Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 112 2015

Ю.В.Диденко

«А мальчик он совсем чудный»

Портреты сына в творчестве Роберта Фалька

В наследии Роберта Рафаиловича Фалька (1886–1958), как и у многих художников, значительное место занимают изображения близких и родных людей. Среди таких работ — камерные зарисовки отца и матери в домашней обстановке, многочисленные портреты спутниц жизни живописца, в том числе четырех его жен (трое из них сами были художницами, а последняя — переводчицей): Елизаветы Потехиной, Киры Алексеевой, Раисы Идельсон и Ангелины Щекин-Кротовой, и, наконец, портреты двух детей — сына Валерия и дочери Кириллы.

Важную особенность этих изображений отметила вдова художника Ангелина Васильевна Щекин-Кротова1, ставшая биографом и исследователем творчества мужа: «Чаще всего он писал самых близких людей, с которыми жил, видел их каждый день: жену, сына. Казалось бы, что от этого притупляется поэтическое чувство. Но как раз эти портреты самые одухотворенные у него»2.

Портреты сына Валерия, ставшего, как и отец, художником и очень рано, двадцатишестилетним, ушедшего из жизни, составляют существенную и, пожалуй, самую сокровенную часть фальковской портретной галереи. Всего известно восемь живописных и примерно тридцать графических работ; бульшая их часть долгие годы хранилась в семье художника. Собранные вместе, эти полотна и рисунки раскрывают изменения, происходившие с сыном художника на этапе «детство—отрочество—юность».

Валерий Романович Фальк родился 25 октября по старому стилю (7 ноября н. ст.) 1916 года и 1 ноября крещен «в честь мученика Валерия, празднуемого церковью 7 ноября»3. С Елизаветой Сергеевной Потехиной, матерью Валерика4, Роберт Рафаилович познакомился в московском Училище живописи, ваяния и зодчества, где оба учились в одно время, дружили и в 1909 году, будучи еще студентами, решили пожениться. Родители Елизаветы Сергеевны не одобрили выбор дочери, поскольку «выйти девушке из дворянского рода замуж за еврея считалось мезальянсом»5. Родители Фалька также были против свадьбы. «Они предпочли бы, чтобы сын выбрал себе спутницу жизни в московской среде разночинной, но состоятельной интеллигенции, среди представителей которой было очень много еврейских состоятельных фамилий»6. Однако эти возражения не остановили влюбленных. Только невеста, желавшая освященного церковью брака, настояла, чтобы жених принял православную веру, и он выполнил ее пожелание за несколько недель до свадьбы. При крещении он получил имя Роман7, которое с этого времени присутствовало во всех официальных документах художника (для близких, друзей, знакомых и в творческой среде он по-прежнему остался Робертом).

Венчание Фалька и Потехиной состоялось в апреле 1909 года в Костроме, в церкви Всех Святых по улице Муравской8. Там же, в Костроме прошел их медовый месяц, а лето они провели в имении Прокунино Костромской губернии, которое принадлежало дяде невесты Сергею Матвеевичу Зегеру.

Молодая семья жила независимо от состоятельных (с обеих сторон) родителей, зарабатывая преподаванием рисования в гимназиях и отдельными продажами картин Фалька родственникам и знакомым. Летом 1911 года во время путешествия по Финляндии 24-летний Роберт рачительно зафиксировал в так называемом «Художественном дневнике»9 многие фамилии покупателей своих картин, в ряде случаев указав стоимость работ, а также упомянул лиц, получивших работы в дар. По рассказам Р.Р.Фалька, донесенным до нас памятью его последней жены, первые годы его семейной жизни с Потехиной прошли «почти безоблачно и уютно»10. В это время супруги совершили множество совместных поездок: в Башкирию и подмосковный Новый Иерусалим (1910), в Финляндию (1911) и Крым (1914, 1915, 1916). Весной 1911 года на средства от продажи с первой выставки «Бубнового валета» своей картины «Пейзаж с красной дорожкой»11 художник один, без жены, предпринял небольшое путешествие по Италии. Вместе они участвовали в нескольких московских выставках: в выставке общества «Бубновый валет» 1916 года и в V Государственной выставке картин 1918–1919 годов, открытой в здании Музея изящных искусств.

Десятилетие семейной жизни с Потехиной, с 1909 по 1919-й, было для художника чрезвычайно плодотворным. Живописные портреты Елизаветы Сергеевны (их более пятнадцати), ставшей музой Фалька тех лет, составляют в череде фальковских работ отдельную мини-галерею.

Неожиданно, в 1916 году, счастливый до тех пор семейный союз дал трещину, чему причиной стали несколько увлечений тридцатилетнего художника. Рождение в конце этого года Валерия, сына Фалька и Потехиной, пришлось на период чрезвычайно запутанных и драматичных взаимоотношений его родителей. «Уже <…> до рождения сына отец, Р.Р.Фальк, фактически оставил жену, Е.С.Потехину, но рождение сына в какой-то мере привязывало его к семье. Эта привязанность основывалась не столько на любви и согласии между супругами, сколько на чувстве долга отца, тем более что Р.Р. с первого дня рождения сына полюбил его нежно, с какой-то даже болезненной обостренностью чувства»12.

Позднее материнство Елизаветы Сергеевны (ей было 33 года, когда родился Валерик, и она сама не отличалась крепким здоровьем) крайне осложнилось весьма тяжелым временем наступивших исторических катаклизмов. Навалившееся эмоциональное и физическое напряжение Е.С.Потехиной, по-видимому, серьезно отразилось на здоровье сына. Мальчик нежный, хрупкий (домашние ласково звали его Валериком) и с рождения очень болезненный, он остался своего рода мостиком, связывавшим разошедшихся супругов многотрудными заботами о ребенке.

Более чем за год до рождения Валерика, летом 1915 года, у Фалька начался бурный роман с авантюрной femme fatale Любовью Попеску13, которую он встретил в Крыму. Будучи человеком совсем иного склада, чем сдержанная Елизавета Сергеевна, — крайне темпераментная и эмоциональная Попеску (по рассказам Фалька, она скакала верхом, плавала с ним наперегонки, сопровождала его в походах по горам) своей энергией настолько увлекла и подчинила себе художника, что он, в порыве чувств, «решился на то, чтобы порвать с Елизаветой Сергеевной». Однако у нового предмета страсти художника «его предложение о браке встретило неожиданно возражение: оказывается, у Любови Георгиевны был муж, находившийся на фронте»14.

Параллельно развивались романтические отношения Роберта Рафаиловича с дочерью К.С.Станиславского Кирой Алексеевой15 (они встретились на этюдах в Бахчисарае в 1916-м), которая, по словам Фалька, была одарена «бешеным талантом к живописи» и обладала чудесным меццо-сопрано16. К ней Фальк и ушел в конце 1920-го, и через год у них родилась дочь, получившая необычное имя Кирилла17. Но и в этот раз семейная жизнь художника не сложилась — он увлекся своей ученицей Раисой Вениаминовной Идельсон18 и в 1922 году соединил уже с ней свою судьбу.

Конечно, Роберт Рафаилович был чрезвычайно увлекающейся натурой, однако в его отношениях с женщинами, по многочисленным свидетельствам современников, не было донжуанства, холодного эгоизма — каждое расставание с некогда любимой им спутницей он глубоко переживал и старался сохранить добрые, достойные отношения с каждой из них. «Он не умел лгать и хитрить, не умел ничего забыть и никого выбросить, вычеркнуть из своей жизни»19, — отмечала А.В.Щекин-Кротова, которая была в браке с Фальком последние без малого двадцать лет его жизни и уже после его смерти всячески поддерживала свою предшественницу Р.В.Идельсон: «Удивительна судьба художника! Он горячо любил своих детей от первых браков — сына и дочь, — постоянно проявлял заботу о них, об их воспитании, горячо интересовался их развитием, но даже горячая любовь к детям не могла удержать его в семье»20.

Зимой 1919–1920 годов Фальку, пережившему свой разрыв с семьей как тяжелую душевную драму, пришлось обратиться к врачам и пройти лечение в психоневрологическом санатории в Покровском-Стрешневе21. Он писал другу, художнику А.В.Куприну: «Живу сейчас в санатории для нервнобольных в Покровском по Виндавской дороге. Раз в неделю езжу в Москву в [Высшие художественные] мастерские. <…> Мое внутреннее состояние очень не легкое, и мне было бы хорошо с Вами поговорить»22.

О глубоком душевном кризисе Фалька свидетельствует писатель и философ С.Н.Дурылин23. Фальк познакомился с ним в 1920-м в церкви Николая Мирликийского на Маросейке («Николы в Клённиках»), где Дурылин, рукоположенный в марте того же года в священники, служил под началом настоятеля храма, знаменитого московского старца о. Алексия Мечёва.

Дурылин впоследствии так описал свою встречу с Фальком: «Кто-то направил его ко мне на Маросейку. Столкнулись в сенях, лицом к лицу. Он искал меня. Он был в крайнем отчаянии. Он приходил ко мне, и мы беседовали. Ходил и я к нему. <…> Я его очень люблю. Много вместе пережито — и встреча наша была около страдания. Тут всегда крепко»24. Беседы с Дурылиным, его советы и духовная поддержка помогли художнику преодолеть мучительный кризис и заложили основу глубокой дружбы, продлившейся вплоть до кончины Сергея Николаевича в 1954 году. По прошествии более четверти века с их первой встречи, в 1947-м, Роберт Рафаилович писал другу: «<…> часто вспоминаю Вас и наши встречи, которые так много мне дали и вооружили меня нравственно»25.

По выходе из больницы Фальк все же решился на развод, и в сентябре 1920 года его брак с Е.С.Потехиной был расторгнут26. Елизавета Сергеевна оказалась после развода в гораздо более трудной ситуации: ее «быт <…> сильно изменился. Отца уже не было в живых, братья-офицеры не могли быть поддержкой, имение Прокунино в Костромской губернии было вскоре после революции реквизировано. Она и мать остались без средств к существованию и с глубокой обидой в сердце»27. Вероятно, следствием этой жгучей обиды стала предпринятая летом 1922 года, спустя два года после развода, попытка Потехиной дать Валерику свою девичью фамилию28.

«Она осталась одинокой на всю жизнь, но не переставала любить своего неверного, покинувшего ее мужа. Всю жизнь ждала, что он вернется…»29 Перед смертью30 Потехина «уничтожила свои работы31 и личный архив», и в том числе, к большому сожалению, свою переписку с Робертом Рафаиловичем. Однако принадлежавшие ей работы Р.Р.Фалька, его письма к матери и к рано погибшему старшему брату (эта переписка была передана ей матерью художника М.Б.Фальк) она завещала дочери художника от второго брака Кирилле Романовне Фальк32, которая хранила их вплоть до своей кончины в марте 2006 года.

После разрыва Роберт Рафаилович продолжал заботиться о Елизавете Сергеевне и Валерике, который жил с матерью и бабушкой Н.М.Потехиной33 в коммунальной квартире на ул. Станкевича, а мать не препятствовала общению сына с отцом: почти ежедневно Фальк навещал Валерика, а в летние месяцы вывозил его с матерью за город или к морю. Кроме того, имея в те годы профессорскую зарплату, художник неизменно помогал первой семье материально.

Елизавета Сергеевна отныне всецело посвятила свою жизнь воспитанию сына34, и на этом пути на ее долю выпало много трудностей и тревог. Перенесший в раннем возрасте полиомиелит35, Валерий рос очень болезненным и нервным, и для заработка мать была вынуждена заниматься оформительской работой: делала из картона эскизы игрушек для разрезания и для кукольных театров, макеты для Музея революции в Москве, разрабатывала интерьеры детских садов и пр. Кроме того, начиная с 1930-х годов, она заочно консультировала самодеятельных иногородних художников в должности старшего методиста-консультанта Дома народного творчества им. Н.К.Крупской36.

По мере того как Валерик подрастал, отец в письмах довольно подробно отмечал перемены в его характере и увлечениях. Летом 1924 года в письме к С.Н.Дурылину Роберт Рафаилович так описывал характер семилетнего сына: «Валерик остался тем же нежным и хрупким мальчиком. Но артистические наклонности его ослабели; меньше читает стихов, сам их больше не сочиняет, почти перестал рисовать. Меня это не огорчает, наоборот. Пусть он будет более детским в своих увлечениях. Просит, чтобы ему читали о путешествиях и о жизни животных. Он исключительно благородный и великодушный человечек»37. «Он чем старше, тем добрее становится. Сейчас он много учится. Любимые его предметы — арифметика и французский»38.

Сохранились два детских портрета Валерика, относящихся ко времени написания этих писем. Эти карандашные зарисовки небольшого размера, находящиеся в собрании ГМИИ им. А.С.Пушкина, являются самыми ранними портретными изображениями сына в творчестве Р.Р.Фалька. На одном из них большеглазый мальчик с крупными губами внимательно и застенчиво, чуть-чуть исподлобья смотрит на зрителя. Выбранная художником точка зрения немного сверху дает возможность обрисовать благородную форму головы мальчика и его высокий лоб, чуть прикрытый челкой. Для второго, датированного 1925 годом, графического портрета девятилетнего сына художник предпочел профильный поворот головы, не позволяющий заглянуть в лицо робкого мальчугана. В этом рисунке больше передана внешность мальчика, чем его характер, унаследованные от отца черты лица: крупный нос, пухлые губы, густая шапка волос.

Первый портрет Валерика, выполненный маслом, относится к 1927 году, когда мальчику было одиннадцать лет (до недавнего времени портрет хранился у дочери художника К.Р.Барановской-Фальк). Роберт Рафаилович изобразил его на фоне розовой драпировки, с книгой в руках, что, по-видимому, должно было подчеркнуть некоторое несоответствие серьезности выражения лица сына его нежному возрасту. В композиции портрета проглядывает нарочито постановочное начало, возникшее, вероятно, как отголосок многолетней преподавательской практики художника. Фалька увлекла в этой работе сложная колористическая задача гармонизации розовато-лиловой драпировки глуховатого тона и насыщенного синего тона рубашки мальчика с живой и тонкой игрой рефлексов.

В 1928 году Роберту Рафаиловичу удалось выхлопотать творческую командировку в Париж по линии Наркомпроса. Накануне отъезда Фальк, по обыкновению, вывез сына с Елизаветой Сергеевной на море — в Балаклаву. «Очень славное место, и с Валериком было хорошо жить, — писал художник в начале июня Дурылину. — «Через две недели я буду очень далеко отсюда39. Получил командировку за границу на 6 месяцев. Собираюсь попасть в Париж. Ехать совсем не хочется. Еду потому, что что-то как бы приказывает это сделать. Я не очень уверен в том, что мне много даст современное искусство на Западе. Но и здесь очень тусклое положение в живописи»40.

Помимо официальной цели служебной командировки — «изучение классического наследия», — существовала и другая, очень личная причина поездки во Францию, о которой нам известно от вдовы художника: «Отъезд его [Р.Р.Фалька] в 1928 году вместе с Р.В.Идельсон был задуман как недолгий вояж совместно с сыном, которого Р.Р. хотел показать зарубежным врачам»41, надеялся хорошо подлечить его42. Несколькими годами ранее, в 1922-м, с подобной же целью — для лечения сына Алексея, который, как и Валерий, с детства был серьезно болен — выехал за границу художник К.А.Коровин, учитель Р.Р.Фалька.

Однако возникло препятствие: мать Валерика, Е.С.Потехина, не соглашалась отпускать сына с отцом, которого сопровождала «другая женщина» (ею была третья жена художника Раиса Вениаминовна Идельсон). Елизавета Сергеевна «поставила условия — или Р.Р.[Фальк] едет один с сыном без Раисы, или с сыном и матерью его, то есть с Е.С. [Потехиной]. В крайнем случае, она соглашалась отпустить сына с Г.А.Назаревской»43. В конце концов, в июне 1928 года художник отправился в парижскую командировку вместе с Р.В.Идельсон, а одиннадцатилетний сын остался в Москве с матерью.

Командировка, однако, затянулась на годы. В первое время разлуки Роберт Рафаилович затеял познавательную переписку с тринадцатилетним Валериком: он высылал ему письма-открытки с видами столицы Франции, а сын отправлял отцу открытки с видами Москвы (сохранилось пять писем)44. Известно, что и Е.С.Потехина пересылала в Париж рисунки сына45.

Сохранилось десять почтовых карточек, отправленных художником Валерику46. На открытке с видом ворот Сен-Дени (La porte Saint-Denis) он шутил: «Валерик, наверное, тебе уже надоели открытки только из Парижа, конечно, было бы лучше одну из Сахары, другую из Токио, а потом с Южного Полюса. Придется тебе подождать, когда я выиграю кругосветное путешествие»47. Художник развлекал сына забавными зарисовками из парижской жизни: «Дорогой мой мальчик, вернулся в Париж, в первый же день приезда увидел одно замечательное зрелище. Проходя мимо одного оптического магазина, увидел кошку, сидящую около его дверей. И представь себе, на ней были одеты большие зеленые очки, сделанные специально для кошки. Это, наверное, реклама»48. Валерик, в свою очередь, просил отца прислать ему изображение Парижа, снятое с аэроплана, и сообщал, что «на днях закончил делать свой радиоприемник. Слышно очень хорошо, но всего две станции»49.

В 1931 году вопрос о поездке Валерика во Францию для лечения встал с еще большей остротой. Находившийся в сложном подростковом возрасте, сын в седьмом классе «вдруг не захотел учиться. Показывали врачам. Рекомендовали трудовую деятельность на свежем воздухе»50. «Брат Фалька Эммануил устроил его на работу строительным рабочим. Из этого ничего хорошего не вышло: там <…> его кто-то избил и это усугубило его болезненное состояние»51.

В этой критической ситуации Потехина наконец, разрешила поездку Валерика к отцу, тем более что Р.В.Идельсон уехала из Парижа в 1929-м.

В ожидании встречи с сыном Роберт Рафаилович писал в начале 1932 года своей матери: «По-видимому, у меня сейчас произойдет большое событие. Есть совсем близкая надежда, что Валерик со мною будет. <…>

Я думаю, что, несмотря на свое собственное неустойчивое здоровье, смогу ему много помочь, да я надеюсь, что если рядом со мною будет Валерик, то и сам очень поправлюсь. Ведь заботы и беспокойства о нем очень вредно на мне отзывались <…> Приезд Валерика будет для меня, я уверен, прекрасным лекарством»52.

В 1933 году Валерик наконец приехал в Париж, где пробыл четыре с половиной года. Все это время отец и сын провели под одной крышей, имея счастливую возможность каждодневного общения. «Я бесконечно рад, что он здесь со мною. Он очень и очень хороший. Мне от него куда полнее жизнь чувствуется»53, — делился художник своей радостью с матерью.

Он окружил приехавшего сына отцовской любовью и почти материнской («маминской», по выражению самого Фалька) заботой. Для этого ему пришлось перестроить свой ранее налаженный быт: «<…> внешне, конечно, его приезд мою жизнь осложнил также. Мне приходится массу вещей делать — то, что нормально лежит на обязанности женщины. Дома он жил в устроенной обстановке, как ни трудно было Е<лизавете> С<ергеевне>, но она сохраняла обстановку его жизни, стремилась, чтобы он жил в чистоте, питала его хорошо и т.д. А при его болезни все это, конечно, очень важно. Поэтому я мастерскую держу в большом порядке, каждый день аккуратно ее подметаю, готовлю еду, хожу на базар, мою посуду, даже большую часть белья сам стираю. И при всем этом пытаюсь еще сам работать, бывать у людей и искать случая что-нибудь продать или заработать. Пока нужные мне для такой жизни силы есть <...>»54. «Мы живем очень, очень экономно и еле-еле сводим концы. Я из себя изображаю не только художника и профессора искусств, но и кухарку, и прачку, и фельдшерицу для Валерика»55.

Сам Валерик в первом письме к бабушке, М.Б.Фальк, из Франции так обрисовал условия своей парижской жизни: «Мастерская папина состоит из одной комнаты, в задней части которой устроен из досок второй этаж, там находится ванна и папина кровать, я же сплю внизу. Внизу же отгорожена кухня, такая маленькая, что в ней с трудом можно поместиться вдвоем. Дома мы оба едим вегетарианское, в ресторанчике же я беру иногда мясное. Готовит папа хорошо, но все очень странные блюда: из макарон, творогу, помидоров, яиц, кабачков и проч.»56.

Однако при всех сложностях ухода за сыном само его присутствие давало художнику дополнительные силы и душевное равновесие, перевешивая печальные мысли и искупая трудности быта: «<…> работы мои сейчас лучше с тех пор, как я здесь. Потому что ушла та страшная тревога, которая меня так заедала, за Валерика»57.

Именно во Франции, где появилась возможность более тесного общения с сыном, была создана подавляющая часть портретов Валерика — шесть живописных и около двух десятков графических.

Первый «французский» портрет сына Р.Р.Фальк написал в год его приезда. На полотне, хранящемся в собрании Третьяковской галереи, запечатлен сидящий за столом худой задумчивый юноша с бледным, даже изможденным лицом и рыжеватыми волосами, в темном пиджаке и розовой рубашке без ворота. Довольно мрачный колорит, построенный на сочетании глухого розовато-коричневого фона с серовато-черным пиджаком и серовато-голубоватыми рефлексами на лице и шее, создает образ не по возрасту глубоко задумавшегося молодого человека, грустного и погруженного в себя.

Непрерывная тревога о здоровье сына — лейтмотив многих французских писем художника к родным: «Вот со мною теперь Валерик! И радостно и горестно. Первые дни после его приезда он так сильно дергался, что совсем на танец Св<ятого> Витта походило. Сейчас лучше стало. И он худенький и прехуденький, а главное — какая-то душевная грусть на нем»58. «Он терпеть не может мест, где много людей. Твои [М.Б.Фальк] проекты относительно него, т.е. чтобы он стал иллюстратором, графиком и т.д. — невыполнимы. Он никогда не будет в состоянии вести какую-нибудь систематическую работу. Он очень слаб. Малейшее физическое или моральное напряжение приводит к длительным и тяжелым припадкам. Тем более приходится вырабатывать мне в себе стойкость и выносливость»59.

