Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 109 2014

Наталья Савоськина

Путь тихой радости

Работы Елены Шаховской находятся в частных коллекциях от Хельсинки до Милана, от Парижа до Нью-Йорка, — но имя московской художницы вряд ли на слуху в горячих точках арт-процесса.

В юности прошедшая мастерскую Евгения Додонова (у которого в те же годы учились Владимир Брайнин, Ирина Нахова, Максим Кантор, Катерина Уварова, Михаил Яхилевич), в 1977-м Шаховская закончила

Полиграфический институт (курс Ю.К.Бурджеляна). Начинала работать как художник книги. Но постепенно живопись вышла на первый план, а живописец Юрий Бурджелян всю жизнь остается для нее наставником. При жанровой схожести с учителем (натюрморты да пейзажи) Шаховская принимает не манеру письма, а пластический метод. Важным стало и общение с М.В.Ивановым, который поддержал ее поиски в русле фальковской линии московской школы.

От согретых какой-то тайной кувшинов и драпировок, способности уютно обжить самую академичную тему начинается многолетний личный путь. Очень земной путь тихой радости, умеющей довольствоваться тем, что находится перед глазами. Прохожий идет по улице, птичка приклеилась к подоконнику, наливается полдень в двор-колодец, что-то осталось лежать на столе. Предметный, тварный, элементарных бытовых частиц мир, не стремящийся ни понравиться, ни озадачить, ни доказать. За совершенной безыскусностью «быт-и-я» стоит решительное вопрошание к пределам мира, к его сути, благодаря которому взгляд в одно и то же окно остается свежим. Эта свежесть взгляда, свойственная подростку, остается с ней всегда (как и подростковый же голод по невозможной литературе, опрокинутой философии). А гармония мира внутреннего, позволяющего принимать все перемены в жизни спокойно и отзывчиво, рождает доверие к реальности ее живописи — которая продолжается самым очевидным образом, вне диалога с актуальным западным искусством или вопросов, раздирающих жизнь художника изнутри. Просто продолжается. И хочется перед картиной постоять-побыть, очень удобно слышать-понимать себя относительно такого ладного негромкого мира. Как состояние? Где сегодня гармония, где трещина? Так, случается, не хочется уходить из гостей, все хочется заразиться неуловимой «круглостью», чем-то настоящим. Обаяние, честность и даже смелость (а проще сказать «вся штука») здесь — в умении смотреть наружу не глазами, а всем существом: единство мира и человека не требует острых ракурсов и выпячивания деталей. И не так важно, оттепель там за окном или забор, — всюду жизнь, чуткая и отзывчивая; время просто проходит через художника, осознанное и принимаемое им.

На вопрос, какие случались выставки, Елена называет, буквально: «осенние и весенние». Также и коллег она разделяет не на гениев и ремесленников, подпольщиков и «соглашателей» — только на близких и не очень. «Выставлялась с друзьями, — рассказывает, — с Аллой Зингер, Ольгой Акулиной, Ириной Лотовой, Колей Наседкиным, Ольгой Жилинской, Таней Файдыш, с Вахтанговым и Диллендорфом». Член живописной секции Союза художников с 1985-го, почти безвыездно живущая в Москве, из разномастно одинокого художественного поколения с диапазо-ном от «сурового стиля» до Лианозовского кружка, от левого МОСХа до медгерменевтов, с замужеством вошедшая в знаменитый «Красный дом» династий Фаворских-Шаховских и Ефимовых-Голицыных, окруженная сообществами и мастерами — она сумела стать самостоятельным художником, и все горизонтально-вертикальные внутрицеховые связи сделать человеческими.

«После периода увлечения полуабстрактным экспрессионизмом… возвращается к более фигуративному осмыслению живописного пространства холста… картины обогащаются новым жизненным и художественным опытом… продолжает искать и находить в привычном мире пронизывающую все поэзию» — это из ее цеховой биографии. Фигуративность у нее следующая: обобщенные черты приобретают те предметы (скажем, ваза или стул), которые переходят из картины в картину, превращаясь в якорь, талисман, идею себя, знак, припев. Это тот же самый закон (или где-то рядом), по которому волны скругляют бутылочное стекло, сметана сбивается в масло, а из слов, от частого употребления, выветриваются смыслы — но природа этих ритмов суть тропность, мускул поэзии. В случае Шаховской пресловутая «камерная лирическая интонация» — это про то, что любовь и другие категории — «после времени», когда перестаешь считать количество повторов, искать новизну.

В эпоху гаджетов и гипертекста, перед всеми бесконечно отражающимися друг в друге сюжетами и технологиями, она имеет мужество пересказывать список кораблей, напевая и любуясь.

Тут еще, конечно, литературоцентризм: как порядочный русский человек, сумевший предпочесть институту художественного слова — дело, художница всю жизнь не только читает взахлеб, но и пишет — то роман, то детектив, сейчас вот волшебные приключения для подростков: не то чтобы есть дерзновения потеснить Гарри Поттера или внуки заказали — нет, просто надо дописать. «Из ответственности перед начатым делом». Вот и эта выставка — не этапная и ни к чему не приуроченная. Отбирая работы, задавая себе неизменное «зачем?», Елена сама же отвечает: а пусть знают, «что вот живет… Петр Иванович Бобчинский»… Шутит, как будто Гоголь смеется над Достоевским, — и получается грустно, пронзительно, хорошо — как Чехов. Эпос рождается не из идей, а из жития. Раз уж ты стал художником — то регулярно практикуешь. Жизнь идет — ты отчитываешься. Что ты показываешь людям — такой ты и есть. Дело твое простое: класть краску на плоскость, «держать» край холста. Живо-писать. Про «смерть автора», междисциплинарность и конец картины как опоры художественной индивидуальности — знаешь? — молчи, ищи свою точку опоры. Елена Шаховская в этом смысле очень современный художник.

Елена Шаховская

Елена Шаховская

Пузырек. 2008. Картон, масло, дерево

Пузырек. 2008. Картон, масло, дерево

Вечер. 1999. Холст, масло

Вечер. 1999. Холст, масло

Кратово. 2008. Холст, масло

Кратово. 2008. Холст, масло

Ворона на снегу. 2003. Холст, масло

Ворона на снегу. 2003. Холст, масло

Улица. 1981. Холст, масло

Улица. 1981. Холст, масло

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru