А.И.Вилков

Генерал императорской свиты

Атрибуция одного портрета

Портрет неизвестного генерала российской армии я приобрел несколько лет назад. Тонированный хромсеребряный отпечаток был наклеен на картон размером 52х41,5 см. На обороте, заклеенном старой газетой, синими чернилами было написано: «в. кн. Владимир Александрович, отдел 1905 г.». В верхнем левом углу с трудом различались чуть заметный овальный музейный штамп и едва сохранившаяся дата — 1924. Вероятно, год поступления фотографии в фонды.

То, что великий князь Владимир Александрович не имеет ни малейшего сходства с изображенным на портрете человеком, у меня, достаточно хорошо изучившего семейные фотографии Романовых, никаких сомнений не вызывало. В первую очередь меня заинтересовал автограф «Е.Мрозовская», выполненный тушью в правом нижнем углу снимка. Одна эта подпись делает фотографию уникальной, ведь Елена Лукинична Мрозовская была первой в России женщиной-фотографом. Черногорка по происхождению, она увлекалась фотографией с молодости. В 1892 году, после окончания фотографических курсов при отделе светописи Императорского русского технического общества, она уехала в Париж учиться у известного мастера фотоискусства Феликса Надара.

Собственное фотоателье Мрозовская открыла в декабре 1893 года в Санкт-Петербурге, на Невском проспекте. В 1900-е годы она активно снимает композиторов, артистов, писателей и поэтов. Среди них Николай Римский-Корсаков, Александр Глазунов, Александр Блок, Вера Комиссаржевская, Матильда Кшесинская, Игорь Северянин. В своем ателье, наряду со снимками традиционных размеров, она впервые организовала выпуск увеличенных фотографий. Крупноформатные портреты, снятые с близкого расстояния, требовали доработки ретушью, которую приходилось скрывать искусной подцветкой тушью, белилами и акварелью. К исполнению таких портретов Мрозовская относилась как к художественному творчеству, отмечая их своей подписью. Она считала, что фотография должна отражать тончайшие особенности и черты характера человека.

Накануне Первой мировой войны, в 1913 году фотоателье Мрозовской было преобразовано в «Женское русско-славянское художественно-фотографическое ателье Елена», которое должно было стать частью «Дома женского труда». Война и последующие события не дали этим планам осуществиться. В начале 1920-х годов Мрозовская покинула Петроград, а ее ателье было национализировано и переименовано в фотоателье «Пролетарий». Видимо, тогда все находившиеся в студии фотопортреты были переданы в городские музеи¹.

Длительное время мне было недосуг заняться идентификацией генерала, изображенного на фотографии. Несомненным было одно — портрет по своим достоинствам сопоставим с такими работами Мрозовской, как портрет министра народного просвещения П.С.Ванновского, исполненный в 1902 году, и портрет княгини О.К.Орловой в маскарадном наряде, в который она была одета на костюмированном балу 1903 года².

Детальное изучение портрета показало, что на нем изображен свиты его императорского величества генерал-майор. На это указывали царский вензель под короной, три звезды и белая выпушка на генеральском погоне, а также аксельбант на правом плече. Принадлежность генерала к императорской свите позволяла надеяться, что его фамилия обязательно должна быть указана в соответствующих справочниках. Но как определить год, когда была сделана фотография? Старая петербургская газета, которую использовали для проклейки оборотной стороны портрета, датирована сентябрем 1904 года, и фотография выполнена в стилистике, характерной для изобразительного искусства начала века. Но сам облик генерала, тип его короткой прически, бороды и усов позволяли предположить, что фотография могла относиться к первой половине 1910-х годов.

В «Придворном календаре» на 1911 год³ значилось 34 генерал-майора свиты его величества, а на 1914 год — 61. Я решил начать с малого: исключать из списка на 1911 год фамилии тех, кто не имел того сочетания наград, какие были у генерала, изображенного на снимке, — два ордена св. Владимира без мечей, 3-й и 4-й степени. Первоначально были исключены генерал-майоры, имевшие ордена св. Владимира 4-й и 3-й степени с мечами или орден св. Георгия 4-й степени, а также орден св. Станислава 1-й степени, при котором полагалось носить еще и звезду на левой стороне груди. Помимо этого был исключен целый ряд свитских генералов, известных по опубликованным снимкам. Таким образом, осталось всего 8 человек, среди которых и должен был находиться изображенный на фотографии генерал.

Прибегнув к поиску по фамилиям, я почти сразу обнаружил на сайте «Русская армия в Первой мировой войне»⁴ фотографию генерал-майора Сергея Петровича Мезенцова, чей облик весьма отдаленно, главным образом бородой и прической, напоминал человека на портрете, выполненном Мрозовской. На фотографии кабинетного размера изображен генерал средних лет, одетый в сюртук повседневной формы, с аксельбантом и при шпаге. Кроме двух орденов св. Владимира 3-й и 4-й степени без мечей, на левой стороне груди отчетливо видны знаки: в память 100-летнего юбилея Пажеского корпуса и в память 50-летнего пребывания великого князя Михаила Николаевича в должности генерал-фельдцейхмейстера. Генерал снят в анфас, и это не позволяет определить главную отличительную особенность его лица — тонкий, с едва заметной горбинкой нос. Но что-то неуловимое подсказывало: это один и тот же человек; и эта фотография также была сделана в ателье Мрозовской. Для сайта фото предоставила Наталия Михайлова. Кто она и как с ней связаться, я тогда еще не знал.

Точно такое поколенное изображение генерала Мезенцова я нашел на сайте поселка Алфёрово Сафоновского района Смоленской области, в разделе воспоминаний местных жителей о поселке и его окрестностях⁵. Когда-то в этих местах было много процветающих дворянских усадеб, разграбленных и разрушенных после революции 1917 года. Там же я прочитал выдержки из воспоминаний дочери генерала Мезенцова, Наталии Сергеевны (по второму мужу Шепелевой), опубликованных в 1999 году⁶. Ее отец был владельцем имения Ершино, расположенного на правом берегу Вязьмы в 10 километрах от станции Алфёрово. Семье Мезенцовых также принадлежала усадьба в Рыхлове (Новоникольском), перешедшая по наследству к матери Сергея Петровича — Марии Николаевне Озеровой. Там находился склеп Мезенцовых, в котором были похоронены его родители и жена, скоропостижно скончавшаяся в феврале 1909 года в возрасте 36 лет. Сергей Петрович Мезенцов приобрел имение Ершино в 1901 году, незадолго до своей свадьбы. А женат он был на внучке Александра Сергеевича Пушкина, Вере Александровне, дочери старшего сына поэта — Александра Александровича и его первой жены Софии Александровны, урожденной Ланской.

Вот такой неожиданный поворот. Было очевидно, что все три фотографии сделаны в одном и том же ателье, в одно и то же время. Название ателье могло бы подтвердить мою версию о том, что речь идет об одном человеке — Мезенцове, но, к сожалению, фотоателье нигде не было упомянуто. За помощью я обратился к Ольге Владимировне Рыковой, научному сотруднику Государственного музея А.С.Пушкина, которая любезно помогла установить, что фотографию для сайта «Русская армия в Первой мировой войне» передала Наталия Павловна Михайлова, племянница Бориса Борисовича Пушкина, младшего сына старшей дочери С.П.Мезенцова Марины. Однако оригинал этого снимка также не содержал информации о том, кем, где и когда была сделана эта фотография.

Между тем энергичная Ольга Владимировна отправила запрос во Всероссийский музей А.С.Пушкина в Санкт-Петербурге и получила ответ, что в музее имеется фотография С.П.Мезенцова, поступившая в 1953 году из Литературного музея Пушкинского Дома. На присланном снимке — поколенное изображение молодого полковника с аксельбантом на правом плече. Эффектно выбранная поза и поворот головы подчеркивают его стройную фигуру и тонкий аристократический профиль. Коричневый позитив размером 9,6х18 наклеен на фирменное паспарту фотоателье «Helene de Mrosovsky». На обороте — надпись карандашом: «Изъ семьи Пушкиныхъ», ниже: «Мезенцев, Сергей Петрович муж Веры Александровны Пушкиной»⁷.

Это было неоспоримое доказательство знакомства Мезенцова с Еленой Мрозовской. Еще одно подтверждение их знакомства я нашел в воспоминаниях его дочери Наталии Сергеевны. Она пишет, что отец, будучи с 1898 года адъютантом великого князя Михаила Николаевича, вместе с ним довольно часто навещал летнюю загородную резиденцию великого князя Петра Николаевича — Знаменку, около Петергофа. Великий князь был женат на Милице Николаевне, дочери великого князя Черногории, ставшего впоследствии первым королем Черногории и российским фельдмаршалом. Поэтому вполне естественно, что Мезенцов знал Мрозовскую как фотографа двора его королевского высочества великого князя Черногорского и снимался в ее ателье. На лето в Знаменку переезжала и Анна Александровна Пушкина, в то время состоявшая при дворе великого князя Петра Николаевича фрейлиной его жены. Таким образом, вначале Мезенцов познакомился с Анной Александровной, а уже потом — с гостившей у нее сестрой Верой, ставшей через четыре года его женой. Венчались они 5 сентября 1901 года в Москве, в домовой церкви Московского главного архива на углу Моховой улицы и Воздвиженки.

Их семейная жизнь сложилась удачно, но жизнь Веры Александровны оказалась короткой. Заразившись скарлатиной, она умерла через семь лет после вступления в брак, оставив С.П.Мезенцову троих детей: Марину (р. 1902), Наталью (р. 1904) и Александра (р. 1908). Больше он не женился. С тех пор и до последних дней Анна Александровна Пушкина занимала в его жизни особое место. Но об этом я расскажу далее. А пока на основе документальных и архивных материалов проследим судьбу этого человека, прожившего явно незаурядную жизнь.

Сергей Петрович Мезенцов родился 8 января 1866 года в Москве в старинной дворянской семье, известной со второй половины XVII века и внесенной в родословные книги Калужской, Смоленской и Ярославской губерний. В Военной галерее Зимнего дворца висят портреты представителей различных ветвей рода Мезенцовых. Один из них, Владимир Петрович Мезенцов, был женат на графине Вере Николаевне Зубовой, дочери графа Н.А.Зубова, внучке генералиссимуса А.В.Суворова. Их младший сын Николай Владимирович Мезенцов, государственный деятель, генерал-адъютант и член Государственного совета, был участником Крымской войны 1853–1856 годов и обороны Севастополя. В 1877–1878 годах занимал должность начальника Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии и шефа жандармов. Он погиб в августе 1878 года в результате теракта на Михайловской площади (ныне площадь Искусств) в Санкт-Петербурге⁸. Отец Сергея Петровича Петр Иванович Мезенцов всю свою жизнь посвятил воспитанию и обучению военной молодежи. В 1871 году он возглавил самое элитное военное учебное заведение императорской России — Пажеский корпус и управлял им более семи лет. Профессор Николаевской академии Генерального штаба, член Военно-ученого комитета Главного штаба, П.И.Мезенцов дослужился до чина генерала от инфантерии и был награжден орденом св. Александра Невского. Скончался он в Санкт-Петербурге в 1897 году⁹.

В семье Петра Ивановича Мезенцова и его жены Марии Николаевны Озеровой было пять сыновей и одна дочь. Продолжал семейные традиции и Сергей Петрович Мезенцов. Десятилетним воспитанником Александровского кадетского корпуса он был зачислен в пажи высочайшего двора, а по завершении полного семилетнего курса в 1883 году определен в Пажеский корпус (кстати, выпускниками Пажеского корпуса были и сыновья А.С.Пушкина — Александр и Григорий¹⁰).

На фотографии молодого полковника Мезенцова отчетливо видно широкое светлое кольцо на мизинце его левой руки, опирающейся на плечевую портупею для шашки. Смею предположить, что это ранний тип стального кольца выпускника Пажеского корпуса. В настоящее время это изображение является единственным фактическим свидетельством ношения стальных пажеских колец. К сожалению, кольцо С.П.Мезенцова в семье не сохранилось¹¹.

В Пажеском корпусе Сергей Мезенцов вступил на военную службу, был произведен в камер-пажи и, пройдя обучение в специальных классах по программе военных училищ, окончил корпус по первому разряду. В августе 1885 года он был выпущен в 1-ю конно-артиллерийскую батарею с прикомандированием к Гвардейской конно-артиллерийской бригаде¹². В дальнейшем командовал 4-й батареей, был членом бригадного суда, а в 1898 году назначен адъютантом генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Николаевича и произведен в капитаны¹³.

Получив в 1900 году чин полковника, С.П.Мезенцов был прикомандирован для несения строевой службы к 1-й его величества батарее Гвардейской конно-артиллерийской бригады, которой затем успешно командовал с августа 1901 по май 1902 года. После чего вновь был назначен адъютантом к великому князю Михаилу Николаевичу (по званию генерал-фельдмаршалу) с оставлением в списках бригады. После производства в 1907 году за отличие в генерал-майоры он был оставлен в распоряжении великого князя Михаила Николаевича с зачислением по Гвардейской конной артиллерии¹⁴.

После кончины великого князя Мезенцов зачисляется в 1910 году в свиту Николая II. В обязанности офицеров свиты входило дежурство при императоре в его резиденциях или на дворцовых церемониях, а также выполнение специальных поручений. Так, с 14 октября по 20 декабря 1912 года он «по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению командированъ въ Кашгаръ, для разследованiя причинъ, повлекшихъ возникновенiе между нашимъ консуломъ и начальникомъ отряда войскъ, отношенiй, безусловно, для пользы дела недопустимыхъ»¹⁵.

Китайский городской уезд Кашгар, расположенный у самого подножия Памирских гор, в Средние века был важнейшим торговым пунктом на всем Великом шелковом пути. Для России экономические отношения с этим краем всегда занимали приоритетное место. В апреле 1912 года в Кашгарии произошло антиправительственное восстание, часть чиновников была перебита, некоторые укрылись в здании российского консульства. Отряд был введен исключительно с целью охраны жизни и безопасности российских подданных, проживающих и ведущих торговлю в Кашгаре¹⁶.

Генерал Мезенцов успешно выполнил поручение императора, конфликт был улажен. Позже, в октябре 1913 года, когда обстановка нормализовалась, русский военный отряд был выведен из Кашгара.

За время военной службы Сергей Петрович был награжден 12 российскими и иностранными орденами. Свой первый орден — св. Станислава 3-й степени — он получил в 1895 году, а последний — орден св. Анны 1-й степени — в 1915-м¹⁷. Он имел несколько юбилейных медалей и нагрудных знаков¹⁸. Очевидно, что фотопортрет в ателье Мрозовской был сделан в 1911 году по случаю получения им ордена св. Владимира 3-й степени.

С началом Первой мировой войны С.П.Мезенцов «съ ВЫСОЧАЙШАГО разрешенiя принялъ на себя заведыванiе Московскимъ санитарнымъ Имени ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕОДОРОВНЫ поездомъ»¹⁹. С тех пор он находился на театре военных действий в распоряжении Главного начальника снабжения Западного фронта. Заведовал складами Красного Креста, а в августе 1916 года был назначен помощником уполномоченного Красного Креста на Западном фронте.

После Февральской революции 1917 года и отречения императора Николая II от престола свитские звания были отменены, но Сергей Петрович продолжал военную службу в конной артиллерии. В апреле 1917 года он назначается генералом для поручений при Главнокомандующем армиями Западного фронта²⁰. В августе 1917 года Мезенцов отчисляется в резерв чинов при штабе Минского военного округа. В декабре он проходит медицинское освидетельствование, подает прошение об отставке и перебирается в Москву, куда еще в мае 1917 года перевез из Петрограда детей: Марину, Наталью и Александра. Остановились они у бабушки Екатерины Иустиновны Ланской, а затем окончательно обосновались в Трубниковском переулке, в квартире уехавших давних друзей семьи Пушкиных — Свербеевых.

21 февраля 1918 года генерал-майор Сергей Петрович Мезенцов был уволен с военной службы по болезни с правом ношения мундира и годовым окладом пенсии в размере 1613 рублей, назначенной ему за 34 года выслуги. В послужном списке для увольнения, составленном в штабе Минского военного округа, фамилия Мезенцова была изменена, и с легкой руки штабных писарей в официальную советскую жизнь вошел Сергей Петрович Мезенцев²¹.

А через два дня, 23 февраля 1918 года, началась массовая запись добровольцев в ряды вновь создаваемой Рабоче-крестьянской Красной Армии, призванной защищать революционные завоевания новой власти²². Бывшие кадровые офицеры царской армии были лишены всех видов пенсий, являвшихся для них единственным средством существования. В Москве был голод. Рассчитывать можно было на продажу каких-то вещей на «барахолке». Одногодок сына С.П.Мезенцова Саши — Артамон Лыкошин, учившийся с ним в одной школе, вспоминал, как зимой 1918 года на «толкучке» у Иверской часовни в Москве бывший свитский генерал Мезенцов торговал спичками с лотка, висящего на груди²³. Некоторое время спустя энергичный и деятельный Сергей Петрович организовал по месту жительства 1-й Трубниковский огородный кооператив и был избран его председателем²⁴. Вместе с товарищами открыл на паях маленький заводик, производящий «Геркулес». Благодаря этому семья не голодала и даже могла себе позволить пить «кофе» из жареных зерен овса.

Тем временем в стране разворачивалась Гражданская война. С лета 1918 года большевикам, несмотря на крайнюю антипатию к бывшим царским офицерам, пришлось перейти к их мобилизации в массовом порядке. В Москве на 15 июня 1918 года было зарегистрировано около 30 тысяч офицеров, в том числе 2500 кадровых²⁵. В августе в манеже Алексеевского училища в Лефортове было собрано свыше 17 тысяч бывших офицеров, от прапорщиков до полных генералов. Часть офицеров были заперты в манеже, другие расположились во дворе. Никто из них не позаботился о том, чтобы принести с собой какую-либо пищу, но и на обед их не выпустили²⁶.

С.П.Мезенцова и жившего рядом с ним Николая Александровича Пушкина, брата его жены²⁷, продержали там несколько суток — якобы для переучета. Все это послужило поводом к быстрому отъезду семьи Н.А.Пушкина за границу²⁸. Сергею Петровичу неоднократно предлагали бежать за границу, обещая перевезти сначала его, а потом и детей, но он отказался. Семья осталась в Москве.

В июне 1919 года бывший генерал-майор Мезенцов призывается на военную службу, в новую Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Он назначается делопроизводителем в организационное управление Всероссийского Главного штаба РККА²⁹, занимавшегося разработкой всех вопросов, связанных с формированием, комплектованием и обучением армии. После объединения Главного штаба с Полевым штабом Республики в единый Штаб РККА³⁰ был командирован в Главное управление коннозаводства и коневодства, где находился с марта по июль 1921 года. В августе 1921 года С.П.Мезенцов увольняется в бессрочный отпуск как родившийся в 1866 году³¹.

Будучи на военной службе, Мезенцов получал довольно неплохой паек, но после выхода на пенсию содержать дочерей и сына становилось всё труднее. В силу возраста и по состоянию здоровья Сергей Петрович имел право работать кустарем-одиночкой на дому; он занялся изготовлением катушек для ниток и полгода даже заведовал молочным хозяйством в сельхозкооперативе³².

Постепенно жизнь страны входила в мирное русло. Открытое классовое противостояние гражданских масс закончилось, но скрытая война с контрреволюцией только набирала обороты. Первый раз Сергей Петрович Мезенцов был арестован в 1925 году. На Лубянке он оказался на основании агентурных данных, якобы изобличавших его в контрреволюционных связях как бывшего жандармского генерала. Обвинение по ст. 68 УК РСФСР предусматривало лишение свободы на срок не меньше одного года за пособничество активным действиям против рабочего класса и революционного движения, «проявленное на ответственных должностях при царском строе». Вот когда аукнулась родовая связь с жандармским генералом Мезенцовым, убитым террористами полвека назад.

В ордере на производство обыска и ареста, выданном 25 апреля 1925 года сотруднику оперативного отдела ОГПУ, был указан Мезенцев Сергей Петрович, проживающий по адресу: Москва, Трубниковский пер., д. 24, кв. 14. Допрос состоялся через три дня. Помощник начальника следственного отдела записал в протоколе дворянское происхождение и дореволюционную профессию Мезенцова: военный и агроном-практик, в настоящее время безработный³³. В графе «Состав семьи» были записаны дети: дочь Марина Геринг, 23 года, при муже, студенте Тимирязевской сельхозакадемии, служащем в отделе животноводства, проживают: Машков пер., д. 9, кв. 1; дочь Наталия Геринг, 20 лет, студентка института Карла Маркса, и сын Александр, 16 лет — оба проживают по адресу: Трубниковский пер., д. 24, кв. 14. На тот период у сестер Мезенцовых была одна фамилия — они были замужем за братьями Геринг.

Следователь отметил, что Мезенцов при царизме и советской власти к судебной ответственности не привлекался, является беспартийным, а его отношение к нынешней власти вполне лояльное и сочувственное. Обвинение ему не предъявлялось. Подписывая протокол, Мезенцов добавил: «На заданные вопросы отвечаю: до революции владел имением в Смоленской губ. Вяземского уезда, Сережанской волости, сельцо Ершено, приобретенное лично мною в размере 600 дес. В революционный период с данной местностью никакой связи не имею. В жандармском корпусе я никогда не служил, что может быть проверено путем опроса следующих лиц б. Нач. Полев. Штаба Лебедева, б. Нач. штаба Ратель, ныне член РВС»³⁴.

Видимо, поручительство хорошо знавших его по службе в штабе Западного фронта генералов П.П.Лебедева и Н.И.Раттэля сыграло решающую роль³⁵. Следствие очень быстро установило, что в жандармском корпусе Мезенцов никогда не служил, и уже 9 мая его освободили.

Тогда судьба была к нему благосклонна. В следующий раз за Мезенцовым пришли 28 августа 1930 года. Однако арестовать в этот день не смогли — дома находились только сын Александр, живший с отцом в одной комнате, и дочь Наталия. Сам он в это время был на даче в Быкове, где летом отдыхала его дочь Марина. Арест произошел только 4 сентября, когда он вернулся домой. О возможном аресте он уже был предупрежден, но скрываться не захотел, так как никакой вины за собой не чувствовал и преступником себя не считал.

Позднее, уже в ходе допросов, выяснилось, что он задержан как член контрреволюционной группировки и обвиняется в преступлении, предусмотренном ст. 58 пп. 10 и 11 УК РСФСР. Еще в июне 1930 года контрразведывательный отдел представительства ОГПУ по Московской области открыл следственное дело по обвинению группы граждан в контрреволюционной деятельности. Основанием для их ареста послужили поступившие в ОГПУ оперативные сведения о том, что бывший генерал А.М.Бонч-Богдановский³⁶ группирует вокруг себя враждебно настроенных к советской власти лиц: из бывшего офицерства и «бывших людей». Якобы на его квартире по ул. Воровского, дом № 12, кв. 2 устраиваются нелегальные сборища, на которых обсуждаются вопросы международного и внутреннего положения СССР и высказываются надежды на скорое падение советской власти.

Всего по делу было привлечено девять человек: бывшие офицеры, дочь жандармского генерала, расстрелянного в 1918 году, домовладелец, лесопромышленник, арендатор парикмахерской и даже художник.

Дело было передано по подсудности в тройку при Полномочном представительстве ОГПУ МО. Постановлением тройки от 17 сентября 1930 года Сергей Петрович Мезенцов был выслан в Западную Сибирь сроком на три года³⁷. Незадолго до высылки он узнал, что арестовали его сына Сашу, которому тогда был двадцать один год. Сашу и его товарищей объединили в группу «заговорщиков» по совершенно надуманной причине, после того как был арестован их школьный приятель, комсомолец. Он был верующим и ходил в церковь, где прислуживал во время богослужения. Его обвинили в религиозности, исключили из комсомола, после чего он был арестован. На допросах наговорил и на себя, и на своих товарищей. Приговор, вынесенный Саше, был более суровым, чем у его отца — заключение в лагере сроком на восемь лет.

Таким образом, отец и сын почти одновременно оказались на Лубянке, а затем и в Бутырской тюрьме. Первым по этапу пошел С.П.Мезенцов. Политических и уголовников отправляли вместе. С Казанского вокзала они ехали поездом, затем пересылочные тюрьмы и перегоны, до места назначения плыли пароходом. Зиму 1930 года Сергей Петрович провел в селе Тогур, под городом Колпбшево³⁸, расположенном на правом берегу Оби, в 270 км к северо-западу от Томска. К следующей зиме Наталии Сергеевне удалось с помощью хороших людей устроить переезд отца в Минусинск, где были более сносные условия. Он снимал комнату и работал делопроизводителем местного кооператива «Смычка», в пяти минутах ходьбы от дома.

Жизнь его сына сложилась иначе. Он был направлен на строительство Беломоро-Балтийского канала. Сменив несколько этапов, оказался в лагере на станции Май-Губа³⁹, перенес два воспаления легких и заразился туберкулезом. Благодаря стараниям Наталии Сергеевны и помощи писателей удалось выхлопотать ему как правнуку великого поэта изменение приговора на свободную высылку, за исключением двенадцати городов. Он смог получить разрешение на жительство в Минусинске, где отбывал ссылку его отец. Встретились они весной 1931 года и прожили вместе до сентября 1932 года, пока Саше не пришла бумага о его полном освобождении. Отец уговорил сына уехать на лечение в Москву, но столичные врачи оказались бессильны. В конце октября 1932 года Александр Мезенцов скончался. Его похоронили на кладбище Новодевичьего монастыря, в могиле родственников.

Сергей Петрович получил досрочное освобождение⁴⁰ уже после смерти сына.

Вернувшись в Москву, Мезенцов вновь поселился в доме № 24 по Трубниковскому переулку, в прежней своей комнате, где до ареста они жили с Сашей. Радость и утешение Мезенцову доставляли внуки — Сергей и Борис, дети его старшей дочери Марины Геринг, семья которой проживала отдельно, в Машковом переулке. Младшая дочь Наталия, вторично вышедшая замуж за инженера-железнодорожника Андрея Михайловича Шепелева, в это время жила в Свердловске по месту его работы. Наталия Сергеевна вернется в Москву только в 1942 году, после смерти мужа.

Москву было трудно узнать. Менялись названия улиц и переулков, возводились новые, современной архитектуры дома. Арбат превратился в правительственную трассу. Ряд строений на нем был разобран, многие дома надстроены и подведены под единый карниз. В 1933–1935 годах на месте снесенной церкви Николы в Плотниках, постройки первой четверти XVII века, появились жилые дома. В шестиэтажный дом № 45/24 поселили, окружив «особым почетом», потомков А.С.Пушкина и Л.Н.Толстого. Рядом с известными и заслуженными людьми в этом доме жил организатор массовых репрессий, генеральный комиссар госбезопасности Н.И.Ежов⁴¹.

Трехкомнатную квартиру № 1 на втором этаже предоставили Анне Александровне Пушкиной, внучке великого поэта и старшей сестре покойной жены С.П.Мезенцова. В молодости она была фрейлиной, а с 1914 года — гофмейстериной великой княгини Милицы Николаевны, жены великого князя Петра Николаевича Романова⁴². Сопровождая княжескую семью, она часто бывала в Италии, Германии, Великобритании, на курортах Франции и в Париже. В годы Первой мировой войны вместе с великой княгиней работала сестрой милосердия в военных госпиталях. Когда в 1918 году Милица Николаевна решила покинуть Россию, Анна Александровна отказалась ее сопровождать и предпочла остаться на родине. Сергея Петровича она прописала у себя в квартире на Арбате, и официально он находился на ее иждивении⁴³. Горе его не сломило, он устроился на работу счетоводом в контору Жилищно-арендного кооперативного товарищества и почти ежедневно ездил на Новодевичье кладбище к могилам детей.

В третий раз за Сергеем Петровичем Мезенцовым пришли 17 августа 1937 года по адресу его прописки — Арбат, 45, кв. 1.

На Арбате его не застали, и фактически он был арестован только 20 августа на квартире в Машковом переулке, д. 9, где ранее с мужем проживала его старшая дочь Марина⁴⁴. Ордер на производство обыска и арест был выдан 2-м оперативным отделом госбезопасности Управления народного комиссариата внутренних дел СССР Московской области по заданию Управления НКВД по Западной области, где еще в марте — апреле 1937 года Вяземским районным отделом УНКВД была ликвидирована «эссэровско-повстанческо-фашистская организация», действовавшая на территории Вяземского и Издешковского районов⁴⁵.

Следует сказать, что репрессивная практика в Западной области была одной из самых массовых. По приказу № 00447 для области первоначальное количество репрессируемых было определено в 6 тысяч человек. Из этого числа одну тысячу необходимо было расстрелять, а остальных приговорить к различным срокам лишения свободы⁴⁶. По следственному делу № 5316, которое велось 4-м секретно-политическим отделом Управления госбезопасности УНКВД по Западной области, было арестовано более 60 человек. По версии следствия, ликвидированная организация была построена по принципу якобы создававшихся в деревнях боевых повстанческих групп. Всего было ликвидировано семь групп, в том числе пять на территории Вяземского района. В основу обвинения положено исключительно социальное происхождение, в дело шли любые, даже малозначительные факты, которые могли бы скомпрометировать арестованных.

На роль руководителя контрреволюционной организации следствие определило бывшего дворянина и помещика бывшего Вяземского уезда Дмитрия Викторовича Васильчикова, 1879 года рождения, работавшего лаборантом в больнице г. Серпухова Московской области. Для развертывания своей контрреволюционной деятельности он якобы привлек бывших помещиков Беклемишева П.Н., Демехина П.Н. и Мезенцева С.П., которые вместе с ним

составляли руководящий центр.

«Конечной целью контрреволюционная организация ставила перед собой подготовку населения к насильственному свержению соввласти при поддержке военной интервенции фашистских государств и восстановления в стране капитализма с фашистскими формами государственного управления»⁴⁷.

Первый допрос Мезенцова состоялся 31 августа 1937 года⁴⁸ (к тому времени он, как и его однодельцы Д.В.Васильчиков, П.Н.Беклемишев и П.Н.Демехин, был этапирован из Бутырок в вяземскую тюрьму).

Особенно подробно следователь записал, что до революции Мезенцов имел 700 десятин земли, 10 лошадей, 35 коров, молотилку и веялку⁴⁹. 25 сентября 1937 года арестованные С.П.Мезенцев, П.Н.Беклемишев, Д.В.Васильчиков и П.Н.Демехин были переведены в смоленскую тюрьму и переданы в распоряжение начальника

4-го отдела УГБ УНКВД ЗО⁵⁰. Допрос Мезенцова состоялся 4 октября⁵¹. В ходе этого допроса ему было предъявлено обвинение в принадлежности к контрреволюционной организации и ее руководящему центру. Следователя особенно интересовали связи Сергея Петровича с бывшим вяземским помещиком Д.В.Васильчиковым и другими обвиняемыми.

Допрос закончился твердым ответом Мезенцова: виновным себя не признаю, «ни к какой контрреволюционной организации я не принадлежал и не принадлежу и контрреволюционной деятельностью направленной против советской власти не занимался, а также лица входящие в контрреволюционную организацию мне не известны. Обвинение меня в этом считаю ни на чем не обоснованным и не правдоподобным»⁵².

Постановлением тройки от 18 октября 1937 года Сергей Петрович Мезенцов был приговорен к расстрелу⁵³.

Выписка из протокола № 30

Заседания тройки УГБ УНКВД Запобласти от 18 октября 1937 года.

Слушали: Дело № 5316 4-Отд. УГБ УНКВД С/О по обвинению: Мезенцева Сергея Петровича, 1866 г. рожд. ур. г. Москвы, б. дворянина-помещика, судимого.

Обвиняется в том, что являлся активным участником к/р. повстанческо-фашистской организации, ставившей своей целью вербовку повстанческих кадров в деревне, проведение фашистской агитации, внедрение тер. настроений среди населения и пропаганду за отказ служить в РККА.

Постановили: Мезенцева Сергея Петровича расстрелять. Лично ему принадлежащее имущество конфисковать.

Секретарь тройки Антонов

В архивном деле имеется выписка из акта № 30, в которой указано, что «постановление тройки УГБ УНКВД Западной области от 18 октября 1937 г. о расстреле Мезенцева Сергея Петровича, 1866 г.р. приведено в исполнение 22 октября 1937 г. в 17 часов»⁵⁴. Место захоронения тел расстрелянных неизвестно до сих пор.

С.П.Мезенцов был реабилитирован 3 сентября 1956 года Военным трибуналом Московского военного округа⁵⁵. Он трагически погиб в год 100-летия со дня смерти А.С.Пушкина, а накануне 200-летия поэта на Новодевичьем кладбище на месте семейного захоронения был установлен кенотаф с открытой датой его смерти.

Анна Александровна Пушкина, не имевшая собственной семьи, взяла на воспитание внучатых племянников Сергея и Бориса — детей старшей дочери С.П.Мезенцова Марины, скончавшейся в 1935 году. В годы войны, когда они достигли совершеннолетия, записала их на свою фамилию. Служила она в различных учреждениях Москвы, а после увольнения зарабатывала переводами и всегда принимала участие в любых мероприятиях, посвященных памяти ее великого прадеда. Скончалась в 1949 году и была похоронена на Новодевичьем кладбище.

Там же похоронена дочь С.П.Мезенцова Наталия Сергеевна Шепелева. Длительное время она работала ответственным хранителем фонотеки Московской консерватории и умерла в возрасте 94 лет в конце марта 1999 года, оставив чудные записки, опубликованные уже после ее смерти.

Вспоминая отца, она напишет: «Он был христианином, разумно относившимся к жизни и людям и научившим своих детей честной жизни. Мужественно перенес он все свои испытания, которых так много выпало на его долю. Прошлая жизнь, конечно, наложила на него свой отпечаток: он был настоящим барином, но всегда со всеми был прост, доброжелателен и одинаков, ни перед кем никогда не заискивал, презирал лесть и карьеризм. Он видел в жизни много интересного, красивого, но ничто его не изнежило и не испортило — он всегда оставался таким же»⁵⁶.

* * *

В 2014 году портрет С.П.Мезенцова я передал в дар Государственному музею А.С.Пушкина⁵⁷. Произошло это 22 сентября 2014 года в 17 часов — спустя ровно 77 лет со дня и часа его трагической гибели.

Автор выражает благодарность О.В.Рыковой, Н.П.Михайловой, С.Б.Патрикееву, И.Ю.Кублановскому, А.Б.Ласточкину и сотрудникам РГВИА, РГВА, ГАРФ, ЦА ФСБ РФ, Архива Управления ФСБ РФ по г. Москве и Московской области, Архива Управления ФСБ РФ по Смоленской области за помощь и предоставленные материалы.

Примечания

1 К сожалению, мне не удалось установить музей, в котором могла находиться фотография С.П.Мезенцова.

2 Санкт-Петербург в светописи 1840–1920-х годов: Каталог выставки. СПб.: Славия, 2003. №№ 136 и 137. Инв. № ЭРФт-27041; № ЭРФт-27149.

3 Придворный календарь на 1911 год. СПб.: Т-во Р.Голике и Вильборга, 1910. С. 404-406.

4 Русская армия в Великой войне: Картотека проекта / Создатель сайта Алексей Лихотворник. — URL: http://www.grwar.ru/news/news.html.

5 Алфёрово. — URL: http://www.alferovo.ru/.

6 Мезенцова Н.С. В них обретает сердце пищу...: Из записок правнучки А.С.Пушкина. М.: Русский путь, 1999. 216 с.

7 Всероссийский музей А.С.Пушкина. КП-11446/Дф-556. Фотография сделана не ранее апреля 1900 г. и не позже августа 1901 г., когда С.П.Мезенцов уже получил чин полковника, но при этом еще оставался адъютантом, о чем свидетельствует наличие аксельбанта.

8 Красовский И.И. Генерал-адъютант Н.В.Мезенцов. М.: Типография И.И.Родзевича, 1878. Интересно, что в 2001 г. мне по долгу службы довелось обнаружить и вернуть из Лондона два живописных портрета графской четы Н.А. и Н.А. Зубовых, которые были похищены из грозненского музея изобразительных искусств в 1990-е гг. Граф Николай Александрович Зубов, зять и ученик Суворова, был старшим из братьев Зубовых и участвовал в убийстве императора Павла I.

9 Фрейман О.Р. Пажи за 185 лет: биографии и портреты бывших пажей с 1711 по 1896 г. Фридрихсгамн: Тип. Акц. о-ва, 1894–1897. 952 с.

10 Там же.

11 Неофициальная традиция ношения стальных колец, подбитых золотом, уходит своими корнями в те времена, когда романтически настроенный Павел I навек зачислил воспитанников Пажеского корпуса в рыцари Мальтийского ордена. Кольцо символизировало крепкую спаянность и дружбу пажей, следовавших одному из рыцарских заветов: «Ты будешь тверд, как сталь, и благороден, как золото». Узнавая выпускника корпуса по этому кольцу, все пажи, независимо от года выпуска и занимаемой должности, обращались друг к другу на «ты». Более поздние кольца делались из вороненой стали. Изготавливались они на личные средства выпускников корпуса, причем снаружи кольца гравировали «один из стольких-то», а внутри, по золоту, — год выпуска и фамилию пажа. См.: Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. В 2 т. Париж: Танаис, 1969. Т. 1. С. 27.

12 Послужной список С.П.Мезенцова (РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 178525. Л. 10).

13 Там же. Л. 10-11.

14 Там же. Л. 12.

15 Там же. Л. 15.

16 Моисеев В.А. Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX века — 1917 год). Барнаул: АзБука, 2003. С. 264-265.

17 Послужной список С.П.Мезенцова. Л. 9.

18 РГИА. Ф. 547. Оп. 3. Д. 3450. Л. 53.

19 Послужной список С.П.Мезенцова. Л. 15.

20 Главнокомандующими Западным фронтом в тот период были: генерал от кавалерии Василий Иосифович Гурко (31.03.1917 – 23.05.1917); генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин (31.05.1917 – 30.07.1917).

21 РГВИА. Ф. 409. Оп. 1. Д. 178525. Л. 2.

22 Декрет СНК РСФСР «О Рабоче-Крестьянской Красной армии» был принят 15 (28) января 1918 г.

23 Лыкошин А.Г. И свет во тьме. Семейная хроника // Русское Воскресение: Литературная страница — Библиотека. — URL: http://voskres.ru/literature/library/likoshin.htm.

24 ЦА ФСБ РФ. Архивное уголовное дело № Р-25935. 1925. Протокол допроса. Л. 2.

25 Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М.: Фокус, 1999.С. 244.

26 Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов, 1917–1920 гг. М.: Наука, 1988. С. 118.

27 Николай Александрович Пушкин (1885–1964) — внук поэта, сын А.А.Пушкина от второго брака с М.А.Павловой. В 1915–1917 гг. служил в кавалерии, с 1923 г. в эмиграции, умер в Брюсселе. См.: Наследники по прямой. Потомки А.С.Пушкина // Хостинг презентаций. — URL: http://ppt4web.ru/.

28 Мезенцова Н.С. В них обретает сердце пищу... С. 179-180.

29 Приказ Реввоенсовета Республики по личному составу армии за № 202 от5 сентября 1919 г. (РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 91. Л. 274, 274об.).

30 Всероссийский Главный штаб был объединен с Полевым штабом Республики, ведавшим боевыми операциями, в единый Штаб РККА в феврале 1921 г.

31 Личное дело С.П.Мезенцова 1922 г. (РГВА. Ф. 37976. Оп. 5. Д. 178-742. Л. 10).

32 ЦА ФСБ РФ. Архивное уголовное дело № Р-25935. Л. 2.

33 Там же. Л. 1-2.

34 Там же.

35 Павел Павлович Лебедев (1872–1933) — генерал-квартирмейстер штаба Западного фронта в 1915 г. Добровольно вступил в Красную Армию по личному приглашению В.И.Ленина. В 1918–1928 гг. занимал должности: нач. Мобилизационного управления Всероссийского Главного штаба (Всероглавштаба), командующий Восточным фронтом, нач. Полевого штаба и Штаба РККА, состоял для особо важных поручений при РВС СССР, пом. командующего войсками Украинского военного округа.

Николай Иосифович Раттэль (1875–1939) — генерал-квартирмейстер штаба Западного фронта в 1917 г. В 1918–1924 гг. нач. Полевого штаба Реввоенсовета Республики, нач. Всероглавштаба, руководитель Административно-хозяйственного отдела ОГПУ. В 1925 г. уволен в резерв РККА. В 1938 г. арестован за участие в контрреволюционной деятельности, расстрелян в 1939 г.; реабилитирован в 1956 г.

36 Александр Михайлович Бонч-Богдановский (1872–?). В Первую мировую войну командовал пехотным полком и пехотной дивизией. За отличие в делах произведен в генерал-майоры, награжден орденом св. Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием. Служил в РККА. На момент ареста работал помощником начальника строительства Мытищинского завода № 8.

37 ГАРФ. Ф. 10-35. Оп. 2. Д. 13261. Л. 156.

38 Печально известный Колпашевский яр, место массового захоронения репрессированных.

39 Май-Губа — поселок в Сегежском районе Республики Карелия. Расположен на северо-западном берегу Выгозера, которое является частью Беломоро-Балтийского канала.

40 ГАРФ. Ф. 10-35. Оп. 2. Д. 13261. Л. 202.

41 Московская энциклопедия / Гл. ред. С.О.Шмидт. М.: Издательский центр «Москвоведение», 2007. Т. I. Кн. 1.

42 Придворный календарь на 1914 год. СПб., 1913.

43 Архив УФСБ РФ по Смоленской области. Архивное уголовное дело № 2597-с. 1937 г. Л. 273.

44 Там же. Л. 272.

45 Там же. Л. 267.

46 Кодин Е.В. Репрессированная российская провинция. Смоленщина. 1917–1953 гг. С. 131-132.

47 Архив УФСБ РФ по Смоленской области. Архивное уголовное дело № 2597-с. 1937 г. Л. 202.

48 Там же. Л. 289-290.

49 Не мог тогда Сергей Петрович с гордостью рассказать, что в состав имения входили не 700, а 1354 десятины земли, а кроме того, фруктовый сад и парк, водяная мельница и сыроварня. Молочное стадо состояло из породистых коров, а молодые быки получали на выставках золотые медали. Продукция его хозяйства поставлялась даже в Москву.

50 Архив УФСБ РФ по Смоленской области. Архивное уголовное дело № 2597-с. 1937 г. Л. 288.

51 Там же. Л. 291-293.

52 Там же. Л. 293.

53 Там же. Л. 264.

54 Там же. Л. 265.

55 Книга памяти Смоленской области. См.: Жертвы политического террора в СССР (списки, опубликованные обществом «Мемориал»). — URL: http://www.lists.memo.ru/.

56 Мезенцова Н.С. В них обретает сердце пищу... С. 183.

57 ГМП. КП-25767.