и водопад в Тиволи», «Вид на замок в Казерте с Бельведера», «Вид Байского залива», «Большой каскад в Тиволи».

Они осмотрели замок в Казерте, поднимались на Везувий, несколько раз побывали в Помпеях и Геркулануме, археологические исследования которых были в самом разгаре. Здесь ими были приобретены, а также получены в подарок от короля Неаполитанского вещи, которые составили по дворцовому «Каталогу редкостей древних и новых» коллекцию антиков — терракотовых статуэток, бронзовой пластики, печатей, разнообразных глиняных и стеклянных сосудов, небольшого размера чернолаковых и краснофигурных ваз²⁴. Художественное единство в решении фасадов и интерьеров дворца в Павловске — римской виллы на живописном холме над Славянкой с его парком, павильонами и каскадами — в значительной мере было обусловлено включением в композицию, и это заслуга Ч.Камерона, древних памятников скульптуры и архитектуры — рельефов, каминов, колонн, фризов и мраморных ступеней, когда-то извлеченных из культурного слоя, введенных в России в новый исторический контекст, подчеркивавший ценность античного первоисточника, абсолютность его красоты.

Итальянское путешествие пополнило великокняжескую книжную коллекцию роскошными альбомами «Римских древностей», изданными Пиранези в 1779 году, «Памятниками Помпей», напечатанными в знаменитой парижской типографии Дидо (издание Ф.Хаккерта); красочной серией «Живописных путешествий» с гравированными и литографированными видами архитектурных памятников и дворцово-парковых ансамблей Греции, Италии, Франции, Германии²⁵.

В Италии наследник престола увидел памятник, который стал прообразом Михайловского замка в Петербурге, городе, украшенном целым созвездием дворцов, но не имевшем до той поры ни одного замка. Это был замок кардинала Александра Фарнезе в Капрароле.

Редкостный по красоте подарочный альбом с поэтажными планами, разрезами и фасадами «Дворца Капраролы» имеет, как и все «подносные альбомы» этого путешествия, монограмму великого князя — латинскую букву «Р» в медальоне.

Поразительно то, что на одном из последних листов альбома, целиком посвященного итальянскому памятнику архитектуры, вычерчен план части Петербурга, где место Летнего дворца, построенного Ф.Б.Растрелли для императрицы Елизаветы Петровны, — место рождения и первых лет жизни государя великого князя Павла Петровича, — занял дворец Капраролы²⁶. Как будто уже в 1782 году великий князь с математической точностью знал, где возникнет его «Дворец Капраролы» — Михайловский замок, построенный именно на этом месте без малого через двадцать лет. Храм, фантасмагорическому украшению которого он посвятит последние годы своей жизни, а в центре площади Коннетабля установит, спасая от забвения и заброшенности в неведомом сарае, один из лучших конных памятников Петру Великому работы К.Б.Растрелли — «Прадеду — правнук». И никаких имен. Только стены замка, словно окрашенные лучами заходящего солнца в цвет вечного заката, мерная поступь коня и всадник, увенчанный лавровым венком, выступающий навстречу своему великому городу.

Во Франции в свите великой княгини появилась ее любимая подруга детства Ланель (Луиза Генриетта де Вальднер), ставшая баронессой Г.Л.Оберкирх. Она специально приехала в Париж, чтобы провести с подругой в роли ее фрейлины дни с 8 мая по 6 июня 1782 года. В дневнике, который она вела во время пребывания великокняжеской четы в Париже, есть такая запись о Павле Петровиче, которого она увидела впервые во Франции: «Великому князю было тогда 28 лет. На первый взгляд он не казался привлекательным, он был невысокого роста, но чем больше вы смотрели на него, тем более замечали в его лице ум и аристократизм. Взгляд его был таким приветливым, умным и живым, а улыбка столь озорной… и вместе с тем мягкой и исполненной чувства собственного достоинства»²⁷. Баронесса отметила его безупречный французский, мгновенную и остроумную реакцию на реплики, умение слушать, простоту в обращении, воспитанность и образованность. Что касается великой княгини, то ее миловидная внешность, в соединении с жизнерадостным характером, серьезным домашним воспитанием, начитанностью, музыкальностью, благоговейным отношением к религии, к семейным добродетелям, которые ставились ею превыше всего, грациозность, с которой она умела вести беседу, — приводили всех в восторг.

Дважды великокняжескую чету принимали в Версале: 9 мая состоялся первый официальный визит, через семнадцать дней «…был устроен торжественный прощальный прием с оперным спектаклем, балетом и обедом на 300 персон. Мария Федоровна надела чудное ожерелье из халцедона, восхитившее королеву, — в то время этот камень еще не был известен в Европе. В Париж гости вернулись около 4 часов утра»²⁸.

Каждый день графа и графини Северных заполняли официальные приемы, праздничные обеды и ужины, театральные представления, оперные и балетные спектакли; великая княгиня, сопровождаемая подругой Ланель, два раза побывала на публичных маскарадах в Opera — увлечении парижан в сезоне 1782 года.

19 мая граф и графиня Северные со свитой посетили Королевскую гобеленовую мануфактуру, где поразили окружающих неподдельным интересом к производству, собственными познаниями в этой области и умением общаться с мастерами и рабочими.

На память об этом посещении они получили от Людовика XVI гобелены с малиновым фоном, вытканные в 1776 году мастером П.-Ф.Козеттом по картонам Шарля Антуана Куапеля. Для самого большого из них — «Дамы служат Дон-Кихоту» — стену Коврового кабинета Павловского дворца сделают овальной, напротив, между окнами, установят зеркало, в котором будет отражаться алое сияние интерьера — одного из самых уютных и художественно-выразительных в истории русского классицизма.

Пышность приемов сопровождалась роскошью королевских подарков. Среди них — чудо из чудес света — Севрский туалет, выполненный по заказу королевы Марии Антуанетты и подаренный великой княгине Марии Федоровне во время посещения ею 2 июня 1782 года Королевской фарфоровой мануфактуры в Севре.

Изысканный ансамбль из шестидесяти четырех предметов, о котором А.М.Кучумов (1912–1994), главный хранитель Павловского дворца, создатель его уникальных экспозиций по истории русского жилого интерьера XVIII — начала XX века, блестящий исследователь коллекций декоративно-прикладного искусства, писал: «Фарфор покрыт кобальтом с тонкой росписью золотом, воспроизводящей античные сцены. Все предметы украшены накладными чеканными пластинками золота с цветными эмалями, имитирующими драгоценные камни.Такой прием в то время считался наивысшим достижением в искусстве фарфора. … Этот уникальный шедевр в искусстве керамики, получивший мировую известность, обошелся казне в шестьдесят тысяч ливров и никогда больше не был повторен»²⁹, так как все его формы были сразу же уничтожены.

Заметим, что набором туалетных принадлежностей из Севра как бытовыми предметами никогда не пользовались, он сразу стал самым драгоценным экспонатом уникального семейного музея, созданного в Павловском дворце великой княгиней Марией Федоровной³⁰.

Еще одно воспоминание о Париже — ансамбль резной позолоченной мебели в стиле Людовика XVI, выполненной в мастерской Анри Жакоба³¹ для убранства дворцовых интерьеров — Парадной опочивальни Павловского и Малиновой гостиной Каменноостровского.

Для Каменноостровского дворца через князя Н.Б.Юсупова были сделаны заказы картин знаменитому «живописцу руин» Г.Роберу и не менее известному своими «Бурями» и «Кораблекрушениями» маринисту К.-Ж.Верне. О судьбе этого заказа известно из письма Верне кн. Н.Б.Юсупову (январь 1784 г.), где говорилось: «Господин Робер меня уверил, что Вы ему сказали, что в доме Е. Имп. Выс. имеется три салона, которые должны быть украшены картинами: один зал — «пейзажи» господина Гаккерта, другой зал — «архитектура» господина Робера и последний — «морские виды», исполнение мое».

Три салона Каменноостровского дворца — это двусветный Большой зал со скругленными углами, с восточной стороны к нему примыкала Диванная или Малиновая гостиная (со скругленной стеной), с запада — прямоугольный в плане Пейзажный салон. Позднее тому же корреспонденту Г.Робер сообщил: «Между тем я начал работать над самыми большими, из которых одна изображает пожар в городе Риме, замеченный с галереи с колоннами, на которые падал рефлекс от огня. Другая картина изображает самые замечательные памятники архитектуры Лангедока и Прованса. Две другие картины, хотя они еще только начаты, но все их этюды, все фигуры изображены с натуры и представляют собой — одна мотивы из жизни Рима, вторая то, что мы имеем самого примечательного в архитектуре Парижа».

Особенно заботили Робера два панно, которые должны были разместиться на скругленных углах Большого зала Каменноостровского дворца. «Поэтому, — писал художник кн. Юсупову, — чтобы не сделать ни малейшей ошибки в измерениях, я сделал копию плана (помещений) в уменьшенном виде, который имею честь послать Вам, чтобы была сделана проверка измерений на месте. Это имеет большое значение для картин, чтобы их могли поместить не обрезая, когда они прибудут». Эта копия была сделана Робером с чертежа, переданного Кюхельбекером. Все работы, заказанные Роберу и Верне, были выполнены и доставлены в Россию, но не на Каменный остров, а в Гатчинский дворец, так как великий князь решил изменить убранство парадных помещений дворца на острове: Большой зал украсили зеркалами и кариатидами, на стенах Диванной появились малиновые гобелены, и только Пейзажный салон до 1917 года использовался по первоначальному плану³².

К парижским приобретениям добавилось купленное великим князем едва ли не самое крупное в мире собрание рисунков Ж.-Б. Греза, насчитывавшее 192 листа ( в Лувре — 57), которое он передал в Академию художеств, и его же картину «Вдова и ее духовник» для Павловского дворца³³.

Супруги не только развлекались. Дважды они «присутствовали на мессах в соборе Нотр-Дам и набожная Мария Федоровна была взволнована видом этого исторического храма. Они выразили настойчивое желание посетить госпитали, жилища бедняков и тюрьмы, где осмотрели камеры, чтобы узнать, как содержат узников. Когда Павла спрашивали, зачем ему все это надо, он отвечал: “Чем дальше вы по положению от несчастных и низких людей, тем ближе следует подходить к ним, чтобы узнать и понять их”»³⁴.

На приеме в Трианоне Жак Делиль преподнес русским гостям свою поэму «Сады» — гимн английскому пейзажному парку. (Заметим, что одним из сильнейших увлечений Марии Федоровны — подлинной страстью — было садово-парковое искусство, унаследованное ею от отца, Фридриха Евгения, младшего сына герцога Вюртембергского.)

Граф и графиня Северные заказывали, покупали, получали подарки, и чаще всего это были произведения их современников. В этом — уникальность великокняжеских коллекций живописи, графики, фарфора, мебели и бронзы, именно поэтому они оказали существенное влияние на весь спектр русской культуры и своего, и последующего времени.

 

* * *

Деловая Переписка великокняжеской четы с К.И.Кюхельбекером, включающая 40 сохранившихся писем на французском и одно на русском языке³⁵, полностью никогда не публиковалась. Первооткрывателем ее более ста лет тому назад был М.И.Семевский (1837–1892), историк и журналист, который в середине 1870-х годов по поручению владельца Павловской усадьбы, великого князя Константина Николаевича, работал в библиотеке Павловского дворца, разбирая и систематизируя документы для издания «Павловск. Очерк истории и описание. 1777–1877»³⁶, посвященного вековому юбилею маленького дворцового города с привлечением впервые выявленных и введенных в научный оборот материалов дворцового архива.

Среди них он обнаружил пакет, о котором сделал следующую запись: «Письма Марии Федоровны первому директору Павловска К.И.Кюхельбекеру были поднесены его дочерью Ю.К.Глинкою великому князю Михаилу Павловичу. Хранились в запечатанном пакете без надписи в дворцовой библиотеке. Вскрыт в 1875 году вел. кн. Константином Николаевичем»³⁷. Переписку предоставили М.И.Семевскому, и «драгоценные сведения о первом этапе основания города» он взял из нее, фрагментарно опубликовав оригиналы и переводы — приблизительно из 12 писем — в своей книге.

К сожалению, описи полученных материалов либо не сделали, либо она не сохранилась, но сейчас невозможно установить, сколько всего писем находилось в пакете, крайние даты Переписки, все ли передали М.И.Семевскому для работы или были материалы, которые великий князь Константин Николаевич отложил в семейную часть архива, не подлежащую обнародованию.

После М.И.Семевского новые переводы значительной части писем в 1948 году выполнил Д.Греков, руководствуясь при выборе текстов требованиями реставраторов, которым при восстановлении Павловского дворца (1944–1970) потребовалась детальная разработка заданий по каждому залу, парковому павильону или району парка. Эта работа осталась не опубликованной, машинописные тексты хранятся в Научно-вспомогательном кабинете Павловского дворца и до настоящего времени используются как первоисточник, т.е. без сверки с оригиналами и без ссылки на них³⁸.

Изучение истории строительства дворцов Павловского времени вновь привело к этому уникальному письменному источнику. Переводы в середине 1980-х годов для автора данной работы выполнила Е.В.Касаткина, несколько писем, уже для настоящего издания, перевела К.В.Сергеева.

При работе с Перепиской нам удалось разделить информационные потоки на Каменноостровский и Павловский дворцово-парковые комплексы, построить и ввести в научный оборот схемы-хроники строительных и отделочных работ. Именно Переписка позволила к начальному этапу деятельности в Петербурге Дж.Кваренги отнести отделку парадных интерьеров Каменноостровского дворца — в Аванзале, Большом зале, Диванной, а также строительство на месте оранжерей Кухонного корпуса. Материалы Переписки позволили установить подлинные даты в строительстве Павловского дворца, Большого Каменного моста, Каскада, Старого Шале, Колоннады Аполлона.

Благодаря Переписке высвечивается такая сложная для исследования проблема, как взаимоотношения «заказчик-архитектор», она тем более интересна, поскольку касается Чарлза Камерона и великой княгини Марии Федоровны. Публикация полученных материалов велась с 1985 по 1995 год³⁹.

Из работ последнего десятилетия XX века наиболее интересно Переписка представлена в монографии «Павловск. Жизнь русского дворца» С.Масси, известной американской писательницы, специалиста по новой и новейшей истории России. С.Масси, работая в Павловске во второй половине 1980-х годов с материалами дворцового архива, сделала для своей книги переводы 14 писем, в основном великой княгини Марии Федоровны, и опубликовала три из них полностью, другие — фрагментарно, но без ссылки на источник. Значительным вкладом в историю изучения Павловска стало переиздание монографии С.Масси на русском языке⁴⁰.

До 1918 года — времени создания во дворце музея дворянского быта — Переписка находилась в коллекции «Библиотеки Росси». В 1920–1930-х годах художественные коллекции и документы дворцового архива передавались в Музейный фонд (принималось даже решение о закрытии музея) и продавались за границу через печально известную организацию «Антиквариат»⁴¹. Среди множества горестных утрат Павловского дворца — семейные реликвии, документы, письма императорского семейства и многое другое.

Во время Великой Отечественной войны дворцовый архив успели эвакуировать в Ленинград, где хранили в подвалах Исаакиевского собора, затем вернули в Павловск, но в 1950-х годах многие документы были затребованы крупнейшими архивами Москвы и Ленинграда, куда и были отправлены.

Павловский дворец-музей в 1983 году получил статус заповедника, и дворцовый архив вместе с Перепиской — это часть Рукописного архива «Библиотеки Росси» Государственного дворцово-паркового заповедника «Павловск».

С известной долей уверенности можно сказать что в корпусе Переписки материалы К.И.Кюхельбекера — поскольку это черновики — в основном сохранились. Можно предположить, что утраты коснулись прежде всего автографов великокняжеской четы. При работе с Перепиской многое указывает на существование несохранившихся писем, и поиски их как в архивохранилищах нашей страны, так за рубежом могут быть плодотворны.

Кроме того, вероятно, часть информации передавалась на словах, поскольку, отвечая на вопросы Павла Петровича, Кюхельбекер ссылается на письма, которые этих вопросов не содержат.

Нельзя исключить и заранее существовавшей договоренности между великим князем и управляющим о том, что корреспонденция со сведениями о банковских операциях, займах, заказах, приобретении дорогостоящих вещей уничтожалась сразу или даже отправлялась Кюхельбекером обратно, поскольку именно эта сторона деятельности сына и невестки более всего интересовала Екатерину II . Ее имя не называют, но все происходящее зависит от нее. Кюхельбекеру, шаг за шагом осуществляя планы наследника, следовало действовать так, словно все делается с ее согласия, а в случае непредвиденных обстоятельств — вину и ответственность отважно брать на себя.

Знакомство с письмами заставляет вспомнить об особой осторожности великого князя, за поведением которого внимательно следили приставленные к нему осведомители из его же свиты и о каждом неосторожно сказанном слове или слишком вольной шутке доносили в Зимний дворец (он грустно пошутил в Париже, что если бы у него вдруг появилась здесь болонка, о которой ничего не знали в Петербурге, ее утопили бы на следующий день). Поэтому он вообще редко называл имена, часто ставил отточия, и лишь по отдельным словам, по напряженности интонации, по нарочитой сложности и запутанности фразы можно догадываться, о чем идет речь, — и ответы Кюхельбекера говорят о том, что он быстро овладел искусством тайнописи, искусством понимания зашифрованного текста.

Путаница возникла в поступлении писем: в марте могли придти отправленные не только в феврале, но и в январе. Дело было в сложностях доставки, в частых переездах путешественников с места на место, в плохих погодных условиях и дорогах. Те письма, которым повезло с курьером, погодой, сменой лошадей, приходили быстрее, другие надолго задерживались.

Как правило, великий князь предпочитал в роли курьеров отправлять в дальнюю дорогу «своих людей» — Ф.Г.Лафермьера, Л.Г.Николаи, Ф.Г.Виолье, но вопросов было много, часто очень спешных, поэтому использовали и обычную почтовую связь, и дипломатическую почту. В качестве постоянного курьера граф А.А.Безбородко, который, по определению современников, был при Екатерине II почти министром иностранных дел, определил Е.Экка, уроженца г. Байрейта (Германия), бывшего там известным богословом, а в Петербурге — учителем музыки; каким образом он стал курьером, выяснить не удалось, но основная часть писем была доставлена именно им.

Итак, в дороге одновременно было несколько гонцов с письмами в Россию: они то нагоняли друг друга, передавая дополнительные письма, то использовали оказию или, наоборот, задерживались и отставали. И, набрасывая срочный ответ в любое время дня и ночи, Кюхельбекер не мог позволить себе быть застигнутым врасплох и на повторяющийся вопрос дать ответ, противоречивший тому, о чем он писал месяцем раньше. Таким образом, сохранение черновиков было для него насущной жизненной необходимостью. Служащие знали, что к любым разночтениям великий князь, а память у него была превосходной, был очень внимателен, если не сказать — подозрителен, и никому никогда полностью не доверял.

Заботы о строительных площадках на Каменном острове и в селе Павловском были оставлены на К.И.Кюхельбекера, имевшего безупречную репутацию делового и ответственного человека. Он был организатором всех строительных и отделочных работ, отвечал за проектно-сметную документацию, вел финансовую отчетность. При этом, если Павла Петровича интересовали работы во дворце на Каменном острове, то Мария Федоровна требовала у Карла Ивановича едва ли не ежедневных отчетов «о своем милом Павловске», посылая при всяком удобном случае семена, которыми ее снабжали предупредительные хозяева: они знали о ее страсти к садово-парковым затеям и делились чудесами своих оранжерей.

Но представим себе расстояния, которые несколько раз в неделю приходилось преодолевать Кюхельбекеру, — от села Павловского, оно находится на 24-й версте к югу от Петербурга, до Каменного острова, расположенного в северной части дельты Невы; капризы климата (о котором Петр Великий как-то грустно пошутил в 1712 году в письме в Москву Екатерине Алексеевне, отвечая на ее вопрос о климате в Петербурге: «А климата здесь нет никакого, и ветры дуют с четырех сторон»); почти катастрофическое состояние дорог и отсутствие постоянных мостов не только через маленькую Славянку, но и беспокойную Неву, с нагонными ветрами с Балтики, вечной угрозой весенних, осенних, а иногда и зимних наводнений; представим сотни людей, занятых на строительстве, которых необходимо обеспечить всеми необходимыми для работы материалами, а кроме того, — обустроить жилье, организовать питание, не забыть о медицинском обслуживании и организации госпиталя для больных; необходимость сводить к минимуму все разногласия, возникающие «по переписке» между главным архитектором Ч.Камероном и высокопоставленными заказчиками; постоянно учитывать сложности взаимоотношений между императрицей и великокняжеским семейством, которое категорически не желало ее вмешательства в ход строительства.

В этой обстановке деятельность К.И.Кюхельбекера трудно переоценить. Во многом благодаря его деятельному и корректному участию, вкусу, любви к архитектуре и ее творцам вознесся над высоким зеленым холмом, отражаясь в зеркальном течении Славянки, парящий купол Павловского дворца, окруженный парком с павильонами, в ритме реки словно перетекающими из одного в другое пространствами одухотворенных пейзажей — от Старой до Новой Сильвии к Руинному каскаду, с продуманной сменой картин вдоль берегов Славянки и ее Красной долины.

И на Каменном острове без участия К.И.Кюхельбекера, наверное, иной была бы торжественно-холодноватая красота в отделке парадных и жилых покоев дворца, почти чудом сохранивших остатки былого великолепия до наших дней.

 

* * *

Для публикации нами отобраны письма, в основном относящиеся к строительным работам в Павловске и на Каменном острове.

Переводы с французского языка выполнены Е.В.Касаткиной и К.В.Сергеевой (ее переводы оговорены отдельно). Принятая система ссылок — номера писем и нумерация листов — соответствуют пагинации оригиналов.

Письма великого князя Павла Петровича и барона Николаи сохранились в оригинале, великая княгиня Мария Федоровна собственноручно писала значительно реже, предпочитая диктовать своим секретарям или делая приписки. Письма К.И.Кюхельбекера — черновики, предназначенные для беловой переписки, с многочисленной правкой, зачеркиваниями, исправлениями, сокращениями; иногда — это просто план, по которому будет строиться ответ.

Часть писем имеют подписи Павла Петровича или Марии Федоровны, в основном — это авторские оригиналы. Некоторые написаны под их диктовку служащими великокняжеского двора — художником Франсуа Виолье (подлинное имя Франц Генрих Виольер; 1750–1829), библиотекарем Францем Германом Лафермьером (1737–1796), автором нескольких писем был Людвиг Герман Николаи (на русской службе — Андрей Львович; 1737–1820) — секретарь, позднее казначей (с 1782) Их Императорских Высочеств.

Придворная карьера в России выпускников Страсбургского университета Лафермьера и Николаи началась во второй половине 1760-х годов с преподавания цесаревичу иностранных языков, истории и литературы. Позднее в штате великокняжеского двора Лафермьер занял должность библиотекаря и чтеца; для Павловска 1780-х годов он стал незаменимым человеком: сочинял пьесы, либретто, музицировал, пел и танцевал, рисовал костюмы, принимал участие почти во всех театральных постановках⁴².

Николаи в 1772 году специально для занятий с наследником перевел «Обозрение политических систем Европы»; в 1773 году стал личным секретарем великой княгини и ее казначеем; занимался наукой, был поэтом и переводчиком; титул барона получил в 1782 году от австрийского императора Иосифа II. При Александре I занял пост президента Академии наук, но более всего прославился устройством своего романтического имения — парка Монрепо, расположенного в двух километрах от г. Выборга — единственного скального парка в России⁴³.

Начало карьеры Франсуа Виолье, придворного художника в свите высокопоставленных путешественников, — приглашение в Монбельяр учителем рисования к принцессе Фредерике Софии Доротее Вюртембергской, ставшей в 1776 году супругой наследника российского престола; сопровождая ее, он приехал в Петербург и, продолжая оставаться наставником своей ученицы, получил придворную должность Инспектора кабинетов картин и эстампов Государя великого князя Павла Петровича. Ф.Виолье — автор романтических портретных и ландшафтных миниатюр (так называемые «пуговицы», с видами Царского Села, Гатчины и Каменного острова), известны его любительские по качеству паркостроительные и архитектурные работы⁴⁴.

В путешествии Виолье (вместе с русским посланником в Турине князем Н.Б.Юсуповым, богатейшим человеком, коллекционером, эстетом и меценатом, который знал всю Европу, а она знала его) обеспечивал «художественную программу» с посещением картинных галерей, музеев, коллекционеров, частных собраний, мастерских художников и архитекторов; кроме того, он оформлял заказы на приобретение произведений искусства и отправку их в Россию.

 

Имения великого князя Павла Петровича

Каменный остров. Павловское

 

¹ РГИА. Ф.470. Оп. 4 (122/556). Д. 9. 1798 г. Л. 160 об.-161; см. также: Руденская М.П., Руденская С.Д. С лицейского порога. Выпускники Лицея. 1811–1917. Л., 1984. С.65.

² Пульхритудова Е.М. Кюхельбекер Вильгельм Карлович. // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 3 «К-М». М., 1994. С. 253-254.

³ Русская старина. 1870. Март. С.249.

⁴ РГИА. Ф.466. Оп.1. Д.108, 1796 г. Л.219-222. Там же: Ф.470. Оп.4 (78/190). Д. 231. 1796 г. Л.1-2.

⁵ Пульхритудова Е.М. Ук. соч. С.258. Бытующее в литературе представление о К.И.Кюхельбекере как о «несостоявшемся фаворите» или «временщике», например: «В последние годы жизни Павла Карл Кюхельбекер вошел в милость к императору и чуть было не сделался временщиком, как Кутайсов. Этому помешало убийство Павла I» (Королева Н.В., Рак В.Д. Личность и литературная позиция Кюхельбекера // В.К.Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи // Литературные памятники. Л., 1979. С.571)} — не обосновано. Эпистолярное наследие К.И.Кюхельбекера позволяет обрисовать совсем другой характер — деятельный, доброжелательный, лишенный «искательства» при высшей степени ответственном отношении к порученному делу.

⁶ Гумеров Ш.А. Глинка Григорий Андреевич // Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 1. «А-Г» М., 1992. С.574-575.

⁷ Руденская М.П., Руденская С.Д. Ук.соч. С.64.

⁸ Руденская С.Д. Царскосельский — Александровский лицей. 1811–1917. СПб, 1999. С. 125. В подрисуночной подписи автор сообщает, что это автопортрет В.К.Кюхельбекера. Логично предположить, что В.Кюхельбекер рисовал отца, каким он его запомнил, а не самого себя, представляя, как он будет выглядеть через двадцать лет, более чем сорокалетним человеком с характерной прической конца XVIII столетия.

⁹ Декабристы. Биографический справочник. Под ред. М.В.Нечкиной. Кюхельбекер Вильгельм Карлович (1797–1846). М., 1988. С.95-96. Сведения о переводах Кюхельбекера из одной крепости в другую выявлены Г.П.Игнатьевой, зав. Отделом «Шлиссельбургская крепость (Орешек)» Гос. Музея истории СПб.

¹⁰ Шумигорский Е. Императрица Мария Федоровна. Путешествие Павла Петровича и Марии Федоровны за границу // Русский Архив. 1890. Кн. II. М., 1890. С.17-18.

¹¹ ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ — 15/1 (№1). Л.59 об.

¹² Письма из Вены // Сборник Русского Императорского Исторического общества. Т. ХХ. СПб., 1877 . С.432-433. См. также: Гузанов А.Н. Великий князь Павел Петрович и заграничное путешествие // Павел Петрович. Великий князь. Император. СПб., 2001. С.26-27. Там же. В разделе каталога выставки. С.66 — 67.

¹³ Андросова М.И. Торжественная встреча графов Северных в Венеции // Дворцы Русского музея. СПб., 1999. С. 48-58. См. также: Гузанов А.Н. Ук. соч. С.27. Там же. В разделе каталога выставки. С.68-69.

¹⁴ Стадничук Н. Ангелика Кауфман и Павловск // Павловск. Императорский дворец. Страницы истории. СПб., 1997. С.347-350.

¹⁵ Там же. С.350 –353.

¹⁶ ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-1483-VII.

¹⁷ Белавская К.П. Коллекции «Библиотеки Росси». ГМЗ «Павловск». Научно-вспомогательный кабинет. (На правах рукописи). Инв. № 6524. 1962. С.24-25.

¹⁸ И.В.Бух (Iwar-Wenfeldt Buch, в совр. транскрипции чаще — Бук; 1749–1811), серебряных и золотых дел мастер из Швеции, переехал в Петербург в 1770-х гг., мастер иностранного цеха, открыл фабрику серебряных изделий, которая специализировалась в основном на изготовлении церковной утвари, в т.ч. подсвечников, паникадил; с 1790-х гг. Бук принимает заказы на ювелирные изделия, изготовление предметов мебели из серебра, производство сервизов и т. д. Сообщено сотр. Государственного Эрмитажа канд. иск. Л.К.Кузнецовой.

¹⁹ Андросова М.И. Ук.соч. С.53.

²⁰ Андросов С.О. О коллекционировании итальянской скульптуры в России в XVIII веке // Труды Государственного Эрмитажа. Т.XXV. 1985. С.84-94; Итальянская терракота XVII–XVIII веков. Эскизы и модели мастеров барокко из собрания Эрмитажа / Каталог выставки. Гос. Эрмитаж. Л., 1989. Вступит. ст. С.О.Андросова.

Обнаруженный нами документ позволил уточнить время появления коллекции Фарсетти в Петербурге, очертить круг лиц, имевших прямое отношение к ее доставке, подчеркнув, с какой тщательностью готовил доклад Павлу I президент Адмиралтейств-коллегии адмирал гр. Г.Г.Кушелев по этому вопросу: Российский посол в Стамбуле Томара вследствие Высочайшего повеления приказал погрузить 308 ящиков с «разными редкостями из галереи кавалера Фарсетти» на фрегат «Счастливый», который прибыл в Очаков, где были наняты подводы для перевозки груза, причем адмирал Черноморского флота Фондезин выделил из Черноморской Комиссионерской команды капитана Панфилова, поручика Виноградова, трех унтер-офицеров и 6 рядовых. В конце марта 1800 г. подводы прибыли в Ямскую слободу. За погрузку заплачено из адмиралтейских штатных сумм 12000 руб. Указано также, что для разборки коллекции от Фарсетти прибыл Иосиф Пилович. Добавим, что коллекция мраморной скульптуры, была перевезена из Венеции в Стамбул, где посол Томара расплатился за нее. Перевозка заняла не менее 3 месяцев, а переговоры о покупке завершились в конце 1799 г. (РГА ВМФ. Ф.198. Оп.1. Д.33. Л.259). Последняя часть коллекции (63 ящика), поступила в октябре 1800 г. Ныне вся коллекция хранится в Государственном Эрмитаже.

²¹ Белавская К.П. Ук. соч. С.29.

²² Левинсон-Лессинг В.Ф. История картинной галереи Эрмитажа (1764–1917). Л., 1985. С.95, 271, прим. № 101.

²³ Стадничук Н.И. Итальянская и испанская живопись XVI–XVIII веков в Павловском дворце-музее. Музей — X. Художественные собрания СССР. М.,1989. С. 226-234; Итальянская живопись XVI–XVIII веков из собрания Гатчинского дворца-музея. Там же. С. 217-225.

²⁴ Белавская К.П. Ук. соч. С.10.

²⁵ Там же. С. 32-33.

²⁶ «Проект дворца Капраролы». Альбом из 15 чертежей. ГМИ СПб. I А –2674 и — 2692 и. Воспроизведения: Земцов С. Материалы для истории Инженерного замка // Архитектура СССР. 1935. № 9. С.63-70; Житорчук К.В. Проект замка для Петербурга в подражание замку кардинала Фарнезе в Капрароле (Италия), 1780-е гг. (в 2-х вариантах) // Михайловский замок. Замысел и воплощение. Архитектурная графика XVIII–XIX веков. Каталог. СПб., 2000. С.28-35.

²⁷ Цит. по: Масси С. Жизнь русского дворца. СПб., 1997. С.54.

²⁸ Там же. С.58.

²⁹ Павловск. Дворец и парк / Сост. альбома: А.М.Кучумов (текст), М.А.Величко (фотографии). Л., 1976. С.106.

³⁰ Шедевром Севрского туалета является зеркало работы Луи-Симона Буазо со скульптурной рамой с нимфами и амурами, поддерживающими геральдические щиты, и как бы наброшенной на зеркало мантией французских королей, скрепленной двуглавым орлом Российской империи. См.: Коваль Л. Скульптор Луи-Симон Буазо и его работы в Павловске. // Павловск. Императорский дворец. Страницы истории. СПб., 1997. С.359-360.

³¹ Алексеева А. Мебель Анри Жакоба в Павловском дворце // Павловск. Императорский дворец. С.362-368.

³² Витязева В.А. Невские острова. Елагин, Крестовский, Каменный. Историко-архитектурные очерки. Л., 1986. С.168-169. Прим. 22.

В Павловском дворце картины Робера экспонируются в Танцевальном зале, где сохранилась отделка Ч.Камерона, а монументальное полотно «Буря» К.-Ж. Верне — в Старой Гостиной.

³³ Левинсон-Лессинг В.Ф.. Ук. соч. С.102, 275. Прим. 121.

³⁴ Масси С. Цит.соч. С.56.

³⁵ ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. 1781–1789. «Correspondance durant le Voyage de Leurs Magestes l’annee 1781 et 1782» Л.1-119.

³⁶ [Семевский М.И.] Павловск. Очерк истории и описание. 1777–1877. Составлено по поручению Его Имп.Высочества Великого Князя Константина Николаевича. СПб., 1877.

³⁷ Там же. С.IV. В Приложении «Письма Великого Князя Павла Петровича и Великой Княгини Марии Федоровны к директору с. Павловского Карлу Кюхельбекеру» на языке оригинала опубликованы свыше 50 писем, в основном вел. кн. Марии Федоровны за 1781–1789 гг., из них к Путешествию относятся 7 (4 письма вел. кн. Павла Петровича и 3 письма вел. кн. Марии Федоровны).

³⁸ ГМЗ «Павловск». Научно-вспомогательный кабинет. «Переписка в.к.Павла Петровича и в.к.Марии Федоровны с К.И.Кюхельбекером». Инв. № 1732. Л.1-53 об.

³⁹ Витязева В.А. Дворец на острове в излучине Невы // Белые ночи. Альманах. Л., 1985. С.302-328.; Невские острова. Л., 1986; Каменный остров. Л., 1991; Павловский дворец. К истории строительства // Памятники истории и культуры Петербурга. СПб., 1994. С.108-134.

⁴⁰ Massie Suzanne. Pavlovsk. The Life of a Russian Palace. Boston, Little, Brown&Co, 1990, 394 p. Русское издание: Масси С. Павловск. Жизнь русского императорского дворца. Пер. с англ. Г.Н.Корневой, Т.Н.Чебоксаровой. СПб., 1997. С.61-66.

⁴¹ Архивы России. Москва и Санкт-Петербург. Справочник-обозрение и библиографический указатель. М., 1997. С.811-813. Отметим лишь, что Дворцовый архив в 1920–30-е гг. и в 1950-е гг. частями передавался в Музейный фонд Ленинградского отделения Главнауки Наркомпроса, в «Антиквариат» Наркомвнешторга РСФСР, в Архив древних актов (РГАДА, Москва), Российский государственный исторический архив в Ленинграде (ЦГИА СССР, ныне — РГИА). Архив Государственного музея-заповедника «Павловск» (бывш. Павловского дворца-музея) за 1935–1977 гг. хранится в ЦГАЛИ СПб (Ф.310).

⁴² РБС (Лабзин-Лященко) СПб., 1914. С.91. (Репринт М., 1996); Розанов А.С. Музыкальный Павловск. Л., 1978. С.110. Его же: Франц-Герман Лафермьер, либреттист Д.С.Бортнянского // Музыкальное наследство. М., 1976. Т.IV. С.9-27.

⁴³ РБС (Нааке-Накенский — Николай Николаевич Старший) СПб., 1914. Репринт: М., 1996. С.347-353; Кищук А. А. Парк Монрепо в Выборге. СПб., 2001. С.30-44.

⁴⁴ Селинова Т.А. Работы художника Виоллье // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1976, С. 293-302; Белавская К.П. Художник Ф.Виоллье и его работы в Павловске // Памятники культуры. Новые открытия.М., 1977. С.309-322; Витязева В.А. Невские острова. С.84-85; Каменный остров. С.40-42; Павловский дворец. К истории строительства. С.113; Ф.Виолье (1750–1829). Материалы к биографии художника // Петербургские чтения 1997–1998. СПб., 1998. С.47-59. Гаврилова Е.И. О миниатюрах А.Ф.Виолье // История отечественного искусства / / Издания Государственного Русского музея. Вып. 3. СПб., 1997. С.36-43; и др.

 

 

1. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

[Октябрь 1781]

 

Милостивейший Государь,

В[аше] И[мператорское] В[ысочество], позвольте, пользуясь случаем, засвидетельствовать свое почтение и покорно умолять о продолжении Вашей снисходительности и расположения [ко мне]. У меня здесь нет ничего интересного, [ о чем бы следовало] сообщить Вам; все, что я могу, касается лишь приготовлений к будущему году. Два служебных крыла дома уже разобраны, и я заключил множество контрактов на кирпич и камень, по которым мне пришлось заплатить аванс. Г-н Сутерланд¹ дал мне по письму В.И.В. 5000 руб. Г-н граф Чернышев² взялся уладить все дела с материалами, которые должны придти из Колпино. Так как поставщик, который должен поставить лес для полов, все еще на Ладожском канале, я обратился к г-ну генералу Мюллеру с просьбой, чтобы он позволил переправить лес по другим каналам до наступления зимы, и он с этим согласился без затруднений.

Г-н Лафермьер привезет с собой рисунок иконостаса, который сделал г-н Кваренги для здешней церкви³.

Честь имею оставаться с наиглубочайшим уважением.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 2. Л.47-47 об.

 

Письмо датировано по времени разборки Паульлюста (Утеха Павла), первоначального деревянного дворца, на месте которого будет строится каменный Павловский дворец, в связи с чем Кюхельбекером и заключаются контракты на поставки строительных материалов.

Так как заказы леса для изготовления паркета для дворца пришлись на осеннее время, когда плоты на лошадиной тяге от Ново-Ладожской лесной биржи по Ладожскому каналу уже не сплавлялись, он договаривается с Главноначальствующим над каналами генералом Мюллером об использовании Свирской системы каналов, где сплав продолжался.

В этом письме первое упоминание о работе Кваренги в Павловске.

 

2. Великий князь Павел Петрович — К.И.Кюхельбекеру

 

Вишневец [Волынская губ.]. 1 ноября/21 октября 1781

 

Я вас благодарю, мой дорогой Кюхельбекер, за путешествие, которое вам пришлось совершить по случаю нашего путешествия и которое вы мне описали в вашем письме. Я, с моей стороны, сделал нечто похожее для моих оставшихся друзей. Новости, которые вы мне сообщили из Павловского, конечно же, вполне удовлетворительны; нужно прояснить только известную загадку в одном из ваших писем моей жене. Вы, кажется, понесли какие-то убытки… и [получили?] предзнаменования, [которые] Бог вам посылает [нрзб] [ как и нам в виде] короткой мантии — нам это дает наше путешествие.

Больше мне нечего вам сказать в настоящий момент, кроме комплиментов вашей жене и благословения всем служащим.

Благосклонный к вам

Павел.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.1.

Перевод К.В.Сергеевой.

 

Можно предположить, что за первыми письмами великого князя К.И.Кюхельбекеру, в целях конспирации, пришлось куда-то ездить —«совершить путешествие», «понести какие-то убытки»; смутное упоминание о «короткой мантии», возможно, указывает на тайные встречи Павла Петровича с представителями Мальтийского ордена, членом которого он был.

 

3. Великий князь Павел Петрович — К.И.Кюхельбекеру

 

Вена. 16 / 27 декабря 1781.

 

Господин Лафермьер передал мне письмо, которое вы, господин Кюхельбекер, написали мне, и отчитался мне о ваших операциях. Я огорчился, узнав, что ваша жена была нездорова, я надеюсь, что последствий не будет, я вас прошу передать ей мой поклон. Что касается ваших операций, мне кажется, все в порядке, за исключением перевозки материалов, это нас выделяет перед другими. Не то чтобы это мне казалось неправильным, но заставит кричать других. Примите благосклонно мои замечания. Мы оба должны завоевать добрую славу, мы ее заслужили. Я вижу, что вы не получили моего письма, которое я написал с дороги в октябре, но в нем не содержалось ничего особенного по сравнению с тем, что сказано здесь, кроме того, что я есмь и пребываю

благосклонный

к вам

Павел.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.2.

Перевод К.В.Сергеевой.

 

В это время по заказу Екатерины II в Царском Селе под руководством генерала Ф.В.Бауера (Боуера; см. о нем в прим. 33) велось строительство Боурского канала, проложенного вдоль границы Баболовского парка; возможно, оперативная доставка строительных материалов для строительства по проекту Бауера моста в Павловске, требовала его длительного отсутствия в Царском Селе, особенно на начальной стадии работы, что могло вызвать неудовольствие императрицы.

 

4. Великий князь Павел Петрович — К.И.Кюхельбекеру

 

Марбург. 31 декабря 1781 / 11 января 1782.

 

Я получил оба ваши письма от 26 ноября и 8 декабря, мой дорогой Кюхельбекер, и очень доволен тем, что вы сообщаете. Я желал бы только, чтобы вы взяли на себя ремонт моста. Я решил поручить вам, именно вам, очень трудное дело. Я решил взвалить на вас тяжелую работу, вверяя попечение о моей кассе. Но, ради Бога, не спешите и поступайте здесь осмотрительно и не задевайте ничье самолюбие, особенно поначалу. Первое время придерживайтесь того же метода, что и прежде, и постарайтесь завоевать доверие служащих. Знайте также, что г-н Томилин⁴ человек честный и верный. Что касается дел по Каменному острову, то строго действуйте по моим указаниям, и оставьте все, насколько возможно, как было прежде, изменяя лишь то, что необходимо. Поступайте так же и с деньгами. Итак, я заканчиваю свои наставления. Не буду говорить о награде, мое доверие — это выражение моих добрых чувств к вам.

Павел.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.4.

Перевод К.В.Сергеевой.

