Сергей Некрасов

Выставка в музее Державина

Не будет преувеличением сказать, что на рубеже ХХ–XIX веков в России произошло новое открытие Карамзина. В эпоху «перестройки» — в конце 1980-х годов — вновь вышли в свет сначала «История государства Российского», затем «Записка о древней и новой России». Появились многочисленные исследования, посвященные жизни и творчеству Н.М.Карамзина. В театрах Москвы и Санкт-Петербурга была инсценирована «Бедная Лиза».

Интерес к историку возрос именно в период глобальных перемен в жизни страны. Быть может, потому, что в сочинениях Карамзина интуитивно пытались отыскать ответ на вопросы о возможных путях будущего развития России. Особый характер этот интерес приобретает в связи с 250-летием выдающегося россиянина. Открывая год Карамзина, Всероссийский музей А.С.Пушкина и Государственный музей-заповедник «Остафьево — Русский Парнас» подготовили межмузейный проект — выставку «Подвиг честного человека», открывшуюся 1 декабря 2015 года.

15 июля 1790 года в Петербург из заграничного путешествия возвратился молодой поэт Николай Карамзин. В столице Российской империи друзей и знакомых у него было немного. Поэт Иван Иванович Дмитриев, ближайший друг и родственник, познакомил его с Гавриилом Романовичем Державиным, и очень скоро молодой поэт стал своим человеком в державинском доме. По свидетельству государственного деятеля и археографа Н.Н.Бантыш-Каменского, «Карамзин был введен Дмитриевым в дом славного Державина и умными, любопытными рассказами обратил на себя внимание. Державин одобрил его намерение издавать журнал», и скоро на страницах нового «Московского журнала» стали печататься «Письма русского путешественника».

Неудивительно, что выставка, открывшаяся в канун юбилея Карамзина, разместилась в залах петербургского особняка Державина.

Подготовка к европейскому вояжу, его маршрут, а также история создания первого знаменитого сочинения — «Писем русского путешественника» — стали содержанием первого зала выставки. Помимо гравюр, изображающих места, по которым проходил путь героя «Писем», в витринах были расположены портреты и сочинения европейских ученых, писателей и философов (Канта и Виланда, Лессинга и Лавуазье, Гердера и Лафатера), чье творчество оказало значительное влияние на формирование идейных позиций и литературных вкусов Карамзина.

Здесь же портреты русских наставников будущего историка. Большую роль в судьбе Карамзина сыграл И.П.Тургенев, общественный деятель, который привез юношу из провинциального Симбирска в Москву и познакомил его с Н.И.Новиковым, И.В.Лопухиным, Н.Ф.Гамалеей — столпами русского масонства. Они серьезно повлияли на формирование философского мировоззрения юного симбирца. Однако вскоре Карамзин разочаровался в масонском учении, о чем честно объявил московским мартинистам, которые, по признанию будущего историка, «сожалели, но не удерживали, и на прощание дали мне обед. Мы расстались дружелюбно». Писатель Ф.Глинка, ссылаясь на самого Карамзина, сообщал даже, что некоторые из них помогли пытливому молодому человеку деньгами для заграничного путешествия, о котором тот мечтал уже много лет. Зная дружеское отношение к Карамзину многих видных масонов, в этом нет ничего удивительного. Известно, что перед отъездом он заходил проститься с Лопухиным. Сохранилась записка: «Я был у моего почтенного и любезного Ивана Владимировича и жалею сердечно, что не застал его дома. — Дай Бог, чтобы он был здоров и покоен! Завтра думаю ехать».

Записка к И.В.Лопухину — очень ценный карамзинский автограф — также представлена в первом зале выставки, в витрине под портретами Новикова и Лопухина.

Материалы второго зала повествуют об обстоятельствах создания «Истории государства Российского» — главного труда Карамзина.

Вернувшись из путешествия в Петербург, Карамзин задержался в столице ненадолго и вскоре переехал в Москву. В 1804 году он женился на дочери князя А.И.Вяземского Екатерине Андреевне и поселился в подмосковном имении Вяземских Остафьево, где начал работать над «Историей государства Российского». Комната во дворце, где он жил и работал, с тех пор называется карамзинской. И потому многочисленные изображения остафьевского дворца и парка составили своеобразный фон для рассказа о главном деле жизни великого историка. Здесь же представлен хранящийся во Всероссийском музее А.С.Пушкина рабочий стол Карамзина с памятной бронзовой дощечкой, которой стол был отмечен П.А.Вяземским еще в XIX веке. В экспозиции второго зала — портрет историка работы неизвестного художника с оригинала Дж. Б.Дамона-Ортолани, эскиз В.А.Тропинина, а также материалы, из которых Карамзин черпал сведения о жизни отечества в стародавние времена; уникальные медали и редкие гравюры русских царей, исполненные немецкими художниками XVII века, из фондов музея-усадьбы «Остафьево».

Особый раздел выставки посвящен подготовке к выпуску первых восьми томов «Истории». К 1815 году работа по их созданию была завершена. Издавать их надо было в столице, и историк возвращается в Петербург. По повелению Александра I ему был предоставлен дом в Царском Селе вблизи Екатерининского дворца.

Виды Царского Села, первое издание восьми томов «Истории», отзывы современников, портреты окружавших Карамзина людей составили основу экспозиции второго зала выставки.

Выставочный рассказ завершается в третьем зале, условно названном «Салон Карамзиных». В интерьере совсем мало экспонатов — это виды Петербурга, портреты членов семьи историографа: его жены Екатерины Андреевны, дочерей Софьи и Екатерины; все это должно было напомнить о салоне, в котором встречались многие выдающиеся деятели русской истории и культуры. Достаточно сказать, что именно в царскосельском доме Карамзиных в 1816 году познакомились юный Пушкин и П.Я.Чаадаев. На протяжении последующих двадцати лет они вели непрестанный спор о судьбах России, завершившийся знаменитым пушкинским письмом от 19 октября 1836 года, в котором поэт, подводя своеобразные итоги этого спора, мощный толчок которому, несомненно, дал еще Карамзин, писал: «…как, неужели всё это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? <…> Хотя лично я <…> далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; <…> но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал.

<…> Поспорив с вами, я должен вам сказать, что многое в вашем послании глубоко верно. Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь — грустная вещь. <…> Вы хорошо сделали, что сказали это громко».

Эти слова Пушкина прозвучали в зале «Салон Карамзиных» в день открытия выставки. Прозвучали и фрагменты «Писем русского путешественника», а также любимые вокальные и инструментальные произведения великого историка.

Один из разделов выставки был посвящен взаимоотношениям Карамзина и Пушкина. Известно, что некоторые страницы «Истории» Пушкин в духе времени воспринимал критически. Однако Пушкин понимал великую значимость труда Карамзина, высоко ценил его нравственную личность. Не случайно много лет спустя он посвятил трагедию «Борис Годунов» (ее первое издание также было представлено на выставке) столь почитаемому им историку: «Драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина сей труд, гением его вдохновенный, с благоговением и благодарностию посвящает Александр Пушкин». Юный лицеист вместе со своим соучеником С.Ломоносовым нередко бывал первым слушателем новых страниц девятого тома «Истории государства Российского». А вскоре Карамзин познакомил с новыми страницами своего сочинения участников заседания Российской Академии. Успех его выступления был фантастическим.

П.А.Вяземский заметил, что не только для Российской Академии, но и для всей русской литературно-общественной жизни весьма знаменательным явился тот день, «когда Карамзин читал в ней речь — отрывки из Истории государства Российского, и получил золотую медаль из рук незлопамятного Шишкова. В лице его старый слог не только примирился с новым, но и воздал ему подобающую честь».

Выступление Н.М.Карамзина с чтением своей «Истории» было встречено академической аудиторией с восторгом. Поэт Кондратий Рылеев восхищенно восклицал: «Ну, Грозный! Ну, Карамзин! Не знаю, чему больше удивляться, тиранству ли Иоанна, или дарованию нашего Тацита».

По воспоминаниям Пушкина, «все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка — Коломбом. <…> “История государства Российского” есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека».

Когда-то Карамзин заметил, что в Царском Селе «все напоминает Екатерину Вторую. <…> Часто в задумчивости смотрю на памятники Чесмы и Кагула». Не будет преувеличением сказать, что в Царском Селе все напоминает и о Карамзине. И не только те два домика, в которых жил историк, это и царскосельские парки, по которым так любил прогуливаться Карамзин (между прочим, Александр I специальным распоряжением разрешил ему совершать верховые прогулки не только по дорожкам, но и по газонам парков. Карамзин, однако, никогда этого не делал). Напоминают о Карамзине и те храмы, в которых он молился, и те особняки, в которых жили друзья, посещавшие царскосельский салон в его доме. Помнят Карамзина и императорские дворцы, и Царскосельский Лицей, где он встречался с лицеистом Пушкиным.

Нужен ли музей Карамзина в Царском Селе? Вероятно, в том доме, где жил и творил историк, создание музея Карамзина, автора «Истории государства Российского», было бы вполне уместным. Однако дом этот сегодня приватизирован, и вряд ли его владельцы будут готовы поддержать эту идею. К тому же уникальные мемориальные вещи историка представлены сегодня в экспозициях различных музеев, и переместить их в новое пространство было бы весьма проблематично.

Вероятно, «Город Муз», как с легкой руки Э.Голлербаха часто называют Царское Село, сам по себе уже является памятным карамзинским местом.