Роберт Рафаилович неустанно искал врачей, которые смогли бы вылечить сына. Один из «медицинских» визитов к рекомендованному врачу неожиданно обернулся встречей с семьей русских эмигрантов — Марией Симонович, кузиной В.А.Серова, и ее мужем Соломоном Львовым. Эта встреча как бы перенесла художника во времена юности, к годам учебы у прославленного портретиста. Роберт Рафаилович довольно подробно рассказал об этом сюжете в письме к своему давнему другу, художнику А.В.Куприну: «Мне посоветовали показать Валерика одному старику-доктору. Живет он километров 25–30 от Парижа, и он глубокий старик, лет 80–8260. Вот мы и поехали. Встречает он нас и также его жена, небольшая старушка лет 7061. В комнате вдруг я вижу, висит один мне очень знакомый портрет — девушка на фоне этажерки с книгами62. Работа раннего Серова, овеянная особой поэзией, чего он потом лишился. Старик обращается к нам и говорит: “Не правда ли, как моя жена похожа на этом портрете?” Оказывается, что Серов ее писал 47 лет тому назад! Она его кузина. И моя самая любимая его вещь, “Девушка под деревом” в Третьяковской галерее63, также с нее написана. Вы сами понимаете, что тут очень ожили мои ученические годы, я так живо вспомнил, как мы у него занимались»64.

Сохранились глухие сведения о контактах семейства Фальков с основателем психоанализа Зигмундом Фрейдом. По крайней мере, А.В.Щекин-Кротова упоминала о «лечении Валерика у доктора Фрейда»65. Это свидетельство трудно подтвердить, но трудно и опровергнуть. Хотя нет документальных данных о встречах Р.Р.Фалька с австрийским ученым, однако доподлинно известно, что с З.Фрейдом была лично знакома свояченица художника А.В.Азарх-Грановская66, которая могла содействовать его контактам с русским художником.

Почти сразу по приезде сына в Париж, летом 1933-го, Фальк повез его к морю, как обычно делал в летние месяцы на родине. На этот раз они поехали в Нормандию, в местечко близ Дьеппа, где им рекомендовали «очень дешевые места», которые оказались художнику не по карману, и им пришлось сразу вернуться в Париж67. Однако в конце августа того же года, отец с сыном все же выбрались на отдых — в городок Сен-Шерон (Saint-Cheron) недалеко от Парижа, где пробыли до октября месяца. Здесь они удачно устроились в семейном пансионе на льготных условиях, оплатив часть стоимости проживания картиной Роберта Рафаиловича68.

Из сентябрьского письма Валерика к бабушке М.Б.Фальк понятно, что ему понравился этот отдых: «Живем мы тут хорошо и покойно, папа пишет часов по 5 в день и, кажется, доволен здешними местами, я тоже немного пишу и учу французский язык. Утром мы с папой уходим за 2–3 версты в очень красивое место и устраиваемся около дороги, где и пишем пейзажи»69.

Описывая эту поездку в письме к тому же адресату, Роберт Рафаилович сетовал на беспокоящее его состояние здоровья сына: «Местечко тихое, со многими славными прогулками. Но пока их не приходится делать. У Валерика никакой нет охоты к передвижению. Он предпочитает дома сидеть, а вернее, лежать даже. Много, много грустных мыслей вызывает он во мне. Я почти не встречал мальчиков его лет, которые были бы такие апатичные, такие бесконечно серьезные и такие пессимисты. Дергается он ужасно и вообще очень, очень слаб»70.

Фальк никогда не отрицал, что и на нем лежит ответственность за болезненное состояние сына, и неоднократно упоминал об этом в своей переписке. В письмах к Р.В.Идельсон он писал: «Ему [Валерику] ничего не хочется делать, ничего его не тянет. Рисовать ему абсолютно не хочется, выходить из дома также не хочется, весь он в очень тяжелых тиках, не только двигательных, но и звуковых. Но все-таки полтора месяца пребывания за городом его подкрепили. Ты, конечно, понимаешь, что мне это вдвойне больно, потому что я не могу не думать о том, что часть вины на мне лежит»71.

В 1932 году, еще находясь в разлуке с сыном, в одном из писем к матери Роберт Рафаилович рассуждал — по его словам, «с оттенком меланхолических мыслей» — о жертвенности пути людей творческого склада, на который, как оказалось, были обречены и он сам, и его сын: «Жертв я принес моей идее искусства почти все, которые возможны: <…> отказался быть около самых мне близких существ, обрек своего сына на жизнь без моей помощи и т.д. <…> Вот завидуют, говорят: “Какое это счастье, что природа ему дала талант!” Иногда для некоторых это и, правда, — счастье, а для других — это как непомерная тяжесть, которую на тебя нагрузили и которую заставляют всю жизнь на гору таскать, а хуже всего то, что не таскать ты уже никак не можешь, если перестанешь, то превратишься в какого-то душевного урода! Где-то сказано, что человек должен проявлять свои способности, чтобы ощущать, что он живет. Вот я и стремлюсь во что бы то ни стало ощущать, что я еще живу, т.е. развивать дальше такие для меня несчастливые способности. Вот поэтому, когда Муня [Эммануил Фальк, младший брат художника] меня спросил: “Ты, наверное, не очень за то, чтобы и Валерик выбрал этот тяжелый путь художника”, — я ответил, что по-настоящему тут выбирать не приходится. Раз вложен этот дар, то он психику человека будет формировать уже независимо от того, что он стал или не стал по профессии художником»72.

Ко времени приезда Валерика в Париж сделалось очевидно, что 16-летний сын двух художников, не получивший никакого художественного образования, был одарен неординарными творческими способностями. Роберт Рафаилович неоднократно делился в письмах переполнявшими его чувствами: «А мальчик он совсем чудный. Такой уж талантливый, такой тончайший в своем понимании искусств. То, что он сейчас знает о живописи, о поэзии, я стал понимать только 10 лет тому назад»73. Нередко в восторженных похвалах отца звучали тревожные ноты: «Валер<ик> меня с каждым днем все более и более изумляет. <…> В поэзии он разбирается с тончайшим критическим чутьем. Ум его настолько обостренно философски работает, что иногда с большим напряжением следишь за его ходом мыслей. Но это все так мало меня радует — чересчур уж рано. Большинство этих вещей я сам постиг, когда был лет на 20 старше теперешнего его возраста. А, кроме того, чем утонченнее, чем одареннее в самой высокодуховной сфере натура, тем она беззащитнее в грубой житейской борьбе»74.

В рассуждениях о будущем Валерика художник сетовал на полное отсутствие у сына практических качеств. «Ты пишешь, что нужно уже подумать о профессии Валерика, — писал Роберт Рафаилович своей матери. — Как трудно так издалека решать. Мне представлялось бы, что самым целесообразным было бы его сделать архитектором. Это исходя из его художественных способностей. Но тут одна беда. Архитектор должен быть не только хорошим художником, но и прекрасным житейским практиком. <…> Одна половина его дела — художественно-творческая, а другая — самая прозаически-деловая. И как я за Валерика боюсь в последнем отношении. Ведь он, мне кажется, еще более плохой житейский практик, чем его отец»75.

О трагическом мироощущении приехавшего сына Роберт Рафаилович откровенно писал в письме к Р.В.Идельсон в 1933 году: «Очень мне грустно за него. Существо в 16 лет, без всяких иллюзий, без мечты. Во многих отношениях я еще теперь более увлекающийся, менее разочарованный, чем он. Вчера мы с ним много беседовали, и он мне доказывал, что все в мире бесцельно. Надо мной он как-то добродушно посмеивается, и получается у меня такое чувство, что мы возрастами переменились. Говорили также много об искусстве. Он сейчас уже абсолютно понимает самые трудные, сложные вещи, которые мне стали доступны лишь на 20 лет спустя его возраста. А я думал, что для этого необходим путь длительного личного опыта. Оказывается, есть и более короткие пути. Поневоле я вспомнил “Моцарт и Сальери”. Все, что он говорит, полно такой большой серьезности и глубины, что мне самому приходится очень за собой следить, чтобы не отвечать ему поверхностно, легкомысленно»76.

Осенью 1934 года Фальки совершили двухмесячное путешествие в один из самых романтичных уголков Франции — в провинцию Бретань, к побережью океана. Они побывали в маленьком приморском городке Сен-Геноле (Saint-Guйnolй) и соседнем рыбацком местечке Пенмарш (Penmarch), расположенном у мыса Финистер (Finistиre — «конец земли»), одном из крайних западных выступов французского побережья. Пребывание в Пенмарше стало самым запоминающимся пунктом их поездки: суровый и бурный океан, неприступные скалы, изрезанные мысами берега, многочисленные заливы и заливчики, а также сохраненные местными жителями колоритные национальные традиции (в том числе старинная бретонская одежда) — все было, по словам Фалька, «полно какой-то дикой романтики и живописности»77.

Кроме того, в Бретани для Роберта Рафаиловича сложились чрезвычайно благоприятные бытовые условия — живя на полном пансионе у богатого фермера, он был всецело свободен от хозяйственных забот, столь обременявших его в Париже, и мог уделять гораздо больше времени творчеству. «Могу с самого утра о живописи подумать. Так что для меня сейчас полный праздник»78, — писал он матери.

В Бретани за короткий срок Фальк написал три живописных портрета сына. Одним из них стал погрудный «Портрет сына (Валерий Фальк)», ныне находящийся в собрании Музейно-выставочного комплекса Московской области «Новый Иерусалим»79. Использовав холст небольшого размера, Фальк создал камерный и светлый по настроению образ. Колорит и фактура живописи сделались гораздо легче и свободнее. Образ восемнадцатилетнего юноши стал более динамичным, взгляд менее скованным, но все же в целом характер Валерика, необщительного и погруженного в себя, мало изменился в восприятии его отца.

Исследователь творчества художника и автор единственной монографии о нем Д.В.Сарабьянов выделил в парижском творчестве Р.Р.Фалька особую тему — «тему красоты слабости», тему страдания, которая отчетливо прозвучала в раннепарижских портретах двух друзей Фалька — русских художников, оказавшихся в Париже в те же годы, что и Фальк, и рано ушедших из жизни. «Я не люблю писать благополучных людей. Люди несчастные обладают для меня какой-то притягательной силой, тайной», — передавала слова Р.Р.Фалька его вдова80.

На полотне 1929 года «Больной художник (Портрет Адольфа Мильмана)» (из собрания Волгоградского музея изобразительных искусств) запечатлен 43-летний Мильман, ровесник Фалька и его соратник по «Бубновому валету», неподвижный и безмолвный, в течение восьми лет прикованный к постели вследствие одной из форм энцефалита и скончавшийся через полгода после написания портрета. «Довольно удачно получилось его страдающее лицо. А на это вряд ли станешь с удовольствием смотреть!» — делился Фальк в письме к матери81.

«Портрет художника Абрама Минчина» (из собрания Пензенской областной картинной галереи им. К.А.Савицкого), живописца знаменитой Ecole de Paris, с которым Роберт Рафаилович познакомился и подружился в Париже, был написан через два года, в 1931-м. Это произошло накануне смерти больного туберкулезом 33-летнего Минчина, и портрет остался неоконченным82. По словам Д.В.Сарабьянова: «Хрупкость модели, тот тихий камертон грустного лиризма, на который настроены все грани этого человеческого характера, та деликатность и душевная чистота, заключенные в нем, усилены сочувствием и пониманием художника»83.

Эту характеристику образа Минчина можно, в какой-то мере, отнести и к портретам Валерия, написанным в Бретани в 1934 году. По крайней мере, они решены в сходном образном ключе и, несомненно, продолжают в творчестве художника линию нетривиальной привлекательности болезненных, печальных и страдающих людей.

Другой «бретонский» портрет сына «Валерик у окна», хранящийся в Мордовском музее изобразительных искусств им. С.Д.Эрьзи в Саранске, отличается крайне редким для парижских и послепарижских портретных работ Фалька композиционным приемом — вводом пейзажного мотива. Представленная в левой части картины хрупкая фигура сидящего молодого человека, с вяло опущенными тонкими, благородной формы руками, размещена рядом с оконным проемом, в котором различим освещенный солнцем приморский вид с домом и песчаным берегом. Выраженное в композиции полотна смысловое сопоставление фигуры и пейзажа достаточно точно сформулировано Д.В.Сарабьяновым: «Рядом с этим светоносным изображением куска природы, словно разрушающей стены помещения, худая фигура притулившегося сбоку юноши кажется контрастом — ему не дано ощутить эти земные радости»84.

Еще один, третий, написанный в Бретани живописный портрет сына, находящийся ныне в собрании Тульского художественного музея, перекликается с «Валериком у окна» — фигура юноши изображена на похожем красно-коричневом фоне стены, но только более ярком, контрастирующем с темной одеждой (на сыне тот же неизменный серо-синий пиджак) и задумчивым, отстраненным выражением лица.

Что касается графических портретов Валерика парижского периода, то среди них можно выделить группу рисунков довольно большого формата, выполненных на тонкой бумаге с использованием желтой пастели, — в этой же технике Фальком была написана серия парижских обнаженных, ряд листов которой хранится в музейных собраниях.

Пожалуй, один из самых одухотворенных образов сына возникает в небольшого размера пастели 1935 года из собрания Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской: в ней тающими, местами прерывистыми линиями едва намечен контур лица, и оставленное незакрашенным пространство листа при довольно объемной моделировке вызывает эффект некоторой бесплотности форм, неопределенности образа и его растворения в свете. Используемая художником в качестве «подкладки» желтая и белая пастель создает переменчивый свет, который, падая на лицо и волосы, акцентрирует определенные участки. В то же время этот свет — не только физический, но и как бы идущий изнутри — заставляет само это тонкое лицо словно бы светиться. Ощущение внутреннего свечения присутствует в лучших графических листах Фалька парижского периода.

Усилия отца в лечении сына со временем принесли плоды — Валерий заметно окреп физически, и у него, как отмечал Роберт Рафаилович, «появилась некоторая энергия, интерес к жизни»85. Юноша занимался французским языком, музыкой, живописью, иногда писал стихи, а весной 1935 года он даже смог поступить в школу, где обучали гравюре и шрифтам. Через год, весной 1936-го, работы Валерика уже экспонировались на 14-й выставке Салона Тюильри (Salon des Tuileries)86. Кроме того, на проходившей в те же месяцы выставке «Русские художники» («Artistes russes»)87 в помещении галереи «Зак» произведения отца и сына Фальков были представлены рядом с полотнами признанных мастеров: М.Ларионова, Н.Гончаровой, И.Пуни, М.Шагала, Х.Сутина и др.

Дочь художника Кирилла Фальк, находившаяся в те же годы во Франции, «со свойственной ей непосредственностью сама пришла в Париже на квартиру Фалька»88 познакомиться со своим сводным братом и сумела подружиться с Валериком. Позже она вспоминала, что «на одной из выставок русских художников (года она не помнит) картины Валерия Фалька занимали целиком небольшой зальчик»89. С ее же слов известно, что «в 1937 году на молодежной выставке в Париже (русских художников) Валерий выставил три иллюстрации к “Гамлету” Шекспира»90.

Зимой 1936–1937 годов, в то время, когда Валерик уже начал представлять свои произведения на парижских выставках, Робертом Рафаиловичем был написан необычный портрет сына, получивший позже название «Персонаж из Диккенса»91. Заметно повзрослевший Валерик, такой же стройный и высокий, как на прежних портретах, представлен на полотне в костюме «в диккенсовском духе»: в длинном запахнутом пальто, в цилиндре и с зонтом-тростью в руках — в наряде иных времен. Д.В.Сарабьянов писал об этой картине как об одном «из редких для Фалька образцов романтизированного костюмированного портрета, получившего большую картинную форму»92.

Валерик настолько поправился и стал единомышленником отца, что начал помогать ему в некоторых заказных работах, главным образом, сценографических. Одним из таких весьма удачных, в том числе и в материальном отношении, заказов, в котором участвовал и Валерик, была разработка Р.Р.Фальком в 1935 — начале 1936 года эскизов костюмов и декораций к франко-английскому кинофильму «Тарас Бульба»93 по мотивам одноименной повести Н.В.Гоголя. К этой работе Фалька привлек режиссер-постановщик фильма Алексей Михайлович Грановский94, приходившийся одно время художнику свояком (они оба были женаты на сестрах Идельсон)95. «Тарас Бульба» Грановского был крупным, весьма щедро финансировавшимся проектом96. О получении заказа для синема Фальк писал в письме к матери в мае 1935 года, а летом сообщал ей: «<…>моя работа в кино продолжается. По всей вероятности, еще месяц я там проработаю. Мною очень довольны. И заработаю я столько, что смогу вместе с Валериком потом месяца полтора-два где-нибудь хорошо отдохнуть. <…> Мне он по-прежнему очень помогает делать рисунки для синема»97. Видимо, под впечатлением от парижских съемок кинокартины был создан один из рисунков Валерия Фалька, ныне хранящийся в фонде Харджиева — Чаги (Амстердам)98.

В 1936 году в Париже, вероятно на одном из приемов в советском посольстве, состоялось знакомство Р.Р.Фалька с Андреем Борисовичем Юмашевым99, прославленным советским летчиком, дружба с которым длилась многие годы и сыграла в жизни художника после возвращения в СССР важную роль. «Сталинский сокол» Юмашев, который в юности учился в классах Общества поощрения художеств в Петербурге, став летчиком, тем не менее продолжал заниматься живописью, глубоко интересоваться искусством и поэтому в лице Фалька обрел желанного наставника.

В самом конце декабря 1937 года отец и сын вернулись в Москву. Позже, спустя пять лет после возвращения на родину, Роберт Рафаилович рассказал о той сумрачной и тревожной атмосфере, которую он ощущал в предвоенном Париже и которая, в значительной мере, способствовала его решению расстаться со столь любимым им городом. «Веселый Париж потускнел, — вспоминал Фальк в лекции «Быт художников довоенного Парижа», прочитанной студентам в самаркандской эвакуации. — Богатые иностранцы исчезли. Появились другие иностранцы: испанцы, убежавшие от Франко, немцы, эмигрировавшие из гитлеровской Германии. <…> Всегда веселые, грациозные французы стали появляться с мрачными физиономиями, и даже — чего во Франции никогда раньше не бывало — появились признаки неприязненного отношения к чужим, возникла кличка “метеки”100. Оптимистический город стал мрачным, затаившимся, нависло ощущение катастрофы. <…> это ощущение катастрофы, ощущение заката, общий грустный тонус, общий темп какого-то “уходящего” города действовал очень пессимистически на людей искусства»101.

По свидетельству Ю.А.Лабаса, сына Р.В.Идельсон и художника А.А.Лабаса, Роберт Рафаилович рассказывал, что он, «еще будучи в Париже, уже зрительно представлял себе победоносные гитлеровские колонны, марширующие гусиным шагом под парижской Триумфальной аркой, как это и произошло в июне 1940 года. Один только звук <…> немецкого языка заезжих туристов вызывал тогда у Фалька во Франции дрожь омерзения»102.

А.В.Щекин-Кротова, с которой Фальк познакомился через год после возвращения из Франции, пишет: «Когда я позже спросила Фалька, почему он вернулся в такое страшное время, разве он не знал, что у нас происходит, он ответил: “Приблизительно знал, и даже думал, что меня могут посадить, но я хотел привезти свои работы на родину и надеялся, что они найдут свое место в музеях”»103.

Фальку повезло — судьба его хранила: его не тронули ни сразу по возвращении из-за границы, ни позже. Очевидно, он мог повторить вслед за своим другом Ильей Григорьевичем Эренбургом: «Многие из моих сверстников оказались под колесами времени. Я выжил — не потому, что был сильнее или прозорливее, а потому, что бывают времена, когда судьба человека напоминает не разыгранную по всем правилам шахматную партию, но лотерею»104. Вдова художника также видела в том, что Фальк выжил, роль спасительного российского беспорядка. В беседе с В.Д.Дувакиным в 1975-м на вопрос о том, как удалось уцелеть Фальку, она заметила: «Я думаю, что страна наша велика и обильна, а порядка в ней нет. <…> Вот это причина. <…> у нас же не было никогда такой методичности, как у немцев — все подчистую. Беспорядок»105.

Приехав из Парижа в Москву, Роберт Рафаилович фактически оказался бездомным: в прежней его квартире-мастерской на Мясницкой жила его бывшая жена Р.В.Идельсон с маленьким сыном Юлием Лабасом106 и родной сестрой, актрисой Александрой Азарх-Грановской, возвратившейся в 1933-м в СССР после расставания с мужем-режиссером. Неоценимую помощь друзей Фалька в этой ситуации отмечала Ангелина Васильевна: «Неизвестно, как сложилась бы дальше судьба художника в годы разгула репрессий, если бы не помощь друзей — художников, товарищей и соратников его молодых лет (Куприна, Рождественского, Кончаловского), а также известных артистов (Станиславского, Михоэлса, Хмелева, Ливанова), писателей (Всеволода Иванова, И.Эренбурга, В.Каверина) и других. У Фалька не было пристанища в Москве, пока [в 1939 году] не удалось добиться с их помощью мастерской»107.

Валерик после Парижа жил в коммунальной квартире на ул. Станкевича (ныне Вознесенский пер.) с матерью и бабушкой, которых запечатлел на портретах вскоре по приезде в Москву, в 1938-м. Можно представить, как не просто было ему, интроверту по натуре, прожившему почти пять лет в сравнительно благополучной Европе, адаптироваться к сложной и настораживающей советской действительности.

Что касается послепарижских изображений сына, то известен лишь один живописный портрет 1941 года и несколько рисунков предвоенного времени. Полотно «Портрет Валерия Фалька» (частное собрание, Москва), созданное в 1941-м, незадолго до войны, выполнено в довольно темном колорите, построенном на изысканном сочетании приглушенных тонов (зеленой рубашки, фиолетового галстука, рыжевато-коричневой куртки, сочетающейся с коричневой шевелюрой юноши, лилово-серого фона). Весь облик 25-летнего Валерика на портрете кажется более энергичным и оживленным, а взгляд уже не столь отрешенно-печален и меланхоличен, как в большинстве парижских портретов.

Как ни удивительно, но наступившее вскоре суровое военное время показало, что слабый и болезненный юноша способен переносить экстремальные трудности с неожиданной для него стойкостью, пожалуй, даже терпеливее и легче, чем внешне спокойную и размеренную довоенную жизнь. Как будто бы его благородная и мечтательная натура нашла себе цель и призвание в сопричастности общему делу.

В первый год войны, в Москве, еще до отъезда в эвакуацию, Валерик работал как художник «по маскировке города от воздушных налетов врага»108.

В августе 1941-го Роберт Рафаилович с Ангелиной Васильевной Щекин-Кротовой, с которой он в 1940 году вступил в официальный брак, уехали из Москвы в эвакуацию — сначала в Башкирию, а осенью переехали в Самарканд, где, как сообщили художнику друзья, была вакансия преподавателя в Самаркандском областном художественном училище. А.В.Щекин-Кротова вспоминала, что в начале войны Фалька, свободно владевшего немецким языком, «мучили сомнения: быть может, надо было и ему принять участие в войне, идти переводчиком на фронт или в штаб»109, и что он советовался по этому поводу с Ильей Эренбургом, отговорившим его: «Подумайте о возрасте, о больной жене. Уезжайте подальше и пишите, пишите как всегда»110.

Осенью 1941-го в Самарканд к отцу и Ангелине Васильевне (она была почти ровесницей сына художника, лишь на шесть лет старше него) приехал Валерий, а его мать Е.С.Потехина осталась в Москве. Известно, что он эвакуировался с эшелоном №720, получив по ходатайству семьи Станиславского командировочное удостоверение от Оперно-драматической студии К.С.Станиславского, датированное 23 октября 1941 года111. В Самарканде Валерий поселился в одной комнате вместе с отцом и Ангелиной Васильевной в доме №11 по улице Лермонтова, где прожил до конца мая следующего года.

Теперь ему очень пригодились приобретенные в Париже чертежные навыки и технические знания в области гравюры — по заказу эвакуированной из Москвы Военной академии им. Фрунзе он перерисовывал в большом увеличении анатомические таблицы из учебников в качестве наглядных пособий112. «Надо сказать, что делал он их очень точно, очень красиво и артистично»113, — свидетельствовала А.В.Щекин-Кротова.

Весной 1942 года, утаив справку об освобождении от воинской обязанности по состоянию здоровья, Валерий предпринял многочисленные попытки пойти добровольцем на фронт. Не сразу, но он добился желаемого, и 3 июня 1942 года как военнообязанный запаса был призван Самаркандским горвоенкоматом «для прохождения действительной военной службы в кадрах Красной Армии»114. На вопрос Ангелины Васильевны: «Почему вы не показали вашего “белого билета”», он ответил, «как всегда очень сдержанно, без всякого пафоса»: «Я хочу быть там, где сражается мое поколение»115.

Вскоре Валерия Фалька отправили для прохождения военной подготовки в Киргизию, во Фрунзенское пехотное училище, где он освоил специальность «военного топографа»116. В начале июня 1942 года из Фрунзе Валерий сообщал отцу: «Вчера прошел все комиссии и был принят в училище. Еще вполне не устроен пока, т.е. не имею определенной койки. По сегодняшнему дню еще не могу составить себе полное представление о здешней жизни, но чувствую себя хорошо»117.

С этого времени он регулярно писал родным отовсюду: из училища, из эшелона, из госпиталя, и во всех этих письмах рефреном звучат слова о его хорошем самочувствии, призванные успокоить близких.

В июле 1942 года Валерий писал из училища: «Вот уже полтора месяца, как я здесь. В общем, как будто привык и чувствую себя здесь вполне естественно. Занятия, правда, становятся более утомительными, да и жарко стало. Это особенно неприятно. Но я утешаюсь тем, что жаркого времени уже не так много осталось»118.

Узнав, что отец попал в больницу с тяжелой формой страшной местной болезни — бруцеллеза, где впоследствии провел три месяца, Валерий заботливо справлялся о его здоровье: «Милый папа! Сейчас получил открытку Ангелины Васильевны с сообщением о твоей болезни. Надеюсь, что, когда ты получишь мою, тебе будет уже лучше. Как-то ты себя чувствуешь в больнице? Главное, что трудно все это при такой жаре. Ну, про себя написать нечего. Вчера послал тебе письмецо. Буду еще писать. Буду ждать дальнейших известий о тебе»119.

18 октября 1942 года Валерий Фальк был отправлен на фронт. Он попал в артиллерийское соединение, входившее в состав 897-го артиллерийского полка 333-й стрелковой дивизии, которое в это время принимало участие в тяжелых оборонительных боях под Сталинградом. 3 ноября он написал отцу: «Милый папа! Давно уже тебе не писал. Последний раз послал письмо, кажется из эшелона, с новым адресом. С тех пор живем все время в разных местечках и балочках.

В одном месте пожили довольно долго и нарыли себе хорошие земляночки. Теперь ночами все делаем переходы, днем где-нибудь отдыхаем. Хорошо еще, что погода пока еще неплохая. В общем, ночи вот только холодные. Дожди вот иногда бывают. Это, конечно, очень неприятно. Чувствую себя хорошо, хотя и устаю, конечно, от переходов. От тебя писем я уже не имею очень давно, а вообще получаю и уже на этот адрес имел письмо от мамы. Надеюсь, что ты теперь уже совсем поправился. Как в Самарканде? Ну, пока. Привет Ангелине Васильевне»120.

В декабре 1942 года, во время советского контрнаступления, Валерий был тяжело ранен и 20 декабря со сквозным огнестрельным ранением правого бедра и переломом бедренной кости поступил в эвакогоспиталь №1911, находившийся, очевидно, недалеко от места сражения, в Воронежской области.

Из госпиталя 25 декабря он написал матери вполне утешительное письмо, которое она получила лишь спустя долгие три недели, 16 января 1943 года121. Текст этого письма, написанного под диктовку, Е.С.Потехина переписала полностью в своем письме к Роберту Рафаиловичу в Самарканд: «Милая мама! Я ранен и сейчас нахожусь в энском госпитале, ранение у меня трудное, но не опасное, с переломом бедра. Лежу я в гипсе, чувствую себя неплохо, но, конечно, чувствуется слабость, не могу двигаться из-за гипса. Уход в госпитале хороший, питание тоже хорошее, и я ни в чем не нуждаюсь. Врач говорит, что я буду совершенно здоров через несколько месяцев, но не больше, чем через полгода. Сколько я здесь пробуду, я не знаю. Во всяком случае, в дальнейшем меня отправят куда-либо в глубокий тыл, хотел бы в Москву, но на это, говорят, рассчитывать не приходится. Письмо пишет шеф. Она уже и вчера приходила и приносила разные вкусные вещи, но я их почти не ел, т.к. очень был слаб, а сегодня чувствую себя лучше и поел жареной картошки с кислой капустой и вкусное домашнее печенье с молоком. Мама, обо мне не беспокойся, мне здесь не плохо. П.П.С. 18-55 часть 209. Пока до свиданья. Целую крепко. Ваш сын Валерий»122. Но до Самарканда письмо Потехиной дошло нескоро, и в конце января 1943 года Роберт Рафаилович сообщал другу С.Л.Колегаеву: «От сына почти 3 месяца не имею известий. Тревожно за него»123.

Валерий провел в госпитале два с лишним месяца. Казалось, дело шло на поправку и ничто не предвещало трагического исхода. Однако лечение неподвижно лежавшего в гипсе больного осложнилось туберкулезом легких и сепсисом, и 1 марта 1943 года, спустя месяц после окончания Сталинградской битвы, Валерий Фальк умер в возрасте 26 лет в полевом госпитале124. Он был похоронен на кладбище села Большая Грибановка Воронежской области (ныне пос. Грибановский — районный центр в Воронежской области)125. Могилу Валерия, которую ездила искать дружившая с ним перед войной художница Н.Т.Сорокина (вероятно, это было еще при жизни Е.С.Потехиной), ей найти не удалось126.

Трагическая весть дошла до родителей с большим опозданием, и все это время родные и знакомые Валерика предпринимали попытки добиться его перевода на лечение в Москву. Деятельное участие в судьбе сводного брата принимала Кирилла Фальк. Она содействовала оформлению в марте 1943-го ходатайства от Оперно-драматической студии К.С.Станиславского о переводе В.Р.Фалька из полевого госпиталя на лечение в Москву, подписанного ее бабушкой М.П.Лилиной, женой великого режиссера127. Вскоре разрешение было получено, о чем дочь художника поспешила сообщить Валерику в письме от 11 марта 1943 года, не зная, что уже 10 дней его нет в живых128.

По просьбе Роберта Рафаиловича хлопотал о Валерике и А.Б.Юмашев (в феврале 1943 года он был назначен командиром 2-го истребительного авиакорпуса на Юго-Западном фронте). Он «добился разрешения вылететь за Валериком в эвакогоспиталь и перевезти его в Москву, но было уже поздно»129 — «за день до вылета было получено извещение о смерти Валерика»130. Дочь художницы Е.П.Левиной-Розенгольц вспоминала, что «Андрей Борисович переживал всю жизнь, что не смог спасти Валерия»131.

18 апреля 1943 года, через полтора месяца после смерти сына, все еще находящаяся в неведении относительно его судьбы Е.С.Потехина с тревогой и укором писала Роберту Рафаиловичу: «О Валерии нет известий больше трех месяцев. Если бы прошлым летом, когда он уехал во Фрунзе, ты употребил бы все средства, чтобы приехать в Москву, все было бы по-другому»132. О постигшем ее горе ей стало известно много месяцев спустя, из присланной по почте из госпиталя копии извещения о смерти под №264 от 19 июня 1943-го, которая была отправлена в ответ на запрос Юмашева133.

Роберт Рафаилович узнал о гибели сына только в начале зимы 1943-го, по возвращении в Москву из эвакуации134. «Это горе еще больше связало родителей»135.

Возвращаясь к фальковским портретам сына Валерия, отметим трогательную деликатность в изображении тонкой, чрезмерно чувствительной натуры необычного юноши, бесконечно любимого отцом. В них в большой мере воплотились те ценимые Р.Р.Фальком качества искусства, о которых он писал в 1930-е годы в письме к А.В.Куприну, говоря о великих художниках прошлого: «каждый видит и берет от больших мастеров [то], что он сам в себе имеет <…> большое французское искусство 19 века было скромно, осторожно трепетно, из тончайших, драгоценных душевных состояний соткано»136.

ПРИМАЧАНИЯ

1 Ангелина Васильевна Щекин-Кротова (1910–1992) — переводчица, педагог, четвертая жена Р.Р.Фалька (с 1939 по 1958 г.), автор многочисленных публикаций о художнике.

2 Щекин-Кротова А.В. Жизнь рядом с Фальком // Р.Р.Фальк. Беседы об искусстве. Письма. Воспоминания о художнике. М., 1981. С.193 (далее — Р.Р.Фальк. Беседы об искусстве, с указанием страниц).

3 Выпись из метрической книги. Часть первая, родившихся за 1916 год, выданная причтом Московской Пименовской, что во Старых Воротниках церкви. №446 (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 361. Л. 1-2).

4 Елизавета Сергеевна Потехина (1883–1963) — художница, педагог, первая жена Р.Р.Фалька (с 1909 по 1920 г.), мать В.Р.Фалька. В МУЖВЗ поступила в 1901-м, на 4 года раньше будущего мужа, а окончила на полгода раньше — в 1909-м.

5 Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк / Вступ. ст. Д.В.Сарабьянова; публ. и сост. Ю.В.Диденко, А.Г.Эмдина. М., 2005. С.163.

6 Щекин-Кротова А.В. Портрет дамы в красном. Машинопись (частный архив, Москва).

7 В журнале «Московские церковные ведомости» под заголовком «О присоединении к Православию старообрядки М.М.Герольской и крещение иудея Р.Р.Фалька в Московской Покровской общине сестер милосердия» сообщалось: «3-го числа сего [1909 года] апреля в Покровской, при той общине [сестер милосердия], церкви <…> священником отцом Николаем [Ивановичем Соколовым] <…> просвещен Cв[ятым] Крещением и миропомазанием учащийся Училища живописи, ваяния и зодчества Московского художественного общества Роберт Рафаилович Фальк, названный во Святом Крещении Романом» (Московские церковные ведомости. 1909. №16. С.319; цит. по: Православие. Москва в начале XX века: сб. документов и материалов. М., 2001. С.341.

8 См.: Щекин-Кротова А.В. Биография Елизаветы Сергеевны Потехиной, первой жены Р.Р.Фалька. Машинопись (частный архив, Москва).

9 См.: Фальк Р. Художественный дневник / Публ., подгот. к печати и вступ. статья А.Г.Эмдина. М.: HGS, 2002. «Дневник» представляет собой общую тетрадь в клеточку с выполненными по памяти карандашными набросками композиций картин, написанных в период с 1903 по 1917 г.

10 Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С.163.

11 Согласно записям художника картина была приобретена за 100 рублей нотариусом Остроумовым, см.: Фальк Р. Художественный дневник. С. 55-56.

12 Щекин-Кротова А.В. Биография Валерия Романовича Фалька. [1970-е]. Машинопись с авт. правкой (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 362. Л.4).

13 Л.Г.Попеску позировала Р.Р.Фальку для картины «Обнаженная. Крым» (1916, ГТГ). Спустя 13 лет художник встретил ее в Париже, «всё простил», учил живописи и написал несколько ее портретов.

14 Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С.174.

15 Кира Константиновна Алексеева (1891–1977) — художница, дочь К.С.Станиславского и М.П.Лилиной, вторая жена Р.Р.Фалька (с 1920 по 1921 г.).

16 Подробнее см.: Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С.173.

17 Кирилла Романовна Барановская-Фальк (1921–2006) — переводчица, дочь Р.Р.Фалька от второго брака, сводная сестра Валерия Фалька. Кирилла Романовна рассказывала, что это редкое имя ей выбирали мама К.К.Алексеева и бабушка М.П.Лилина: согласно старой православной традиции они зачитывали по святцам одно за другим имена и ждали, когда закричит младенец. Рожденная 4 сентября девочка подала голос на имени «Кирилла» (день памяти мученицы Кириллы по церковному календарю отмечают 28 июля).

18 Раиса Вениаминовна Идельсон (1894–1972) — художница, педагог, третья жена Р.Р.Фалька (с 1922 по 1929 г.), мать Ю.А.Лабаса.

19 Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С.173.

20 Там же. С.179.

21 Частный психоневрологический санаторий «Стрешнево» был открыт в 1917 г. одной из первых русских женщин-психиатров С.А.Лиознер в приобретенном ею особняке К.Ф.Зегера; в 1919 г. был муниципализирован, ныне — Психиатрическая клиническая больница №12 (Городской центр пограничных состояний), находящаяся по адресу: Волоколамское шоссе, д.47, корп. 2.

22 Письмо Р.Р.Фалька к А.В.Куприну. Москва — Нижний Новгород. [1920]. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 147. Л. 1, 2).

23 Сергей Николаевич Дурылин (1886–1954) — священник, писатель, поэт, философ, театровед. В 1922–1936 гг. находился поочередно в трех ссылках, по возвращении, с 1936 г. жил и работал в Болшеве. Состоял в переписке с Р.Р.Фальком.

24 Дурылин С.Н. В своем углу. Тетрадь XII, фрагмент 23/II. 1928–1929 гг. Машинопись (МА МДМД. Фонд С.Н.Дурылина. КП-265/24. Л.59).

25 Цит. по: Корчакова Е. Фальк в Болшеве // Калининградская правда. 1986. 2 декабря. С.3.

26 Свидетельство о расторжении брака Р.Р.Фалька с Е.С.Потехиной [Московским столичным народным судом Красно-Пресненского района]. №184. 28 сентября 1920. Подлинник (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 196. Л.1).

27 Щекин-Кротова А.В. Биография В.Р.Фалька (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 362. Л.5).

28 В «Выписке из метрической книги, выданной ЗАГСОМ» от 26 февраля 1920 г., под основным текстом сделана приписка: «1922 г. Июля 7-го дня <…> фамилия означенного в сей выписи Валерия Фальк изменена на “Потехина”» (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 361. Л.4).

29 Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С.171.

30 Е.С.Потехина в 1963 г. добровольно ушла из жизни.

31 Отдельные произведения Е.С.Потехиной сохранились в музейных собраниях, куда поступили еще в 1920-е гг. по линии госприобретений. Ряд ее работ уцелел также по причине того, что на время ремонта своей комнаты она отдала их на хранение в мастерскую Р.Р.Фалька. Впоследствии же, в 1970–1980-е гг. А.В.Щекин-Кротова передала их в музейные собрания и частные коллекции. Одна ранняя акварель Потехиной обнаружилась в фонде Харджиева — Чаги (Амстердам), см.: Russische avant-garde. De Khardzhiev-collectie in het Stedelijk Museum Amsterdam / Ed. by G. Imanse, F. van Lamoen. Amsterdam, 2013. Р.445, №631.

32 См.: Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С.173.

33 Надежда Матвеевна Потехина (урожд. Зегер) — мать Е.С.Потехиной, теща Р.Р.Фалька. Ее портреты были написаны в 1909 г. дочерью и зятем, Р.Р.Фальком (обе картины — в Костромском музее-заповеднике), а в 1938 г. внуком, В.Р.Фальком (оба — в Музее-заповеднике «Абрамцево»).

34 «Мать и бабушка воспитывали его в тепличной атмосфере, хотя жизнь у Елизаветы Сергеевны была трудной. Она старалась по мере возможности не отягощать Р.Р. материальными заботами, трудилась, не покладая рук, <…> и приучала Валерика к ручному труду. Живя в коммунальной квартире, она умела прекрасно ладить с соседями, поддерживала в единственной комнате безукоризненную чистоту и уют и в сыне воспитала любовь к порядку и чистоте. Она воспитывала в нем чувство собственного достоинства, уважения к близким людям и к посторонним. Валерик никогда никому не грубил, всегда был вежлив и внимателен. В то же время ему была присуща холодноватая сдержанность и отстраненность, даже гордость» (Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии к выставке Р.Р.Фалька в 1991 году. [1988–1989]. Машинопись с авт. правкой. Частный архив, Москва).

35 См.: Чага Л.В. [Вступ. статья] // Художник Валерий Романович Фальк (1916–1943 гг.). Выставка рисунков и офортов. М., 1989.

36 Щекин-Кротова А.В. Биография Елизаветы Сергеевны Потехиной, первой жены Р.Р.Фалька.

37 Цит. по: «В поисках сути искусства»: (письма Р.Р.Фалька к С.Н.Дурылину) / Публ. М.А.Рашковской // Встречи с прошлым. Вып. 6. М., 1988. С. 175-176.

38 Там же. С.178.

39 Согласно письмам Р.Р.Фалька, 17 июня 1928 г. он вместе с Р.В.Идельсон прибыли в Берлин, где около месяца прождали французскую визу.

40 Цит. по: «В поисках сути искусства». С. 178-179.

41 Щекин-Кротова А.В. Биография В.Р.Фалька (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 362. Л.5).

42 Летом 1927 г. Валерик в очередной раз серьезно заболел, о чем Фальку сообщила Потехина в письме из Балаклавы: сын «перенес подряд три болезни: грипп, ангина и желудочное заболевание, у него очень тяжелое нервное состояние» (Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Феодосия — Москва. [Конец июня 1927]. Автограф. РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 152. Л.42). Художник, находившийся в это время в Феодосии с женой Р.В.Иельсон, поспешил выехать к сыну.

43 Щекин-Кротова А.В. Биография В.Р.Фалька (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 362. Л.5). Галина Алексеевна Назаревская (1901–1957) — художница, педагог, ученица Р.Р.Фалька во Вхутемасе. Тесно дружила с Е.С.Потехиной и помогала ей в бытовых делах и уходе за сыном.

44 Письма В.Р.Фалька (сына) к Р.Р.Фальку. Москва — Париж (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 185).

45 См.: Чага Л.В. Указ. соч.

46 Восемь писем-открыток Р.Р.Фалька к сыну хранятся в РГАЛИ (Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 150. Л. 1-16), две почтовые карточки — в собрании Л.Д.Шпринца, Москва.

47 РГАЛИ. Ф.3018. Оп.1. Ед. хр. 150. Л.13.

48 Там же. Л.9.

49 Письмо В.Р.Фалька к отцу Р.Р.Фальку. Москва — Париж.

25 ноября 1929. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 185. Л.8).

50 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Черновик письма неизвестному адресату. Рукопись (частный архив, Москва).

51 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Биография В.Р.Фалька

(РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 362. Л. 5-6).

52 Из письма Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва. Февраль 1932. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 157. Л. 21-22, 23об).

53 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва. 11 декабря 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л.16).

54 Письмо Р.Р.Фалька к Р.В.Идельсон. Париж — Москва. [Август 1933]. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 144. Л. 18об, 19).

55 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва. 11 декабря 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр.159. Л.16).

56 Письмо В.Р.Фалька к бабушке, М.Б.Фальк. Париж — Москва. 28 июля 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 358. Л.2).

57 Из письма Р.Р.Фалька к Р.В.Идельсон (август 1933); цит. по: Р.Р.Фальк. Беседы об искусстве. С.137.

58 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва. 3 июля 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 158. Л.42).

59 Из письма Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Пенмарш (Бретань) — Москва. Сентябрь 1934. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л. 27об., 28).

60 Соломон Кеселевич Львов (1859–1939) — врач-психиатр, главврач психиатрической больницы в Нейи-сюр-Марн (под Парижем), муж М.Я.Симонович, отец микробиолога А.Львова. Ученик выдающегося французского психиатра В.Маньяна; научные труды Львова посвящены, в частности, изучению действия гиосцина (вещества, предотвращающего мышечные спазмы), веронала и проблемам гипноза. В год встречи с Фальком Львову было 76 лет.

61 Мария Яковлевна Симонович (в замужестве Львова; 1864–1955) — скульптор, мемуарист, двоюродная сестра В.А.Серова. В 1890 г. уехала для учебы в Париж, где вышла замуж и навсегда осталась жить. Портрет Симонович был написан Серовым в один из ее приездов в Россию, в 1895 г. В год встречи с Фальком ей, действительно, было 70 лет.

62 Об истории создания и бытования этого малоизвестного портрета см.: Галушкина А.С. М.Я.Симонович-Львова и история ее портрета, написанного В.А.Серовым в 1895 году // Государственная Третьяковская галерея: материалы и исследования. Л., 1983. С. 103-110. Ныне портрет хранится в парижском музее д’Орсэ, куда поступил в дар от Андре Львова, сына модели, после смерти матери.

63 Другое название картины: «Девушка, освещенная солнцем».

64 Из письма Р.Р.Фалька к А.В.Куприну. Париж — Москва. Февраль 1935. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 147. Л. 19-19об). Фальк занимался у В.А.Серова в 1906 г. в студии в Архангельском переулке и в 1908 г. в МУЖВЗ.

65 Об этом А.В.Щекин-Кротова рассказала в беседе с А.С.Шатских, которая была редактором сборника «Р.Р.Фальк. Беседы об искусстве. Письма. Воспоминания о художнике» (М., 1981) и которая сообщила нам эту ценную информацию, за что искренне ее благодарим.

66 Александра Вениаминовна Азарх-Грановская (1892–1980, девичья фамилия Идельсон) — актриса ГОСЕТа, педагог, жена режиссера А.Грановского, старшая сестра третьей жены Фалька Р.В.Идельсон. Об обстоятельствах своей встречи с Фрейдом она рассказала в 1973 г. в устных воспоминаниях, записанных на магнитофон литературоведом В.Д.Дувакиным (см.: Азарх-Грановская А.В. Воспоминания: беседы с В.Д.Дувакиным / Предисл. В.Хазана; коммент. В.Хазана и Г.Казовского. М., 1991).

67 РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 144. Л.13об.

68 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Сен-Шерон — Москва. 20 августа 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр.159. Л.5).

69 Письмо В.Р.Фалька к бабушке М.Б.Фальк. Сен-Шерон — Москва. 17 сентября 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр.358. Л. 4-4об).

70 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва.

20 августа 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л.5).

71 Письмо Р.Р.Фалька к Р.В.Идельсон. Париж — Москва. [1933]. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 144. Л.19).

72 Из письма Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Ницца — Москва. [Весна 1932]. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 157. Л. 44-45).

73 Письмо Р.Р.Фалька к Р.В.Идельсон. 1933. Париж — Москва. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 144. Л.19).

74 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Сен-Шерон — Москва. 20 августа 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л.6об).

75 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва. [1930]. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 156. Л.11об).

76 Из письма Р.Р.Фалька к Р.В.Идельсон. Париж — Москва. 1933. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 144. Л. 13-13об).

77 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Начало сентября 1934. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л.27об).

78 Там же. Л. 28об., 29.

79 Долгое время портрет хранился у Е.С.Потехиной, в начале 1960-х был передан ею К.Р.Барановской-Фальк, у которой в 1993 г. был приобретен музеем.

80 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии.

81 Цит. по: Р.Р.Фальк. Беседы об искусстве. С.95.

82 Минчин умер 25 апреля от инфаркта, настигшего его на пленэре в полях Прованса за работой над полотном «Холм с красными цветами». См.: Левенсон Д.С. Вдохновение печалью // Наше наследие. 2004. №69. С. 139-145.

83 Сарабьянов Д.В. Живопись Р.Р.Фалька // Сарабьянов Д.В., Диденко Ю.В. Живопись Роберта Фалька. Полный каталог произведений. М., 2006. С.89.

84 Там же. С.100.

85 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва. Июнь (июль) 1935. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л.40).

86 Проходил с 21 мая по 5 июля 1936 г. по адресу: 235, Boulevard Raspail. В выставочном каталоге (Salon des Tuileries. Catalogue de la 14-e Exposition au Neo-Parnasse. [Paris], 1936) указаны четыре произведения В.Фалька с обозначением «Peinture» (№№ 599-602. Р.35).

87 Организована журналом «Наш союз» («Notre Union»), выходившим с подзаголовком «Информационный бюллетень Союза возвращенцев на Родину»; состоялась с 26 июня по 10 июля 1936 г. по адресу: 16, Rue de l’Abbaye.

88 Щекин-Кротова А.В. Портрет дамы в красном (Е.С.Потехина). Рукопись (частный архив, Москва).

89 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии.

90 Щекин-Кротова А.В. Биография В.Р.Фалька (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 362. Л.15).

91 Такое название картина получила в 1966 г. при подготовке посмертной персональной выставки Р.Р.Фалька в выставочном зале МОСХа (ул. Беговая, д. 7/9). А.В.Щекин-Кротова вспоминала, что куратор выставки Е.В.Членова «ужаснулась, узнав, что это — портрет сына. “Это невозможно. Это — формализм, это — фантастика, но не реализм. У нас могут быть неприятности, выставку закроют”. Пришлось дать другое название, которое она же и предложила, — “Персонаж из Диккенса”. В этом портрете нет ничего фантастического, кроме костюма: благородный, красивый юноша, не совсем современный. Я помню, что когда моя мама [Елена Ивановна Щекин-Кротова, урожд. Вержбицкая (1890–1988)] первый раз увидела Валерика, она сказала: “Какой красивый молодой человек и как прекрасно держится. Такими были наши друзья в молодости”» (Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии).

92 Сарабьянов Д.В. Живопись Р.Р.Фалька. С.89.

93 Кинофильм «Tarass Boulba» / «Тарас Бульба» (производство «GG Films»; режиссер А.М.Грановский, сценаристы: Пьер Бенуа, Фриц Фалкенштейн, Карло Рим, диалоги Жак Натансон; художник Андрей Андреев, художник по костюмам Роберт Фальк; в ролях: Гарри Баур, Жан-Пьер Омон, Даниель Дарьё и др.;

94 Алексей Михайлович Грановский (наст. имя и фам. — Абрам Азарх; 1890–1937) — театральный режиссер, основатель и художественный руководитель Государственного еврейского театра (ГОСЕТ). С 1928 г. находился в Берлине, куда выехал с театром на длительные европейские гастроли, прошедшие с триумфом. В СССР он не вернулся, продолжив работу в Германии. В двух его зарубежных проектах участвовал Р.Р.Фальк: в спектакле «Уриель Акоста» в 1930 г. (по пьесе К.Гуцкова, с актерами театра «Габима») и в фильме «Тарас Бульба».

95 В 1917–1933 гг. Грановский был мужем Александры Вениаминовны Идельсон (в замужестве Азарх-Грановской, 1892–1980), актрисы ГОСЕТа, а Р.Р.Фальк в 1922–1929 гг. был женат на ее младшей сестре Р.В.Идельсон.

96 «Компания “G.G.Films” <…> предоставила режиссеру все возможности сделать фильм, не стесняясь затратами на обстановку и привлечение огромного числа участвующих» («Последние новости». Париж. 1935, 21 июля). «Бюджет постановки составил 7 млн. франков, всего в съемках участвовало 4 000 статистов; одна из декораций (двор польского замка) составила площадь 5 000 кв. м». (Иллюстрированная Россия. Париж. 1935. 31 октября) (цит. по: Янгиров Р.М. Хроника кинематографической жизни русского зарубежья: В 2 т. М., 2010. Т.2: 1930–1980. С. 276, 286).

97 Письмо Р.Р.Фалька к матери М.Б.Фальк. Париж — Москва. Июнь 1935. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 159. Л.40).

98 См.: Russische avant-garde. De Khardzhiev-collectie in het Stedelijk Museum Amsterdam. Amsterdam, 2013. Р.125, №105. В каталоге работа приведена с названием «Сцена из пьесы» и с досадной ошибкой в датировке — «около 1923 г.» (Валерику было в это время 7 лет!). На наш взгляд, корректными являются следующие название и датировка рисунка: «Киносъемка на парижской студии». 1935–1936.

99 Андрей Борисович Юмашев (1902–1988) — выдающийся летчик-испытатель, художник. Возможно, он и Фальк познакомились на торжественном приеме, связанном с презентацией в 1936 г. на 15-й Международной выставке в Париже советского пассажирского самолета АНТ-35 и перелетом на нем экипажа под руководством М.Громова, в состав которого входил Юмашев, по маршруту Москва — Кенигсберг — Кельн — Париж. Через год громовский экипаж совершил перелет СССР — США через Северный полюс, установив мировой рекорд дальности по прямой, и А.Б.Юмашев стал одним из первых Героев Советского Союза. В 1946 г., вынужденно расставшись с авиацией из-за болезни, он более интенсивно продолжил свои занятия живописью и в том же году вступил в Московский союз художников.

100 Метеки (от rp. metoikos, букв. — переселенец, чужеземец) — так называли в Древней Греции чужеземцев, переселившихся в тот или иной полис.

101 Записано А.В.Щекин-Кротовой, цит. по: Р.Р.Фальк. Беседы об искусстве. С.74.

102 Цит. по: Лабас Ю.А. Когда я был большой: воспоминания. М., 2008. С. 178-179.

103 Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии.

104 Эренбург И. Люди, годы, жизнь: воспоминания: В 3 т. Т.1. Кн. 1-3. М., 1990. С.46.

105 Беседы В.Д.Дувакина с А.В.Щекин-Кротовой. Фонограмма. 1975 г. (Научная библиотека МГУ. Отдел устной истории. Кассета № 456).

106 Его отец, художник А.А.Лабас к этому времени уже встретил Л.Б.Нойман, с которой вскоре зарегистрировал брак.

107 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии. О мастерской Фалька см.: Щекин-Кротова А.В. Пристань тихих бубновых валетов в Доме Перцова / Публ. Ю.В.Диденко // Русское искусство. 2005. №2. С. 128-137.

108 Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии.

109 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Становление художника // Новый мир. 1983. №10. С.219. Р.Р.Фальк учился в московской Петерпаульшуле, где все предметы преподавались на немецком языке.

110 Щекин-Кротова А.В. Дружба с художником // Воспоминания об Илье Эренбурге. М., 1975. С. 218-233.

111 РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 361. Л.18.

112 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Материалы к портрету сына Фалька, приобретенному Русским музеем у Л.В.Чаги. 20 июня 1984. Машинопись с авт. правкой (ОР ГРМ. Ф.155. Ед. хр. 24. Л.2).

113 Там же.

114 Щекин-Кротова А.В. Материалы к биографии В.Р.Фалька (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 361. Л.19).

115 Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии.

116 Письмо Р.Р.Фалька к С.Л.Колегаеву. Самарканд — Москва. 2 октября 1942. Маш. копия (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 146. Л.4об). Сергей Лукич Колегаев (1892–1952) — инженер-экономист, был знаком с Р.Р.Фальком с 1920 г.

117 Письмо В.Р.Фалька к отцу Р.Р.Фальку. Фрунзе («Ф.П.У. Подразделение 70, почтовый ящик 32») — Самарканд. 8 июня 1942. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 266. Л.14).

118 Письмо В.Р.Фалька к отцу Р.Р.Фальку. Фрунзе — Самарканд. 20 июля 1942. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 185. Л. 17-17об).

119 Письмо В.Р.Фалька к отцу Р.Р.Фальку. Фрунзе — Самарканд. 10 августа 1942. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 185. Л.18).

120 Письмо В.Р.Фалька к отцу Р.Р.Фальку. 3 ноября 1942. 361-я полевая почта, часть 213 — Самарканд. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 185. Л. 12-12об).

121 «Письмо шло долго: оно от 25 декабря. <…> Сегодня утром Ел<изавета> Серг<еевна> принесла мне письмо Валерика, которое пришло позавчера вечером» (Письмо К.Р.Фальк (дочери) к отцу Р.Р.Фальку. Москва — Самарканд. 18 января 1943. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 186. Л.25).

122 Цит. по: Письмо Е.С.Потехиной к Р.Р.Фальку. [Без даты, без конверта]. Москва — Самарканд. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 180. Л.3).

123 Письмо Р.Р.Фалька к С.Л.Колегаеву. Самарканд — Москва. 29 января 1943. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 146. Л.7).

124 См.: Именной список лиц, начальствующего и рядового состава, умерших в эвакогоспитале 1911 с 1/III по 5/III-43 г. (ЦАМО. Ф.58. Оп. 18001. Д. 12740; в сети: http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=4143244&page=59).

125 Там же.

126 Сообщено К.Р.Барановской-Фальк в 2004 г. в устной беседе с автором статьи.

127 Заявление в Лечебно-эвакуационное управление врачебной службы Красной Армии о переводе В.Р.Фалька на лечение в Москву (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 365. Копия выполнена рукой К.Р.Фальк).

128 «Главсанупром послано отношение на твою часть о том, чтобы тебя перевели в Москву. Справляйся об этом у своего шефа. Когда тебя будут отправлять в Москву, дай обязательно телеграмму о твоем приезде <…> Начальник госпиталя в Лефортове дал согласие на то, чтоб тебя поместили в этом госпитале. <…> Пиши скорее. Надеюсь, что скоро увидимся. Выздоравливай. Киляля» (Письмо К.Р.Фальк к брату, В.Р.Фальку. Москва — эвакогоспиталь. 11 марта 1943. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 360).

129 Щекин-Кротова А.В. Лирические комментарии.

130 РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 266. Л.7 (примеч. А.В.Щекин-Кротовой к письмам В.Р.Фалька). В другом комментарии вдовы художника (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 362. Л.15) упомянуто, что Валерий умер не «за день», а «за несколько дней» до намеченного вылета Юмашева.

131 Левина Е.Б. Геля и Фальк // Роберт Рафаилович Фальк, 1886–1958: работы на бумаге, М., 2012. С.25.

132 Письмо Е.С.Потехиной к Р.Р.Фальку. Москва — Самарканд. 18 апреля 1943. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 180. Л.5).

133 РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 361. Л. 20, 21. В документе за подписью начальника эвакогоспиталя сообщалось, что ранее (видимо, до запроса Юмашева) извещение о смерти было направлено на два адреса: Горвоенкомата и студии Станиславского.

134 См.: Щекин-Кротова А.В. Становление художника. С.223.

135 Цит. по: Щекин-Кротова А.В. Мой Фальк. С.173.

136 Письмо Р.Р.Фалька к А.В.Куприну. Париж — Москва. [Начало 1931]. Автограф (РГАЛИ. Ф.3018. Оп. 1. Ед. хр. 147. Л.8об).

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1924. Графитный карандаш. ГМИИ им. А.С.Пушкина. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1924. Графитный карандаш. ГМИИ им. А.С.Пушкина. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк и Е.С.Потехина — жених и невеста. 1909. Фотография. РГАЛИ. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк и Е.С.Потехина — жених и невеста. 1909. Фотография. РГАЛИ. Публикуется впервые

Выписка из метрической книги о рождении Валерия Фафлька. 1916. РГАЛИ. Публикуется впервые

Выписка из метрической книги о рождении Валерия Фафлька. 1916. РГАЛИ. Публикуется впервые

Валерик с соседкой по квартире. Июнь 1927 года. Фотография. РГАЛИ. Публикуется впервые

Валерик с соседкой по квартире. Июнь 1927 года. Фотография. РГАЛИ. Публикуется впервые

Е.С.Потехина с сыном Валерием. Середина 1920-х годов. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Е.С.Потехина с сыном Валерием. Середина 1920-х годов. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Р.Р.Фальк. Портрет женщины в голубой кофте (Е.С.Потехина). 1913. Холст, масло. Государственный музей искусств Республики Казахстан им. А.Кастеева, Алма-Ата

Р.Р.Фальк. Портрет женщины в голубой кофте (Е.С.Потехина). 1913. Холст, масло. Государственный музей искусств Республики Казахстан им. А.Кастеева, Алма-Ата

Е.С.Потехина. Автопортрет. 1909. Холст, масло. Костромской музей-заповедник. Публикуется впервые

Е.С.Потехина. Автопортрет. 1909. Холст, масло. Костромской музей-заповедник. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1925. Графитный карандаш. ГМИИ им. А.С.Пушкина. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1925. Графитный карандаш. ГМИИ им. А.С.Пушкина. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Мальчик с книгой (Валерий Фальк). 1927. Холст, масло. Частное собрание, Москва

Р.Р.Фальк. Мальчик с книгой (Валерий Фальк). 1927. Холст, масло. Частное собрание, Москва

Р.Р.Фальк. Мост через Сену в пасмурный день. 1930-е годы. Акварель, гуашь. Частное собрание, Москва

Р.Р.Фальк. Мост через Сену в пасмурный день. 1930-е годы. Акварель, гуашь. Частное собрание, Москва

Почтовая карточка с видом Итальянского бульвара (Boulevard des Italiens) и бульвара Осман (Boulevard Haussmann) в Париже, отправленная Р.Р.Фальком сыну из Парижа. Август 1929 года. РГАЛИ. Публикуется впервые

Почтовая карточка с видом Итальянского бульвара (Boulevard des Italiens) и бульвара Осман (Boulevard Haussmann) в Париже, отправленная Р.Р.Фальком сыну из Парижа. Август 1929 года. РГАЛИ. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1933. Холст, масло. ГТГ

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1933. Холст, масло. ГТГ

Р.Р.Фальк с сыном на бульваре. Москва. 1927 или 1928 год. Фотография. РГАЛИ

Р.Р.Фальк с сыном на бульваре. Москва. 1927 или 1928 год. Фотография. РГАЛИ

Валерий Фальк с отцом Р.Р.Фальком в Париже. Середина 1930-х годов. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Валерий Фальк с отцом Р.Р.Фальком в Париже. Середина 1930-х годов. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Р.Р.Фальк. Хмурое утро в Париже. 1930-е годы. Холст, масло. Частное собрание, США. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Хмурое утро в Париже. 1930-е годы. Холст, масло. Частное собрание, США. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Парижский вечер. 1936. Гуашь, акварель, карандаш. ГМИИ им. А.С.Пушкина

Р.Р.Фальк. Парижский вечер. 1936. Гуашь, акварель, карандаш. ГМИИ им. А.С.Пушкина

Р.Р.Фальк. Портрет сына. Бретань. 1934. Холст, масло. Музейно-выставочный комплекс Московской области «Новый Иерусалим», Истра

Р.Р.Фальк. Портрет сына. Бретань. 1934. Холст, масло. Музейно-выставочный комплекс Московской области «Новый Иерусалим», Истра

Р.Р.Фальк. Дом на берегу. 1934. Холст, масло. Ивановский областной художественный музей

Р.Р.Фальк. Дом на берегу. 1934. Холст, масло. Ивановский областной художественный музей

Валерий и Роберт Фальк на пляже в Бретани. 1934. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Валерий и Роберт Фальк на пляже в Бретани. 1934. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Р.Р.Фальк. Валерик у окна. 1934. Холст, масло. Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д.Эрьзи, Саранск

Р.Р.Фальк. Валерик у окна. 1934. Холст, масло. Мордовский республиканский музей изобразительных искусств им. С.Д.Эрьзи, Саранск

Р.Р.Фальк. Валерик Фальк. 1934. Холст, масло. Тульский художественный музей

Р.Р.Фальк. Валерик Фальк. 1934. Холст, масло. Тульский художественный музей

В.Р.Фальк. Киносъемка на парижской студии. 1935–1936. Офорт. Фонд «Культурный центр Харджиева — Чаги». Амстердам

В.Р.Фальк. Киносъемка на парижской студии. 1935–1936. Офорт. Фонд «Культурный центр Харджиева — Чаги». Амстердам

Р.Р.Фальк. Валерик (Портрет сына). 1935. Холст, масло. ГРМ

Р.Р.Фальк. Валерик (Портрет сына). 1935. Холст, масло. ГРМ

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. Середина 1930-х годов. Пастель, уголь. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. Середина 1930-х годов. Пастель, уголь. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва

Р.Р.Фальк. Портрет сына. Середина 1930-х годов. Пастель, уголь. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет сына. Середина 1930-х годов. Пастель, уголь. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет Валерия Фалька. Середина 1930-х годов. Пастель, уголь. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет Валерия Фалька. Середина 1930-х годов. Пастель, уголь. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1935. Пастель, графитный карандаш. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1935. Пастель, графитный карандаш. Собрание Д.С.Левенсона и С.А.Вязьменской, Москва. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Эскиз к картине «Персонаж из Диккенса (Портрет Валерия Фалька в Париже)». 1936. Графитный карандаш. РГАЛИ. Публикуется впервые

Р.Р.Фальк. Эскиз к картине «Персонаж из Диккенса (Портрет Валерия Фалька в Париже)». 1936. Графитный карандаш. РГАЛИ. Публикуется впервые

Валерик позирует для картины «Персонаж из Диккенса». 1936. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Валерик позирует для картины «Персонаж из Диккенса». 1936. Фотография. Из собрания К.Р.Барановской-Фальк (ранее — альбом Е.С.Потехиной)

Р.Р.Фальк. Персонаж из Диккенса (Портрет Валерия Фалька в Париже). 1936. Холст, масло. Национальный музей Грузии — Музей искусств имени Шалвы Амиранашвили, Тбилиси (Грузия)

Р.Р.Фальк. Персонаж из Диккенса (Портрет Валерия Фалька в Париже). 1936. Холст, масло. Национальный музей Грузии — Музей искусств имени Шалвы Амиранашвили, Тбилиси (Грузия)

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1941. Акварель, тушь, перо. Частное собрание, Москва

Р.Р.Фальк. Портрет сына Валерия. 1941. Акварель, тушь, перо. Частное собрание, Москва

В.Р.Фальк. Портрет бабушки Н.М.Потехиной. 1938. Холст, масло. Музей-заповедник «Абрамцево»

В.Р.Фальк. Портрет бабушки Н.М.Потехиной. 1938. Холст, масло. Музей-заповедник «Абрамцево»

Р.Р.Фальк. Портрет Валерия Фалька. Середина 1930-х годов. Акварель, гуашевые белила, тушь, перо. Частное собрание, Париж

Р.Р.Фальк. Портрет Валерия Фалька. Середина 1930-х годов. Акварель, гуашевые белила, тушь, перо. Частное собрание, Париж

Р.Р.Фальк. Портрет сына. 1941. Акварель. Пензенская областная картинная галерея

Р.Р.Фальк. Портрет сына. 1941. Акварель. Пензенская областная картинная галерея

Р.Р.Фальк. Портрет Валерия Фалька. Около 1933. Пастель. ГМИИ им. А.С.Пушкина

Р.Р.Фальк. Портрет Валерия Фалька. Около 1933. Пастель. ГМИИ им. А.С.Пушкина

Письмо В.Р.Фалька отцу Р.Р.Фальку из военного училища. 20 июля 1942. РГАЛИ

Письмо В.Р.Фалька отцу Р.Р.Фальку из военного училища. 20 июля 1942. РГАЛИ

Р.Р.Фальк. Портрет сына. 1941. Холст, масло. Частное собрание, Москва

Р.Р.Фальк. Портрет сына. 1941. Холст, масло. Частное собрание, Москва

Письмо В.Р.Фалька отцу Р.Р.Фальку с фронта. 3 ноября 1942. Автограф. РГАЛИ. Публикуется впервые

Письмо В.Р.Фалька отцу Р.Р.Фальку с фронта. 3 ноября 1942. Автограф. РГАЛИ. Публикуется впервые

Именной список лиц, начальствующего и рядового состава, умерших в эвакогоспитале 1911 с 1/III по 5/III-43 г. ЦАМО

Именной список лиц, начальствующего и рядового состава, умерших в эвакогоспитале 1911 с 1/III по 5/III-43 г. ЦАМО

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru