Виктор Файбисович

Этикетка нуждается в обновлении

В лексиконе Пушкина слово «пистолет» оказывается куда более употребительным, чем обозначения ежедневно используемых предметов. «Словарь языка Пушкина» свидетельствует, что слово «ложка» встречается у него 7 раз, «сапог» — 15, «чашка» — 27, «шляпа» — 48, а слово «пистолет» — 63 раза! Добавим, что на страницах пушкинских рукописей насчитывается шесть изображений пистолета…

Первый раз поэт упомянул пистолеты «при колене» «удалого козака» в лицейском стихотворении 1814 года («Козак»); во второй половине 1819 года он впервые с пистолетом в руке весьма неохотно предстал на Волковом поле пред вызвавшим его Вильгельмом Кюхельбекером. Выстрел Кюхельбекера оказался более опасен для его секунданта, чем для его противника. Однако пистолет стал с этого времени неотъемлемым атрибутом жизни и творчества поэта. Осенью 1819 или зимой 1819–1820 годов в присутствии Ф.Ф.Матюшкина Пушкин использовал пистолет в качестве аргумента в «объяснении с отцом по неизвестному поводу»¹. Вскоре после водевильной дуэли с Кюхельбекером Пушкину пришлось участвовать в поединке драматическом: в конце 1819 или в начале 1820 года он дрался с неизвестным нам противником², защищая свою честь от оскорбительной клеветы, распространяемой его недоброжелателями. «Необдуманные речи, сатирические стихи [обратили на меня внимание в обществе], распространились сплетни, будто я был отвезен в тайную канцелярию и высечен, — писал Пушкин в наброске письма к императору Александру. — До меня позже всех дошли эти сплетни, сделавшиеся общим достоянием, я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние, дрался на дуэли — мне было 20 лет в 1820 <году>» (Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 16 т. Изд. АН СССР. М; Л., 1937–1949. Т.XIII. С. 227, 548. Далее — с указанием только номера тома и страниц).

Мы не знаем, кому принадлежало оружие, по меньшей мере трижды побывавшее в руке Пушкина со дня выхода из Лицея до отъезда в южную ссылку в мае 1820 года; нам неизвестно также, кому принадлежали пистолеты, с которыми Пушкин выходил на дуэли в Кишиневе с Семеном Старовым в начале 1822 года и с одним из братьев Зубовых — Александром или Кириллом — в середине 1823 года. Однако собственными дуэльными или целевыми пистолетами поэт располагал, очевидно, уже в Кишиневе, где он постоянно упражнялся в стрельбе. «Пробуждаясь от сна, он сидел голый в постеле и стрелял из пистолета в стену», — вспоминал А.Ф.Вельтман, наблюдавший быт Пушкина в Бессарабии³. Безусловно, из собственных пистолетов Пушкин стрелял и в Михайловском в 1824–1826 годах: Петр Парфенов, служивший ему в Михайловском кучером, вспоминал: «А не то дома вот с утра из пистолетов жарит, в погреб, вот тут за баней, да раз сто эдак и выпалит в утро-то»⁴. Упражнения в стрельбе разделял с Пушкиным в Михайловском А.Н.Вульф. «Вы, вероятно, знаете, — рассказывал он М.И.Семевскому, — Байрон так метко стрелял, что на расстоянии 25-ти шагов утыкивал всю розу пулями. Пушкин, по крайней мере, в те годы, когда жил здесь, в деревне, решительно был помешан на Байроне; он его изучал самым старательным образом и даже старался усвоить себе многие привычки Байрона <…>. А чтобы сравняться с Байроном в меткости стрельбы, Пушкин вместе со мной сажал пули в звезду»⁵. Подобно Сильвио, герою повести «Выстрел», постоянно упражнявшемуся в стрельбе перед дуэлью с графом Б., Пушкин усердно готовился к поединку с графом Ф.И.Толстым⁶: вкладывая в уста повествователя утверждение, что «пистолет требует ежедневного упражнения», Пушкин, несомненно, опирался на собственный опыт.

Возможно, несмотря на вечную нужду, Пушкин владел и не одной парой пистолетов: на память вновь приходит Сильвио, располагавший весьма скромными средствами, но обладавший «богатым собранием пистолетов», которое служило «единственной роскошью бедной мазанки, где он жил» (VIII, 65).

Кроме оружия, пригодного для упражнений в стрельбе перед поединком, Пушкин, несомненно, обладал и оружием портативным, относящимся к категории карманного или дорожного.

Сохранились свидетельства, что в Бессарабии Пушкин некоторое время повсюду носил с собою заряженные пистолеты. В конце октября 1820 года Пушкин, по воспоминаниям И.П.Липранди, во время столкновения в бильярдной Гольды с А.П.Алексеевым и Ф.Ф.Орловым наставил на последнего «два пистолета и сказал: “убью”»⁷. П.И.Долгоруков утверждает, что в феврале 1822 года Пушкин угрожал пистолетом молдавскому спатару Тодору Балшу⁸.

Это заставляет вспомнить, что Дефорж в повести «Дубровский» (1832–1833) всегда имел при себе заряженные «маленькие пистолеты», ибо не желал «терпеть обиду», за которую, «по своему званью», не мог «требовать удовлетворения» (VIII, 189). Впрочем, другой персонаж этого же произведения, князь Верейский, пребывающий на верхних ступенях той сословной лестницы, у подножия которой стоит учитель-француз, также не пренебрегает в путешествиях дорожными пистолетами: «Это Дубровский, — сказала княгиня. Князь, не теряя присутствия духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного разбойника. <…> Дубровский был ранен в плечо, кровь показалась. Князь, не теряя ни минуты, вынул другой пистолет…» (VIII, 220-221).

Есть основания полагать, что во время своих странствий не расставался с такими пистолетами и Пушкин. Упомянутый выше Петр Парфенов рассказывал К.А.Тимофееву, что по прибытии в Михайловское фельдъегеря, которому приказано было доставить Пушкина в Москву, «надо было в Тригорское посылать за пистолетами, они там были оставши; ну, Архипа-садовника и послали. Как привез он пистолеты-то, маленькие такие были в ящичке, жандарм увидел и говорит: “Господин Пушкин, мне очень ваши пистолеты опасны”. — “А мне какое дело? мне без них никуда нельзя ехать; это моя утеха”»⁹. Комментаторы единодушно отмечают недостоверность этого рассказа: в Тригорском об отъезде Пушкина в Москву узнали post factum. Однако из сообщения П.Парфенова явствует, что у Пушкина имелись «маленькие» — то есть дорожные или карманные — пистолеты «в ящичке», без которых ему «никуда нельзя ехать». Заметим, что в дни пребывания в Москве Пушкин, несчастливо играя в штосс с А.М.Загряжским, по свидетельству последнего, поставил на кон пару пистолетов и отыгрался ¹⁰. Изображение пистолета с рукоятью, характерной преимущественно для карманных и дорожных пистолетов, мы находим в пушкинских черновиках 1828 года¹¹.

Очевидно, пистолеты такого рода лежали в карманах Пушкина 9 или 10 сентября 1833 года, когда в Симбирске он нанес визит местному губернатору — вышеупомянутому А.М.Загряжскому. «Однажды осенью во время урока танцев по зале пронесся слух, что приехал сочинитель А.С.Пушкин…» — вспоминала К.И.Короткова, рожд. Габленц (1820–1900), которая «в числе прочих городских барышень» брала в это время урок танцев вместе с дочерью Загряжского у него в доме. — «Мы все уже сидели по стульям и при его общем нам поклоне сделали ему реверанс; через несколько минут мы все с ним познакомились и стали просить его танцовать с нами; он немедленно же согласился, подошел к окну, вынул из бокового кармана пистолет и, положив его на подоконник, протанцовал с каждой из нас по нескольку туров вальса под звуки двух скрипок, сидевших в углу»¹².

Несколько недель спустя, в дни второй «болдинской осени», из-под пера Пушкина вышла повесть «Пиковая дама»; ее герой Германн, угрожая старой графине, извлекает из кармана своего сюртука такой же пистолет.

Вероятно, и последним оружием, которое побывало в руках Пушкина, стали те самые карманные пистолеты, которые служили ему в дороге: он попытался воспользоваться ими в первую ночь после дуэли на Черной речке, когда невыносимые страдания побудили его предпринять попытку самоубийства. «Позвав человека, — сообщает А.Аммосов со слов пушкинского секунданта, — он велел подать ему один из ящиков письменного стола; человек исполнил его волю. Но, вспомнив, что в этом ящике были пистолеты, предупредил Данзаса. Данзас подошел к Пушкину и взял у него пистолеты, которые тот уже спрятал под одеяло»¹³. В публикации «Пистолетов пара, две пули, больше ничего…» отмечалось, «что Аммосов вслед за Данзасом неслучайно говорит здесь о двух пистолетах, хотя для того, чтобы застрелиться, достаточно и одного. Пушкин не мог рассчитывать, что оружие ему зарядят, не разгадав его намерения, следовательно, ему нужны были пороховница, пыж, пуля, шомпол, молоток и капсюль — одеялом он накрыл, по-видимому, ящик с дуэльным гарнитуром…»¹⁴ Последнее утверждение нуждается в уточнении: обмеры ящиков письменного стола Пушкина убеждают, что для дуэльного гарнитура они недостаточно глубоки¹⁵ — вероятно, в письменном столе Пушкин держал карманные или дорожные пистолеты, снабжавшиеся (как и дуэльное оружие) набором необходимых принадлежностей и футляром.

Несмотря на то что пистолеты превратились для Пушкина в привычный предмет обихода, в его письменном наследии встречаются упоминания лишь двух оружейных фабрик — знаменитых мануфактур Лепажей в Париже и Кухенрейтеров в Регенсбурге¹⁶, причем имя немецкого оружейника употреблено в весьма примечательном контексте. В наброске «Разговор о критике» в 1830 году Пушкин восхищался английским лордом, равно готовым «отвечать на учтивый вызов gentleman и стреляться на кухенрейтерских пистолетах или снять с себя фрак и боксовать на перекрестке с извозчиком» (XI, 91). Это утверждение содержится и в «Опыте отражения некоторых нелитературных обвинений»: «Английский лорд равно не отказывается и от поединка на кухенрейтерских пистолетах с учтивым джентльменом и от кулачного боя с пьяным конюхом» (XI, 168).

То обстоятельство, что Пушкин вооружает «английского лорда» немецким пистолетом, свидетельствует, что высочайшая культура английских оружейников осталась поэту неизвестной¹⁷: в противном случае его лорд вышел бы против «учтивого джентльмена» не с кухенрейтерским, а с ментонским пистолетом ¹⁸.

Едва ли не все пистолеты, которыми доводилось пользоваться Пушкину до начала 1830-х годов, были оснащены кремневыми замками; именно с такими замками изображены четыре пистолета на страницах пушкинских рукописей 1819–1829 годов¹⁹; ни одного капсюльного пистолета в рисунках поэта мы не найдем. Несмотря на то что дуэльные гарнитуры с системой капсюльного воспламенения появились на рубеже первого и второго десятилетий XIX века, кремневые пистолеты до начала 1830-х годов не воспринимались еще как морально устаревшие и по-прежнему применялись в поединках²⁰. Но ко времени столкновения Пушкина с Дантесом кремень и огниво стали анахронизмом: преимущества капсюльных пистолетов получили уже повсеместное признание — в отличие от кремневых, капсюльные замки практически не давали осечек²¹. Пушкину потребовалась новая пара дуэльных пистолетов: в начале второй декады ноября 1836 года он вместе с В.А.Соллогубом, своим предполагаемым секундантом, заходил к оружейнику, «приценивался к пистолетам, но не купил, по неимению денег»²². Неожиданное сватовство Дантеса к Екатерине Гончаровой отсрочило кровавую развязку до 27 января 1837 года.

* * *

Из военно-судного дела «о поручике Кавалергардского ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА полка бароне де Геккерене и состоящем при С.-Петербургской Инженерной команде по строительной морской части инженер-подполковнике Данзасе», начатого 11-го и оконченного 18 марта 1837 года, следует, что на место поединка 27 января обе стороны явились со своим оружием. «Пистолеты, из коих я стрелял, — показал на следствии Ж.Дантес, — были вручены мне моим Секундантом на месте дуэли; Пушкин же имел свои»²³.

Излагая показания Данзаса, следственная комиссия констатировала: «…г. д’Аршиак и он (Данзас. — В.Ф.) зарядили каждый свою пару пистолетов и вручили по одному противникам». Другими словами, Дантес был вооружен пистолетом из гарнитура, привезенного д’Аршиаком, а Пушкин — из гарнитура, привезенного Данзасом.

Когда раненый Пушкин нашел в себе силы ответить на выстрел Дантеса, обнаружилось, что канал ствола его пистолета забит снегом. Данзас подал ему другой пистолет из того же гарнитура. Таким образом, в поединке были задействованы три пистолета: оба пистолета, привезенных Данзасом, и один из двух, привезенных д’Аршиаком.

При этом приходится констатировать, что никакие решительно сведения о фирмах-изготовителях этих двух гарнитуров, восходящие к дуэлянтам и их секундантам, до нас не дошли²⁴. Единственная доподлинно известная нам техническая характеристика этого оружия — примененная в нем система воспламенения: противники были вооружены пистолетами с ударными капсюльными замками. «По условию каждый из противников имел право выстрелить, — писал Данзас Вяземскому, — пистолеты были с пистонами, следовательно, осечки быть не могло»²⁵.

Каково было происхождение двух этих гарнитуров?

По показаниям Данзаса, 27 января 1837 года на Пантелеймоновской улице он случайно встретился с Пушкиным, едущим в санях. Пушкин пригласил Данзаса в свидетели разговора, который должен был состояться на Большой Миллионной во французском посольстве. Там в присутствии д’Аршиака он прочел Данзасу свое письмо к Геккерену и пригласил в секунданты. Данзас ответил согласием, и Пушкин удалился: секундантам предстояло обсудить условия дуэли. Из посольства Данзас, если верить его свидетельству, отправился к Пушкину, чтобы ознакомить его с условиями поединка; от него он «заехал в оружейный магазин Куракина за пистолетами, которые были уже выбраны²⁶ Пушкиным заранее; пистолеты эти были совершенно схожи с пистолетами д’Аршиака»²⁷.

Хронологическая последовательность событий в изложении Данзаса ставит перед нами неразрешимый вопрос: каким образом оружие противников оказалось «совершенно схожим», если поэт выбрал себе пистолеты до встречи секундантов, а Данзас заехал за ними в магазин Куракина после встречи с д’Аршиаком? Неужели французская сторона ознакомилась с пистолетами противников только на поле чести?²⁸ В поединке на собственном оружии к пистолетам противников, во имя соблюдения равенства возможностей, предъявлялись жесткие требования, зафиксированные позднейшими дуэльными кодексами: некоторая разница допускалась лишь в длине стволов, но обе пары пистолетов должны были иметь нарезы или обе не иметь их, обе пары должны были иметь прицелы или обе не иметь их, и, наконец, калибры обеих пар должны были совпадать. Следует заметить, что даже при минимальной разнице в калибрах наблюдается кардинальное отличие в весе пуль и, следовательно, в пороховом заряде. При диаметре канала ствола 11 мм вес свинцовой пули составляет 8 граммов; при калибре 12 мм — 10,4 грамма, то есть увеличивается на 30% по отношению к первому.

Трудно допустить, что «совершенное сходство» оружия обеих сторон было обусловлено поразительным совпадением. Но вопросом о том, когда противные стороны обеспечили себя оружием, никто, кажется, не задавался...

Показания Данзаса о случайной встрече с Пушкиным давно поставлены под сомнение: они имели целью изобразить участие пушкинского секунданта в поединке на Черной речке следствием стечения обстоятельств²⁹. Хронология событий 27 января в изложении Данзаса разительно противоречит конспективным записям Жуковского, составленным на основании свидетельств домочадцев Пушкина.

«Встал весело в 8 часов, — записал Жуковский, — после чаю много писал — часу до 11-го. С 11 обед. — Ходил по комнате необыкновенно весело, пел песни — потом увидел в окно Данзаса, в дверях встретил радостно. — Вошли в кабинет, запер дверь. — Через несколько минут послал за пистолетами. — По отъезде Данзаса начал одеваться; вымылся весь, все чистое; велел подать бекешь; вышел на лестницу. — Возвратился. — Велел подать в кабинет большую шубу и пошел пешком до извощика. — Это было в 1 час»³⁰.

Итак, если верить сведениям, собранным В.А.Жуковским, за пистолетами Данзас отправился в исходе двенадцатого или в начале первого часа, перед визитом к д’Аршиаку: «Условия дуэли…» были согласованы секундантами в половине третьего. Заметим, что использование собственного, то есть пристрелянного, оружия каждым из дуэлянтов связывается в дуэльных кодексах с особо ожесточенными поединками³¹. В данном случае противники должны были стреляться из собственного, но не опробованного ранее оружия. Есть основания полагать, что на этом, по инструкции Пушкина, настоял Данзас: очевидно, такое условие было продиктовано твердым намерением Пушкина возобновлять дуэль до смертельного исхода³².

Можно предположить, что Данзас предъявил д’Аршиаку оружие, выбранное Пушкиным, чтобы виконт смог приобрести идентичное — характерно, что пистолеты противной стороны Данзас называет пистолетами д’Аршиака, а не пистолетами Дантеса. В начале четвертого д’Аршиак мог без всякой спешки остановить свой экипаж у дверей того же магазина Куракина³³, в половине четвертого выйти из него с пистолетами — и без четверти четыре заехать за Дантесом, жившим в доме графини А.Д.Влодек на Невском, 51 (ныне это место занимает Торговый дом «Пассаж»). По версии Данзаса, Пушкин с секундантом отъехали к месту дуэли от кондитерской Вольфа около четырех часов; в это же время д’Аршиак с Дантесом могли отправиться в Новую Деревню по Садовой улице.

Возможно, однако, что события развивались по иному сценарию: французская сторона могла позаботиться о пистолетах еще во время ноябрьской дуэльной истории.

В каталоге Пушкинского музея Александровского Лицея числилась «свинцовая круглая пуля, величиною в маленький каленый орех, в золотой оправе, на манер брелока, в футляре». Эта пуля, которую составители каталога считали «запасной», была «по преданию, взята из жилетного кармана раненого А.С.Пушкина 27 января 1837 г.»³⁴. Предположение о том, что перед дуэлью Пушкин положил в карман жилета «запасную» пулю, представляется совершенно курьезным ³⁵, но что в таком случае означала пуля в кармане пушкинского жилета, если предание имело под собою реальную почву?

Разумеется, д’Аршиак мог сообщить Пушкину или его секунданту калибр пистолетов своего принципала в цифровом выражении. Термин «калибр» происходит от латинского словосочетания qua libra — «сколько с фунта»: калибр определялся количеством сферических пуль, которое можно было отлить из одного фунта свинца для соответствующего оружия. В конторских книгах Анри Лепажа встречаются упоминания пистолетов 26-го и 28-го калибров; это означает, что для первого из одного фунта свинца можно было отлить 26 круглых пуль, а для второго — 28. Следует, однако, учесть, что значения фунта в Англии и Франции разнились: французский фунт (ливр) соответствовал 489,5 грамма, тогда как английский — лишь 453,6 грамма. Поэтому ружье, к примеру, 10-го калибра имело во Франции диаметр канала ствола 19,4, а в Англии — 20,4 мм.

Итак, если одна из сторон намеревалась сообщить другой, что привезет на поединок пистолеты 28-го (или 30-го, или 32-го, или 34-го) калибра, она должна был оговорить, французской или английской шкале соответствует этот калибр… Не надежнее ли было просто вручить противникам в качестве меры калибра пулю? ³⁶ Не с этою ли пулей выбирал Пушкин пистолеты в магазине Куракина?.. И кто знает, не носил ли он эту пулю в кармане своего жилета с ноября — как залог неминуемой встречи со своим оскорбителем на смертельном поединке?

* * *

После роковой дуэли на Черной речке оружие обеих сторон бесследно исчезло на целый век. Однако к столетию гибели поэта, в 1937 году, пистолеты Пушкина неожиданно отыскались в Познани, а пистолеты Дантеса — в Париже. «Пистолеты Дантеса» принадлежали некогда Эрнесту де Баранту, сыну французского посла в Петербурге. Более семидесяти лет считалось, что это он предоставил их д’Аршиаку, и пуля, смертельно ранившая поэта, была выпущена из пистолета работы дрезденского мастера Карла Ульбриха. Оказалось, однако, что Эрнест де Барант появился в Петербурге лишь в 1838 году³⁷, а его пистолеты исполнены не ранее 1840 года…³⁸

Другая пара пистолетов, по преданию употребленных Пушкиным в его последнем поединке, была в 1937 году воспроизведена в краковском еженедельнике «Swiatowid» ³⁹. Как следовало из публикации, дуэльный гарнитур принадлежал майору Альбину Земецкому, военному ветеринару из Познани, которому они достались перед Первой мировой войной от некоего русского офицера в Варшаве. На кожаной этикетке на внутренней стороне ящика была вытиснена надпись, свидетельствующая о том, что эти пистолеты были исполнены для Пушкина Лепажем в 1836 году.

Однако принадлежность их Пушкину представляется крайне сомнительной: как уже отмечалось, в ноябре 1836 года Пушкин, по свидетельству Соллогуба, заходил к оружейнику⁴⁰ и приценивался к пистолетам, но «не купил, по неимению денег». Трудно допустить, что за оставшееся время Пушкин заказал пистолеты Лепажу и получил их из Парижа ко дню дуэли. Кроме того, это противоречит сообщению Данзаса о том, что Пушкин «выбрал» пистолеты для дуэли с Дантесом в магазине Куракина на Невском проспекте. Последнее, но не менее важное: в архиве мануфактуры Анри Лепажа, хранящемся в Музее Армии в Париже, имя Пушкина в числе заказчиков не значится.

В 1940 году майор А.Земецкий был расстрелян в Катыни, и пистолеты его пропали.

Но в феврале 2012 года ИТАР-ТАСС обнародовал сенсационную новость: пистолеты Пушкина хранятся в Львовском историческом музее. «Пара дуэльных пистолетов, — сообщала Г.Некрасова, — с личным клеймом знаменитого парижского оружейника Лепажа, из которых, как предполагают, стрелял 175 лет назад на Черной речке Александр Пушкин, выставлена во Львовском историческом музее к годовщине смерти поэта. “Имеются две версии, как это оружие попало во Львов”, — сказал хранитель фонда оружия музея Борис Мельник. По его словам, по одной — пистолеты привез из Санкт-Петербурга после смерти поэта кто-то из родственников графа Потоцкого, члены этого богатого польского рода были очень дружны с Пушкиным. По другой — пистолеты достались польскому майору Альбину Земецкому от некоего русского офицера»⁴¹. Аналогичные сообщения опубликовал целый ряд средств массовой информации⁴².

Первое из этих предположений представляется не слишком убедительным. Известный справочник Л.А.Черейского «Пушкин и его окружение» содержит сведения о трех графах Потоцких — знакомых Пушкина: Северине, Станиславе и Артуре. Но граф Северин Потоцкий скончался в 1829 году, граф Станислав — в 1831-м, а граф Артур — в 1832 году⁴³. Понять, каким образом дуэльное оружие поэта оказалось у кого-то из их родственников, еще труднее, чем установить, как оно попало в фонды музея.

Вторая версия истории бытования пистолетов Лепажа из львовского Арсенала заслуживает бoльшего внимания: в самом деле, не принадлежали ли они некогда к дуэльному гарнитуру майора Земецкого?

В 1919–1939 годах Львов входил в состав Польской Республики, и журнал «Святовид», вероятно, не был там библиографической редкостью. Пистолеты, приписываемые Пушкину, попали в Львовский исторический музей без ящика с принадлежностями; никаких записей об их поступлении, по словам Б.В.Мельника, проработавшего в музее полвека, обнаружено не было⁴⁴. Очевидно, устная традиция, связывающая экспонаты львовского Арсенала с именем Альбина Земецкого, могла возникнуть после гибели майора; очерк Л.П.Февчук о дуэльном оружии Пушкина в ее книге «Портреты и судьбы» (Л., 1984; 1988), по-видимому, дал этой традиции новый импульс. Людмила Петровна писала: «Пистолеты эти были приобретены майором А.Земецким незадолго до Первой мировой войны у одного русского офицера в Варшаве. То, что пистолеты очутились в Варшаве, естественно. Там служили и жили многие современники Пушкина»⁴⁵.

В отличие от первой из двух версий происхождения львовских пистолетов, вторая может быть проверена. Заведующая отделом оружия «Музей-Арсенал» Л.Д.Бреннер любезно сообщила нам учетные данные пистолетов Лепажа и приложила к своему письму их цифровые воспроизведения в нескольких проекциях⁴⁶. Как выяснилось, львовские пистолеты датированы 1820 годом. Это противоречит тексту этикетки, воспроизведенному в «Святовиде» («Тyре сree pour Monsieur Pouchkine. 1836 а. Lepage а Paris»); сопоставление изображений экспонатов львовского Арсенала и оружия из гарнитура майора Земецкого не оставило сомнений в том, что легенда об их тождестве — не более чем легенда. Несмотря на типологическое сходство, эти дуэльные пары отличаются формой стволов, лож, замочных досок и рубчатых поверхностей рукоятей, не говоря уже о надписях на стволах, украшающих львовские пистолеты, но отсутствующих на познаньских. Более того: серийный номер (2273), выставленный на стволах и замочных досках львовских пистолетов, позволил установить имя их владельца. По нашей просьбе, А.Н.Ашешова-Ренодо, заведующая архивом Русского дома в Сент-Женевьев-де-Буа, проштудировала конторскую книгу Лепажа за 1819–1823 годы, хранящуюся в библиотеке Музея Армии в Париже, и обнаружила пистолеты под номером 2273 в реестре предметов оружия и принадлежностей к нему, приобретаемых неким графом Дульским⁴⁷. Из этого реестра, составленного 25 июня 1820 года, следует, что пистолеты, украшающие ныне собрание Львовского исторического музея, обошлись их владельцу в 850 франков⁴⁸.

Впрочем, на львовских шедеврах Лепажа «польский след» не оборвался: еще в 2005 году в Варшаве в собственности известной художницы Катажины Пискорской обнаружилась еще одна пара пистолетов, приписывавшихся поединку на Черной речке. Это оружие, по семейным преданиям, незадолго до гитлеровской оккупации было подарено графом Водзиньским отцу Катажины, Томашу Пискорскому. Но последний был расстрелян органами НКВД в Харькове, и его дочь не была расположена к сотрудничеству с российскими исследователями. В 2010 году она погибла в авиакатастрофе под Смоленском в составе делегации, сопровождавшей президента Польской Республики в Катынь. («Наше наследие» откликнулось на это трагическое событие публикацией «Пассажир № 60. Еще раз о дуэльном оружии Пушкина и Дантеса»⁴⁹).

Участь пистолетов, принадлежавших К.Пискорской, долго оставалась неясной; обеспокоенность их судьбой высказывалась в журнале «Дилетант» в феврале 2013 года: «Возможно, пистолеты, принадлежавшие Катажине Пискорской, унаследованы ее родственниками. Если наследников у нее не оказалось, они могли быть обращены в собственность Польской Республики. Как бы то ни было, им нельзя позволить кануть в безвестность. Быть может, наше посольство в Варшаве могло бы обратиться к польскому правительству с официальным запросом о судьбе пистолетов Катажины Пискорской…»⁵⁰ Между тем, как выяснилось позднее, еще 11 июня 2010 года наследники г-жи Пискорской открыли ее дом для посетителей, причем в гостиной, в специальной витрине демонстрировалась «одна из ценнейших семейных реликвий — ящик с пистолетами, на которых стрелялся Пушкин»⁵¹.

В августе 2013 года, при содействии петербургского искусствоведа Светланы Честных и ее мужа, известного польского журналиста Войцеха Миттельштедта, автору этих строк удалось связаться с племянником Катажины Пискорской, астрономом и общественным деятелем Томашем Хлебовским, незамедлительно приславшим нам фотографии хранящихся в его семье пистолетов. Как оказалось, эти пистолеты принадлежат к категории карманных, а изготовившая их французская оружейная фирма «Lйon Leroux» известна лишь с середины XIX века⁵².

Таким образом, в настоящий момент дуэльный гарнитур Бошерона из собрания Василия Павловича Охотникова (см. очерк Т.И.Краснобородько «“Пистолеты Охотникова”: недостоверное предание или свидетельство о январском поединке 1837 года?») оказывается единственным реальным оружейным памятником, связь которого с поединком на Черной речке пока не опровергнута.

* * *

Итак, некто Альфонс в пятницу, 20 марта 1842 года набросал по-французски записку, послужившую уведомлением о его готовности продать свои пистолеты лицу, посредником которого выступал адресат.

Адресатом этого письма первоначально был сочтен некий «князь» — «Prince», хотя П.Е.Рейнбот, секретарь Пушкинского Лицейского общества и заведующий Пушкинским лицейским музеем, в таком прочтении усомнился: над этим словом он выставил вариант «Preau»⁵³. Действительно, над первой гласной в этом слове стоит не точка, а «accent aigu». Носители французского языка подтвердили предположение П.Е.Рейнбота: письмо Альфонса обращено к Прео:

Mon cher Preau,

d’apres vos demandes reiterees je vous apporte mes pistolets, et vous avertis que je ne puis les laisser а moins de 800 roubles, cette somme vient de m’etre offerte et ce n’est que pour vous obliger que je donne la preference а la personne qui les desire. 800 roubles et argent comptant la reponse pour Dimanche avant 10 heures. Vendredi 20 Mars. Alphonse?⁵⁴

Прежде всего отметим, что сумма, назначенная за эти пистолеты, очень высока. Укажем для наглядности, что в 1844 году «придворный ружейный мастер» Бертран, изготовивший для двенадцатилетнего великого князя Михаила Николаевича ружье в серебряной оправе, получил за него 300 рублей ассигнациями⁵⁵.

Очевидно, что сделка Альфонса с Прео была исключительной и что совершена она была в России, поскольку оплату пистолетов продавец требовал в рублях. Дуэльный гарнитур фирмы «Бошерон-Пирме», хранящийся ныне во Всероссийском музее Пушкина, представляет собою вполне достойный образец дуэльного оружия, но не принадлежит, конечно, к числу шедевров оружейного искусства. Есть основания полагать, что Ж.Д.Бошерон (J.D.Baucheron) стал преемником более известного парижского оружейника Франсуа Пирме, работавшего в 1779–1818 годах и являвшегося поставщиком Жерома, короля Вестфалии, герцога Ангулемского, а в 1816–1818 годах — короля Людовика XVIII. Во всяком случае, фирма «Бошерон-Пирме» размещалась на ул. Ришелье, 64, где ранее располагалась фирма Ф.Пирме. Мануфактура «Бошерон-Пирме», существовавшая между 1823 и 1856 годами, производила холодное и огнестрельное оружие высокого качества, но не составляла конкуренции ведущим оружейным фирмам Франции. Разумеется, сумма, запрошенная Альфонсом за пистолеты Бошерона, значительно превышала их реальную стоимость.

Поскольку Альфонс, владелец пистолетов, обращается к своему адресату по фамилии, можно предположить, что и себя в подписи он обозначает фамилией; но фамилия Alphonse ни в мемуарной, ни в научной литературе, посвященной николаевской эпохе, нам не встречалась. Если же Alphonse — это имя, то в числе знакомцев Пушкина в справочнике Л.А.Черейского зарегистрирован лишь один его носитель — Альфонс-Жан-Батист Жобар, профессор древней словесности Казанского университета, высланный из России в 1836 году. В окружении Дантеса на роль владельца пистолетов Бошерона могли бы рассматриваться кандидатуры Альфонса Дантеса (Lothaire Alphonse D’Anthes, 1813–1884), младшего брата Жоржа Дантеса-Геккеррна, или Альфонса Бетанкура, кавалергардского ротмистра, шафера на свадьбе Дантеса с Екатериной Гончаровой, — в пушкинской литературе он ошибочно именуется Адольфом⁵⁶. Однако ни тому, ни другому авторство записки к Прео приписать не удается. Полагая, что о других догадках говорить преждевременно, мы вынуждены признать, что автор записки к Прео остается неизвестным.

Фамилии Прео в петербургских адресных книгах мы не найдем, но на Смоленском евангелическом кладбище покоится некий Франсуа-Жан Прео, скончавшийся 28 марта 1851 года сорока четырех лет⁵⁷. В РГИА обнаружилось дело Санкт-Петербургского цензурного комитета «Об издании ветеринарным врачом И.Ф.Прео “Журнала ветеринарной медицины”» (начато 27 сентября 1839)⁵⁸. Некоторые сведения о Прео удалось извлечь из этого дела; другие — из его собственных публикаций в издаваемом им журнале. Выяснилось, в частности, что Прео учился в Королевской ветеринарной школе в Альфоре под Парижем. А.Н.Ашешова-Ренодо уточнила эти сведения в парижском Архиве департамента долины Марны, где хранятся документы Ветеринарной школы в Альфоре. Франсуа-Жан Прео родился в Париже 6 сентября 1805 года и в возрасте 16 лет, 1 ноября 1821 года поступил в Королевскую ветеринарную школу в Альфоре своекоштным студентом. Через три года он был подвергнут испытаниям на звание ветеринара, потерпел фиаско и 28 октября 1824 года покинул Альфор⁵⁹.

Позднее он выдержал подобный экзамен в Петербурге: к своему прошению разрешить ему издание «Журнала ветеринарной медицины» Прео приложил свидетельство на звание ветеринарного лекаря, выданное ему Императорской медико-хирургической академией. В Рукописном отделе Российской национальной библиотеки отыскались два письма Прео на французском языке (русским Прео не владел; материалы «Журнала ветеринарной медицины» переводились с французского). В первом из этих писем (от 17 июня 1841 года <?>) он весьма куртуазно напоминает князю Алексею Петровичу Шаховскому, поручику Л.-гв. Конного полка, о денежном долге (возможно, за ветеринарные услуги)⁶⁰; второе, обращенное к князю В.Ф.Одоевскому, касается проблем, с которыми Прео столкнулся как издатель «Журнала ветеринарной медицины» (оно написано не ранее 1849 года); в этом письме Прео упоминает о своей продолжительной болезни⁶¹. В конверт письма к Одоевскому Прео вложил визитную карточку на французском и русском языках. В ней он именует себя по-французски Jean, а по-русски Иван⁶². В этой же карточке указан и адрес Прео: дом Бахерахт в Большой Морской (ныне дом №6); однако в начале 1840-х годов, как можно понять из «Журнала ветеринарной медицины», Прео жил в доме Косиковского на углу Невского и Большой Морской, где находилась известная аптека Христиана Типмера, с которым он сотрудничал.

Фешенебельный район, в котором жил Прео, равно как и его связи с представителями петербургской аристократии (к услугам Прео обращался, например, флигель-адъютант граф Николай Владимирович Адлерберг) свидетельствуют, что дела ветеринара шли неплохо. Но что могло связывать его с В.П.Охотниковым, по поручению которого, по-видимому, Прео и приобрел пистолеты Бошерона?

Василий Павлович Охотников, как уже отметила Т.И.Краснобородько, происходил из очень богатой семьи орловских дворян; москвичам хорошо известен (как «бывшая Поливановская гимназия») великолепный дворец на Пречистенке (ныне д. 32), выстроенный его отцом, Павлом Яковлевичем Охотниковым, в 1817–1820 годах. Подобно Михаилу Лермонтову, Василий Охотников в качестве юнкера Л.-гв. Гусарского полка поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Однако, в отличие от него, Охотников вышел не в столичный Л.-гв. Гусарский, а в провинциальный армейский Новороссийский драгунский полк. В этом полку он достиг весьма скромного чина капитана и вскоре после смерти отца, в октябре 1842 года, вышел в отставку майором. Старший брат В.П.Охотникова Николай служил в Кавалергардском полку с 8 декабря 1828 года; он был старше Дантеса одним годом и выше его одним чином: при зачислении Дантеса корнетом Охотников состоял поручиком, при производстве Дантеса в поручики — штаб-ротмистром. Братья Охотниковы были кавалеристами по призванию — их объединяла страсть к лошадям. Николай Охотников в 1834–1836 годах нес обязанности полкового ремонтера — он пополнял конский состав Кавалергардского полка и в 1838 году удостоился за это высочайшего благоволения.

Что же касается Василия Охотникова, то его выход в Новороссийский драгунский полк был, очевидно, определен собственным выбором: новороссийские драгуны квартировали в Ельце, неподалеку от орловских и воронежских поместий Охотниковых. В 1837 году Василий Павлович Охотников построил в селе Алексеевка Касторенской волости Землянского уезда Воронежской губернии собственный конный завод. В 1844 году он купил у В.И.Шишкина, бывшего управляющего знаменитым Хренoвским конным заводом графини А.А.Орловой, табун из 160 орловских рысаков. Рассматривая коннозаводство как дело государственной важности, В.П.Охотников незадолго до своей кончины пожертвовал весь конский состав своего завода государству: его лошади были переданы Хренoвскому конному заводу — к этому времени уже казенному — на правах особого отделения.

Можно думать, что в свете этих обстоятельств деловые связи Жана Прео с Василием и Николаем Охотниковыми не выглядят маловероятными, хотя документальным подтверждением этих связей мы не располагаем⁶³. Необходимо отметить, что Прео приобрел пистолеты Бошерона спустя всего 5 лет и 50 дней со дня гибели Пушкина, когда были живы трое из четверых участников трагического события 27 января 1837 года — Дантес, д’Аршиак и Данзас. У нас нет сведений о знакомстве Охотникова с Данзасом, но такое знакомство отнюдь не исключено; во всяком случае, Охотников имел возможность безотлагательно обратиться к Данзасу с просьбой засвидетельствовать аутентичность приобретенных им пистолетов: 23 апреля 1842 года «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили, что между 14 и 20 апреля в Петербург из Москвы приехал Данзас⁶⁴; 7 мая оттуда же прибыл и Охотников⁶⁵.

Более восьми десятилетий пистолеты Бошерона переходили из рук в руки: от Альфонса (через Прео) к В.П.Охотникову, к И.С.Кологривову, к М.А.Вердеревскому и, наконец, к И.И.Ионову. С 1919 года для них началась музейная эпоха — сначала в стенах Пушкинского Дома Академии наук, а с 1953 года — во Всесоюзном музее А.С.Пушкина. В Музее-квартире Пушкина на Мойке, 12 пистолеты Бошерона экспонировались в детской, смежной с кабинетом: они демонстрировались как типологическое дуэльное оружие. Там на долю «охотниковских пистолетов» выпало неожиданное и, надо надеяться, последнее приключение: они были похищены.

Историю их возвращения сообщил нам едва ли не единственный из оставшихся в живых ее участников — известный адвокат Б.А.Кузнецов:

«Кража пистолетов была осенью, по-моему в сентябре 1962 года. Я тогда (мне было 18 лет) работал оперуполномоченным уголовного розыска Дзержинского райотдела милиции г. Ленинграда (ул. Маяковского, д. 27). Я на месте происшествия не был, но как мне помнится, дуэльные пистолеты Лепажа⁶⁶ находились в витрине, которая выдвигалась и должна была закрываться на ключ, но не была закрыта. Нас, группу, которой было поручено раскрытие этой кражи, собрал Анатолий Михайлович Алексеев, заместитель начальника по оперативной работе (Алексеев — большая умница и очень порядочный человек, кандидат юридических наук, у него была огромная библиотека, он собирал фонотеку Шаляпина, его дочь — Александра Маринина; к сожалению, [он] рано умер). Я точно помню, что в раскрытии кражи участвовали Виталий Кудряшов, начальник отделения уголовного розыска, его заместитель Шифрин Валентин Аронович, впоследствии питерский адвокат, тоже умер. Участвовал также Данилов Борис Николаевич, старший оперуполномоченный по несовершеннолетним, тоже его нет в живых. Было известно, что в период, когда пропали пистолеты, в музее была группа школьников из Петроградского района. Мне было поручено выехать в район ул. Куйбышева, Петровской набережной и работать личным сыском. Мне легко было, т.к. я сам был мальчишкой. Боря Данилов во второй или третий день получил агентурную информацию, что [некий] парень (была известна только [его] кличка) хвастался, что у него есть старинный пистолет. Мне передали кличку этого парня, и на восьмой или девятый день я его установил. Я приехал к нему домой от имени какого-то авторитетного мальчишки и сказал, что хочу купить пистолет. Он мне его показал, это был тот самый пистолет. Я его посадил на мотоцикл (у меня была ЯВА-350) и привез прямо во двор райотдела. Второй пистолет он продал, мы его искали день или два, нашли и вернули в музей. Спустя несколько месяцев я и другие участники получили грамоту за подписью [Е.А.] Фурцевой: “За оперативность, проявленную при розыске уникальных пистолетов, украденных из Музея-квартиры А.С.Пушкина”<…>»⁶⁷.

В 1999 году, когда в цокольном этаже дома Волконских на Мойке, 12 была открыта вводная экспозиция, «охотниковским» пистолетам» досталась в ней привычная роль: гарнитур Бошерона выставили рядом с условиями поединка как «дуэльные пистолеты пушкинской поры»⁶⁸. В этом амплуа они выступали до последнего времени.

Изучение «охотниковских пистолетов» далеко от завершения⁶⁹; ключом к нему может послужить установление личности Альфонса. Но уже сейчас очевидно, что запись в научной инвентарной книге Всероссийского музея А.С.Пушкина нуждается в существенном дополнении: помимо технических характеристик пистолетов (калибр, наличие и количество нарезов в ствольном канале, длина ствола и др.), учетная запись должна быть дополнена историей их бытования. Очевидно также, что в обновлении нуждается и этикетка, аннотирующая пистолеты фирмы «Бошерон-Пирме» в экспозиции цокольного этажа Музея-квартиры Пушкина на Мойке, 12: посетитель вправе знать, что, по преданию, этими пистолетами была вооружена одна из сторон поединка 27 января 1837 года.

Примечания

1 РА. 1884. Кн. III. С.194 (прим.).

2 В.В.Набоков высказал предположение, что противником Пушкина на этом поединке выступил К.Ф.Рылеев. См.: Набоков В. Комментарий к роману «Евгений Онегин». СПб.: Искусство-СПб.; Набоковский фонд, 1998. С. 357-358.

3 Вельтман А.Ф. Воспоминания о Бессарабии // Пушкин в воспоминаниях современников. Т.1. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1998. С.278.

4 Рассказы о Пушкине, записанные К.А.Тимофеевым // Пушкин в воспоминаниях современников. Т.1. С.434.

5 Вульф А.Н. Рассказы о Пушкина, записанные М.И.Семевским // Пуш-кин в воспоминаниях современников. Т.1. С.420.

6 «…Пушкин намеревался стреляться с Толстым и вот, готовясь к этой дуэли, упражнялся со мною в стрельбе», — утверждал А.Н.Вульф. (Там же.)

7 Липранди И.П. Из дневника и воспоминаний И.П.Липранди // РА. 1866. №10. С. 1412-1415.

8 Долгоруков П.И. 35-й год моей жизни, или два дни вёдра на 363 ненастья // Пушкин в воспоминаниях современников. Т.1. С.349.

9 Рассказы о Пушкине, записанные К.А.Тимофеевым // Пушкин в воспоминаниях современников. Т.1. С.435.

10 Кичеев Н.П. Судьбы V-й главы «Евгения Онегина» // РС. 1874. Т.IX. C.564.

11 Пистолет. В черновой рукописи песни второй поэмы «Полтава». Осень 1828 г. РО ИРЛИ (Пушкинского Дома) РАН. Ф.244. Оп. 1. №838. Л.54.

12 См.: Пушкин А.С. Письма к жене. Л.: Наука, 1987. С.143. Достойна особого замечания та обыденность, с которой мемуаристка сообщает о пистолете, извлеченном Пушкиным из кармана: для путника пистолеты в головах ночью и в карманах днем действительно не были лишней предосторожностью. В путешествиях опасность могла явиться не только в обличии разбойников на перегоне, но и ямщиков на станции. «В Тарутине пьяные ямщики чуть меня не убили, — записал 28 ноября 1834 г. Пушкин в своем дневнике. — Но я поставил на своем» (XII, 332). Не исключено, что в споре Пушкина с ямщиками последним доводом послужили его пистолеты.

13 Данзас К.К. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина в записи А.Аммосова // Пушкин в воспоминаниях современников. Т.2. С.407.

14 Файбисович В. Пистолетов пара, две пули — больше ничего… // Наше наследие. 2008. № 87-88. С.145.

15 Ящики пушкинского стола просторны (545х620 и 562х628 мм), но неглубоки: высота их борта составляет всего 80 миллиметров.

16 Фирмы Лепаж (Lepage) и Кухенрейтер (Kuchenreuter) пользовались в России особой славой. Знаменательно, что именно пистолеты Лепажа и Кухенрейтера привозит на поединок Стрелинского и князя Гремина один из секундантов в повести А.А.Бестужева-Марлинского «Испытание» (1830). Потомственный парижский мастер Жан Лепаж (1746–1834) последовательно числился придворным оружейником Людовика XVI и герцога Орлеанского, Наполеона и, наконец, Людовика XVIII; его сын Анри Лепаж (1792–1854) — придворным оружейником Людовика XVIII, Карла X и Луи-Филиппа. Оружейная династия Кухенрейтеров в Регенсбурге известна с 1640 г.; наиболее славными ее представителями считаются Иоганн Якоб (1709–1783), Иоганн Кристоф (1755–1795), Иоганн Андреас (1758–1808) и Иоганн Адам (1794–1869) Кухенрейтеры.

17 Вручать «образцовому» английскому лорду немецкие пистолеты — примерно то же, что подавать английской королеве «Мерседес». В 1965 г., когда Елизавета II посетила ФРГ, ей подали великолепное ландо этой фирмы. Отметив достоинства предоставленного ей автомобиля, королева заметила, что ему не хватает «породистости». С тех пор ни одна принимающая сторона не рисковала подавать ей автомобиль отечественного производства.

18 Лучшим из современных Пушкину английских оружейников считается Джозеф Ментон (Joseph Manton,

1766–1835).

19 Рисунки в черновой рукописи поэмы «Кавказский пленник» (РО ИРЛИ. Ф.244. Оп. 1. №830. Л.30 об.; 1820) и в беловой рукописи стихотворения «Раззевавшись от обедни…» (РО ИРЛИ. Ф.244. Оп. 1. №831. Л.36 об.; 1821) исполнены схематично: замок, несомненно, кремневый, на этих рисунках не изображен вовсе. См.: Цявловская Т.Г. Рисунки Пушкина. М.: Искусство,

1983. С. 387, 393, 397, 403, 404.

20 Так, например, 26 ноября 1830 г. офицеры Гусарского принца Оранского полка Милорадович и Голубинин вышли на поединок с кремневыми пистолетами (см.: Вульф Алексей. Дневники // Поэт, Россия и цари. М., 1999. С.142).

В 1831 г. на Первой Московской выставке отечественной промышленности экспонировался дуэльный гарнитур тульского мастера Н.Я.Крапивинцова, применившего при его изготовлении новейшие конструктивные решения — регулируемую мушку и два целика (один постоянный, другой откидной). Однако при этом тульский новатор не счел необходимым поменять традиционный кремневый замок на капсюльный (см.: Палтусова И.Н. «Лепажа ствола роковые». Дуэльные пистолеты из собрания ГИМ. М., 2003. С.102).

21 Отметим, что кремневые замки удержались в армейских пистолетах, а также в армейских и спортивных ружьях вплоть до середины 1840-х гг.: в спортивной стрельбе осечка фатальных последствий за собою не влекла, а перевооружение армии требовало времени и огромных финансовых затрат.

22 Это означает, в частности, что Пушкин еще в ноябре намеревался выйти на поединок с Дантесом с собственным оружием: в распоряжении его секунданта гр. В.А.Соллогуба имелись дуэльные пистолеты, приобретенные в Твери в марте или апреле 1836 г. перед предполагаемой дуэлью с Пушкиным.

23 Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккереном. Подлинное военно-судное дело 1837 г. СПб., 1900. С.61 (далее — Военно-судное дело).

24 «Известно, что они были французского происхождения», — сообщает А.Я.Невский о пистолетах Пушкина в «Онегинской энциклопедии» (М.: Русский путь, 2004. Т.II. C.33). Под влиянием упоминания Лепажа в «Евгении Онегине» сложилось расхожее мнение о том, что пистолеты этой фирмы Пушкин использовал в поединке с Дантесом. Это безосновательное суждение можно встретить и в специальных работах признанных оружиеведов. «Пистолеты Пушкина были изготовлены знаменитым парижским мастером Анри Лепажем», — утверждает А.Н.Кулинский в книге «Дуэли. Оружие, мастера, факты» (СПб: Атлант, 2008. С.31).

25 Военно-судное дело. С.59.

26 Возможно, пистолеты эти были Пушкиным не только выбраны, но и оплачены. В протоколе допроса Данзаса на следствии говорится, что Пушкин «послал за пистолетами, по словам его (Данзаса. — В.Ф.), на сей предмет уже купленными» (курсив мой. — В.Ф.). (Военно-судное дело. С.100.)

27 Данзас К.К. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина в записи А.Аммосова // Пушкин в воспоминаниях современников. Т.2. С.402.

28 «На обязанности секундантов лежит заботиться об оружии и, пока еще не отправились на место дуэли, тщательно его освидетельствовать, соответствует ли оно условиям, приведенным в гл. IV, ст. 1-4», — утверждает дуэльный кодекс, составленный Ф. фон Болгаром. Непреложность предварительного осмотра оружия подчеркивается в этом кодексе особым примечанием: «Этому осмотру оружия нужно придать большое значение потому, что дуэль пришлось бы отложить, если обнаружилось бы на месте дуэли, где оружие еще раз свидетельствуется, что оно не вполне годно для своего назначения» (Болгар Ф. фон. Правила дуэли // Гордин Я.А. Дуэли и дуэлянты. СПб.: Пушкинский фонд, 1996. С.137).

29 См. Щеголев П.А. Дуэль и смерть Пушкина. М.: Книга, 1987. С. 126-128.

30 Конспективные заметки В.А.Жуковского о дуэли Пушкина // Там же. С.262.

31 См. Болгар Ф. фон. Ук. соч. С.128.

32 По свидетельству П.А.Вяземского, восходящему, очевидно, к д’Аршиаку, Пушкин спросил виконта после своего выстрела, сбившего Дантеса с ног: «Убил я его?» — «Нет, — ответил тот, — вы его ранили». — «Странно, — сказал Пушкин, — я думал, что мне доставит удовольствие его убить, но я чувствую теперь, что нет. Впрочем, все равно. Как только мы поправимся, снова начнем» (фр.). — Вяземский П.А. Письмо к великому князю Михаилу Павловичу // Щеголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина. С.226. А.И.Тургенев полагал, что слова Пушкина «о возобновлении дуэля по выздоровлении отняли у д’Аршиака возможность примирить их». — Тургенев А.И. Из дневника, 30 января 1837 г. // Щеголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина. С.249.

33 Широко распространенное мнение о том, что магазин Куракина находился в доме С. и Г. Чаплиных на Невском проспекте, 13, основано на заблуждении. С 1834 по 1858 г. эта сторона Невского была четной, и дом Чаплиных числился двенадцатым. Дом № 13 находился напротив дома Чаплиных и принадлежал в 1837 г. Ивану Эммануиловичу Калержи (нынешний адрес — Невский проспект, 12). «Магазин военных вещей» купца Куракина находился на первом этаже, справа от ворот, расположенных на центральной оси.

34 Описание Пушкинского музея Императорского Александровского Лицея / Составили воспитанники I класса LV курса С.М.Аснаш и А.Н.Яхонтов; Под ред. заведующего Пушкинским музеем И.А.Шляпкина. СПб., 1899. С.13.

35 Для необходимого запаса пуль в ящиках дуэльных гарнитуров предусматривалось специальное отделение. Заряжание пистолетов относилось к прерогативам секундантов, и противники в нем не участвовали.

36 В упоминавшейся выше повести А.А.Бестужева-Марлинского «Испытание» между секундантами князя Гремина и Стрелинского происходит весьма примечательный диалог, свидетельствующий о том, что даже при одном калибре пули нуждались в «пригонке»:

«— Пригоняли ли вы пули?

— Пули деланы в Париже и, верно, с особенною точностью.

— О, не надейтесь на это, ротмистр! Мне уж случилось однажды попасть впросак от подобной доверчивости. Вторые пули — я и теперь краснею от воспоминания — не дошли до полствола, и как мы не бились догнать их до места, — все напрасно. Противники принуждены были стреляться седельными пистолетами — величиной едва не с горный единорог, и хорошо, что один попал другому прямо в лоб, где всякая пуля — и менее горошинки и более вишни — производит одинаковое действие» (Бестужев-Марлинский А.А. Сочинения. М.: Художественная литература, 1981. Т.1. С.242).

37 Герштейн Э.Г. Судьба Лермонтова. М.: Художественная литература, 1986. С.23.

38 Файбисович В. Пистолетов пара, две пули — больше ничего… // Наше наследие. 2008. № 87-88. С. 147-148.

39 Swiatowid. 1937. №5. S.16.

40 В 1837 году в Петербурге «оружейников» (оружейных мастеров и торговцев оружием) было немного, и все они располагались в центре: Бертран, «придворный ружейный мастер, по Италианской ул., №1»; Вишневский, «ружей-ник, по Екатерининскому каналу, №38»; Жернаков, державший «магазин военных вещей, по Невскому проспекту, №19»; Куракин, державший «магазин военных вещей, по Невскому, №13»; Орлов, «придворный ружейный мастер, по Большой Мещанской, №7»; Пономарев, державший магазин «военных вещей, по Невскому, №15»; Сургучев, державший «военных вещей магзин, по Невскому; проспекту, №43» и Шишкин, державший магазин «офицерских вещей, по Большой Морской, №10» (Нистрем К. Книга адресов Санкт-Петербурга на 1837 год. СПб., 1837. С. 1446, 1447, 1449, 1450, 1452-1454).

41 Некрасова Г. Дуэльные пистолеты, из которых, как предполагают, стрелял Пушкин, выставлены в историческом музее Львова // (ИТАР—ТАСС, 8.02.2012.).

42 Во Львове выставили дуэльные пистолеты, предположительно принадлежавшие Пушкину (ФОКУС.UA. 08.02.2012.) Ведеркин А. Дуэльные пистолеты Пушкина с Черной речки (Звезды. 08.02.2012.) ; Во Львове выставили дуэльные пистолеты, которые, возможно, принадлежали Пушкину (Новости CIT.UA. 09.02.2012.); Во Львове выставили дуэльные пистолеты, предположительно принадлежавшие Пушкину (Мариуполь и Приазовье. Информационный портал. 09.02.2012.); Карнаухов С. Принадлежавшие Пушкину дуэльные пистолеты хранятся во Львовском историческом музее? (Факты [Львов], 09.02.2012. Принадлежавшие Пушкину дуэльные пистолеты хранятся во Львовском историческом музее? (МедиаОфис. 9.02.2012.); Гупало Г. Дуэльные пистолеты Пушкина хранятся во львовском музее? (Комсомольская правда в Украине. 10.02.2013. См.:Во Львове выставили дуэльные пистолеты, предположительно принадлежавшие Пушкину (UaMedia [б.д.].

43 Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. Л., 1988. С. 346-347.

44 Карнаухов С. Принадлежавшие Пушкину дуэльные пистолеты хранятся во Львовском историческом музее? (Факты [Львов], 09.02.2012.

45 Февчук Л.П. Портреты и судьбы. Из ленинградской Пушкинианы. Л., 1984. С.222.

46 Запись в инвентарной книге Львовского исторического музея гласит: «Пара дуэльных пистолетов. Франция. Париж. Мастер Лепаж. 1820. Сталь, золото, дерево; чеканка, воронение, таушировка, травление, резьба, инкрустация. Kалибр 13,3 [по полям] и 13,5 [по нарезам]. Стволы подковно-гвоздевого дамаска, коричневого воронения, суженные в средней части, 8-гранные, с 40 спиральными нарезами. Декорированы изображениями копья, продетого в лавровый венок с лентой, и надписью “LE PAGE A PARIS ARQUEBER DU ROI”, исполненными в технике таушировки. Снизу выбито клеймо в виде цветка, дата “1820” и серийный номер “2273” (повторяющийся на замочных досках). На хвостовых лопастях — прорезные прицелы. Замки переделаны из кремнево-ударных. На замочных досках таушированная золотом надпись “LE PAGE A PARIS”, орнамент и изображения пылающей гранаты. Прибор вороненой стали, с орнаментом, таушированным золотом. Рукояти рубчатые. В рукоять пистолета под инв. № З-2156 врезана золотая пластина с вытравленным польским гербом “Пржегоня”. На спусковых скобах таушированные золотом изображения голов тигра и льва. Инвентарные №№ З-2156 и З-2157. В музей поступили в 1940-х годах». (Оригинал — по-украински. — В.Ф.)

47 Bibliotheque du Musee de l’armee (Hotel des Invalides). Archives Lepage. Livre №16 «Doit et avoir du 15 mars 1819 au 4 fevrier 1823». 25 Juin 1820. Графы Дульские носили герб «Пржегоня»; в счете Лепажа, выставленном Дульскому, упоминаются 6 золотых щитков с гравированными гербами стоимостью 48 франков. Войцех Бочнак, заведующий лабораторией реставрации Национального му-зея в Кракове, в своей содержательной статье о польских клиентах мануфактуры Лепажа назвал в их числе и графа Дульского. В.Бочнак полагает, что в документах парижской фирмы упоминается Хенрык Дульский, участник Ноябрьского восстания в Подолии (1830), подпоручик 12-го уланского полка. Как отмечает В.Бочнак, часть покупок графа Дульского через посредников была доставлена ему в Броды (cм.: Bochnak W. Polscy klienci manufaktury Le Page’a // Rozprawy Muzeum Narodowego w Krakowie. Seria nowa. Tom 2. Krakow, 2004. S. 34-35). Заметим, что Броды расположены в ста верстах от Львова.

48 Наряду с оружием на общую сумму 3875 франков, приобретенным у Лепажа, граф Дульский 19 августа 1820 г. купил за 686 франков великолепные карманные часы в золотом корпусе у Бреге (Breguet, №3465). Сопоставление цен на конкретные произведения знаменитого оружейника и знаменитого часовщика представляется весьма показательным.

49 Файбисович В. Пассажир №60. Еще раз о дуэльном оружии Пушкина и Дантеса // Наше наследие. 2010. №96. С.147.

50 Файбисович В. Оружие Пушкина // Дилетант. 2013. №2 (14). Февраль. С.18.

51 Czwarty festiwal Otwarte Ogrody — program.

52 Der Neue Stockel. Internationales Lexikon der Buchsenmacher, Handfeuerwaffen-Fabrikanten und Armbrustmacher von 1400–1900. [S.l.], 1978. Bd. 1 S.704.

53 РО ИРЛИ. Ф.665. Оп. 1. №182. Л.1.

54 РО ИРЛИ. Ф.244. Оп. 18. №234. Л.5. «Дорогой Прео, по неоднократным вашим просьбам я отдаю вам мои пистолеты и уведомляю вас, что не могу расстаться с ними менее чем за 800 рублей (эту сумму мне за них только что предлагали) и что только ради вас я оказываю предпочтение персоне, которая в них заинтересована.800 рублей — и наличными; ответ до воскресенья, не позднее 10 часов. Пятница, 20 марта 1842. Альфонс (фр.; пер. мой. — В.Ф.).

55 Палтусова И.Н. «Лепажа ствола роковые»: Дуэльные пистолеты из собрания ГИМ. М., 2003. С. 122-123.

56 В «Сборнике биографий кавалергардов» сослуживец и шафер на свадьбе Дантеса, кавалергардский ротмистр Бетанкур значится «Адольфом Августовичем»; так именуют его и пушкинисты; между тем во всех месяцесловах он фигурирует как Альфонс Августинович.

57 Саитов В.И. (сост.) Санкт-Петербургский некрополь. Издание великого князя Николая Михайловича. СПб., 1912–1913. Т.3. С.739.

58 РГИА. Санкт-Петербургский цензурный комитет. Ф.777. Оп. 1. Ед. хр. 1510.

59 Archives departementales du Val de Marne. 1 ETP 106: Controle permanent des eleves de l’Ecole royale veterinaire d’Alfort, annees 1814–1826, Registre n°2.

60 РО РНБ. Ф.608. Оп. 1. Ед.хр. 4114.

61 РО РНБ. Ф.539. Оп. 2. Ед.хр. 898.

62 Письмо Альфонса к Прео написано по-французски, на бумаге с тисненым владельческим знаком в виде двух готических литер в овальных медальонах. Медальоны, обрамленные жемчужником, включены в орнаментальную композицию из побегов и листьев аканта, завершенную венком из цветов. Литеры можно прочесть двояко: «J» и «P» или «I» и «P»: в некоторых готических шрифтах «I» и «J» изображаются тождественными знаками. Если читать владельческий знак как «JP», можно предположить, что он принадлежал Жану Прео (Jean Preau): свою записку к нему Альфонс мог написать на бумаге Прео, не застав его дома.

63 Среди подписчиков «Журнала ветеринарной медицины» братья Охотниковы не значатся, хотя его издатель видел своих читателей, прежде всего, в «кавалерийских офицерах, начальниках конных заводов, воспитателях домашних животных и ветеринарных врачах».

64 Санкт-Петербургские ведомости. Прибавление. Четверг, 23 апреля 1842 г. №88. С.963.

65 Санкт-Петербургские ведомости. Прибавление. Четверг, 7 мая 1842 г. №100. С.1097.

66 Показательно, что и в памяти Б.А.Кузнецова за полвека Бошерон превратился в Лепажа.

67 Письмо Б.А.Кузнецова к автору от 27.02.2013.

68 Седова Г.М. А.С.Пушкин и особняк на Мойке. СПб.: Абрис, 2008. С.157.

69 Выражаю искреннюю и глубокую благодарность всем, кто оказал содействие этим разысканиям. Считаю своим долгом назвать их поименно: Аглая Ашешова-Ренодо (Париж); А.Л.Белуха (СПб.); М.А.Блюмин (СПб.); Лилия Бреннер (Львов); Андрей и Владимир Гофманы (Париж), Г.Н.Костина (СПб.); Борис Кузнецов (Нью-Йорк); Мишель Мезанж (Париж); Войцех Миттельштедт (Варшава); С.М.Некрасов (СПб.); Г.М.Седова (СПб.); И.В.Туминене (СПб.); Томаш Хлебовский (Варшава); С.Ю.Честных (СПб.). Приношу особую признательность Т.И.Краснобородько за ознакомление с обнаруженными ею документами и за честь, оказанную мне приглашением к сотрудничеству.