Галерея «Нашего наследия»

Никита Иванов

Живопись знаков и формул

Художник Валерий Сахатов в основном пишет портреты, но портретистом его вряд ли можно назвать. Ведь традиционно наиболее важная и необходимая компонента портрета — это сходство, тогда как автор уже в названии своего самого продолжительного и продуктивного цикла убежденно декларирует полное отсутствие этого жанрового признака: «портрет без сходства». Правда, и в названиях, и в самих портретах есть некоторые противоречия, некая смысловая путаница. Ведь если живопись художника абстрактна, в лучшем случае лишь самым минимальным и призрачным образом фигуративна, то вообще никакой речи о сходстве быть не может. А что же заменяет сходство в этих картинах, почему они все-таки называются портретами?

Сходство в них заменяет эффект обаяния необъяснимости, категорию сходства снимает сама живопись, то есть она делает его второстепенным, маловажным и до определенной степени условным.

В произведениях мастера происходит сакрализация цвета, доведение идеи цвета до художественного абсолюта. Поэтому будем называть Валерия Тагановича Сахатова не портретистом, а именно живописцем, его же композиции на тему портрета — иератической (знаковой) живописью.

Строй картин, особенно портретов, держится на загадочном излучении цвета и света, тончайшей флуктуации живописной поверхности.

И это излучение, достигая максимальной полноты обобщения, почти лишает портреты физических свойств, характерной подробности, повествовательности. Именно фантастическая масса цвета и световая пульсация, а также символический объем и легкий линейный силуэт создают игру энергий и живописных акцентов, сообщают портрету таинственную характеристику знака, пластического шифра, метафорической формулы. Внимательный и эстетически подготовленный зритель найдет эти композиции-метафоры достойными терпеливой разгадки и абсолютно субъективной положительной оценки, какая сложилась у автора этих строк.

Есть явная парадоксальность в однозначно новаторском искусстве Сахатова. Оно кажется родственным определенным архаическим культурам. Полуабстрактные портретные образы своей магической «недоосуществленностью», ускользающей и намеренной стертостью изображения напоминают старые иконы с утратами красочного слоя и сбоями рисунка. Что-то в стилистике современного мастера напоминает средневековую книжную миниатюру с ее наивной изобразительностью и концентрированной духовной составляющей, с ее компактной композиционной ясностью.

Примечательно, что портреты Сахатова монолитны и неразрывны со средой, фоном, условным пространством. Если в традиционном портрете фон представляет собой «второй план», своеобразный «задник», то здесь он так же живописно активен и всецело пластически выражен, как сам портрет, то есть в данном случае — угадываемая фигура, мерцающие черты лица и, в особенности, характерный жест рук. Фон является живописным продолжением человеческого образа, его энергетической характеристикой, его внутренней эманацией. В отличие от натуроподобия реалистических (бытовых) картин, фон здесь не интерьерный, не пленэрный, не декоративный, а сугубо метафорический, сгущающий и проясняющий основной эмоциональный посыл портрета.

Это уже новое качество живописи художника — некий абстрактный символизм. «Портрет без сходства» являет собой единственно важное и ценное для художника сходство (оно же сродство) — с внутренним миром автора, с его последовательной пластической позицией, которая в узком, чисто внешнем смысле называется манерой.

«Живопись на палитре» Валерия Сахатова концентрирует пластические идеи, анатомию какой-либо конкретной цветовой доминанты на небольшой, изначально данной и ограниченной поверхности фанеры. Причем образный эффект цветовой феерии создается не только за счет осмысленного распределения и эмоциональной энергетики красок на палитре, но также благодаря своеобразной конфигурации фанерок (круглой или прямоугольной), обязательных отверстий для пальца, выемок для упора руки, других углов, овалов, разрывов основного абриса палитры. Эта причудливость геометрии живописной поверхности работает и на портретный образ, и на любой абстрактный мотив, свободно трактующий спектр выразительности заглавного цвета.

Приходилось не раз слышать о волшебном подобии портретных образов Сахатова изображению цветов, о происхождении человеческого лица из живописной стихии цветочного натюрморта. И это понятно хотя бы по одной простой причине: цвет и цветы — слова однокоренные. И портретные образы, и цветочные композиции, и ковры, и «палитры» воссоздаются художником исключительно с помощью цвета, различных его комбинаций и вариаций, удивительно точных формул и правильно расположенных знаков. В этом — залог движения и развития живописного метода Валерия Сахатова, в этом — подтверждение цельности и бескомпромиссности творческой личности художника.