Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 55 2000

Е.П.Ренне

Семейный портрет в интерьере Высочайшего двора


Фотографы: Л.Волков, Ю.Молодковец, В.Некрасов, А.Розанов, А.Соколов, Н.Соловьева, Л.Хейфец



Елизавета Ренне


Коронационный проект герцога Девонширского


Свою ли точно мысль художник обнажил,

Когда он таковым его изобразил,

Или невольное то было вдохновенье, —

Но Доу дал ему такое выраженье.

А.С.Пушкин


Четсфорт, частное владение герцогов Девонширских, — одно из самых примечательных мест в Англии. Оно расположено в живописнейшем уголке Дербишира. Дорога, ведущая к великолепному дворцу, позволяет еще издали увидеть величественный классицистический фасад здания конца XVII века, возведенного на месте тюдоровской постройки. Из поколения в поколение собиралась драгоценная коллекция произведений искусства, которой славится Четсфорд. По своему разнообразию и качеству она способна соперничать со многими музеями мира. Не менее знаменит прекрасный парк, с причудливыми фонтанами, редкими сортами деревьев и цветов. Время вносило изменения в архитектуру дома, его ценные коллекции, планировку парка, соответствующие интересам и вкусам владельцев. Особенно много занимался строительством и собирательством Уильям Спенсер Кавендиш 6-ой герцог Девонширский (1790—1858). Унаследовав в 1806 году титул и огромные богатства, оставаясь холостяком, он имел возможность тратить большие средства и свободное время на благоустройство своих многочисленных поместий и приобретение предметов искусства. Парк и дом в Четсфорте в значительной степени при нем обрели тот вид, который имеют теперь. К основному зданию архитектор Джефри Уайтвилл (1766—1840) пристроил длинное северное крыло с псевдоготической башней, чтобы вместить сильно разросшуюся библиотеку и театр. Герцог активно пополнял собрание живописи, рисунков и скульптуры.

Но когда турист из России, даже если он и не искусствовед, оказывается в этом уникальном поместье, наполненном редчайшими памятниками культуры и произведениями искусства, все его достопримечательности отходят на второй план перед тем, что совершенно неожиданно открывается его взору — не в парке и залах дворца — а в бывшем здании конюшен и хранилища карет, переделанном в ресторан для посетителей поместья. Огромного размера (потому и не помещенные из-за отсутствия подобающего пространства в самом доме) парадные портреты в рост императора Николая I и императрицы Александры Федоровны. Они придают особую торжественность и нарядность залу, где отдыхают многочисленные туристы со всего мира, которым эти портреты чаще всего ни о чем не говорят.

В первый момент кажется невероятным видеть в далеком английском поместье в Дербишире портреты царской четы. Да еще и работы знаменитого английского живописца Джорджа Доу. Тем более что они представляют собой редкий, почти неизвестный в России иконографический тип коронационных портретов. Император Николай Павлович и императрица Александра Федоровна запечатлены в коронационной одежде, с символами власти — короной, державой и скипетром. Существуют их уменьшенные повторения в Кремле, в Государственном Историческом музее в Москве и в собрании фонда Мидлтона, в США. Но не существует ни одного портрета подобного размера, или хотя бы его погрудного аналога, где Николай I предстал бы во всех регалиях и величии власти, как изображались русские монархи со времен Петра I. Среди чрезвычайно обширной иконографии Николая Павловича и его супруги, включающей и тиражированную графику, даже гравюры с коронационных портретов — редкость. До недавнего времени, когда на выставке «Незабываемая Россия. Россия и русские глазами британцев конца XVIII — начала XIX в.» в Третьяковской галерее, были показаны литографии, исполненные с оригиналов Доу Александром Сандомури в 1826 году, о них могли знать лишь специалисты1. Но даже и они не подозревали, где находятся написанные англичанином картины. С того момента, как владелец привез их из России и поместил в своем имении, на Дубовой лестнице, начатой Уайтвиллом в 1818 году и законченной в 1829, они переходили от наследника к наследнику, лишь меняя местоположение в доме. История их создания и события, этому предшествовавшие, приоткрывают интересную и мало знакомую русскому читателю страницу жизни императора Николая I.

Джордж Доу исполнил портреты в 1826 году по заказу герцога Девонширского, который с 24 мая по 6 октября 1826 года находился в России в качестве полномочного представителя Георга IV, короля Великобритании, в связи с коронацией Николая I. Выбор пал на герцога не случайно — с русским царем его связывали дружеские отношения десятилетней давности.

Их знакомство произошло в ноябре 1816 года в доме русского посла в Лондоне, графа Христофора Андреевича Ливена. Его жена Дарья Христофоровна Ливен, прозванная за свое страстное увлечение политикой дипломатической Сивиллой, пригласила на прием в честь великого князя Николая Павловича двадцатишестилетнего герцога Девонширского, у которого незадолго до этого она побывала в Четсфорде. Великому князю, совершавшему путешествие по Европе, была предоставлена возможность провести четыре месяца в Англии, Шотландии и Уэльсе. Его прибытие вызвало огромный интерес в английском обществе и широко освещалось в печати. России в эти годы вообще уделялось пристальное внимание, вызванное победами русской армии над Наполеоном и посещением Лондона в 1814 году Александром I. Англичане радушно приняли младшего брата русского императора и единогласно признали его первым красавцем Европы. Воспоминания барона Стокмара, присутствовавшего на приеме у графини Ливен, позволяют представить, какое впечатление великий князь производил на окружающих. «Он исключительно красивый, привлекательный молодой человек; выше Леопольда [Саксен-Кобургского. — Е.Р.], но без того, чтоб быть худым, стройный как сосна… с совершенно правильными чертами лица, прекрасным открытым лбом, красиво изогнутыми бровями, прямым носом, изящным ртом, хорошо очерченным подбородком. … Он живой, без всякой застенчивости или скованности, и при этом с прекрасными манерами. Он довольно разговорчив, говорит по-французски с очень хорошим акцентом. Он сопровождает свою речь приятной жестикуляцией. Если и не все, что он говорит, чрезвычайно умно, то по крайней мере мило, и он проявляет несомненный талант к флирту…Он демонстрирует уверенность во всем, что он делает, без малейшей претензии…»2. С этой первой встречи и до конца жизни герцог Девонширский пронес дружески восторженное и преданное отношение к Николаю.

Кроме близости в годах, молодые люди нашли между собой много общего, и поэтому приглашение герцога посетить его дом в Четсфорте, во время предполагаемой поездки в Эдинбург, было воспринято великим князем с энтузиазмом. Согласно плану Николай Павлович собирался остаться в доме гостеприимного хозяина всего на одну ночь, но его визит растянулся на несколько дней. Герцог показывал ему свои мануфактурные предприятия, охотничьи угодья, красоты окружающей природы и расположенные неподалеку, принадлежащие ему старинные имения. Они побывали в Хардвике, где великий князь настоял на том, чтобы ему позволили взобраться на грозящие осыпаться руины старого дома Бес оф Хардвик, знаменитой своими несметными богатствами современницы Елизаветы Английской. На другой день они ездили в Хаддон Холл, овеянный романтикой, заброшенный замок герцога Ратландского и в Эшфорд Холл, маленькое в сравнении с предыдущими, девонширское поместье. Длинные зимние вечера они проводили у камина в доверительных беседах, юношеских дурачествах, игре на фортепьяно и пении старинных баллад3.

Несколько дней, проведенные в Четсфорте, своей естественной раскованностью, не связанной официальным протоколом, должны были оставить неизгладимый след в памяти будущего монарха. Жизнь в старинном английском имении, история которого уходила в средневековье, непосредственное соприкосновение с традициями, образом жизни и культурой страны, о которой он знал и которую любил с раннего детства, не могли не тронуть его воображения. До семи лет «рыцарь Николай», как назвала его великая бабушка Екатерина II, воспитывался выбранной ею английской няней, Джейн Лайон, которую на русский манер звали Евгенией Васильевной, а маленький Николай прозвал «няней-львицей». Нужно думать, что мисс Лайон не только первой познакомила великого князя с буквами русского алфавита, но и внушила ему уважение к своему языку, своему народу и своей стране.

В Дербишире, а позднее в Шотландии перед именитым путешественником обретала истинные очертания история Британии. Личные впечатления служили для него основой, на которую накладывалось охватившее Европу увлечение романтикой средневековья, экзотикой Востока, рыцарскими походами, во многом под влиянием широко распространившейся на континенте английской литературы, в первую очередь произведений лорда Байрона, сэра Вальтера Скотта и Томаса Мура. В связи с этим любопытно привести свидетельство современника и биографа императрицы Александры Федоровны о том, как в январе-феврале 1818 года Николай Павлович проводил вечера с женой, ожидавшей наследника, «читая ей романы Вальтера Скотта, которые особенно интересовали его в связи с его личным знакомством с Англией и Шотландией»4. В своих воспоминания Александра Федоровна упоминала, что в 1820 году, во время выздоровления она тоскливо проводила время в Константиновском дворце, «но пользуясь самым заботливым уходом со стороны мужа. В то время производили фурор романы Вальтера Скотта, и Николай читал мне их»5.

В январе 1821 года в Берлине в честь великокняжеской четы при дворе прусского короля Фридриха-Вильгельма IV, отца Александры Федоровны, был устроен костюмированный праздник. Темой для «tableaux vivants» послужила «восточная повесть» Томаса Мура «Лалла Рук», только что ставшая известной и во Франции, и в Германии. В представлении принимали участие члены королевского дома и большая часть свиты. Главные же роли, Лаллы Рук и принца Алириса, исполняли Александра Федоровна и Николай Павлович. А.С.Пушкин мог знать о подробностях праздника от присутсвовашего на нем В.А.Жуковского, а также по гравюрам в издании графа Брюля (Берлин, 1822) и роскошному альбому «Живые картины и пантомимические сцены на празднике Лаллы Рук… рисованные с натуры В.Гензелем». Позднее в одной из строф VIII главы «Евгения Онегина», не вошедшей в окончательный вариант романа, императрица предстает в образе Лаллы Рук:


