Александр Дегтярев, доктор исторических наук

Славный юбилей «Тысячелетия России»

Россия отмечает 1150-летие своего государства. 862 год, под которым в летописи начертаны знаменитые слова: «И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собъ всю русь, и придоша; старейший, Рюрикъ, съде Новъгородъ, а другой, Синеусъ, на Белъ-озеръ, а третий Изборьстъ, Труворъ»

150 лет назад, 8 сентября 1862 года, в Новгороде в присутствии Александра II и многочисленных гостей был открыт величественный памятник «Тысячелетие России».

Новгород был избран местом установки монумента в полном соответствии с господствовавшими в то время историческими воззрениями. На основании известий новгородских летописей считалось, что Рюрик был приглашен на княжение непосредственно в этот древний город.

Однако за последние полтора века история призвания варягов была заметно уточнена. Эти уточнения стали возможны в первую очередь благодаря археологическим исследованиям в Старой Ладоге, их сопоставлению с материалами средневековых европейских хроник и древнерусских летописей.

Было установлено, что присутствующее во всех наших древнейших летописных сводах знаменитое Сказание о призвании варягов неразрывно связано со Старой Ладогой. Именно в этот город и был призван Рюрик, а древняя крепость таким образом стала истоком русской государственности и первостолицей рождающейся державы.

 События, подобные тем, что изложены в Сказании, не были чем-то исключительным для тогдашней Европы. В середине IХ века, когда норманны (варяги, викинги) появились в древнерусских землях, Европа уже больше века изнемогала от их нашествий. Не было церкви, где бы напуганные яростью и боевым бешенством новых завоевателей христиане не возносили молитвы к небу: «A furore Normannorum libera nos, Domine!» («От ярости норманнов спаси нас, Господи!»). Неукротимая энергия викингов, казалось, не знала границ. В 793 году они разграбили побережье Англии. В 795 году напали на Ирландию. В 843 году дотла разорили французский город Нант, а в следующем португальский Лиссабон и испанскую Севилью. Еще через год викинг Рагнар опустошил Париж, а один из его соперников — Гамбург…

Период IХ–ХI веков применительно к Европе часто именуют «эпохой викингов» — они появились в это время во Франции и Aнглии, Германии и Испании, Италии и Сицилии, Северной Африке и Византии. Викинги осуществили колонизацию Исландии, вытеснив с ее побережий мирных кельтов, освоили далекую Гренландию и за много веков до Колумба проникли в Америку.

В середине IХ века по знаменитому торговому пути, ведущему от берегов Балтики в Черное и Каспийское моря, они проникли в северо-западную Прибалтику и открыли для себя обширные земли славян и финно-угров. Этот край поразил скандинавов числом и богатством городов, они долго называли его Гардарик — «страна городов».

Конкретные обстоятельства их появления во многом скрыты от нас. Наиболее предпочтительной на сегодняшний день выглядит опирающаяся на большой комплекс отечественных и зарубежных исследований схема, системно изложенная А.Н.Кирпичниковым. Согласно ей активная фаза событий, связанных с Ладогой, началась в 852 году. В известном историческом памятнике IХ века — труде Римберта (ум. в 888 году) «Житие святого Ансгария» (датируется примерно 876 года) содержится рассказ об осаде данами (норманны, обитавшие на территории современной Дании) в начале 50-х годов. IX века столицы шведских конунгов Бирки, располагавшейся на острове в 30 километрах от современного Стокгольма. Шведский король Анунд сумел убедить данов, уже захвативших предместья Бирки, прекратить штурм и отправиться довольно далеко, к богатому городу в славянских землях. Даны, видимо, получив хорошие отступные, поспешили на 21 корабле (50-70 воинов на каждом) к городу, путь к которому им подробно указали. «Напав неожиданно на его обитателей, живших в мире и тишине, — пишет Римберт, — они захватили его силой оружия и, взяв большую добычу и сокровища, возвратились восвояси».

Судя по всему, этим городом была древняя Ладога, основанная примерно за век до этих событий. В Земляном городище Старой Ладоги при раскопках выделен горизонт, датированный 842–855 годами, содержащий свидетельства о тотальном общегородском пожаре. Исследователи обоснованно связывают его с указанным нашествием данов. Эти факты поразительно сочетаются с позднейшими летописными свидетельствами о тех же 50-х годах IХ века: «варяги из-за моря взимали дань с чуди, и со славян, и с мери, и со всех кривичей». Видимо, разбойный набег был закреплен соответствующим договором.

Однако действие его продолжалось недолго. Под 862 годом летопись сообщает: «изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть». Единодушие племен, давших отпор «находникам» было недолгим. Почти сразу начались внутренние распри. «И не было среди них правды, — сокрушается древнерусский летописец, — и встал род на род, и была среди них усобица, и стали воевать сами с собой». Сразу после этого в летописи помещен знаменитый рассказ о призвании варягов. «И сказали себе: «поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам… Сказали чудь, славяне, кривичи и весь: «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».

Рассказ о призвании варягов уже несколько столетий является предметом бескомпромиссных споров как историков-профессионалов, так и бесчисленных любителей старины. Каждое предложение, каждая фраза, каждое слово и даже части слов за это время были предметом сотен и тысяч комментариев. Со многими можно согласиться. Например, с мнением видного российского историка И.Я.Фроянова о том, что вместо слова «порядка» в древнейших исходных текстах стояло слово «наряда», то есть речь нужно вести не о характеристике обстановки в русских землях, а о приглашении правителя для исполнения неких установленных тогдашним обычным правом узаконений. В этом случае речь идет о частой средневековой практике — точно также призывали, например, Александра Невского на новгородское княжение.

Призвание Рюрика и его братьев, осуществленное федерацией финских и славянских племен, было понятным и объяснимым решением. Желая оградить себя от неконтролируемых вторжений, они заключили соглашение с известным им конунгом, резиденцией которого был, по мнению многих ученых географически близкий к Верхней Руси остров Рюген (Руен), сказочный фольклорный остров Буян. Надо признать, это был довольно тонкий по тем временам политический ход, с помощью которого племенная знать стремилась противостоять непредсказуемым, а подчас и просто неведомым опасным врагам с помощью военных предводителей, вышедших из этой же среды, но более или менее известных в восточнославянских землях. В противном случае славян могла постичь участь прямого покорения, как это произошло, например, с Восточной Англией в 865 году. Академик Б. А. Рыбаков был глубоко прав, когда писал, что Рюрик был приглашен на правах князя-военачальника для того, «чтобы он охранял население северных земель от других варяжских отрядов».

Но Рюрик пошел дальше и стал основателем династии, которая правила в России почти семь с половиной столетий. Он пробыл в Ладоге сравнительно недолго — два или три года. Затем столицей, в которую переместился Рюрик, стал Господин Великий Новгород. Здесь он «сруби город над Волховом, и прозваша и Новгород». Рюриково городище вблизи Великого Новгорода — ценнейший исторический памятник той эпохи. Ладога при этом осталась родовым владением Рюриковичей. Следующей столицей Древней Руси уже после смерти Рюрика стал Киев — «мать городов русских».

Именно поэтому Рюрик — одна из центральных фигур новгородского памятника «Тысячелетие России». Провидению, однако, было угодно отметить и изначальную роль Ладоги как истока русской государственности. Пьедестал памятника выполнен из серого гранита, доставленного по Волхову с ладожских берегов. Этот скрытый смысловой акцент до сих пор не отмечен даже самыми дотошными исследователями великого памятника.

Его автором неожиданно для всех стал Михаил Микешин, двадцатипятилетний выпускник Академии художеств. По мнению авторитетной комиссии он лучше всего воплотил основную конкурсную идею монумента — «православие, самодержавие, народность» и лучше других «персонифицировал» определенные правилами конкурса крупные эпохи российской истории. Правда, список героев российской истории, удостоенных великой чести быть увековеченными, проходил через несколько фильтров: академический, чиновничий, церковный, императорский. Дискуссии подчас вспыхивали весьма острые. Так, присутствие фигуры Гоголя Микешину удалось отстоять, прибегнув после всех чиновничьих запретов к прямому обращению с письмом к императору.

В итоге споров и ученых дискуссий получилось то, что неизбежно должно было получиться. «Православие» было отражено полно и без больших разногласий: 30 персон, начиная с великих просветителей Кирилла и Мефодия, олицетворяют это фундаментальное основание российской цивилизации.

Самодержавию повезло меньше — несколько выдающихся деятелей — Иван Грозный, Павел Первый, Елизавета — не нешли места рядом с увенчанной трехметровым крестом гигантской державой — символом, олицетворяющим самодержавие как основу отечественной государственности. Отец Александра II, император Николай I удостоился чести быть введенным в сонм выдающихся деятелей в самый последний момент, скульпторам пришлось переделывать уже готовые части памятника, чтобы втиснуть его фигуру. Не повезло и многим другим выдающимся людям. Например, непобедимому адмиралу Федору Ушакову, великому флотоводцу, всей силой своего воинского таланта и умения укреплявшему позиции Российской державы. Правда, справедливость восторжествовала, и уже в наши дни Федор Ушаков был причислен к лику святых Русской Православной церкви.

Третья основа Российской государственности «народность» представлена наиболее скромно. Козьма Минин, Иван Сусанин, Ермак Тимофеич и несколько безымянных фигур — славянка протягивающая ребенка Владимиру Равноапостольному, славянин, низвергающий Перуна, мощный сибиряк… Думается, иначе быть не могло. Такие герои, как буйный вольнолюбец Степан Разин, «самое поэтическое лицо русской истории» (по характеристике А. С. Пушкина) не могли попасть в сонм героев по определению. Правда, если причислить к «народу» деятелей культуры, ученых и военных, то можно признать, что и третье фундаментальное основание российской государственной идеологии того времени — народность — отражено достаточно полно.

Широко распространено мнение, что монумент похож на шапку Мономаха. На эту мысль наводило сходство верхней половины шаровидной державы с древним головным убором. В первых микешинских вариантах такое сходство было. Но затем он, отошел от этого образа, приблизив общие очертания монумента к образу колокола. Древнее новгородское понятие «вечевой колокол» как нельзя лучше подошло по смыслу к месту установки памятника. По замыслу автора колокол должен «благовестить потомкам о героическом прошлом России» А образ шапки Мономаха был помимо всего прочего исторически неточен, поскольку даже легенда о ее появлении во времена знаменитого киевского князя (XII век) родилась на несколько столетий позднее, при Иване III. Кроме того невольно возникала у просвещенного зрителя ассоциация с временами Ивана Грозного, в завещании которого эта царская регалия была впервые названа «шапкой Мономаха». Эта ассоциация могла показаться многим неуместной, поскольку первый русский царь был сознательно «удален» из сонма героев за учиненную им в 1570 году в Новгороде кровавую расправу.

Судьба великого монумента оказалась, как и многое в России, весьма непростой. После революции 1917 года он был признан памятником, воспевающим самодержавие. Однако ожесточенное уничтожение символов старого времени обошло его стороной. Видимо, свою роль сыграли выдающиеся художественные достоинства микешинского творения. Но чтобы тени прошлого не смущали революционные массы, памятник тщательно зашили в футляр из досок и фанеры, где он пребывал долгие годы, пока не улегся революционный шторм.

Однако это испытание даже отдаленно нельзя сравнить с тем, что случилось четверть века спустя. 15 августа 1941 года Новгород был захвачен фашистами. Оккупация сопровождалась тотальным поруганием православных святынь и вывозом культурных ценностей. «Тысячелетие России» было практически уничтожено строителями тысячелетнего рейха. Для вывоза бронзовых фрагментов на вокзал к памятнику проложили узкоколейку. Монумент был варварски разрушен, точнее разорван на многие части с помощью мощной техники. Железной дорогой успели вывезти в Германию бронзовую решетку работы профессора Боссе и высокохудожественные бронзовые фонари, окружавшие памятник.

20 января 1944 года Новгород был освобожден. Печальное зрелище открылось воинам, вошедшим в новгородский кремль. На голом пьедестале оставалась лишь нижняя часть шара державы. Огромные искалеченные фигуры были разбросаны по заснеженной площади. Трехметровый крест был срублен у основания и согнут в дугу. Около 1500 деталей памятника — мечи щиты, посохи, шпаги, украшения — были навсегда утрачены.

Коренным образом изменившееся в годы войны отношение власти к героическому прошлому России обусловило принятие и быструю реализацию проекта восстановления памятника. Уже в начале ноября 1944 года состоялось его второе торжественное открытие. Конечно, не все удалось восстановить за короткий срок да еще в условиях войны. Поэтому в послевоенные годы практически каждое десятилетие памятник проходил через крупные реставрационные работы, последовательно приближавшие его к оригиналу, воздвигнутому в 1862 году. Последний цикл восстановительных работ был проведен в 1995 году.

Памятнику «Тысячелетие России» исполнилось 150 лет. Отрадно, что его круглые даты будут всегда совпадать с юбилеями России.