 

К вопросу о строительстве моста через Славянку, названного Большим Каменным мостом, великий князь Павел Петрович возвращался неоднократно: от этого зависел подвоз строительных материалов, т.к. другого пути к дворцовому участку не было. Основные проблемы тем не менее связаны с расчетами по Каменному острову и линией поведения, которую необходимо было соблюдать Кюхельбекеру для успешного ведения дел.

 

5. Великий князь Павел Петрович — К.И.Кюхельбекеру

 

Из Вены, Генваря 2-го дня, 1782.

 

Г.Кюхельбекер. Уволив от службы Моей камердинера Моего Дюфура, управлявшего Казною и Гардеробом Моими, также и Каменным островом, сим уполномочиваю я вас для принятия в управление ваше Каменный остров, со всеми принадлежащими к нему строениями, и находящимися на оном обывателями. От употребленного при Гардеробе Моем писаря Тамилина получите вы надлежащие сведения по сим предметам, и по которым должен он быть в ваших повелениях; в протчем предписал я ему остаться по протчим ему вверенным делам на той же ноге, как прежде ему повелено было. В порядке и в исправности розных платежей по Каменному острову чинимых будете вы наблюдать в точности исполнение в части сей до вас введенное. Надеюсь, что сия новая доверенность моя к вам усилит еще усердие ваше к службе Моей, пребываю к вам благосклонный,

Павел.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.4.

 

Единственное письмо великого князя, написанное на русском языке (приводим его с сохранением стиля), так как представляет собой официальный документ — доверенность на управление Каменным островом, предназначенную для предъявления в официальных инстанциях. Возможно, написано по просьбе самого Кюхельбекера.

 

6. К.И.Кюхельбекер — великой княгине Марии Федоровне

 

Милостивейшая Государыня,

 

Две посылки с семенами прибыли сюда. Вторая еще на таможне, но я надеюсь завтра ее получить. Я подписал распоряжения В.И.В. для садовника и собираюсь купить ему книгу Линнея⁵, которая даст ему возможность профессионально обращаться с этими культурами. Я вышлю список растений и кустарников, которые имеются в Павловске, а также то, что г-н Сваарт (Swaart)⁶ должен прислать следующим летом, а также список растений, семена которых в посылке г-на Лаксмана⁷, присланной Вашему Императорскому Высочеству из Сибири. Вместе с посылкой было письмо на имя Вашего Императорского Высочества, и так как я думал, что там находятся инструкции относительно семян, я решился вскрыть письмо в присутствии г-на Экка⁸. Я посылаю письмо Вам, сделав предварительно выписку, необходимую для садовника.

Приготовления к строительству нового здания оживляют Павловск даже в это время года. Начинают строить фундамент. Посылаю Вам план верхнего этажа.

Г-н Камерон просил обратить внимание Вашего Императорского Высочества на то, что размеры, данные им, не совсем соответствуют тем, которые на плане В.И.В.; г-н Камерон счел необходимым несколько увеличить длину и ширину здания, а расположение комнат остается прежним.

Я получил от г-на Камерона несколько подробных рисунков и вскоре надеюсь получить остальные.

Я умоляю Ваше Имп. Высочество быть уверенными в том, что я сделаю все возможное, чтобы употребить все мое старание и отблагодарить Вас от своего имени и от имени моей жены. Она приносит Вам свою самую искреннюю благодарность.

Честь имею кланяться с самым глубоким уважением, Сударыня.

В. И. В.

преданнейший слуга

Кюхельбекер (Küchelbecker)

Петербург. 16 января 1782.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ–23, XIII. П. № 7. Л.86-87.

 

Богатейшее естественно-научное собрание великокняжеской четы составило особое отделение «Библиотеки Росси»: «Оно состояло из гербария, минералогической коллекции и энтомологической коллекции, которые хранились в библиотеке вплоть до самой войны. Гербарий хранился в альбомах и на отдельных листах. Листы с растениями имели латинские названия, принятые в ботанике по системе Карла Линнея. Четыре альбома с гербарием содержали образцы флоры Павловска, расположенные по родам и видам растений… Гербарий и образцы минералов составляли около 1000 предметов. Надо отметить, что помимо общего интереса к ботанике и минералогии, характерного для конца XVIII — начала XIX века, область ботаники составляла, несомненно, и личный интерес владелицы Павловска. Недаром в Павловске был исключительно богатый подбор ботанической литературы… Ни гербарий, ни коллекции минералов, ни энтомологическое собрание после войны не сохранились» (Белавская К.П. Коллекции «Библиотеки Росси». С.7).

 

7. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Милостивейший Государь,

По приказу Вашего Императорского Высочества из Марбурга в письме от 31 декабря 1781 — 11 января 1782 я ознакомился с [финансами] состоянием кассы и всеми счетами. Я полагаю, что Ваше Императорское Высочество информировано о всех ранних и текущих счетах, которые находятся в двух красных книгах, первая из которых всегда при Ваших Высочествах, а другая в банке. Посыльный также доложил мне, что он отчитался перед г-ном Николаи о том, что было приобретено в январе этого года, и о деньгах за январь. Я не посылаю сейчас точный отчет о состоянии кассы, который, однако, будет готов и может быть отослан по первому приказу. Все, кто представился мне до сегодняшнего дня, согласились подождать, чтобы я ознакомился с делами. Мы решили сначала освободиться от всех маленьких счетов и потом, пропорционально требованиям, заплатить каждому. Мне нужно еще подумать о самых старых счетах, можно ли оплатить их из денег, которые Ваши Высочества дали мне в распоряжение, не указав точно их назначения. Я буду точно следовать распоряжению Вашего Императорского Высочества не шокировать никого и постараюсь внушить доверие людям, с которыми буду работать. Если что-то будет не так, в этом буду виноват только я, так как все уверены в справедливости Вашего Императорского Высочества и очень Вам доверяют.

Я не могу сообщить Вашему Императорскому Высочеству ничего особенного ни о Каменном острове, ни о Павловском. В Павловском было много венчаний, праздник прошел без происшествий. Было также много больных, но без смертельных исходов.

Имею честь кланяться

с глубоким уважением

СПб., 2 / 13 февраля 1782.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 6. Л.53.

 

8. Великий князь Павел Петрович — К.И.Кюхельбекеру

 

Рим. 19 февраля / 2 марта 1782.

 

Я получил позавчера, дорогой Кюхельбекер, ваше письмо от 16/24 января и обязываю вас следовать и выполнять то, что я вам поручил в двух моих письмах из Вены. Я получил письмо от Ливио⁹ моему камердинеру, где они говорят о том, что им не заплатили в январе за обустройство, сделанное к моему отъезду. Сделайте мне одолжение, обратив на это внимание, и посмотрите, что явилось причиной. В случае если это вызвано распоряжением о давности счетов, останется только дать им это понять. Они говорят [также] о деньгах, которые я отправил графу Головкину¹⁰ в Париж для кредита за гравюры. Вы им скажите, что эти деньги должны быть высланы в Париж, что вы и сделаете так, как это было прежде, оставив взнос у представителя Ливио в Париже, названного [нрзб.], пока я этим располагаю. Произошло некоторое опоздание в оплате многих [счетов] в Петербурге, присмотрите за этим. В письме Ливио есть статья [расхода], касающаяся двух моих камердинеров, которые путешествуют, я вам посылаю ответ, который меня заставил написать Николаи, на эту тему. В общем я тревожусь за их поведение, они боятся, что произошедшая перемена обернется чем-нибудь для них, но, впрочем, это тот случай, когда справедливость должна быть прежде всего, и она меня связывает в настоящий момент с этими людьми, я им должен.

Я вам говорил, что на Каменном острове должно быть закончено к моему возвращению, есть соответствующие указы в Придворной конторе, а если нет у Ливио, то есть у их представителя в Париже, к тому же, как я помню, это может не ограничиться 5 или 6 апартаментами главного дома, которые должны быть готовы полностью¹¹. Ливио претендуют также на то, чтобы все их счета не были указаны в Конторе. Посмотрите, правда ли это и нет ли где ошибки.

Мне больше нечего Вам сказать, остается только поручить Николаи передать мои комплименты Вашей жене. До свидания,

благосклонный к вам

Павел

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.5.

 

«Путешествующие камердинеры» великого князя — это Михаил Бендерский и Петр Званцов. Есть основания предполагать, что их путешествия были связаны с какими-то важными от него поручениями.

Говоря о «произошедшей перемене», Павел Петрович имеет в виду свое решение о передаче управления Каменным островом от М.Дюфура, с которым у них были договоренности о порядке финансирования их разъездов, к Кюхельбекеру, который в это не был посвящен.

 

9. К.И.Кюхельбекер — великой княгине Марии Федоровне

 

Милостивейшая Государыня,

Ваше Императорское Высочество, [Вы] получите в подарок с этим письмом Каталог растений для Павловска. А также список того, что г-н Сваарт прислал из Голландии. Растение, посланное г-ном Лаксманом, отсутствует, так как не было еще случая, чтобы растение, посланное в августе, могло сохраниться [до этого времени]. Нынешняя зима необычайно холодна, я еще никогда не видел в России за 10 лет такого мороза и такого количества снега. Растения в оранжерее сохранились только благодаря тому, что было использовано много дров. Куры из Голландии, привезенные накануне отъезда Вашего Императорского Высочества, выжили (в отличие от утки и красного гуся) только благодаря печке, которую я приказал сложить осенью.

В настоящий момент на месте [строительства] находится около трех миллионов кирпичей и много досок, много плит для фундамента и цоколя. Я заключил контракт на 1300 тонн извести для забутовки, чтобы быть совершенно готовым к началу сезона. Я знаю, где можно еще с успехом получить несколько миллионов штук кирпича, камня, дерева, других материалов, чтобы полностью обеспечить строительство. Планы г-на Камерона, слава Богу, осуществляются, большая часть сделана¹². Я отправлял время от времени для высокочтимых Великих князей¹³ цветы из Павловского и с Каменного острова, поездки в Павловск осложнялись сильными морозами. Платежи, сделанные Вашими Императорскими Высочествами перед отъездом, освободили меня от хлопот, и в конце января в Павловске не было ни одного человека с претензиями, исключая несколько человек, которые хотели бы получить по счетам полностью, для их удовлетворения хватило бы 300 рублей. Я не говорю о новых контрактах и поставках для нового дома, которые требуют оплаты в соответствии со сделанной работой. Мне очень жаль, что до сих пор я не смог прислать Вашему Императорскому Высочеству рисунки г-на Ламони¹⁴. Дело в том, что человек с таким слабым зрением, как он, не может много работать зимой.

Петербург 9/20 февраля 1782.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 8. Л.88-89.

 

Обширный участок дворцового садоводства находится на высоком мысу левого берега Славянки, напротив дворца, около Большого Каменного моста на Царскосельской дороге, соединяющей Царское Село и село Федоровское, рядом с Мариинским госпиталем. Первые оранжереи, о которых пишет Кюхельбекер, были построены из дерева в 1778–1780 годах, но уже в 1782 году по проекту Ч.Камерона на их месте возвели Большие каменные оранжереи, классическая архитектура которых была созвучна стилистике дворцово-паркового ансамбля. Сооружение сохранилось до наших дней.

 

10. Великий князь Павел Петрович — К.И.Кюхельбекеру

 

Рим. 23 февраля / 3 марта¹⁵ 1782.

 

Я посылаю вам копию моих запросов Бецкому¹⁶ по поводу предстоящих изменений в наших апартаментах в старом Зимнем дворце, чтобы вы их прочитали и перевели Исаеву¹⁷, чтобы он мог убрать вещи вниз, за исключением тех, которые предназначены для Каменного острова¹⁸. Сделайте мне одолжение, дорогой Кюхельбекер, и подождите, пока Бецкой сам к вам обратится.

Прощайте, мой дорогой друг,

и простите,

Павел.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.6.

 

Покои великокняжеской четы располагались на втором этаже юго-западного ризалита Зимнего дворца, где находился также дворцовый театр (Оперный дом). Появление в семье наследника каждого ребенка сопровождалось выделением ему собственного штата для обслуживания, который включал гувернанток (одна из них англичанка), кормилицу, четырех нянек, врача, двух дам для ночных дежурств, двух камердинеров, двух камер-лакеев, истопника, кухарку. Уже с рождением Александра Павловича в 1777 году и Константина Павловича в 1779-м появились проблемы с размещением обслуживающего персонала. Тогда Екатерина II приняла решение о перестройке Оперного дома в жилые покои. Разработал проект Ю.М.Фельтен, как главный архитектор Конторы строения домов и садов подчинявшийся И.И.Бецкому. Считается, что перестройку Зимнего дворца начали в 1784 году, но, как свидетельствует вышеприведенное письмо, начало работ на великокняжеской половине, возможно, датируется второй половиной 1782 года, с чем была связана и поспешность в завершении отделки покоев Кменноостровского дворца (см.: Пилявский В.И., Янченко С.Ф., Глинка В.М. Зимний дворец в 1780–1830 годы // Эрмитаж. История строительства и архитектура зданий. Л., 1990. С.105-114).

 

11. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Милостивейший Государь,

На Каменном острове и в расчетных делах все идет по-прежнему. На Каменном острове настилают паркет и сажают аллею из больших деревьев. Здесь установилась привычка, что каждый день сюда приходят 50 матросов из старого Галерного порта¹⁹ главным образом для того, чтобы убирать площадь вокруг дворца. Мне кажется, что для этого достаточно и половины, особенно если учесть, что они за это получают немного денег. Окончательное решение я не решился принять без Вашего Императорского Высочества. Торговец Ливио был у меня, сказав, что г-н Дюфур поручил ему забрать его вещи. Я составил список вещей, находившихся в доме, и передал его г-ну Ливио, попросив отослать его Дюфуру и отметить то, что принадлежит Двору или Каменному острову, я сказал ему также, что другие вещи он может принять, если хочет.

Я надеюсь, что я поступил согласно желаниям Вашего Императорского Высочества, если только Вы не пожелаете дать других приказаний.

Павловское, 1/12 марта 1782

Отправлено на следующий день с г-ном Экком.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 7. Л.54-54об.

 

Текст письма позволяет уточнить хронику работ на Каменнои острове: к марту 1782 года отделка фасадов дворца была закончена, леса сняты, в помещениях вели настилку паркета, расчищали от строительного мусора дворцовый участок, в саду появились аллейные посадки лип, причем высаживали, как это было на Тройной липовой аллее в Павловске, взрослые деревья, привезенные из Голландии.

 

12. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Милостивейший Государь,

Может быть, Вашему Императорскому Высочеству уже стало известно, что я имел несчастье быть обворованным в Петербурге, в своей квартире. Я написал г-ну Крузе (Krouse)²⁰, что это несчастье коснулось только меня.

Тем не менее считаю своим долгом сообщить Вам, что, к счастью, я предпринял необходимые меры предосторожности и грабители не нашли ни Вашего чека, ни денег, которыми они, вероятно, хотели овладеть. Они не подумали о бумагах, и я могу вполне уверить Ваше Императорское Высочество, что все доверенные мне бумаги — в целости. Для большей безопасности я переместил все бумаги в Придворную контору²¹ и буду работать там все дни, когда я здесь.

Среди других особ я видел двух французских скульпторов [резчиков-орнаменталистов], Леблона и Споля²², которые делают, как они сказали, скульптурные орнаменты, кресла и диваны для полукруглой комнаты со стороны Зала на Каменном острове. Однако они признались, что не заключили контракта ни устно, ни письменно и даже сомневаются, что Ваше Императорское Высочество что-нибудь об этом знает. Они не сказали, сколько все это должно стоить, но обещали мне составить список всех предметов с ценами. Я думаю, что они будут справляться о ценах в Париже, где эта мебель делается. Я узнал, что они говорили с другими и называли цену 10000 рублей. Они сказали также, что будут искать других покупателей здесь. Я не стал этому противиться, так как Ваше Императорское Высочество можете заказать другую мебель, если Вам это будет нужно. Время еще есть, но Вы должны мне указать, как с ними вести дела. До сих пор я не знал затруднений с людьми, с которыми занимался Вашими делами. Я погасил несколько маленьких чеков, чтобы по два раза не иметь с этим дел.

Я смиренно прошу В.И.В. дать мне распоряжения относительно распределения денег на май и указать, что Вы хотели бы приобрести в первую очередь. Было бы также хорошо, если бы Вы имели список свободных должностей, это помогло бы Вам выбрать людей, которым Вы отдаете предпочтение.

Имею честь оставаться с выражением искреннего уважения.

Петербург. 9/20. Март. 1782.

[приписка Кюхельбекера]: с почты с г-ном Экком.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 8. Л. 55-56.

 

13. Л.Г.Николаи — К.И.Кюхельбекеру

 

Получено 1марта²³

Рим. 3 / 14 марта 1782 .

 

Государь Великий Князь потерял план интерьера Павловской церкви, попросите, пожалуйста, г-на Кваренги переделать его и пошлите с первой почтой²⁴.

Государыня Великая Княгиня считает, что окна с маленькими колоннами фасада дома, выходящего в сад, не производят приятного впечатления, мы просим г-на Камерона придумать что-нибудь другое для этого фасада, пришлите мне его ответ как можно быстрее, а я вам пришлю тот вариант, который будет одобрен.

Вы найдете в этом конверте план фермы принца Вюртембергского на трех листах. Ее Императорское Высочество желает иметь что-нибудь подобное²⁵. Обратите внимание на то, что отмечено знаком «+» на плане, — это помещение для пяти-шести коров. Фасад, отмеченный знаком «О», так же как и помещения, ничем не отмеченные, должны остаться на том же месте. Две комнаты со знаком «О» будут жильем для человека, ухаживающего за коровами.

Великая княгиня считает, что лучшее положение для этой постройки будет в верхней части, в самом дальнем уголке, на берегу реки, чтобы коровы сразу могли идти с фермы в лес, нужно также, чтобы ферма была скрыта, чтобы увидеть можно было только на близком расстоянии. Что касается внешнего вида постройки и интерьера залы, то нужно сделать что-нибудь аналогичное.

Великая Княгиня очень рассчитывает на вашу работу этим летом. Она ожидает к своему приезду приятного сюрприза. Чем больше будет сделано, тем больше вы завоюете ее расположение. Здесь уже стоит очень хорошая погода, все в движении, а Павловск, должно быть, не менее оживлен.

Прошу вас передать мое почтение мaдам Брейткопф и ее дочерям²⁶.

Искренне ваш

Николаи.

 

[Рукой вел. кн. Павла Петровича]: P.S. Не беспокойтесь о фарфоре, Великая Княгиня сама его найдет. Фасад дома не должен быть совсем простым, он должен быть скромным, а также нужно все-таки чем-то заполнить овраг вокруг сада, это было бы неплохо. Великая Княгиня надеется найти все это если не законченным, то очень продвинувшимся.

Если найдется кто-нибудь, желающий поселиться в Павловске в качестве смотрителя, Великий Князь согласен построить для него дом на месте, предназначенном для новых построек.

[Рукой вел. кн. Марии Федоровны]: Но дом этот должен быть из камня.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.14-15.

 

Великой княгине не нравились оконные проемы садового фасада Павловского дворца. Прямоугольные окна бельэтажа, размещенные в полуциркульных нишах, увенчивались треугольными сандриками, колонки фланкировали их по сторонам проемов, создавая гармоническое единство с колоннадой, окружающей купол дворца. По типу — это так называемые окна-двери, т.е. они открывались на маленькие балкончики с балюстрадой. Никаких изменений в проект Камерон вносить не стал, считая подобное вмешательство неуместным и излишним.

 

14. Л.Г.Николаи — К.И.Кюхельбекеру

 

Рим. 6 марта [1782]. Получено 19 марта²⁷

 

Великий Князь желает, чтобы вы ему отправили план Дома на Каменном острове²⁸, который был им принят в последнее время, и где отмечены апартаменты, которые должны закончить к их возвращению. План должен быть у Ливио или непременно у Тамилина.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.17.

 

15. Л.Г.Николаи — К.И.Кюхельбекеру

 

Флоренция. 9 / 20 марта 1782.

 

Сударь,

Вам было приказано на время переезда г-на Дюфура принять на себя управление делами Их Императорских Высочеств. Государь Великий Князь приказал мне просить вас сообщать мне обо всем, что вы делаете по этому поводу. Я думаю, что ничего особенного делаться не будет, т.к. до приезда Их Императорских Высочеств все должно оставаться на месте, тем более что г-н Тамилин, который будет работать без Дюфура, очень точный и надежный человек.

Сердечно приветствую вас, сударь,

ваш покорный слуга

Николаи.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л. 20.

 

16. К.И.Кюхельбекер — великой княгине Марии Федоровне

 

Разлив реки в Павловске помешал мне ответить раньше по порядку В.И. Высочествам, так как [я] находился здесь с 22 по 30 марта. Все прошло очень хорошо, ничего не было испорчено. Это прекрасное время, ночные заморозки и солнце днем нам благоприятствовали.

Ваше Имп. Выс. найдет здесь ответы г-на Кваренги на заданные вопросы, в том числе о размерах камина в Диванной [Каменноостровского дворца].

Я отправил г-ну Камерону отрывок из письма г-на Николаи от 3/14 марта относительно изменений фасада дома со стороны сада, и как только получу ответ, я, исполняя свой долг, отправлю новый рисунок, который он сделает. Я получил в этом же пакете план Молочни, г-н Камерон найдет место²⁹, надеясь, что В.И.В. останутся довольны сделанным, а интерьер готового (законченного) с перспективой [ плафона] будет одобрен Вашим Имп.Выс., и ожидание Вашей похвалы очень вдохновляет меня и дает силы для работы. В.И.В. предусмотрительно говорите о деньгах, необходимых для строительства этого здания. Мне кажется, что ассигнованных сумм не хватит, и это обстоятельство ускорит Ваш так желаемый мною приезд.

Я говорил еще раз о мраморах г-на камергера г-ну Камерону. Он мне сказал, что они были проданы, он по-прежнему остается при своем мнении.

19 марта госпожа и господин Мнишек³⁰ были в Павловске, они прогулялись в оранжерею и везде, где можно было пройти. Я надеюсь, что все, что они написали В.И.В., свидетельствует о моем старании.

20 марта были привезены 200 фруктовых деревьев от гр. Румянцева³¹ — все в очень хорошем состоянии.

27-го привезли ящики с рододендронами, которые г-н Риллас привез с землею, которая покрывала корни.

СПб. 4 / 15 апр[еля] 1782.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П.№ 14. Л.99-100.

 

Говоря о мраморах г-на камергера, Кюхельбекер имеет в виду графа А.С.Строганова (1734–1811), «четвертого по порядку» обер-камергера, президента Академии художеств, любителя искусств и коллекционера, у которого для Павловского дворца были приобретены привезенные из Италии мраморные пилястры, орнаментированные в стиле гротеска.

 

17. К.И.Кюхельбекер — Л.Г.Николаи, великой княгине Марии Федоровне, великому князю Павлу Петровичу

 

[До 4/15 апреля 1782]

 

Милостивый государь,

Передо мной лежат четыре Ваших письма: первое — от 3/14 марта, второе — от 4/15 марта, третье — от 6 марта, все из Рима, и четветрое — от 9/20 марта из Флоренции.

Имею честь ответить Вам по пунктам, по которым я еще не ответил или Его Высочеству, или Великой Княгине.

1. Вы получите план интерьера Павловской церкви, как только г-н Кваренги его скопирует. Г-н Камерон рисует сейчас несколько другой фасад Павловского дома, который я Вам тотчас вышлю.

Я вернул г-ну Ливио копии писем, касающихся камердинеров Его Высочества, он мне сказал наверняка, что Мишель Бендерский в Гамбурге и что он написал об обоих.

Я пошлю план бельэтажа Каменного острова, как только получу копию, которую г-н Кваренги сейчас делает.

2. В[аши] И[мператорские] В[ысочества]!

Государыня Великая Княгиня получает ответы на заданные вопросы и одно письмо, адресованное скульптору, может быть, Ваше Имп. Высочество захочет им воспользоваться.

Размеры камина в этом же пакете.

Г-н Кваренги обещал дать на днях план интерьера Павловской церкви, я его пришлю вместе с другими требуемыми бумагами.

Г-н Камерон работает над другим фасадом для дома в Павловском. Я Вас убедительно прошу как можно быстрее принять на этот счет положительное решение.

Я получил планы Молочни и показал их г-ну Камерону, я надеюсь, что он использует их в украшениях зала.

Я не знаю, найдется ли кто-нибудь, кто захочет устроить в Павловске постоялый двор, во всяком случае для этого имеется готовый дом. Это старый способ, который, может быть, лучше нового.

Г-н Камерон, с которым я говорил сегодня по поводу мрамора г-на камергера [графа Строганова] , сказал мне, что он был, кажется, продан, однако, если он не продан, он использует его.

Великая Княгиня предусмотрительно заботится о фундаментах для новых строений, если Великая Княгиня не пошлет мне новых указаний, я буду действовать по своему усмотрению до ее возвращения.

В Вашем письме из Флоренции меня спрашивают о расчетных операциях, которые я делал в Придворной конторе. Письмо, в котором Их Императорские Высочества просят меня ими заняться, отправлено 11 января, а я его получил только в начале февраля. Следовательно, все деньги на январь были уже израсходованы, и я ничего не мог сделать. Нужно отдать должное Тамилину, который не отошел от данных ему инструкций. Постоянно был готов уплатить или платил.

Пенсионы были готовы или уже уплачены.

Я знаю, что есть трудности с Вашими долгами.

Но как только я увидел, что они уплачены, когда взял счета Придворной конторы, я подумал, что было бы излишним узнавать причину опоздания. Причину этому я нашел. Я оплатил несколько совсем маленьких долгов из своих денег и надеюсь в будущем получить долг назад.

По доверенности г-на Гарнье из Москвы ко мне обратились: г-н Ливио, шапочник Берг, г-н Гревс; я посмотрел их счета, чтобы сверить вместе с теми, которые отмечены в Придворной конторе. Выяснилось, в частности, по распискам Ливио, что им обещали в январе дать 17 тыс. рублей, но не уточнялось — ни у Тамилина, ни в контракте, — откуда взять деньги. Они были очень недовольны, не мною, но что обещание не было выполнено, как записано. Они спрашивали меня, могу ли я им заплатить сколько-нибудь. Я им сказал, что так как счета их правильны, то из оставшихся на май 11 тысяч, после уплаты сумм на жалование и пенсионы для Каменного острова и для Павловска, нужно вычесть еще три с половиной по их же заказам за люстры по поставкам, плата [будет произведена] тотчас, как [только люстры] прибудут, [и я] проверю правильность [счетов]. Я считаю необходимым оплатить маленькие счета от 10 до 100 или 150 руб. Счета на месте за исключением одного, самого нового, который, может быть, г-н Дюфур взял с собой в путешествие, другой счет на бархат и обивку, которые не были ни приняты, ни возвращены, и счет для молодого графа, который его, может быть, оплатит из Вашего кармана или другим каким[-либо] путем. Г-н Дюваль проверил свои счета в мое отсутствие, они в порядке³².

Я нашел одно из Ваших писем г-ну Дюфуру по поводу денег для г-на Сутерланда. Вы рекомендовали заплатить. Естественно, что я ищу возможность доставить удовольствие г-ну Сутерланду, я счел возможным заплатить ему из денег для Павловска. По этому поводу он Вам писал и удивлен, что нет ответа.

Я одел четверых учеников — музыкантов господина Мальте (Malthe). Они были забыты и почти совершенно раздеты. Каждый стоил 75 руб. с шляпой. Дворовые, которые здесь остались, сказали мне, что они были одеты, но не могли носить новое платье из-за отсутствия пуговиц и шарфов.

Я думаю, что мне нужно об этом позаботиться.

Вот, Милостивейший Государь, все то, что я делал, и все то, что мог сделать за время, когда у меня не было ни копейки денег, которыми я мог бы распоряжаться. Впервые, Ваше Императорское Высочество, мне никто не мешал и не торопил меня, не заставляя ничего менять.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.68-70.

 

Дата установлена по письму Кюхельбекера от 4/15 апреля 1782 года. Одно из немногих писем, где К.И.Кюхельбекер, оскорбленный и рассерженный снисходительно-высокомерным тоном писем барона Николаи, его указаниями и распоряжениями, без должного финансового обеспечения, не считает нужным скрывать свои чувства. Вероятно, этой горечи не останется в перебеленном письме, но сохранившийся текст исполнен и чувства собственного достоинства, и легкого юмора, и попытки хотя бы контурно обозначить тот объем работ, который сваливается на него каждый день, помимо забот о строительстве.

Пенсионы для каменноостровских и павловских инвалидов (по 50 матросов в каждой усадьбе) выделялись из великокняжеской казны три раза в год, с дополнительным обеспечением их одеждой, обувью, медицинской помощью и лекарствами. Вначале это были чесменские ветераны, в дальнейшем — отставные нижние чины Морского ведомства, потерявшие здоровье на морской службе, в сражениях и оставшиеся без помощи родных и близких. Вначале принимали только одиноких, но с конца 1780-х годов и семейных. Для инвалидов на Каменном острове поблизости от церкви Иоанна Иерусалимского, покровителя Мальтийского ордена (1776–1778; арх. Ю.М.Фельтен), по инициативе великого князя Павла Петровича, ставшего в 1765 году адмиралом Российского флота, был построен по проекту адмиралтейского архитектора И. Кребера Инвалидный дом: одноэтажное каменное сооружение длиной более 200 м с мальтийским крестом на фронтоне главного фасада, обращенного к церкви. По сторонам широкого коридора Инвалидного дома размещались комнаты инвалидов, для одного человека или для одной семьи в каждой. Для инвалидов Павловска был построен Мариинский госпиталь. Попасть в Инвалидные дома великого князя, который не оставлял их заботой и вниманием, было заветной мечтой не только матросов, но и офицеров, ожидание места могло длиться несколько лет. За нарушение дисциплины — пьянство или драку — отчисляли без права восстановления. Обе инвалидные команды несли службу по охране дворцов и парков, мостов, на Каменном острове — содержали перевозы и доставляли воду.

 

18. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Милостивейший Государь,

С глубоким уважением сообщаю, что письмо Вашего Императорского Высочества из Флоренции от 16/27 марта я получил 15/26 апреля в Павловске. В.И.В. оказывает мне большую честь, одобрив мой предварительный план распределения денег на май месяц. Надеюсь, что вскоре получу более детальные указания о том, как распределить эту сумму.

Надеюсь, что В.И.В. получили перед этим письмом мое последнее письмо от 4/15 этого же месяца, в котором я докладывал В.И.В. о ходе работ на Каменном острове, так же как и в Павловске, и в котором я просил дальнейших указаний относительно Каменного острова. В этот же день я отправил г-ну Николаи отчет Придворной конторы, также вернул счета, которые я оплатил, и рапорт скульпторов Леблона и Споля, первый их них уехал в Париж за мебелью для полукруглой комнаты на Каменном острове.

9/20 этого месяца я передал секретарю г-на Безбородко³³ (самого генерала не было дома) рулон с планами, которые Ваше Императорское Высочество и Ея Императорское Высочество, Великая Княгиня, приказали передать.

Я и моя жена очень благодарны В.И.В. за то, что Вы о нас помните и искренне желаем скорейшего возвращения.

Честь имею быть вашим глубоко преданным В.И.В.

С.Петербург. 19/30 апреля 1782.

С г-ном Экком от 20 апреля.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 10. Л.60-60 об.

 

Правителем канцелярии графа А.А.Безбородко был Н.Е.Ефремов, по-видимому, именно ему К.И.Кюхельбекер вручил рулон с планами,

Скорее всего, это была архитектурная графика по усадебным комплексам в Павловске и на Каменном острове, чтобы получить дополнительное финансирование на завершение работ при помощи А.А.Безбородко. Судя по всему, граф выступал на их стороне, и его мальтийские пристрастия (в царствование Павла I он получил звание бальи Мальтийского ордена) в доверительных взаимоотношениях с великим князем играли едва ли не главную роль. Поскольку великокняжеская чета путешествовала инкогнито, Безбородко должен был проводить большую работу на дипломатическом уровне для приемов графов Северных при иностранных дворах. Путешественники пользовались дипломатической почтой, и в случае надобности, могли всегда обратиться за помощью к графу.

 

19. Великий князь Павел Петрович — К.И.Кюхельбекеру³⁴

 

Турин. 14 / 25 апреля 1782.

 

Я только что получил, сударь, ваше письмо от 9/20 марта, в котором сообщается, что вас обокрали, и я очень был рассержен этим происшествием. Я оставляю на ваше усмотрение те предосторожности, которые вы предпримете, чтобы сохранить деньги и мои бумаги. Было бы хорошо перевезти мои бумаги в Придворную контору, оставить их в депо, где вы сможете брать их для работы.

Так как через три-четыре недели я рассчитываю быть в Париже, я позабочусь о том, чтобы собрать необходимые сведения о меблировке Каменного острова, о которой вы мне пишете, и сообщу вам свое мнение на этот счет.

Должна найтись среди бумаг Дюфура бумага о том, как нужно оплачивать мои долги. Среди неоплаченных бумаг есть одна очень срочная и одна, по воле Крануе (Creanuex) , может быть отсрочена.

Вы меня очень обяжете, если пришлете таблицу расходов всех денег полностью с третным содержанием³⁵ за январь, всей моей суммы оплаченных долгов, сообщите, сшиты ли униформы, ливреи, какие были лишние расходы.

Остаюсь всегда искренне расположенный к вам

Павел.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.32.

 

20. Великая княгиня Мария Федоровна — К.И.Кюхельбекеру³⁶

 

Турин. 14 / 25 апреля 1782.

 

Я очень довольна, сударь, той точностью, с которой вы докладываете о работах в Павловске. Я совсем на вас не сержусь и жалею, что дала вам повод для волнения. Я очень огорчена вашим несчастьем и предпочла бы, чтобы оно выпало на мою долю, ^*это грустный комплимент^*. Я думаю, что дела могут пойти очень быстро благодаря материалам, которые вы нашли, я с нетерпением жду ответа г-на Камерона относительно садового фасада, оставляет ли он его прежним или захочет изменить.

Если сливовые деревья очень красивы, как вы пишете, можно посадить их вокруг Шале, ^*или с одной его стороны^*, если это не так, можно посадить около ^*новой Молочни [нрзб]^*. Не говорил ли вам Камерон о новой Молочне, о которой я писала в письме из Рима. Сообщите мне о его планах как можно скорее. Уверяю вас, что Италия вовсе не разочаровывает меня в Павловске, а наоборот, заставляет дорожить им. Мы увидели здесь очень плохую весну и такую ужасную зиму, что предпочли бы оказаться в своей оранжерее. Препоручаю вам мои любимые владения и пребываю

неизменно расположенная к вам

Мария

[рукою вел. кн. Марии Федоровны]: Мои добрые пожелания вашей жене, пришлите план третьего этажа.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII, Л.21-21 об.

 

Небольшой парковый павильон на левом берегу Славянки, предназначенный для отдыха после прогулок по парку и детских игр (Шале), был стилизован под сельскую архитектуру Этюпа — дань сентиментальным воспоминаниям детства великой княгини Марии Федоровны; несколько небольших, разнообразных по форме помещений Шале с прямоугольными окнами, покрытыми соломой шатровыми и двускатными кровлями были очень уютны. Для Шале в Англии был заказан Старошалейный сервиз из фаянса, украшенный сельскохозяйственными орудиями — лопатами, граблями и т.д., а продуманное до мелочей убранство интерьера контрастировало с простотой фасадов.

 

21. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Они [братья Ливио. — В.В.] получили 2500 руб., половину суммы от 5000 руб., которые им положены за Каменный остров.

Все расчеты были сделаны до того, как я ознакомился с делами, и осталось только восемь незанятых мест, 1 — для управляющего Ваших Имп. Высочеств, но его заняли на днях; 2 — пенсион г-на Лафермьера, по рапорту, на котором я ему написал; 3 — Браве, который умер; 4 и 5 — пенсион госпожи ван Визинг.

Распоряжения В.И.В. относительно женщины, которая была послана к графу Головкину в Париж, а затем к Cassia³⁷, будут выполнены.

В письме от 3 марта В.И.В. приказываете мне передать бумагу Исаеву, касающуюся изменений в Зимнем дворце. Передал на следующий день, сразу объяснив в чем дело.

Я отыскал план бельэтажа Каменноостровского дворца у г-на Кваренги, и т.к. он единственный, я попросил сделать его копию, которая вот-вот будет сделана, ее я оставлю себе, а оригинал с первым курьером будет доставлен В.И.В.

В.И.В. получит вместе с тем список скульпторов Споля и Леблона для орнаментов полукруглой комнаты на Каменном острове и еще рисунки для стука и росписей — это единственные вещи, которые я смог достать, касающиеся комнат, которые должны быть окончены на Каменном острове. Зеркала, люстры для них, а также стулья, канапе и другая мебель, если не будет готова, то надо отыскать ее до завершения Вашего путешествия. М-м Дюфур приехала сюда. Я докладывал В.И.В. относительно мебели на К[аменном] о[строве]. Так как она заявляет, что вся мебель принадлежит ей, я ей сказал, что она может все увезти, когда ей заблагорассудится. Она сказала, что будет ждать компенсации за дом — 8000 руб., и пока будет здесь жить. А т.к. В.И.В. не дали мне никаких распоряжений на этот счет, то я сказал ей, что относительно компенсации распоряжений не имею, но что В.И.В. к ней благосклонно добры и что я не могу ей запретить приезжать и даже жить здесь, если она cможет жить при нынешнем состоянии дома, и что я прошу ее только не продавать дом. Она сказала, что не собиралась этого делать. Кажется, она была недовольна кем-то из служащих на Каменном острове. Не знаю кем, надеюсь, это больше не повторится.

Г-н Николаи получит вместе с этим письмом письмо с подробностями, что я сделал, и отчет по всем делам, который Вы хотели иметь.

Петербург, 4/15 апреля 1782 г,

С г-ном Экком.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 9. Л.57-59.

 

Сообщение Кюхельбекера о том, что он отыскал план бельэтажа…у г-на Кваренги документирует авторство архитектора, у которого во время производства работ находился оригинал проекта Каменностровского дворца.

 

22. К.И.Кюхельбекер — великой княгине Марии Федоровне

 

Сударыня,

30 апреля / 11 мая Ее Величество Императрица посетила Павловск около 6 часов вечера в сопровождении свиты обер-камергера [нрзб], камергера графа Строганова, Нелединского, генерала Ланского, г-на Турчанинова, нескольких дам и др. кавалеров.

Когда я пришел, Императрица находилась в доме Вашего Имп. Высочества, из которого она вышла в сторону сада и пошла по дороге к руине. От руины Императрица хотела пойти направо к Храму, где еще не сделана дорожка, я сказал об этом Курдюкову, следовавшему с несколькими кавалерами за Императрицей, которая вместо дороги, что ведет к Храму, продолжала выбранный ею путь.

Я предложил Нелединскому показать хорошую дорогу, но Императрица шла, как прежде.

Императрица побывала у Храма, оттуда она пошла по дороге к Каскаду. Перед тем, как она туда пришла, она что-то спрашивала о воде, о которой пришлось ответить мне, так как никто ничего не мог сказать. Она остановилась ненадолго у Каскада и отправилась к Шале, задавая мне время от времени кое-какие вопросы. Ее Имп. Величество остановилась у Шале, задала несколько вопросов о Колоннаде, где она побывала, и вышла на дорогу со стороны границы сада. Переправившись у Колонны, справа у входа, Е.И.В. последовала на дорогу и к тому месту, откуда она приехала. Я буду счастлив, если Е.И.В. будет удовлетворена тем, что она видела в Павловске.

Вчера рабочие, которые должны закончить Колоннаду, уехали отсюда, и эта работа опять остановилась. Не знаю, будет ли она закончена к удовлетворению В.И.В.

Работа по стуку начата на этой неделе [на Каменном острове. — В.В.].

В саду имеется на конец месяца 32 человека, работающих под руководством садовника. 30 у Микулина для тяжелых работ, всего 83 человека. С первого мая это количество значительно увеличится.

[Пропуск в тексте черновика] Эта часть реки от моста до первого Каскада под мостом г-на Камерона очень засорена песком, ее начали чистить, и садовник начал обрабатывать эту часть, где находится Поле Роз.

Я был вчера у графа Строганова, который согласен продать мрамор г. камергера за 1200 руб. На мои слова, что мрамор ему может быть нужен, он уверял, что уступит его с большой охотой.

Вчера после полудня прибыли подрядчики на строительство нового дома, торговались до вечера. Я осмеливаюсь напомнить, что и церковь и Храм начаты были значительно позже, а закончены вовремя. Поэтому каменщики нигде еще не начинали работу по-настоящему.

Петербург. 4 / 15 мая 1782.

Отправлено с Экком.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 17. Л.103-104об.

 

23. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Милостивейший Государь,

Мы долго ждали распоряжений В.И.В. относительно распределения денег на май, но так и не имея счастья получить их, сами распределили деньги.

Все деньги на пенсионы, подписанные чеки по Вашему приказанию были приготовлены к оплате. После произведенных расчетов оставалось 11600 руб., т.к. сюда входят 10000 руб. на праздник В.И.В.

Но поскольку эта сумма будет введена только к концу июня, сейчас остается только 1600 руб., предназначенных для оплаты счетов.

Но так как на Каменном острове и в Павловске будут израсходованы в ближайшие два месяца все деньги, предназначенные на это лето, то придется взять аванс из этих фондов на приобретение самого срочного.

Граф Панин справлялся, имеются ли деньги на путешествие г-на Шульца и г-на Вагнера. Я вчера был у него еще раз, по его приказанию деньги готовы. Хотя вместо денег, назначенных на обычный пенсион, были взяты деньги, предназначенные на покупку эстампов, все будет улажено, т.к. В.И.В. приказали, чтобы оставшиеся деньги были отданы братьям Ливио, а затем Cassia, а деньги за январь и май действительно будут отданы Ливио.

30 апреля/11 мая Императрица прибыла в Павловск к 6 час. вечера. Я выбежал по первому сообщению, что в Вашем доме появилась Императрица с великими князьями. Увидев Императрицу, я пошел на почтительном расстоянии. Е.И.В. задавала несколько вопросов, на которые я отвечал через головы свиты. Заметив это, Императрица пожелала говорить со мною лично, и стоило мне отстать, как она звала меня к себе и хотела, чтобы я шел на близком расстоянии от нее. Около 8 час. вечера Императрица уехала.

СПб. 5/16 мая 1782 г.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П. № 11. Л.61-62.

 

24. Великая княгиня Мария Федоровна — К.И.Кюхельбекеру³⁸

 

Турин. 21 апреля / 2 мая 1782.

 

Я сразу отвечаю, сударь, на ваше письмо от 16 / 27 марта, которое я получила вчера вечером, с тем чтобы выяснить все с Каскадом и водостоком. Я просила вас отложить это дело до моего приезда в связи с тем, что у вас было довольно мало денег на это дело и много более важных дел. Я думаю, впрочем, что устройство Каскада и водостока взаимосвязано, если сделать сток без каскада, [это] погубит сад. Я вас прошу узнать у г-на Бауера³⁹, сколько это все будет стоить — каскад и сток. Если сочтете возможным строить сразу вместе с другими постройками, — приступайте сразу же. В конце концов я отдаю это дело полностью в ваши руки. Можете вовсе ничего не делать до моего приезда, только не компрометируйте себя перед генералом.

Остаюсь благорасположенная к вам

Мария

[Рукою вел. кн. Марии Федоровны]: Я хочу, мой дорогой Кюхельбекер, чтобы Молочня, которую мне строит Камерон, находилась на опушке леса, из камня, и ее нельзя было бы увидеть издалека. Мои приветствия вашей жене.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.24.

 

Большой каскад находится на левом берегу Славянки, недалеко от Храма Дружбы. Крутой берег реки был обработан в виде декоративной стенки с балюстрадой, вазами, на живописно разбросанные внизу камни падали потоки воды. (Строительство каскада по проекту Ч.Камерона вели в 1786–1787 годах.) Поскольку источника водоснабжения не было, водосток пришлось вести из Старошалейного пруда.

 

25. Л.Г.Николаи — К.И.Кюхельбекеру

 

Париж. 10 мая [1782.]

 

Я посылаю вам план фасада, одобренный Императорскими Высочествами, по которому я вам делаю следующие замечания. Хотелось бы, чтобы три центральных окна не имели треугольных сандриков, а имели бы простые антаблементы, как окна по обеим сторонам.

Предпочтительнее орнаменты низа окна такими, как они выполнены на плане D под литерой С.

Согласны, что три центральных окна имеют форму балкона, так сказать, вид окон, которые достигают до низа, но хотелось бы, чтобы боковые окна, если возможно это сделать, доходили бы только до высоты опоры.

Крыльцо не должно быть полукруглым, но квадратным, и без колонн.

Желательно, чтобы окна были обработаны пилястрами, а не колоннами.

Что касается докладной записки г-на Камерона относительно каминов, мебели и пр., то я должен прежде всего предупредить вас о главном: необходимо, чтобы он отказался от всех этих грандиозных проектов с мрамором, который он хочет извлечь из Каррары, чтобы сделать парадную лестницу, облицевать Зал и сделать колонны от 11 до 18 футов. Ему пришлют список купленных в Италии мраморов, как только сможем его получить.

Имеется несколько каминов, которые он может использовать такими, как они есть, имеются столы, вазы, колонны, о которых я вам говорил. Вел[икая] Кн[ягиня] закажет здесь еще несколько каминов такой высоты и ширины, какая нужна г-ну Камерону. Но этого не хватит для всех комнат, и остальные камины придется делать из простого камня или стука, которые она предполагала заказать из мрамора.

Вы видели по списку мебели, заказанной в Лионе, который я вам отправил, что будет в комнатах, которые Их Имп. Выс. украсят коврами, и что в других — только стулья и портьеры. Так как эти последние должны быть из пекена или тафты однотонной, с фигурными бордюрами, с шитьем и вышитыми бордюрами, недостаточно сказать, сколько штук ткани на них потребуется. Необходимо указать, сколько пар занавесей, какой длины и ширины они должны быть, чтобы нам не прислали слишком много пекена или бордюра.

В докладной записке Камерона имеется неясность и путаница, или он изменил наименования комнат бельэтажа. Так, например, Его Имп.Выс. не понимает, что он называет передней перед спальней Его и Ее Имп. Выс. Я Вам здесь изложу все названия комнат по-русски, как они изображены на плане, с изменениями, которые внесла Вел. Кн., и г-н Камерон по новому листу, который мы высылаем, должен следовать этому плану, чтобы все было ясно, о чем речь.

Начиная от большого общего зала, или ГОСТИНОЙ, справа находится восьмиугольная комната в углу, позади которой находится библиотека Мадам. Затем идет ГАРДЕРОБ, который Вел. Кн. заменила на будуар, затем следует спальня, позади которой в углу уборная и затем кабинет.

По другой стороне, позади восьмиугольной комнаты Мадам находится Библиотека, затем идет ГАРДЕРОБ, замененный на маленький кабинет, потом спальня, замененная большим кабинетом. В углу УБОРНАЯ, сбоку КАМЕРДИНЕРСКАЯ, между которыми и кабинетом Мадам находится ЛАКЕЙСКАЯ.

В центре всего находится ИТАЛЬЯНСКИЙ зал.

Я прошу г-на Камерона твердо придерживаться этого порядка и этих наименований, и прошу прислать как можно скорее размеры занавесей и ковров с Лафермьером, который остается с Их Имп. Выс. после того, как я их покину, после их отъезда отсюда и возвращения в Петербург.

Ставлю вас в известность о делах Вел[икого] Кн[язя].

Я был уже у моего компаньона и должен завтра или самое позднее послезавтра объехать разных скульпторов, позолотчиков и т.д., чтобы посмотреть мебель примерно на 13000 руб. Я могу с первым курьером дать вам знать о новостях. Контракта еще нет, поэтому можно и взять, и отказаться. Однако я думаю, что Милостивейшему Государю не следует отказываться от этой возможности, если эксперты, которых я возьму с собою, сочтут, что цены не преувеличены.

Относительно скульпторов Леблона и Споля, я вас прошу передать им, что если они предпримут путешествие в Париж, то только на свой страх и риск, и поскольку Вел. Князь сам находится в Париже, то он либо выберет все сам, либо найдет для этого людей (комиссионеров).

Мишель Бендерский писал мне из Гамбурга, где он останется до возвращения Их Имп. Выс. из путешествия в Россию. Петр Званцов уже возвратился из путешествия в Петербург.

Я получил план бельэтажа Каменного острова и план иконостаса. Этот последний я пошлю Рейфенштейну. Возможно, исправления на этом плане поправят те ошибки, которые были допущены на первом.

Синьор Ливио всегда хорошо служил Вел. Кн. Он очень сердит, что вовремя не было сделано оплаты. Очень желательно, чтобы долги были постепенно выплачены маленькими суммами до 10 до 100-150 руб. Таким образом, дойдет очередь и до г-на Ливио. Я узнал, что жена Дюфура, вернувшись в Петербург, начала ловко сплетничать, в частности, о вас.

Я думаю, если речь пойдет о счетах, вам придется просто не иметь с нею дела до возращения Их Имп. Выс. под предлогом, что вы сами точно не знаете, что ей может принадлежать.

Долгое время я не получал писем от г-на Сутерланда и поэтому не пишу ему.

Вы очень хорошо сделали, что одели молодых музыкантов. Это оплачивается обычно из кармана Вел[икого] Кн[язя], цены вы найдете на старых счетах.

Будьте добры, пришлите как можно скорее размеры занавесей для Павловска, а также узнайте у г-на Безбородко, нет ли какой почты.

Ваш покорный слуга

Николаи.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. Л.28-30.

 

26. К.И.Кюхельбекер — великой княгине Марии Феодоровне

 

Сударыня,

Я только что узнал, что сейчас отправляется курьер, и, располагая очень малым временем, сообщаю, что получил план и фасад с письмом г-на Николаи с пометами и изменениями, которые необходимо сделать. Они все будут учтены, и я благодарен Вашим Имп. Высочествам за то, что Вы так быстро прислали указания, которые пришли как раз вовремя. Это не меняет ничего из того, что уже было сделано, только нужно кое-что добавить к фундаменту.

Вчера, т.е. 2 июня князь и княгиня Мнишек прибыли сюда в час дня и до конца дня знакомились с Павловском. Зная, что Вы были их гостями в Вишневце, я постарался принять их как можно лучше у себя в саду и в доме Ваших Имп. Высочеств. Они были уже хорошо знакомы с Павловском по нескольким рисункам и назвали мне несколько объектов, которые они хотели бы увидеть, среди них Храм, Колоннада, Шале, Каскад, Поле Роз, Руину и т.д. Все было подготовлено: дороги расчищены, вода из реки в Каскаде, Шале полностью благоустроено.

Ваше Имп. Выс., прошу разрешить мне закончить, чтобы не упустить курьера, не сказав ничего ни о саде, ни о здании на этот раз. Употреблю все свое старание с тем, чтобы выполнять Ваши приказания как можно лучше. Выражаю свою искреннюю признательность и самое глубокое уважение.

[Павловск.] 3 / 14 июня 1782.

Отправлено вместе с [нрзб] г-ну Экку.

 

ГМЗ «Павловск», Рукописный архив, ЦХ-23, XIII, П.№ 20, Л.109.

 

27. К.И.Кюхельбекер — великой княгине Марии Федоровне

 

Сударыня,

Я очень надеялся послать с этим письмом точные размеры для занавесей и для ковров. Я не могу этого сделать: господин Камерон, которого я несколько раз просил сделать обмеры для всех комнат, чтобы определить эти размеры, хочет сделать их как можно точнее, учитывая все украшения интерьера, карнизы для комнаты с панно, толщину паркетов и плинтусов. Так как неправильно сделанные измерения могут создать большие затруднения. Необходимо также учесть, что при этом размеры еще строящегося здания могут не совпасть с размерами, которые приобретут комнаты в законченном виде. Я не хотел ошибиться, действуя слишком поспешно с частыми напоминаниями г-ну Камерону, и я уверен, что он не заставит ждать слишком долго Ваше Императорское Высочество и оправдает Ваши ожидания по этому поводу. Только что я получил письмо от г-на Plesohtschec [?], который передал мне два ящика с рассадой, я сразу их отдал садовнику и перевел инструкцию, чтобы он не имел сомнений относительно растений, которые получил впервые.

Два крыла нового дома поднялись уже высоко над землей. Главный дом еще не начат. Ваше Императорское Высочество, осмелюсь напомнить, как трудно руководить таким количеством строительных рабочих [в черновике эта фраза и последующие перечеркнуты до конца абзаца. — В.В.], работающих одновременно, даже хорошо зная людей, как трудно работать тщательно, даже не учитывая нового необходимого увеличения здания. Это одна из тысяч причин, которые делают невозможным быстрое его строительство. Я осмеливаюсь об этом писать, т.к. В.И.В. надеялись, может быть, на более быстрый ход строительства.

Участок у Храма, и тот, который мы заняли, сейчас самые большие в саду. С большой грустью сообщаю В.И.В., что пришлось срезать большие липы и дубы около Храма, т.к. они совсем засохли. Спасти эти замечательные деревья было невозможно.

19 июня в пять часов пополудни Великие князья гуляли здесь. Большую часть времени они провели около Шале и работали вместе своими лопатками и граблями. Они пили молоко, ели вишни и взяли с собою букеты цветов.

[Павловск.] 22 июня 1782.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П.№ 21. Л.110-111.

 

28.К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Милостивейший Государь,

Николаи сказал мне о том, что должно ввести его, по распоряжению Вашего Императорского Высочества, в курс событий по Придворной конторе, я доложил ему о делах, о состоянии счетов; я передал ему также распоряжения Вашего Императорского Высочества, которые я получил из последних его писем с господином Лафермьером, об оплате счетов на будущее. Я рад, что он доложит Вашему Имп. Высочеству о том состоянии дел, которое он сам видел. На Каменном острове заканчивают два зала и комнату со стороны театра. Сейчас там работают живописцы, которые ранее были заняты в Зимнем дворце. Что касается полукруглой комнаты, то, пока туда не будет привезена прекрасная мебель, заказанная во время пребывания в Париже, делать там больше нечего. Вода высоко поднималась несколько раз, но никакого ущерба она не причинила.

Церковь в Павловске почти окончена. Я купил несколько колоколов, с помощью одного человека, который разбирается в музыке. Они уже здесь и будут подвешены на этой неделе. Крест для нее также заказан, иконостас находится здесь. Но так как господин Кваренги хочет выкрасить свод белым цветом, крест можно будет укрепить, когда это закончат.

Я узнал, что Е.И.В. приказала сделать шоссе от Царского Села до Павловска.

[Павловск.] Июнь 1782 г.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П.№ 14. Л. 66-67.

 

29. К.И.Кюхельбекер — великой княгине Марии Федоровне

 

Сударыня,

Вчера вечером Гордеев привез сюда статую Аполлона для Колоннады. Он вернется, когда все будет закончено, чтобы установить ее в последнюю очередь. Весь фриз окончен и поставлен, остается карниз, около половины которого сделано, оставшиеся детали его доделываются по мере того, как доставляются сюда оставшиеся его части. Если работы так будут идти и дальше и рабочие не будут ждать камня, он будет вскоре закончен. Работа по установке карниза идет так же быстро, как медленно в комнатах.

Новый дом Вашего Императорского Высочества такой же высоты, как карниз Вашего старого дома, а в некоторых частях даже выше⁴⁰. Когда работа ведется по частям, где расположены окна и двери, дом растет прямо на глазах. Запасы кирпича, сделанные в начале зимы, к концу сезона будут совершенно израсходованы, и я принял меры, чтобы найти кирпич в случае необходимости.

Если бы Ваше Императорское Высочество могли бы сегодня осчастливить нас своим посещением, Вы могли бы прогуляться по новым дорожкам по всем частям сада и увидеть всю его красоту. Недоделана только небольшая часть, куда еще ходят телеги с грузом. Проход около Храма почти закончен.

Мы надеемся, что Ваше Императорское Высочество пожелает вернуться в Павловск еще до зимы; в настоящее время все чинится, и дом приводится в порядок.

Расписывают Храм, изнутри его покроют клеем, и обивщик уже получил указания о мебели, этим уже занимаются.

От 29 сентября / 10 октября 1782. Павловск.

Передано с г-ном Николаи.

[Приписка]: Передайте тотчас же Великому Князю, что на Каменном острове камин из стука заменен на мраморный.

 

ГМЗ «Павловск». Рукописный архив. ЦХ-23, XIII. П.№ 27. Л.117.

 

30. К.И.Кюхельбекер — великому князю Павлу Петровичу

 

Милостивейший Государь,

С самым глубоким почтением сообщаю, что получил письмо Вашего Императорского Высочества от 25 сент[ября] / 8 окт[ября]. Я сразу же сообщил майору Баздееву, что Ваше Императорское Высочество желает сделать новое шоссе от Царского Села до Павловска. Он мне сказал, что работы могут начаться не раньше будущего года и что В.И.В. будут уже здесь, чтобы распорядиться о дороге для экипажей и повозок.

На Каменном острове В.И.В. найдут законченными оба зала, столовую, две маленькие комнаты позади столовой и небольшую комнату около театра. Сейчас расписывают зал со стороны сада. Я надеюсь, что Вы сразу по приезде распорядитесь относительно мебели в комнаты, без Вашего распоряжения я ничего не могу предпринимать.

В Павловске оба крыла полностью окончены и будут вероятно открыты. Работы в главном доме доведены до высоты пяти туазов⁴¹, из-за погоды работы в этом сезоне пришлось закончить. Это много меньше того, на что я рассчитывал, но величина дома, плохая погода и качество работы оправдывают то, что сделано на сей день. Входные двери, которые мы сделали, позволят продолжить работы в течение недели. Церковь закончена. Занятость живописца Данилова и сырость здания не позволили расписать ее, и этот последний устанавливал иконостас, все части которого прибыли в Павловск.

Умоляем Небо, чтобы Ваше Императорское Высочество возвратились как можно скорее в полном благополучии. Смею надеяться, что мои усилия будут оценены Вашим Императорским Высочеством. Для меня это было бы наибольшим счастьем. Вам я готов посвятить всю свою жизнь.

С.-Петербург, от 24 окт[ября] / 4 нояб[ря] 1782.

Отправлено г-ну Николаи.

 

ГМЗ «Павловск», рукописный архив, ЦХ-23, XIII, П.№ 19, Л. 67.

 

 

¹ Ричард Сутерланд (Сазерленд) (Sutherland R.; 1739–1791) — придворный банкир Екатерины II. Старший сын английского корабельного мастера, приехавшего в Петербург в 1736 г. Основал банкирскую контору, успешно осуществлявшую зарубежные займы для России, особенно в Голландии. Титул барона Российской империи получил в 1788 г. Ссужал деньгами весь аристократический Петербург, в том числе великокняжескую чету. Эти долги ему не возвращались в течение многих лет, что, в частности, стало одной из причин его разорения и самоубийства в 1791 г. Особая комиссия расследовала дело Сутерланда, часть долгов его была по распоряжению Екатерины II возвращена в казну. См.: Козырева М.Г. Придворный банкир А.Раль // Немцы в России. Петербургские немцы. СПб., 1999. С.205.

² Захар Григорьевич Чернышев (1722–1784), граф, генерал-фельдмаршал (1773). Как президент Военной коллегии, контролировал поставки с казенных предприятий, в том числе с Адмиралтейских Ижорских заводов в Колпине под Петербургом, где кроме основного литейного производства для оборудования судов, был налажен добротный кирпичный промысел на местных глинах и привозном песке, который добывали у с. Ивановское на Неве. Сообщено А.Ф.Векслером. Таким образом, основные поставки кирпича и разнообразных металлических деталей, необходимых для создания каркаса здания при строительных работах в Павловске, осуществлялись из колпинских материалов, что значительно удешевляло строительство.

³ Речь идет о церкви Мариинского госпиталя (постройка Дж.Кваренги) в Павловске на берегу Мариентальского пруда, где находился целый комплекс хозяйственных построек. Иконы для церкви Кваренги заказал римскому художнику Дж.Кадесу.

В Мариинском госпитале с 1932 г. находилась обувная фабрика «Спартак», затем — до начала 1990-х гг. — фабрика «Металлоизделий». С 2002 г. в церкви ведутся реставрационные работы.

⁴ Томилин (Тамилин) — камердинер великого князя, на время его отъезда — писарь.

⁵ Карл Линней (1707–78) — шведский естествоиспытатель, создатель системы растительного и животного мира, первый президент (1735) Шведской АН, иностранный почетный член (1754) Петербургской АН. В описанной им системе растений учтено около 1500 видов. Одна из его «Systemes des botanique», а их в дворцовой библиотеке было несколько, по-видимому, и была куплена Кюхельбекером для садовника А.Асмуса.

⁶ Сваарт — голландский ботаник, вероятно, занимавшийся культурой тюльпанов, луковицы которых регулярно присылались вел. кн. Марии Федоровне в Павловск для Собственного садика.

⁷ Эрик Лаксманн (1731–1791) — священник, известный шведский ученый, ученик Линнея, естествоиспытатель, минералог, ботаник, исследователь сибирской флоры и фауны, с 1780 г. академик Петербургской Академии наук.

⁸ Е.Экк — дипкурьер при великом князе.

⁹ Ливио — представители швейцарской торговой фирмы «Братья Ливио», которая имела отделения в европейских столицах — в Лондоне, Париже, Риме, Флоренции, Петербурге. С ними заключались контракты на закупки и поставки отделочных материалов (в том числе тканей, ковров, драпировок), разнообразных предметов для освещения (люстры, бра, шандалы), другого убранства для императорских и великокняжеских дворцов. Занимались они поставками ювелирных изделий, банковскими операциями.

¹⁰ Александр Александрович Головкин, граф (1732, Гаага — 1782, под Парижем) — внук первого российского канцлера и владельца Каменного острова графа Г.И.Головкина (1660–1734) , сын дипломата А.Г.Головкина ( ум. 1760), посланника в Берлине, Париже, Гааге. Учился в Голландии. В 1765 г. принял предложение прусского короля стать директором спектаклей, но в 1767 г. оставил должность и поселился в Париже. Был поклонником Ж.Ж.Руссо, в духе его педагогики воспитывал своих детей, дочь и сына. Встреча его с Павлом обусловлена прежде всего финансовыми связями обоих с банкирским домом Ливио, а также общим увлечением эстампами (Павел оставил крупнейшую в России коллекцию печатной графики).

¹¹ Распоряжение о подготовке к возвращению из путешествия 5-6 помещений Каменноостровского дворца включало отделку жилых комнат восточного ризалита, парадных помещений — Аванзала и Большого зала, гостиных — Пейзажного салона и Диванной.

¹² Имеются в виду работы по укреплению свайными конструкциями склонов холма, рытье и забутовка котлована для фундамента дворца.

¹³ Великие князья Александр и Константин Павловичи.

¹⁴ Доменико Феличе Ламони (1745–1830) — итальянский художник, специалист по искусственному мрамору — стуку, автор наиболее ранних — начала 1780 гг. — акварелей с видами Павловского дворца и парка, о работе над которыми сообщается в письме.

¹⁵ Неточность, вероятнее всего, должно было быть — 6 марта.

¹⁶ Иван Иванович Бецкой (1704–1795) — действительный тайный советник, генерал-поручик, президент Императорской Академии художеств, директор Канцелярии от строений, в 1769 г. преобразованной в Контору строения Ее Императорского Величества домов и садов.

¹⁷ Исаев — камердинер вел. кн. Павла Петровича.

¹⁸ Отделочные работы в Каменноостровском дворце заканчивалась, и приготовленные вещи, в том числе мебель для жилых и парадных покоев, которую хранили в Зимнем дворце, можно было отправлять на остров.

¹⁹ Точнее, Галерный двор или Галерная верфь, судостроительное предприятие, основанное Петром I в 1713 г. специально для постройки галер; топографически Галерный двор находился на Адмиралтейском острове, занимая участок между Невой, устьем Мойки и Ново-Адмиралтейским каналом. Галерный двор в наши дни — это часть территории гос. судостроительного предприятия «Адмиралтейские верфи».

²⁰ Крузе — чиновник Кабинета Императорского Двора.

²¹ Придворная великокняжеская контора находилась в Зимнем дворце.

²² Леблон и Споль — французские мебельщики и резчики по дереву. Для Диванной Каменноостровского дворца они выполнили фриз из женских масок, напоминающих камеи, и монументальные десюдепорты в стиле гротеска; для Аванзала — растительного орнамента резные позолоченные рамы для орнаментальных композиций, замененных в 1796 г. монументальными фресковыми росписями по эскизам Дж. Пиранези на темы архитектуры Рима. Павел Споль во второй половине1780 гг. успешно работал в Москве, в том числе у гр. Н.П.Шереметева в Останкине, был владельцем собственной мастерской. О нем: Ефремова И.К. Частные мебельные мастерские Москвы последней четверти XVIII в. // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1994. С.308-326.

²³ Помета К.И.Кюхельбекера.

²⁴ Запрос о повторном выполнении проекта интерьера церкви Мариинского госпиталя связан с заказом в Риме художнику Дж.Кадесу икон, размеры которых были указаны Дж. Кваренги на утерянном великим князем листе. См. прим. 3.

²⁵ Речь идет о Молочне, парковом павильоне в придворцовом районе парка, одном из самых романтических сооружений Ч.Камерона.

²⁶ Анна Ивановна Брейткопф (1757–1823) — начальница Екатерининского института благородных девиц; мать Натальи Федоровны и Эмилии Федоровны Брейткопф; близкие знакомые семьи К.И.Кюхельбекера.

²⁷ Помета К.И.Кюхельбекера.

²⁸ Каменноостровский дворец.

²⁹ «Камерон наметил постройку «Молочни» на опушке парка, где при разбивке плана на месте оказалось, что одно из деревьев попадает в черту постройки. Это дерево не срубили, а использовали как одну из опор свешивавшейся соломенной крыши. Простой домик с соломенной крышей был сложен из валунов и булыжника и имел внутри небольшой, утонченно отделанный зал с расписными стенами и куполом, обставленный красивой мебелью и фарфором. Позади зала были расположены обслуживающие помещения, погреба и коровник» (Талепоровский В.Н. Чарльз Камерон. М., Изд-во Всесоюзн. Акад. арх-ры. 1939. С.79).

³⁰ Супруги Мнишек: Урсула Мнишек, графиня (ок.1750–1808) — дочь воеводы Я.Замойского и Л.Понятовской, сестры польского короля Станислава Августа. В 1-м браке Потоцкая, с 1781 г. жена гр. Михаила Мнишека бывшего при польском дворе «маршалком литовским», а с 1783 г. «великим коронным маршалком», впоследствии — действит. тайным советником. Екатерина II в 1787 г. наградила Урсулу Мнишек орденом Святой Екатерины; при коронации Павла I в 1797 г. она была пожалована в статс-дамы.

³¹ Николай Петрович Румянцев, граф (1754–1826) — гос. деятель, дипломат, сын П.А.Румянцева-Задунайского. При дворе Екатерины II в 1772–1773 гг., отправлен ею для продолжения образования за границу, путешествовал по Европе; с 1782 по 1792 г. был уполномоченным Императорского Двора в одном из округов Нижнего Рейна с постоянным пребыванием во Франкфурте-на-Майне, откуда он и прислал в Павловское яблони для фруктового сада.

³² Луи-Давид Дюваль (1727–1788) — придворный ювелир. Родился в Женеве, приехал в Россию в 1745 г., с 1753 г. поселился в Петербурге у своего соотечественника ювелира Ж.Позье, стал его компаньоном, записавшись английским купцом. Через четыре года компания распалась, т.к. Дюваль вынужден был по политическим мотивам срочно отбыть в Лондон к своим братьям якобы «на излечение», вернулся в 1762 г. после смерти императрицы Елизаветы Петровны. Стал одним из ведущих столичных ювелиров, чему способствовала удачная женитьба на Марии Луизе Дюмон, породнившая его с крупнейшими мастерами ювелирного искусства — Ж.-П.Адором и Ф.Сегеном. Дюваль был владельцем крупнейшей ювелирной мастерской, выполнял орденские знаки, всевозможные украшения из золота и алмазов, в том числе — знаменитые букеты и броши. Много работал по заказам как Большого, так и Малого Двора. Долг Дювалю, о котором пишет Кюхельбекер, связан, по-видимому, с изготовлением украшений для подарков во время путешествия.

³³ Александр Андреевич Безбородко, князь (1747–1799) — действит. тайный советник, обер-гофмейстер, гос. канцлер; секретарь Екатерины II (с 1775); в 1780 г. произведен в генерал-майоры и причислен к Коллегии иностранных дел со званием «полномочного для всех негоциаций». При дворе императрицы Безбородко ведал перепиской и денежными выплатами по внешним долгам.

³⁴ Письмо написано рукой Ф.Г.Лафермьера; подписано вел. кн. Павлом Петровичем.

³⁵ Финансовый термин; имеется в виду содержание, отпускаемое Кабинетом императорского двора на треть года.

³⁶ Письмо написано рукою Ф.Г.Лафермьера; подписано вел. кн. Марией Федоровной. Начало и конец вставок в тексте письма рукою вел. кн. Марии Федоровны отмечены знаком (*).

³⁷ Cassia — банкирский дом.

³⁸ Письмо написано рукою Ф.Г.Лафермьера; подписано вел. кн. Марией Федоровной.

³⁹ Фридрих Вильгельм Бауер (Боуер; 1734–1783) — генерал-инженер, выходец из Германии. В 1769 г. по приглашению Екатерины II приехал в Россию, получил звание генерал-квартирмейстера, принимал участие в сражениях при Ларсе и Кагуле. В 1772 г. занимался преобразованием Генерального штаба. Опытнейший инженер, он руководил гидротехническими работами в Кронштадте, Риге, на оз. Ильмень. В Павловске — автор проекта и строитель Большого Каменного моста, Руинного моста и каскада у Колоннады (Храма Аполлона). Возможно, руководил прокладкой Большого канала на Каменном острове.

⁴⁰ Старый дом — разобранный Паульлюст, Новый дом — Павловский дворец.

⁴¹ Туаз — французская мера длины, около 2 м. Пять туазов — высота около 10 м, на которую главный корпус Павловского дворца был выведен к концу первого строительного сезона.

 

Вступительная статья, комментарии и публикация В.А.Витязевой