И в зале яркой и богатой

Когда в умолкший, тесный круг,

Подобна лилии крылатой,

Колеблясь, входит Лалла-Рук

И над поникшею толпою

Сияет царственной главою,

И тихо вьется, и скользит

Звезда-харита меж харит,

И взор смешенных поколений

Стремится, ревностью горя,

То на нее, то на царя…


Во время поездки по Британии окончательно сформировались вкусы великого князя, что неоднократно так ярко проявлялось впоследствии, в том числе: в симпатии к английским предпринимателям, инженерам, врачам, заводчикам, создании ряда построек в Царском Селе и Петергофе под руководством шотландского архитектора Адама Менеласа в 1820-е годы. Менелас начал свою деятельность еще при императоре Александре I, и его архитектурные постройки, такие как Арсенал, Ферма, Белая башня, Часовня-руина и Коттедж, отражают общие романтические тенденции, присущие европейской архитектуре. Однако нельзя не заметить, насколько точно они соответствовали пристрастиям великого князя Николая Павловича. В здании царскосельского Арсенала, скопированного архитектором с английской неоготической постройки XVIII века Крэнбурн-Тауэр на холме Шрабс в Виндзоре, он разместил богатейшую коллекцию оружия, которую собирал с шестнадцати лет (в настоящее время она находится в Эрмитаже). В 1821—1827 годах недалеко от Александровского дворца Менелас построил Белую башню или как ее еще называли «Башню рыцарей», поскольку ее украшали фигуры рыцарей работы В.И.Демут-Малиновского. Пятиярусная башня со стрельчатыми окнами, казалось, вырастала из руины. Ее прототипом явился английский замок Кэрисбрук. Предназначалась она для игр старшего сына Николая I, великого князя Александра Николаевича. Любопытно, что в эти же годы у себя в Четсфорде герцог Девонширский распорядился пристроить длинный флигель к старому дому. Его завершала высокая башня, также имитирующая готическую постройку.

Уже будучи императором Николай устроил грандиозный придворный праздник-маскарад, названный наподобие рыцарских средневековых турниров — «Царскосельская Карусель». 23 мая 1842 года Николай I, наследник цесаревич Александр Николаевич, герцог Лейхтенбергский, одетые в настоящие доспехи, младшие великие князья — в костюмы пажей, а императрица Александра Федоровна и ее дочери — в платья по моде XVI века, начали свое шествие под звуки музыки от Арсенала к Александровскому дворцу, где состоялось представление, заключавшееся в исполнении определенных фигур верхом на лошадях.

С 1826 года А.Менелас был занят созданием усадебного комплекса в Петергофе, где, в том числе по заказу императора, построил небольшой сельский дворец, само название которого, Коттедж, отражало суть скромной трехэтажной постройки, обвитой плющом, имевшей галерею, открытый балкон и мраморную террасу с розами. В этом уютном месте, окруженном английским пейзажным парком, протекала частная жизнь императора. Посетивший Россию в 1839 году Астольф де Кюстин написал о Коттедже: «Это самый настоящий английский дом, стоящий среди цветов и в сени деревьев; построен он по образцу тех прелестнейших жилищ, какие можно видеть под Лондоном, в Туикингеме, на берегу Темзы»6. Вкусы императора и его семьи сказывались также в явном предпочтении английского магазина «Никольс и Плинке» — архивы Министерства Императорского Двора сохранили массу счетов, имевших отношение к этому прообразу современных универмагов. В 1840-е годы царская семья покровительствовала британской художнице Кристине Робертсон, приехавшей в Россию и работавшей при дворе. Исполненный ею портрет императрицы Александры Федоровны был помещен в восстановленном после пожара 1837 года Зимнем дворце, где оставался до октябрьской революции. Художница умерла в Петербурге в год объявления Крымской войны, предельно обострившей русско-британские отношения и явившейся глубоко личной трагедией как для Николая I, так и для герцога Девонширского. В те счастливые дни 1816 года они не предполагали, что история сделает такой драматический поворот.

Дружеские ежедневные встречи с герцогом продолжились после возвращения великого князя из Шотландии в Лондон. Они виделись на званых обедах и балах, катались верхом в Гайд парке и даже посетили петушиные бои, очень быстро наскучившие Николаю. Герцог Девонширский писал: «Он [Николай — Е.Р.] мне чрезвычайно понравился, и я очень высокого мнения о нем; более того он заменил мне Клиффорда [сводного брата, находящегося на флотской службе — Е.Р.]. Вот уж поистине странно сказать о царевиче, но, он действительно снизошел до нашего более низкого по английским понятиям уровня, тем не менее, как мне кажется, не уронив своего достоинства»7.

Покидая в марте 1817 года Лондон, великий князь Николай Павлович пригласил английского друга поехать в Берлин, где должна была происходить его помолвка с прусской принцессой Шарлоттой, а затем в Петербург на свадьбу. Так состоялась первая поездка герцога Девонширского в Россию в сопровождении близкого друга Люиса Снейда и личного доктора Эдвина Джонса. Герцог прибыл в Петербург в период белых ночей — 3 июня 1817 года. Город не обманул его ожиданий. Он нашел его в миллион раз красивее Парижа. Его глубоко потрясла красота дворцов, церквей и садов, глубина и чистота реки Невы.

Занятый встречей невесты и приготовлениями к свадьбе, Николай Павлович не мог оказать английскому приятелю должного внимания. Он написал ему письмо с выражением уважения, радости по поводу приезда и с предложением воспользоваться любезностью брата, великого князя Михаила Павловича, готового принимать герцога вместо Николая. Любопытно, что он подписал письмо «Nicholas the Scotschman». В Петербурге герцогу оказали теплый прием. Он удостоился аудиенции Александра I, беседовал с вдовствующей императрицей Марией Федоровной и с Елизаветой Алексеевной, присутствовал на свадебных торжествах. Уезжая, он предполагал вернуться в течение трех лет. Но приехал лишь через девять лет , и уже не как частное лицо, а как чрезвычайный посол, представляющий на коронации Николая I короля Британии.

В своем дневнике герцог записал еще по дороге : «...сейчас я снова нахожусь на пути в Россию... мой друг, Николай Павлович, на троне, и я готовлюсь к тому, что, какими бы наилучшими ни были его стремления, он не сможет принять меня в той дружеской и интимной манере, какая обычно сопровождала наши встречи...»8. 22 мая 1826 года герцога Девонширского приветствовали в Кронштадте британский консул и три русских адмирала. В Петербурге ему предоставили дом А.Н.Демидова на Невском проспекте, наискосок от Аничкова дворца.

За несколько дней до приезда герцога в Петербург умерла вдовствующая императрица Елизавета Алексеевна. К коронационным приготовлениям добавились хлопоты, связанные с похоронами невестки. Коронация была отложена почти на два месяца. Николай смог принять герцога только 2 июня в личных покоях Аничкова дворца. Герцог понял, что отношение Николая к нему не изменилось, когда увидел на стене в его комнате свой собственный портрет9 и услышал, с каким чувством Николай вспоминал старые времена, «... а затем почти со слезами, произнес, что один вид герцога делает его на год моложе...», и дальше в записках добавил: «Он не относился ко мне, как к послу, но как к un ami Devonshire, черт побери»10. Официально, император не мог оказывать предпочтение британскому гостю перед другими представителями иностранных держав, прибывшими на коронацию, состоявшуюся в Москве 22 августа. Тем не менее он дважды встречался с герцогом Девонширским в непринужденной домашней обстановке. Один раз, еще до коронации 5 августа — в московском доме камер-фрейлины графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской в Нескучном, где они после беседы с глазу на глаз пили чай, сервированный императрицей. «Счастливый вечер, 2 часа, проведенные там», — записал герцог11. 13 сентября Николай пригласил его на обед, где, кроме герцога, императора и императрицы, присутствовал только брат Александры Федоровны, принц Карл Прусский. Перед прощанием произошел обмен подарками. Можно представить, какой честью считал для себя герцог подобные частные встречи, если вспомнить, насколько заняты были все дни императора в Москве после коронации. Как писал в своих записках князь Н.С.Голицын, «с следующего дня 23 августа начался и целый месяц продолжался непрерывный ряд празднеств по случаю коронации, и при дворе, и в общественных местах и зданиях, и у иностранных послов, и у русских знатных и богатых вельмож…»12. Особой пышностью и роскошью отличались приемы и балы у французского посла герцога Рагузского, у князя Н.Б.Юсупова, графини А.А.Орловой-Чесменской и британского посла герцога Девонширского. По словам Н.С.Голицына, присутствовавшего на этих великолепных балах, «все они и дававшие их, казалось, хотели превзойти один другого в богатстве, вкусе и изяществе». Он отмечал, что «в них было как бы нечто волшебное и чарующее, как в рассказах «Тысячи и одной ночи». По его мнению, которое совпадало с впечатлениями других очевидцев, бал у герцога Девонширского «особенно отличался богатством во всем: в убранстве бальной залы и всех покоев, особенно столовой и буфетов, золотою и серебряною посудой…»13.

Герцог занимал в Москве самый большой в то время частный дом — дом Баташова на Вшивой горке. Известный также как Шепелевский дворец, он был создан по заказу И.Р.Баташова для единственной дочери Дарьи Ивановны, которая в 1817 году вышла замуж за генерал-лейтенанта Д.Д.Шепелева. Дом построили в 1798—1802 годах архитекторы Р.Казаков и М.Кисельников14. Несмотря на то что во время войны 1812 года его занимал Мюрат, дом все же пострадал от пожара, и его отделка обошлась Баташову в 300 тысяч рублей.

Величественный, украшенный колоннами и тонким орнаментом, обнесенный высокой чугунной оградой, он расположен на возвышенном месте между реками Яузой и Москвой, «открыт будучи со всех сторон», как констатировал автор статьи в журнале «Отечественные записки», описывая бал у британского посла15. Поэтому яркая иллюминация, устроенная герцогом 10 сентября в честь императора, выхватывала из тьмы огромную территорию близлежащих домов до самого горизонта. Западный фасад дома, обращенный к Кремлю, был особенно ярко освещен. Отовсюду хорошо читались высвечиваемые на фасаде инициалы императора Николая Павловича, императрицы Александры Федоровны и короля Георга IV. «Многочисленные толпы народа наполняли обширный двор и улицу от самого Яузского моста. Приезд начался в 7 часов. На широкой лестнице, устланной алым сукном и уставленной померанцовыми деревьями, стояли ряды лакеев в богатых ливреях, в передней же, наполненной официантами, одетыми в богатые французские кафтаны с кошельками и кружевными манжетами, принимали посетителей чиновники, составлявшие свиту Посольства…» — констатировал обозреватель журнала16. К моменту появления императорской четы в 9 часов вечера, в доме собралось блестящее общество из людей самых разных национальностей. Дамы в бальных платьях, драгоценных камнях и бриллиантах, государственные деятели, генералы и адмиралы в самых разнообразных формах, сверкающих звездами и золотом эполет, представители всех европейских дворов и посланники азиатских правителей в восточных костюмах. Стены просторного бального зала, освещенного сотнями восковых свечей, украшали переплетенные инициалы Николая и Александры в венке из красных роз. Одним из кульминационных моментов праздника была демонстрация только что исполненного Джорджем Доу коронационного портрета Николая I. Поместив этот огромный, яркий, декоративный портрет так, чтобы его было видно издали, герцог достиг сильного театрального эффекта.

Имя английского живописца Джорджа Доу (1781—1829) приглашенного Александром I в Россию для создания портретов Военной галереи Зимнего дворца, было у всех на устах, чему способствовали выставки в Академии художеств, на которых он с успехом показывал свои работы. Он пользовался благосклонностью царской семьи и русской знати. Современников особенно поражала его способность передать сходство, создать у зрителя впечатление, как будто «лица выходят из рамок». Его произведения хорошо знали, не случайно поэтому А.С.Пушкин, посвятивший ему стихотворение «To Dawe Esqr», не раз упоминал портреты «британца» в своих стихах как нечто широко известное. Вполне естественно, что герцог заказал портрет императора именно своему знаменитому соотечественнику. Поскольку герцогу удалось сохранить заказ в тайне, огромное изображение только что коронованного монарха оказалось для всех сюрпризом, что, конечно, усилило его воздействие на зрителей. Герцог отметил в своем дневнике, что «коронационным портретом Николая много восхищались».

Журнал «Отечественные записки», на страницах которого в 1822—1828 годах разворачивалась страстная полемика о творчестве Джорджа Доу, поместил в статью о бале в доме герцога подробное описание картины: «Наиболее в галерею ... привлекал и служил лучшим для нее украшением портрет Государя Императора Николая Павловича, написанный Г.Довом во весь рост и поставленный в богатой раме в среднем углублении. Монарх представлен в Императорской мантии, опершимся правой рукою на стол, где видны: книга законов, Скиптр и Корона. Из открытого окна Царских чертогов представляются Успенский Собор и прочие храмы Священного Кремля. Герцог заплатил за портрет сей 800 фунтов стерлингов, то есть более 15.000 рублей»17. По мнению современников, изображение оказалось очень схожим, и восхищению и удивлению присутствующих не было конца. Присутствовавший на балу англичанин, м-р Юнг, упомянул в своих записках, что это изображение было первым и единственным коронационным портретом царя18.

Нет сомнений, что герцог действительно первым заказал портрет императора в коронационной одежде, со всеми регалиями и на фоне кремлевских церквей. Чтобы создать его, художнику не нужно было писать царя с натуры. Он просто использовал в качестве образца созданные им ранее портреты. Один из первых портретов великого князя в рост он написал в 1821году, и повторял его неоднократно позднее, изображая Николая Павловича и в рост, и погрудно, меняя мундиры и фон, но оставляя неизменным удачно найденный полуоборот головы, подчеркивающий благородную красоту его правильных черт. Этим, возможно, объясняется некоторая скованность позы императора на коронационном портрете, где голова кажется прилепленной к развернутому анфас торсу несколько механистично. Не исключено, что здесь сказалась скорость, с которой художник вынужден был работать. Интересно, что на одной из двух известных сильно уменьшенных копий портрета, находящейся в Кремле, голова императора развернута в противоположную сторону, что объясняется, скорее всего, попыткой улучшить портрет. Другая уменьшенная копия, или повторение, находится в собрании фонда Мидлтона в США. Можно строить различные догадки, почему Николай I не заказал Джорджу Доу (и никому другому) свой большой коронационный портрет и соответственно парный портрет Александры Федоровны согласно европейской традиции, следуя которой русские цари и царицы со времен Петра I изображались в коронационной одежде и с атрибутами власти. Такие портреты тиражировались, рассылались к иностранным дворам, служили наглядной демонстрацией законного престолонаследия. Почему в таком случае не нашли распространения сделанные с коронационных портретов Доу чрезвычайно редкие гравюры Александра Сандомури? Единственный, кто до Николая пренебрег установившейся традицией, и вероятно не без серьезной причины, — его старший брат Александр I19. Возможно, объяснение кроется в обстоятельствах его вступления на престол, а именно — в насильственном устранении из жизни его отца? Не принимая непосредственного участия в трагических событиях, он тем не менее всю жизнь ощущал бремя вины, которое, как знать, передал и брату вместе с правом на власть. Вопрос об отсутствии коронационных портретов императоров Александра I и Николая I, исполненных по их заказу, насколько известно, не поднимался в литературе, но, как кажется, может привести к весьма любопытным выводам. В связи с его рассмотрением портреты из собрания Девонширских приобретают особую ценность. Если такие предположения верны, то ни Николай Павлович, ни Александра Федоровна не позировали художнику для этих портретов.

Портрет императрицы Александры Федоровны Доу выполнил позднее. При его создании он, так же как, и в случае с портретом Николая, использовал приобретенный ранее опыт. Императрица изображена на коронационном портрете точно в таком же ракурсе, что и на картине 1824 года, где Джордж Доу запечатлел ее со старшими детьми, великим князем Александром Николаевичем и великой княжной Марией Николаевной. Известна лишь одна копия в небольшом размере с коронационного портрета Александры Федоровны. Она исполнена учеником и помощником Джорджа Доу, Вильгельмом Голике, и хранится в Государственном Историческом музее в Москве.

При жизни 6-го герцога Девонширского портреты были помещены в его доме в Четсфорте на Дубовой лестнице. В изданном им самим своего рода путеводителе по имению он отметил: «Доу, член Академии художеств, написал для меня Императора в Москве. Это был первый его коронационный портрет. Он был изумительно освещен во время праздника, который я давал в честь императора и императрицы в доме Баташова (или Шепелева, так как дом имел несколько имен). Он был очень на него похож, позднее Доу так же написал императрицу»20. В своем описании герцог упоминает и другие реликвии, связанные с Россией и до сих пор хранящиеся в доме, — миниатюрные портреты великого князя Николая Павловича и его невестки Елизаветы Алексеевны работы Беннера, малахитовую столешницу, подаренную Александрой Федоровной, вазы из сибирской яшмы, подарок Николая, панораму Петербурга 1817 года с изображением Зимнего дворца до пожара, модель памятника Петру I Фальконе, посланную в подарок вдовствующей императрицей Марией Федоровной, малахитовые часы, подаренные Николаем I в 1844 году, и, конечно, бюст императора Николая, заказанный герцогом Кристиану Даниэлю Рауху. «Бюст очень похож на царя — было бы трудно не скопировать эти правильные черты лучшей головы в мире», — заметил герцог восхищенный почти античной красотой царского профиля21. Он был такой же страстный поклонник и коллекционер неоклассицистической скульптуры, как и Николай22. Где-то в саду, можно надеяться, продолжает расти и крепнуть посаженный Николаем Павловичем испанский каштан. В 1845 году, когда герцог писал свою книгу, дерево «обещало быть удивительно красивым».

В 1844 году к предполагавшемуся приезду Николая I архитектор Джозеф Пакстон соорудил в парке грандиозный фонтан, названный в честь почти боготворимого гостя «Императорским». Его струя достигает 250 футов в высоту! Но, к глубокому сожалению герцога, его друг так никогда и не увидел фонтана. Визит императора был довольно коротким. Его пребывание ограничилось Лондоном и его пригородами, а встречи с герцогом лишь короткими минутными разговорами.

В завершение истори нужно добавить, что среди бережно хранящихся в Четсфорде документов, относящихся к визиту герцога Девонширского в Россию, множества адресованных ему писем от восторженных девиц, бедных вдов и сирот с выражениями уважения и восторгов и большей частью с просьбами о предоставлении денежных вспоможений, имеется одно удивительно трогательное и исключительно важное письмо, гораздо более позднее по времени. Письмо, написанное по-французски, было послано Николаем I во время трагических событий Крымской войны, которые он не смог пережить. «Мой дорогой Герцог, Вы единственный друг, оставшийся у меня в Англии. Вы, конечно, же не будете удивлены, что именно к Вам я адресуюсь с гуманным вопросом, который отражает мое живейшее беспокойство. Речь идет о пленных, кого военная судьба предала во власть Вашего правительства. Они плохо содержатся, гораздо хуже, в сравнении с тем, как содержатся английские пленные у нас. Не возьмете ли Вы на себя труд, придти к ним на помощь, облегчить их тяжкое существование. Для того, чтобы Вам участвовать в этом христианском деянии, в случае, если Вы захотите взять на себя труд, я предоставляю в Ваше распоряжение военного священника нашей миссии, который остался в Англии, на которого Вы могли бы положиться во всех конкретных мерах, которые Вы сочтете необходимым предпринять, а также относительно предоставления Вам информации о природе нужд, кои испытывают эти несчастные жертвы войны. Я распорядился снабдить его кредитным письмом, которым он сможет пользоваться первое время. Мне нет необходимости говорить Вам, сколь высоко я оценю Вашу услугу, о коей прошу Вас с доверием, которое мне внушает Ваша неизменная преданность моей персоне. Вам известны чувства, которые я всегда к Вам испытывал.

Остаюсь до конца жизни Вашим искренним и истинным другом,

Николай

Петергоф

23 августа 1854

Герцогу Девонширскому»23


Примечания

1 Незабываемая Россия. Русские и Россия глазами британцев. XVIIXIX век. М., 1997. С.215, №№ 241, 242 по описанию Д.Г.Ровинского в «Словаре русских гравированных портретов» (1) в комментарии к портрету Николая I сообщается, что литография восходит «к одному из авторских (?) вариантов живописного коронационного портрета кисти Доу», находящегося в настоящее время в собрании фонда Мидлтона в США . Там же далее объясняется, что местонахождение оригинала парного портрета Александры Федоровны не установлено, хотя упоминается копия с него, сделанная Вильгельмом Голике.

2 Stockmar, Baron E. von. Memoirs. Ed. F. Max Mller. 1872.

3 Упомянутые в тексте подробности почерпнуты из разных источников, в том числе: Lees-Milne J. The Bachelor Duke. A Life of William Spencer Cavendish 6th Duke of Devonshire 1790—1858. London, 1991; Handbook of Chatsworth and Hardwick. London: Privately Printed, s/d; Sketch of the Life of The Sixth Duke of Devonshire. London., 1870. Возможно, они могли бы быть дополнены сведениями из дневников великого князя Николая Павловича (ГАРФ). К сожалению, записи относящиеся к путешествию по Европе, никогда не публиковались.

4 Alexandra Feodorovna, Empress of Russia. By A.Th von Grimm. Translated by Lady Wallace. Vol.1-2. Edinburgh, 1870.

5 Императрица Александра Федоровна в своих воспоминаниях // Русская старина. 1896, октябрь. С. 60

6 Кюстин А. де. Россия в 1830 году. М. , 1996. Т. 1. С. 269.

7 Lees-Milne J. Op. cit. С.33-34.

8 Ibid. P. 74.

9 Миниатюрный портрет работы Беннера — см. Handbook of Chatsworth and Hardwick. London. Privately Printed, s/d. P. 18.

10 Lees-Milne J. Op.cit. P. 75.

11 Ibid. P. 76.

12 Записки князя Николая Сергеевича Голицына. 1825—1855 // Русская старина. Т. 30. 1881 С. 37.

13 Там же. С.38, 39. Праздник обошелся ему в чуть менее 60000 фунтов.

14 По Москве. Прогулки по Москве и ея художественным и просветительным учреждениям / Под ред. Н.А.Гейнике, Н.С.Елагина, Е.А.Ефимовой, И.И.Шитца. М., 1917, с. 102, 299, 300. Авторы путеводителя писали, что «От Шепелева его дворец перешел к кн. Голицыным, а с 1876 г. отдан под чернорабочую Яузскую больницу. И покои, отделанные Баташовым со сказочной роскошью, остатки которой сохранились в прекрасной росписи и лепных украшениях потолков, заполнили теперь однообразными рядами больничных коек…». Дом сохранился до наших дней. (Москва. Памятники архитектуры XVIII — первой трети XIX века. Вступит. ст. М.Ильина. М., 1975).

15 Бал у Великобританского Посла Герцога Девонширского // Отечественные записки. 1827. Ч. 32. С. 214.

16 Там же. С. 215.

17 Там же. С. 218.

18 Sketch of the Life of The Sixth Duke of Devonshire. London. 1870. P. 25.

19 Благодарю С.А.Летина за информацию о двух изображениях Александра I работы В.Л.Боровиковского небольшого формата для предполагаемого им коронационного портрета Александра I, так никогда и не нашедшего воплощения в большом размере. Портреты находятся в ГРМ в Петербурге и в Музее изобразительных искусств в Киеве.

20 Hаndbook … P. 70.

21 Нandbook… P. 130.

22 Интересно, что в собрании герцога Девонширского можно видеть работы тех же скульпторов, что и в собрании Николая I, а наличие в них идентичных вещей, вероятно, не было случайностью.

23 Devonshire MSS., Chatsworth. Письмо впервые публикуется полностью с разрешения «The Trustees of the Chatsworth Settlement» (частично опубликовано в книге: Lees-Milne. Op. cit. P. 208).


Автор приносит глубокую благодарность Ее Светлости Деборе, герцогине Девонширской, хранителям Питеру Дэю и Чарльзу Ноублу за предоставленную возможность изучать документы и произведения в Четсфорте и право их публикации, Кэтрин Филлипс за дружескую поддержку, своих коллег М.Ф.Коршунову, С.А.Летина, М.Г.Зайченко, Л.В.Бардовскую, Г.Н.Голдовского за полезные советы и помощь в подборе иллюстративного материала.

Томас Лоуренс. Портрет 6-го герцога Девонширского. Фрагмент. 1811. Холст, масло. Частное собрание, Англия

Томас Лоуренс. Портрет 6-го герцога Девонширского. Фрагмент. 1811. Холст, масло. Частное собрание, Англия

Вид на дом герцога Девонширского. Четсфорт, Дербишир.

Вид на дом герцога Девонширского. Четсфорт, Дербишир.

Интерьер ресторана в Четсфорте, имении герцога Девонширского. Собрание Девонширских. публикуется с разрешения Chatsworth Settlement Trustees.

Интерьер ресторана в Четсфорте, имении герцога Девонширского. Собрание Девонширских. публикуется с разрешения Chatsworth Settlement Trustees.

Томас Лоуренс. Портрет Дарьи Христофоровны Ливен. ГЭ

Томас Лоуренс. Портрет Дарьи Христофоровны Ливен. ГЭ

Уильям Аллан. Великий князь Николай Павлович. Рисунок. Частное собрание, Англия. Рисунок сделан в 1816 году во время пребывания великого князя в Эдинбурге, где он посетил мастерскую художника и купил три его картины (две из них находятся в ГЭ).

Уильям Аллан. Великий князь Николай Павлович. Рисунок. Частное собрание, Англия. Рисунок сделан в 1816 году во время пребывания великого князя в Эдинбурге, где он посетил мастерскую художника и купил три его картины (две из них находятся в ГЭ).

Хаддон Холл, Дербишир. Имение герцога Ратландского

Хаддон Холл, Дербишир. Имение герцога Ратландского

Фрагмент завершающей процессии представления «Лалла Рук» с изображениями Александры Федоровны и Николая Павловича.Lalla Rookh. Divertissements mele de chants et de danses. Execute au chateau Royal de Berlin le 27 Janvier 1822

Фрагмент завершающей процессии представления «Лалла Рук» с изображениями Александры Федоровны и Николая Павловича.Lalla Rookh. Divertissements mele de chants et de danses. Execute au chateau Royal de Berlin le 27 Janvier 1822

Великая княгиня Александра Федоровна и великий князь Николай Павлович в костюмах Лаллы Рук и Алириса. Lalla Rookh. Divertissements mele de chants et de danses. Execute au chateau Royal de Berlin le 27 Janvier 1822

Великая княгиня Александра Федоровна и великий князь Николай Павлович в костюмах Лаллы Рук и Алириса. Lalla Rookh. Divertissements mele de chants et de danses. Execute au chateau Royal de Berlin le 27 Janvier 1822

Башня Крэнбурн на Шрабс-Хилл в Виндзорском парке, вдохновившая Менеласа на строительство Арсенала.

Башня Крэнбурн на Шрабс-Хилл в Виндзорском парке, вдохновившая Менеласа на строительство Арсенала.

Архитектор Адам Менелас. Арсенал.Здесь была размещена богатейшая коллекция оружия и рукописей, принадлежавшая Николаю I.

Архитектор Адам Менелас. Арсенал.Здесь была размещена богатейшая коллекция оружия и рукописей, принадлежавшая Николаю I.

Проект украшения «Белой башни» или «Башни рыцарей», построенной архитектором Адамом Менеласом в Царском Селе.

Проект украшения «Белой башни» или «Башни рыцарей», построенной архитектором Адамом Менеласом в Царском Селе.

Орас Верне. Царскосельская карусель. 1843. Холст, масло. Государственный музей-заповедник «Царское Село»

Орас Верне. Царскосельская карусель. 1843. Холст, масло. Государственный музей-заповедник «Царское Село»

К. Робертсон. Портрет императрицы Александры Федоровны. 1840—1841. Холст, масло. ГЭ.

К. Робертсон. Портрет императрицы Александры Федоровны. 1840—1841. Холст, масло. ГЭ.

Э.Гау. Ротонда Зимнего дворца. Акварель. 1861 г. ГЭ.Справа портрет императрицы Александры Федоровны работы К.Робертсон.

Э.Гау. Ротонда Зимнего дворца. Акварель. 1861 г. ГЭ.Справа портрет императрицы Александры Федоровны работы К.Робертсон.

Э.Гау. Один из интерьеров дворца «Ферма» в Петергофе, где жил в летнее время Наследник Цесаревич Александр Николаевич (перестроен в 1841 году А.Штакеншнейдером.) Акварель. ГЭ.На стене — литография с портрета императрицы Александры Федо-ровны, исполненного К. Робертсон.

Э.Гау. Один из интерьеров дворца «Ферма» в Петергофе, где жил в летнее время Наследник Цесаревич Александр Николаевич (перестроен в 1841 году А.Штакеншнейдером.) Акварель. ГЭ.На стене — литография с портрета императрицы Александры Федо-ровны, исполненного К. Робертсон.

В.Садовников. Дворец «Коттедж» в усадьбе Александрия, подаренной Николаем I императрице Александре Федоровне. Архитектор Адам Менелас. Акварель. ГЭ

В.Садовников. Дворец «Коттедж» в усадьбе Александрия, подаренной Николаем I императрице Александре Федоровне. Архитектор Адам Менелас. Акварель. ГЭ

Дом Баташова на Яузе. Архитекторы Р.Казаков и М.Кисельников. 1798—1802

Дом Баташова на Яузе. Архитекторы Р.Казаков и М.Кисельников. 1798—1802

Неизвестный художник. Портрет А.А.Орловой ГТГ

Неизвестный художник. Портрет А.А.Орловой ГТГ

Дж. Доу. Портрет великого князя Николая Павловича. 1821. Холст, масло. ГЭ. Портрет послужил, вероятно, образцом для коронационного портрета.

Дж. Доу. Портрет великого князя Николая Павловича. 1821. Холст, масло. ГЭ. Портрет послужил, вероятно, образцом для коронационного портрета.

Дж. Доу. Портрет вел. кн. Николая Павловича. 1823. Холст, масло. ГМИИ

Дж. Доу. Портрет вел. кн. Николая Павловича. 1823. Холст, масло. ГМИИ

Дж. Доу. Коронационный портрет Николая I. 1826 год. Холст, масло. Девонширское собрание. публикуется с разрешения Chatsworth Settlement Trustees

Дж. Доу. Коронационный портрет Николая I. 1826 год. Холст, масло. Девонширское собрание. публикуется с разрешения Chatsworth Settlement Trustees

Дж. Доу. Коронационный портрет Александры Федоровны. Холст, масло. Девонширское собрание. публикуется с разрешения Chatsworth Settlement Trustees

Дж. Доу. Коронационный портрет Александры Федоровны. Холст, масло. Девонширское собрание. публикуется с разрешения Chatsworth Settlement Trustees

В.Голике. Джордж Доу с Василием Голике и его семьей. Конец 1820-х годов. Холст, масло. ГРМ

В.Голике. Джордж Доу с Василием Голике и его семьей. Конец 1820-х годов. Холст, масло. ГРМ

Дж.Доу. Портрет великой княгини Александры Федоровны с детьми Александром и Марией. 1821. Холст, масло. ГРМ

Дж.Доу. Портрет великой княгини Александры Федоровны с детьми Александром и Марией. 1821. Холст, масло. ГРМ

К.Раух. Бюст великого князя Николая Павловича. 1821. Мрамор

К.Раух. Бюст великого князя Николая Павловича. 1821. Мрамор

Малахитовый стол и малахитовые часы, подаренные Николаем I герцогу в 1844 году в Музыкальном зале в Четсфорте

Малахитовый стол и малахитовые часы, подаренные Николаем I герцогу в 1844 году в Музыкальном зале в Четсфорте

«Императорский» фонтан в Четсфорте, специально соору-женный Джозефом Паксоном к ожидаемому приезду императора в 1844 году

«Императорский» фонтан в Четсфорте, специально соору-женный Джозефом Паксоном к ожидаемому приезду императора в 1844 году

Малахитовые часы

Малахитовые часы

Скульптурная галерея в Четсфорте.Баснословно богатый герцог, как и Николай I, увлекался неоклассицистической скульптурой и приобретал работы тех же мастеров (в том числе, например, Шадова, Тенерани, Кановы, Бартолини), что и император. На фотографии можно видеть такую же скульптурную группу Тенерани «Венера и Амур», как и в Эрмитаже.

Скульптурная галерея в Четсфорте.Баснословно богатый герцог, как и Николай I, увлекался неоклассицистической скульптурой и приобретал работы тех же мастеров (в том числе, например, Шадова, Тенерани, Кановы, Бартолини), что и император. На фотографии можно видеть такую же скульптурную группу Тенерани «Венера и Амур», как и в Эрмитаже.

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru