Адриан Рудомино
Неожиданный Малявин в Ницце
Это было в самом начале 1990-х годов. Интерес к свободной России на Западе достиг апогея. В Москве и Петербурге одна за другой открывались выставки оказавшихся в эмиграции русских художников из запасников Третьяковской галереи, Русского музея, ГМИИ им. А.С.Пушкина, Эрмитажа, российских и зарубежных частных коллекций. Печатались, наконец, книги писателей, чьи произведения при советской власти можно было найти только в спецхранах или в самиздате. Сотбис и Кристис устраивали в Лондоне примечательные аукционы произведений русского искусства, на которых появлялись шедевры и художников русского зарубежья — Ю.Анненкова, Г.Серебряковой, А.Бенуа, Л.Бакста, Б.Григорьева и других мастеров. Интересно рассматривать сейчас каталоги тех давних аукционов. Фонду культуры, руководимому академиком Д.С.Лихачевым, журналу «Наше наследие» удавалось находить спонсоров и даже кое-что приобретать на этих продажах, возвращать в государственные музеи, библиотеки, архивы произведения искусства, заполняя лакуны, образовавшиеся в их собраниях за время советской власти. К России, к русским людям на Западе отношение тогда было изумительным, доброжелательным и заинтересованным. Стало легче ездить за границу, свободно путешествовать, общаться с соотечественниками, волею судеб оказавшимися вне родины.
В одну из таких поездок мы с женой Н.Н.Покровской гостили у наших французских друзей в Ницце. Как-то, гуляя по городу, забрели мы на маленький рынок, где продавали всякую всячину. Все, кто бывал во Франции, знают, как интересны и романтичны эти маленькие базарчики, где можно увидеть и купить неожиданные вещи. Вдруг показывающая нам Ниццу Сильвия, наша французская спутница, сказала: «Хотите я познакомлю вас с интересным человеком?» И подвела к оригинальному, выделявшемуся внешним видом среди покупателей и туристов, пожилому господину. Он стоял у какого-то прилавка, придерживая старый, чуть ли не довоенных времен велосипед. Одет господин был довольно странно — в поношенные бриджи, застегивающиеся под коленями на пуговицы, гетры, видавшую виды выгоревшую рубашку. По одежде он производил впечатление человека весьма не богатого. Но стоило взглянуть на его прическу, и это впечатление исчезало. Его стильная стрижка была высшего класса — короткая, волосок к волоску, — явно работа классного, дорогого мастера. «Это известный коллекционер и арт-дилер Роллан Робер. Он живет в Ницце, — сказала наша спутница — Я вас представлю». Когда после взаимных приветствий господин Робер узнал, что мы из России и интересуемся искусством русских художников-эмигрантов, он оживился и тут же пригласил нас в гости, написав на клочке бумаги свой адрес и телефон. «Обязательно приходите, — сказал он. — У меня есть русские картины. Вам будет интересно». На том и расстались, договорившись о встрече. «Он собирает в основном средневековую испанскую живопись, — объяснила Сильвия. — У него есть несколько превосходных полотен Франсиско Сурбарана, мастера Золотого века Испании, но и другие картины попадают к нему. Как всякий коллекционер, он что-то продает, меняет, формируя свое собрание».
Тем же вечером мы отправились по указанному адресу на бульваре Карабасель. Мне кажется, что коллекционер жил неподалеку от знаменитого дворца «вилла Кочубей», в котором размещается Музей изящных искусств. Старинная гостиница, к которой мы подошли, была перестроена под отдельные квартиры. В одной из них нас ждали. Поразила высота потолков в доме — около пяти метров, здесь было где разместить коллекцию. «Я покажу вам несколько работ вашего соотечественника, превосходного колориста Филиппа Малявина, — сказал Роллан. — Он жил и похоронен в Ницце». В одной из комнат, у дверного проема, мы увидели стоящее на полу большое полотно на подрамнике — оно было не менее двух с четвертью метров высотой. Два юноши в ярко-красных рубахах (как потом мы узнали — ведь мы не искусствоведы, — фирменный малявинский алый цвет), в картузах и черных смазных сапогах, мирно стояли на фоне русского деревенского пейзажа. В руках одного из них — балалайка. Написана картина очень живо, свободно, ярко, словом, мастерски. «Эту работу Малявин — которого, увы, стали забывать на родине, создал еще в конце XIX века, совсем молодым. Он привез это полотно из России на выставку, после которой остался на Западе, — рассказывал г-н Робер. — Мастер очень дорожил этой работой. У меня есть еще картины Малявина. Я бы очень хотел, чтобы их приобрел кто-то из русских коллекционеров или музеев и они оказались на родине. Для моей коллекции они чужеродны, мое сердце отдано другой живописи». Видимо, наш хозяин действительно стремился устроить своих «малявиных» в России, и мы, восхищенные картинами с двумя юношами, и стремительной зимней тройкой, и очень яркими «бабами», пообещали, вернувшись домой, постараться заинтересовать этими работами какой-либо из музеев. В Москве я связался с Третьяковской галереей. Оказалось, что они знают господина Робера и хотели бы получить для Третьяковки принадлежащие ему работы Малявина и особенно «Товарищей» (так, оказывается, называется это полотно). Но цену хозяин запросил слишком высокую, а спонсоров для приобретения картин не нашлось.
Готовя этот текст, я неожиданно нашел в своей библиотеке каталог аукциона Сотбис, состоявшегося в Лондоне 19 февраля 1998 года, на котором продавалось 110 живописных полотен и графических работ Ф.Малявина — целая единая коллекция. Среди представленных на аукционе работ я увидел три, которые нам показывал у себя дома господин Робер, в том числе и тех самых парней с балалайкой, и лихую тройку, и традиционных малявинских баб. В каталоге было указанно, что они находились в одной частной коллекции, куда поступили непосредственно из мастерской художника. Видимо, их продала дочь Малявина. Теперь я понимаю, что именно у господина Робера хранилась эта коллекция работ Ф.Малявина, из которых он показал нам три, возможно, по его мнению, наиболее интересных. Позже коллекция попала на Сотбис и разошлась по миру, а не оказалась в российском музее, что, конечно, жаль.
И вот теперь, когда «Наше наследие» попросило меня вспомнить о полотнах Ф.Малявина, которые мы видели почти четверть века тому назад в частной коллекции в Ницце, я узнал, что владелец Фонда ART-Russe недавно приобрел полотно «Товарищи» Ф.Малявина, которым мы любовались у Р.Робера. Возможно, теперь одна из ранних картин Филиппа Малявина попадет, наконец, в Россию.
На следующий день после нашего визита к господину Роберу, оставаясь под впечатлением от работ Малявина, мы отправились на православное кладбище Кокад, где зимой 1940 года был похоронен русский художник. Могила его выглядела забытой, но на табличке удалось прочесть его имя.