Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 104 2012

А.С.Александров. О первом отзыве на стихотворения Владимира Палея

А.С.Александров

 

О первом отзыве на стихотворения Владимира Палея


Молитвы заменив стихами
И веря в Твой безбрежный свет,
Молюсь я высшими мечтами —
Прости, о, Боже, я
поэт.

 

Владимир Палей

 

В 1919 году между литературным критиком Александром Алексеевичем Измайловым (1873–1921) и искусствоведом Эрихом Федоровичем Голлербахом (1895–1942) завязалась дружеская переписка. Основной темой их эпистолярного диалога была личность Василия Васильевича Розанова, скончавшегося в феврале 1919 года в Сергиевом Посаде. В то же время литераторы касались и других вопросов: обсуждали судьбу русской литературы, творчество писателей-современников. Так, в письме от 27 июня 1919 года Голлербах писал Измайлову: «На днях совершил нечаянную нескромность — прочитал с живейшим интересом Ваше пространное (на шести страницах) письмо к А.Ф.Кони по поводу стихов одного молодого поэта, имени коего Вы осторожно не упоминаете. По-моему, Вы очень снисходительны в оценках его творчества. Правда, юноша был даровитым, но невероятно захвален льстивыми родственниками и друзьями, видевшими в нем второго К.Р., если не больше. К числу таких усердных восхвалителей принадлежал и А.Ф.Кони. Мне думается, что на Руси всегда было некоторое количество хорошо воспитанных и довольно способных офицериков, любивших “злодейские стишки”. Обилие сладких и нежных слов в творчестве юного (ныне, может быть, покойного) баловня судьбы, едва ли искупает обычную гусарскую фатоватость, пошлость и “легкость в мыслях”»1.

Фамилия загадочного поэта проясняется в ответном письме Измайлова от 8 сентября 1919 года: «Два слова о Палее. Кони обратился ко мне, я писал искренно, и сейчас думаю, что для 18 лет, как мне тогда говорили, стихи были решительно обещающими. С автором я не был знаком и огородил себя от знакомства. В этих кругах я всего менее искал. Если бы тут завязались “отношения”, был бы только неприятно сконфужен, до такой степени будучи им не свой. Все это говорю к тому, чтобы сказать, что в отзыве в ту минуту, когда писал его, был искренен. Может быть, сейчас прочтя, почувствовал бы, что и Вы. Не знаю. Забыл»2.

В переписке двух литераторов речь зашла о письме-отзыве Измайлова на стихотворения князя Владимира Павловича Палея (1897–1918), юного поэта из рода Романовых, имя которого навсегда связано с трагическими событиями 1918 года в Алапаевске. Князь В.П.Палей, будучи сыном великого князя Павла Александровича и Ольги Валериановны Пистолькорс3, приходился внуком Александру II4. Детство будущий поэт провел вместе с семьей за границей, во Франции, из-за того что брак отца был заключен против воли Николая II. Только после продолжительных переговоров с императором великий князь Павел Александрович получил прощение за свой морганатический брак и разрешение всей семье вернуться в Россию.

Владимир переехал в Россию на несколько лет раньше, чем его родители, и сразу же после приезда был принят в Пажеский Его Величества корпус. Это было престижнейшее военное учебное заведение, из которого выходили «офицерами в гвардейские полки воспитаннейшие молодые люди»5. Великий князь Гавриил Константинович по этому поводу сообщил в своих воспоминаниях: «Сын великого князя Павла Александровича и княгини Палей Владимир или Ботька был по окончании ускоренных классов военного времени Пажеского корпуса произведен в прапорщики и поступил в наш полк. Ботька не был военным в душе, но дядя Павел хотел, чтобы он обязательно стал офицером. В этом отношении у него были старые взгляды»6. После окончания корпуса Владимир вместе с лейб-гвардии Гусарским полком был отправлен на передовую. С сентября 1916 года служил адъютантом у своего отца, который к тому времени был инспектором войск гвардии.

Владимир с самых ранних лет увлекался поэзией, «значительная часть его юношеских тетрадей заполнена французскими стихами»7. Это обстоятельство сблизило молодого князя с его знаменитым родственником великим князем Константином Константиновичем Романовым, который оказал на него определенное влияние. Весной 1915 года Владимир Палей читал К.Р. свой перевод на французский язык его драмы «Царь Иудейский». В воспоминаниях великого князя Гавриила Константиновича (сына К.Р.) об этом событии сохранилась запись: «Перевод превзошел все ожидания моего отца, он был в восторге и даже прослезился»8. А молодой поэт написал в связи с этим посвящение:


Труд окончен… Закрылась тетрадка
И в руке замирает перо…
О, как было работать мне сладко,
И как в сердце казалось светло!
Пролетали стихи вереницей
Словно птицы весной в небесах,
И я слышал, склонясь над страницей,
Как поет Твое сердце в стихах!
9

 

На смерть К.Р. в мае 1915 года Владимир Палей, искренне переживая потерю близкого человека, отозвался несколькими стихотворениями10.

В августе 1915 года к почетному академику Анатолию Федоровичу Кони (1844–1927) обратилась вдова, великая княгиня Елисавета Маврикиевна с просьбой дать авторитетное заключение о стихотворениях молодого князя. Кони в свою очередь, из-за занятости не имея возможности лично откликнуться на просьбу великой княгини, обратился к своему хорошему знакомому Александру Алексеевичу Измайлову с просьбой высказать справедливое мнение.

Имя Измайлова мало что говорит современному читателю. Между тем в начале XX века это имя было широко известно: бессменный обозреватель и заведующий литературным отделом «Биржевых ведомостей», автор нескольких книг о писателях-современниках («Литературный Олимп», «Помрачение божков и новые кумиры», «Пестрые знамена. Литературные портреты безвременья»), составитель первой шестисотстраничной биографии Чехова («Чехов: биографический набросок», 1916) и книги о Н.С.Лескове, автор ярких и искрометных литературных пародий. Известный критик, прозаик, «нелживое зеркало русской литературы», как окрестили Измайлова современники, он и сам в начале творческой карьеры сочинял стихи и даже выпустил небольшой сборник. Правда, художественные опусы Измайлова сейчас являются скорее достоянием истории литературы, тогда как многие его критические суждения и по сей день сохраняют за собой определенную актуальность. К тому же Измайлов всегда со вниманием относился к начинающим литераторам и часто посвящал им развернутые критические фельетоны, оставшись едва ли не единственным рецензентом некоторых прозаиков и поэтов. Именно Измайлову принадлежит чуть ли не первый критический отклик на рассказ («Жили-были») только вступавшего в литературу Леонида Андреева. Эстетически Измайлов, конечно, тяготел к реалистической литературе и появлявшиеся в начале 1900-х годов произведения модернистов поначалу принимал в штыки. Как справедливо отмечает С.Н.Тяпков, одним из первых обратившийся к изучению наследия Измайлова: «Главными ориентирами в оценке Измайловым творчества писателя были этические и эстетические критерии, незыблемо покоящиеся, как ему представлялось, на вечных устоях красоты и нравственных принципов русской литературы 19 века, последней абсолютной ценностью которой было для критика творчество Чехова»11. Однако уже к 1910-м годам Измайлов, «проповедуя принципы “объективной”, нетенденциозной критики, смог создать яркие характеристики представителей “нового искусства”, перейдя от скептических оценок к признанию достижений “психологически-символистской школы”»12. И в критическом наследии Измайлова мы найдем не только остроумные, а иногда и обидные пародии на писателей-модернистов, но и обстоятельные разборы произведений Блока, Брюсова, Вяч. Иванова, Сологуба, Мережковского и мн. др.

У Кони не было оснований не доверять Измайлову в объективной оценке поэтических способностей молодого поэта. Письмо Кони сохранилось в архиве Измайлова:

«Глубокоуважаемый Александр Алексеевич,

Вдова нашего президента Академии, вел. княгиня Елисавета Маврикиевна обратилась ко мне с просьбою указать ей лицо, которое дало бы компетентный отзыв о степени дарования и поэтического вдохновения сына великого князя Павла Александровича, в котором она принимает живейшее участие.

Молодой человек жаждет сделаться литератором, но она боится, что при отсутствии писательского таланта, его могут ждать большие разочарования в себе и в жизни.

Я, откровенно говоря, не нахожу никого, кто бы лучше и справедливее Вас мог сделать такую оценку начинающему поэту.

Поэтому решаюсь обратиться к Вам с просьбою: не позволите ли мне указать на Вас великой княгине?»13

Измайлов согласился дать отзыв, но в то же время попросил оградить его от личных встреч и знакомств с великой княгиней и самим Владимиром Палеем, очевидно не желая попадать в неловкое положение14. В письме к Измайлову от 9 сентября 1915 года Кони сообщал: «Я получил от великой княгини Елис. Маврикиевны стихи, о которых я Вам писал. Я не решаюсь посылать их по почте, потому что это единственные экземпляры и потому решаюсь воспользоваться Вашим любезным намерением побывать у меня»15.

Измайлову были переданы ранние стихотворения поэта, а также ряд только что написанных (в августе 1915 года в Крыму) произведений. В своем отзыве, направленном А.Ф.Кони, он высоко оценил творчество Палея, заявив, что «речь идет о несомненном и обещающем поэтическом даровании». Особо выделив стихотворения «Теннис» и «Псалом»16, критик отметил искусное владение версификационной техникой, сделал несколько тонких наблюдений над стилем, но в то же время указал и на недостатки. В целом Измайлов вынес очень лестное суждение о творчестве юного князя, предположив, что «русская литература найдет в нем поэта искреннего и глубокого, с определенною индивидуальностью человека, очарованного добром, верующего и рвущегося к святым идеалам»17. Произведения, переданные Измайлову, впоследствии вошли в сборник стихотворений Палея, появившийся в 1916 году18. Поэт был ознакомлен с отзывом критика и даже прислушался к некоторым советам. К примеру, в стихотворении «Теннис» Измайлов указал на неудачный, по его мнению, эпитет в словосочетании «ряд мячей прекрасных». В сборнике в этом стихотворении данная фраза вообще отсутствует, предположительно она была изменена на «ряд шутливых прений»19.

В архиве Измайлова сохранилось письмо А.Ф.Кони со словами благодарности за критический отклик:

«Глубокоуважаемый Александр Алексеевич,

Великая Княгиня Елисавета Маврикиевна ознакомилась с Вашим всесторонним отзывом о стихах молодого поэта, просит меня передать Вам ее искреннюю признательность за любезное исполнение ее желания. Она весьма обрадована Вашим взглядом на дарования князя Палея и надеется, что Ваши ценные указания послужат ему необходимым для дальнейшей деятельности руководством»20.

А.Ф.Кони, в 1915 году лично не высказавший мнение о литературных опытах Владимира Палея, в 1916 году все-таки имел такую возможность. В дневнике поэта, начатом в 1917 году, сохранилась запись о встречах с Кони: «Это было раннею весною 1916 года. Я собирался обратно в полк и хотел перед отъездом поручить моей матери издательство моего первого сборника стихов. Само собой, мне было очень важно и дорого мнение такого авторитета, как Анатолий Федорович. Не без трепета душевного вошел я в его кабинет…. А.Ф. внимательно выслушал несколько стихотворений, между прочим “Павловский парк” и “20-е июля 1914”, которыми я тогда очень гордился…. Сделав несколько благосклонных и лестных для меня замечаний, он отметил также и то, что ему не нравилось, и добавил, что на моем месте не стал бы печатать, а подождал бы»21.

Впрочем, к совету Кони поэт не прислушался, «подстрекаемый»22 матерью и друзьями, он отдал сборник стихотворений в издательство. В дневнике об этих событиях сказано: «В марте я уехал в полк, чтобы вернуться только в сентябре. В июне я получил корректуру, в августе приехала готовая книга и застала меня в штабе у папб, под аэропланными бомбами. Я был очень горд и даже всплакнул от волнения и радости»23.

В печати появилось лишь несколько незначительных и невыразительных рецензий на книжку В.Палея. Н.Н.Вентцель заметил, что в стихотворениях молодого автора есть «та изящная простота, которая обличает тонкий вкус и художественное чутье, воспитанные еще с малолетства, отчасти даже унаследованные, присущие обыкновенно тем, кто вырос в условиях издалека идущей, подлинной культуры»24; Ф.Д.Батюшков указал на чуждость стихов Палея новейшим поэтическим течениям25. Отзыв Измайлова, сохранившийся в бумагах Кони, таким образом, был первым и наиболее обстоятельным откликом на творчество Владимира Палея.

Поэзия Владимира Палея в тематическом плане крайне разнообразна: это шутливые произведения («Солнечные блики…», «Миг»), стихотворения о первой юношеской любви и душевных переживаниях («Настроение», «Одиночество»). Будучи офицером действующей армии, Палей откликнулся на события, происходящие на фронте, а многие стихотворения написаны им непосредственно на передовой («Молитва воина», «Разъезд», «У солдатского кладбища»). Во многих лирических этюдах сказалось и глубокое религиозное чувство поэта («Блаженны плачущие», «Молитва»), отозвавшееся, в первую очередь, в стихотворениях о войне («Memento mori: Памяти друга и одноклассника Миши Евреинова» и др.):


Зачем, — зачем же смерть? Услышь мои молитвы,
Будь милостив, Господь! Для нас — все впереди,
Пусть ангелы Твои сойдут на поле битвы
И поразят врага — но юношей щади!
26

 

В сборник Палея вошли стихотворения, созданные в возрасте шестнадцати — восемнадцати лет. Это обстоятельство, безусловно, накладывает определенный отпечаток: одни поэтические этюды звучат по-юношески наивно, другие же, наоборот, ввиду своей предельной искренности, непосредственности и интимности приобретают совершенно особое «взрослое» звучание.

Стихотворения о любви и природе во многом созвучны произведениям представителей так называемого «чистого искусства» — А.Фета, А.Майкова, а также Ф.Тютчева. В то же время в его творчестве ощущается значительное влияние европейской поэзии XIX начала XX в. Эпиграфы, предпосланные молодым автором к своим стихотворениям, подсказывают и круг его чтения, и истоки этих влияний. К примеру, это представитель «неоромантического направления» во французской поэзии Эдмон Ростан (1868–1918); «парнасец» Франсуа Коппе (1842–1908), высмеянный впоследствии символистами; стихотворение «Фантазия», наполненное мистическими грезами, предварено эпиграфом из Виктора де Лапрада (1812–1883), отдельные произведения которого отмечены таинственным, загадочным, сверхъестественным звучанием. Измайлов в своем отзыве точно подметил в стихотворениях Палея «поэтическую привязчивость к беглым впечатлениям жизни»: во многих лирических этюдах описаны душевные переживания, неясные, смутные настроения, тонкие чувства, мимолетные впечатления, столь характерные для европейских символистов Альбера Самена (1858–1900), Эмиля Верхарна (1855–1916), Поля Верлена (1844–1896).

В 1918 году вышел в свет еще один сборник стихотворений поэта27, Палей также стал автором нескольких пьес и повести28.

Жизненный и творческий путь юного князя трагически оборвался. В марте 1918 года Владимир Палей, не пожелавший отречься от отца, был арестован. Последовала ссылка в Вятку, затем в Екатеринбург и Алапаевск. В ночь на 18 июля 1918 года, спустя сутки после расстрела царской семьи, Владимир Палей был казнен большевиками: вместе с другими членами императорской фамилии сброшен в шахту Новая Селимская в 18 километрах от Алапаевска29.

Ниже впервые публикуется отзыв А.А.Измайлова на стихи князя В.П.Палея по автографу, хранящемуся в РО ИРЛИ (Ф.134. Оп. 3. Ед.хр. 2256. Л. 1-3об.). Помещаем также отдельные стихотворения Владимира Палея из сборника 1916 года, в основном те, о которых упоминает в своем письме-отзыве Измайлов. Отзыв и стихотворения приводятся по современным нормам орфографии и пунктуации, с сохранением в отдельных случаях авторских особенностей; явные описки и опечатки исправляются без оговорок.

 

 

 

Письмо А.А.Измайлова к А.Ф.Кони от 22 сентября 1915 года

 

22. IX.1915

 

Глубокоуважаемый Анатолий Федорович,

Простите, что случайная болезнь, на неделю выбившая меня из работы, так задержала мой ответ.

Позвольте начать с искренней Вам благодарности не только за честь, какую Вы мне оказали, но и за то удовольствие, какое я получил от ознакомления со стихами молодого поэта. Я очень рад, что с совершенною искренностью могу высказать о них самое лестное мнение. Так бесспорно, что речь идет о несомненном и обещающем поэтическом даровании. На некоторых страницах оно успело сказаться с силою, настолько явною, что я скорее готов был бы усомниться в другом, — правильно ли я понял пометки, говорящие о том, что стихотворение писано на 18-ом году и т.п. Не только для такого возраста, но и безотносительно эти пьесы могут служить заявлением настоящего поэтического чувства, глубокого и заражающего, и в сколько-нибудь литературном человеке слагать горячее желание советовать так начинающему автору — не таить свой талант под спудом и отнестись к нему бережно.

Дело не в том, что некоторые стихотворения отсюда можно сейчас печатать, — так они внутренно закончены и внешне отшлифованы. Каждый день несет десятки сборников с отшлифованными и не лишенными музыкальности стихами. Важнее то, что здесь есть доказательства того, что автор может быть непохожим на других, что у него уже намечается своя индивидуальность, есть своя мысль, вращающаяся в кругу близких ему переживаний, уже развита та поэтическая привязчивость к беглым впечатлениям жизни, мимо которых не-поэт проходит без задумчивости и без волнения.

В этом смысле для меня особенно показательны два стихотворения, какие я и считал бы лучшими из всех. Первое — «Вариация на теннис»30. Светлая юношеская игра описана простыми, но полными благородства словами, в чисто Майковской ясности и четкости рисунка, и двумя десятками сжатых строк достигнут такой рельеф, что без труда видишь молодые упругие тела играющих и полет мячей. Прелестное стихотворение может дать опытному человеку целый ряд приятных удовлетворений — в том: 1, что автор способен не только на перепев чужого, не на заряжение от чужой книги или мысли, но уже созрел для творческой хватки своих живых впечатлений; 2, что благородные необаналенные сочетания (пушкинского завета), по-видимому, идут к нему сами, не заставляя себя ловить («игрой стремительной»… «в погоне трепетной»… «подхваченные эхом»… «томимые двуличностью мгновений»…); 3, что им уже постигнута тайна преимущества простых слов над высокопарными и вычурными, дающими внешнюю красивость; и 4, что в его руках еще более прекрасная и от большинства ускользающая тайна поэтического образа, — переброса мысли от случайного житейского впечатления, от конкретного и, может быть, ничтожного дуновения жизни (игра в мяч) к углубленным мудрым вопросам (жизнь бросает людей, как мячики). Эта прекрасная ранняя задумчивость, какая шла бы и мудрой зрелости, это красивое спокойствие — в высшей степени многообещающи. Пьеска эта не сделала бы бесчестья признанному поэту, пожалуй, и не только в его юношеских тетрадях (за единственною оговоркою о неудачности выражения «ряд мячей прекрасных», м. б., лучше — упругих, скользящих, летучих…).

Второе стихотворение — «Псалом»31 — ценно совершенно другими обещаниями. Оно выделено из других своею исключительною темпераментностью и искренностью. Если это действительно молитва 18-летнего, как помечено, — здесь залог больших достижений. Стихотворение прекрасно силой пламенной искренности, страстным дерзновением молитвы, свободно родившимися образами («в покой таинственной оправы алмазы сердца заточи…»).

Если бы все стихотворения были такими, как два эти, можно было бы уже поздравить литературу с новою силою. По моему разумению, ни одно из остальных уже не восходит до этой высоты. Но все вдохновения не могут быть одинаково счастливыми. Среди остальных много по-своему выразительных, искренних и красивых стихов. Они говорят, что молодой поэт способен задумываться глубоко и оригинально, не следуя ни чьему подсказу (своеобразное восприятие цветка камелии, думы о тайнах союза любви в «Гляжу на милый ваш портрет»), что ему доступен красивый пафос и страстных самоотречений («Кому-то кроткому…»), и яркого романтического чувства («Мой лотос белый…», «Я, как морская гладь…»), что воображение его живо («Блаженны плачущие»), что личности его свойственны, может быть, и капризные, но ярко индивидуальные проявления и настроения («Прости, Господь, что сердцем странный…»).

Такая признанная по трудности форма, как сонетная, видимо, уже не представляет для него никакой трудности, и в связанном стихе мысль играет прихотливо и сочно, перевоплощаясь даже в совершенно чужую психику («Арлекин»). Такая искусственная форма, как триолет, у самых искусных стихотворцев обусловливающая часто тавтологии и почти пустоту содержания, — не мешает ему в «Триолеты жизни» вложить свой обычный трепет чуткой души. Очень характерно, что мысль молодого поэта моментами окрашивается какими-то спокойными, мудрыми тонами, почти странными для юноши (см. напр., в «Ирине» не юношески-созерцательное восприятие младенца). В общем, сонеты представляют наиболее зрелую часть среди стихов и кажутся хронологически позднейшими. Здесь зрелее и словосочетания, и ярче чувствование свежести слов и эпитетов, которые, впрочем, есть и в самых ранних вещах («пьяный содом», «хлопотливый обман», «ритмичные печали» и т.п.).

Я не был бы до конца искренним, если бы рядом с достоинствами стихов не указал и некоторых их недостатков. Так, по-видимому, уловив тайну стиха, т.е., зная, что только новый образ или новая мысль дают пьеске право бытия, — автор нередко берется за перо, еще не округлив темы, не осознав ее. В таких случаях в его стихах оказывается теплота, доброе чувство, но нет центра, нет образа нового. Стихи можно продолжать дальше, можно, пожалуй, оборвать четверостишием раньше, и они едва ли много потеряют. Часто в силу именно этого некоторые стихотворения, где несомненно участие души, оказываются странно бледными, лишенными сильных и волнующих слов, непохожими на стихи того, у кого вырвался «Псалом». К удивлению, таково большинство эпитафических пьес, где иногда поэтическая мысль не взлетает выше ходячих образов былой риторики, — «грозного Рока», «подкошенного цветка» и т.п. Почувствовав грацию и свежесть некоторых словосочетаний автора, почти странно видеть, как иногда, — вероятно, в более ранних стихах, — он не чувствует испуга перед сильно использованными и успевшими обаналиться эпитетами надсоновской поры (душа больная, грезы лазурные, тени прохладные, безоблачные сказки, сребристая река, пушистые снежинки, прохладные дубравы и т.п.). В высшей степени редко, но попадает недонесенная или неверная рифма («саду-мечту»), и — опять в виде совершенного исключения, — проскальзывают, по требованию созвучия, расхолаживающие иноземные слова (гуманный, лиризм, призма), вместо которых в русской поэзии выработаны уже красивые, родные слова.

Эти слабые стороны, к счастью, совершенно ничтожны в сравнении с большими достоинствами стихотворений. Серьезен из этих недочетов единственно первый, но не страшен, раз автор уже сумел возвыситься до теоретического понимания закона поэтической образности. По тому же, как чутко, по подсказу собственного вкуса, молодой автор сумел взять прекрасные уроки от новых форм современного искусства (принцип «поэзии мгновений», всегда лирический и никакой иной мотив, сжатость формы и стиха), как цельно сохранил себя от всех соблазнов новых крайностей, — хочется не сомневаться, что он очень скоро освободится от этих ошибок третьестепенного значения, и верить, что если он пойдет по пути непрестанного труда и совершенствования, — то русская литература найдет в нем поэта искреннего и глубокого, с определенною индивидуальностью человека, очарованного добром, верующего и рвущегося к святым идеалам.

Глубоко уважающий Вас и

душевно преданный

А.Измайлов.

 

 

 

Владимир Палей

 

О, Свете тихий...


О, Свете тихий, Боже правый!
Ты ниспошли Свои лучи,
В покой таинственной оправы
Алмазы сердца заточи...
Измучен я немым страданьем,
Не знаю — чем душа полна?
Так пусть Тобой, Твоим сияньем
Навек исполнится она.
Во мне мерцает, догорая,
Недостижимая мечта —
Возьми, возьми ее для рая,
Где всё покой и красота!
И Ты, о, Пресвятая Дева!
Склонись над жизнью молодой,
И грусть чуть слышную напева
Возьми незримою рукой!
Храни ее! В ней все стремленья,
Все думы светлые мои,
В ней дань земного умиленья,
В ней всех источников струи!
Храни ее над облаками,
В немой лазурной вышине,
И в час, когда беспечность с нами,
Отдай ее Ты снова мне!
И будет что-то неземное
Звучать с тех пор в стихе моем,
В нем все далекое, святое
Сольется с жизненным огнем.
В нем отзвук ангельской свирели
Скользнет, как чистая слеза,
И буду знать я, что смотрели
Мне в сердца глубь Твои глаза.

 

Декабрь 1914 г.

 

 

Теннис


О, благородная и светлая игра! 
Когда придет весны желанная пора 
И вновь покроются сады и парки тенью, 
Как хорошо тогда предаться увлеченью 
Игрой стремительной на court’е золотом! 
В погоне трепетной за резвым прыгуном, 
Люблю я юных тел красивый строй движений, 
И service бешеный, и ряд шутливых прений. 
Издалека видны, все в белом, игроки, 
Ракетой легкою продолжен взмах руки, 
И голоса девиц, подхваченные эхом, 
Звучат таинственным и лучезарным смехом!..
«Play?» — «Ready!» — И летит чрез сетку быстрый мяч.
Люблю я handicap и очень строгий match, 
Когда все зрители следят с немым вниманьем 
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О, жизнь! От горестей дневных к воспоминаньям, 
От радости души к отраве прежних мук 
Кидаешь в руки ты всё нас из старых рук — 
И мы, томимые двуличностью мгновений, 
Познали твой удар и сетку преткновений!..

 

Крым. Август 1915 г.

 

 

Молитва воина


Огради меня, Боже, от вражеской пули
И дай мне быть сильным душой...
В моем сердце порывы добра не заснули,
Я так молод еще, что хочу, не хочу ли —
Но всюду, во всем я с Тобой...
И спаси меня, Боже, от раны смертельной,
Как спас от житейского зла,
Чтобы шел я дорогой смиренной и дельной,
Чтоб пленялась душа красотой беспредельной
И творческой силой жила.
Но, коль Родины верным и преданным сыном
Паду я в жестоком бою —
Дай рабу Твоему умереть христианином,
И пускай, уже чуждый страстям и кручинам,
Прославит он волю Твою...

 

Действующая Армия

Сентябрь 1915 г.

 

Сестры милосердия


Сестры милосердия, ангелы земные, 
Добрые и кроткие, грустные немного, 
Вы, бальзам пролившие на сердца больные, 
Вы, подруги светлые, данные от Бога. 
Вам — благословение, сестры душ усталых, 
Розаны расцветшие, там, на поле битвы, 
И в крестов сиянии, ярко-ярко алых, 
Тихо принимавшие раненых молитвы... 

 

Крым. Июнь 1915 г.

 

 

* * *


Прости, Господь, что, сердцем странный,
Я ежедневно не молюсь.
Прости, что, скорбный и туманный,
Я с грезой бурной не борюсь.
Но не беспечному веселью
Я жизнь по каплям отдаю,
Задался я высокой целью:
Звезду наметил я свою.
Прости, Господь, что, сердцем чистый,
Склоняюсь редко я в мольбе —
Я все же выбрал путь тернистый,
И он ведет меня к Тебе.
Молитвы заменив стихами
И веря в Твой безбрежный свет,
Молюсь я высшими мечтами —
Прости, о, Боже, я — поэт.

 

Крым. Май 1915 г.

 

 

Блаженны плачущие

 

(Лунная ночь в Крыму)


Ночь воистину эта — библейская ночь.
Не Енгедские ль дремлют здесь лозы?
Распростерлась вдали не Сиона ли дочь?
Кто принес мне Саронские розы?
Да! Воскресло былое воистину вновь,
В полумгле голубого тумана,
В моем сердце не та, не простая любовь,
Различаю хребты я Ливана...
Наконец, из житейских я вырвался уз
И я знаю: сейчас предо мною
Средь немых кипарисов пройдет Иисус,
Окруженный несметной толпою.
И навек прекратятся страданья мои,
Возвратится души упованье —
Да польются небесные речи твои,
Мой Учитель. Я весь — ожиданье.
И рыдать и томиться мне доле невмочь,
Преклонил я колени в молитве —
Если ночь эта вправду — библейская ночь,
Раввуни! Приготовь меня к битве!

 

Крым. Август 1915 г.

 

 

У солдатского кладбища


Мягко разостланы дерна квадратики
Набожной чьей-то рукой...
Спите, соколики, спите, солдатики,
Вам здесь простор и покой.
Небо над вами сияет безбрежностью,
Тихо мечтают поля,
Приняла вас с материнскою нежностью
Эта сырая земля.
Русь защищая, ребята бывалые,
Долго дрались вы с врагом...
Спите, родимые, спите, усталые,
Под деревянным крестом.
Жертвы борьбы с лицемерной державою
Вы — не покинутый прах!
Вечною памятью, вечною славою
В русских вы живы сердцах!

 

Действующая Армия, деревня Речки.

Сентябрь 1915 г.

 

 

 

Примечания

 

1 Письмо Э.Ф.Голлербаха к А.А.Измайлову от 27 июня 1919 г. // РО ИРЛИ. Ф.115. Оп. 3. Ед.хр. 93. Л. 8-9.

2 Письмо А.А.Измайлова к Э.Ф.Голлербаху от 8 сентября 1919 г. // НИОР РГБ. Ф.453. Ед.хр. 29. Л. 8-8об. Ср. также мнение Голлербаха в ответном письме к Измайлову от 12 сентября 1919 г.: «О бедном Палее я написал потому, что он блистательно опроверг свое дарование второю книгой стихов, почти сплошь неудачной» (РО ИРЛИ. Ф.115. Оп. 3. Ед.хр. 93. Л. 12-12об.). Интерес Голлербаха к творчеству Владимира Палея не случаен. В 1918 г. он принимал участие в работе Художественно-исторической комиссии по превращению дворцов Царского Села в музеи, делавшей ревизии и описи имущества царских резиденций. Ревизионные работы происходили во дворце Ольги Валериановны Палей, после национализации там был открыт художественно-исторический музей. Материалы этой работы легли в основу нескольких очерков, опубликованных отдельными изданиями: Голлербах Э.Ф. Дворцы-музеи: Собрание Палей в Детском Селе. М., 1922. 70 с.; Он же. Дворец Палей // Детскосельские дворцы-музеи и парки: Путеводитель. Пг., 1922. С. 63-69. О Владимире Палее и его семье есть упоминание и в написанной в 1920-е гг. книге Голлербаха «Город муз: Царское Село в поэзии»: «Милостиво прощенный “августейшим племянником”, вернулся в Россию Павел Александрович с гр. Гогенфельзен, и домовитая эта дама принялась устраивать в Царском богатое свое жилище. В этом “Луисез’е” вырос прехорошенький мальчик, писавший неважные, но задушевные стихи, изящный мальчик, впоследствии погибший» (Голлербах Э. Город муз: Царское Село в поэзии. 3-е изд. СПб., 1993. С.192). Стихотворение Вл. Палея «Перед памятником Пушкина» было включено в антологию «Царское Село в поэзии»; имя поэта также неоднократно упоминается во вступительном очерке Голлербаха к этому сборнику (См.: Царское Село в поэзии / Вступ. ст. Э.Ф.Голлербаха; Ред. Н.О.Лернера. [Пг.], 1922. 56 с.).

3 Ольга Валериановна Палей (урожд. Карнович; в первом браке фон Пистолькорс; 1865–1929) — вторая (морганатическая) супруга великого князя Павла Александровича. В 1904 г. ей, Павлу Александровичу и детям были пожалованы графский титул и фамилия Гогенфельзен, а в 1915-м — княжеский титул и фамилия Палей (украинский род Палій, известный в истории Запорожской Сечи, находился в родстве с Карновичами).

4 О семье Палей см.: Александрова Т.А. Честь дороже, чем жизнь // Палей В., кн. Поэзия. Проза. Дневники. М., 1996. С. 3-18; Александрова Т.А., Клименюк Л.Н. Палей Владимир Павлович // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. Т.4. М., 1999. С. 506-508.

5 См.: Трубецкой В. Записки кирасира: (Воспоминания) / Публ. В.П.Полыковской // Наше наследие. 1991. №1. С.84.

6 Романов Г.К., вел. кн. В Мраморном дворце: из хроники нашей семьи. СПб.; Дюссельдорф, 1993. С.197. Речь идет о лейб-гвардии Гусарском Его Величества полку. В 1915 г. В.Палей был произведен в корнеты этого полка.

7 Александрова Т.А. Честь дороже, чем жизнь. С.5.

8 Романов Г.К., вел. кн. Указ. соч. С.197.

9 Палей В., кн. Посвящается К.Р.: (По окончании перевода «Царя Иудейского» на французский язык) // Палей В. Стихотворения. Пг., 1916. С.36.

10 См. в сборнике 1916 г. стихотворения: «На смерть К.Р.», «Тень Иосифа Аримафейского: светлой памяти К.Р.».

11 Тяпков С.Н. А.А.Измайлов // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. Т.2. М., 1992. С.404.

12 Грякалова Н.Ю. Примечания // Александр Блок: pro et contra / Сост., вступ. ст., примеч. Н.Ю.Грякаловой. СПб., 2004. С. 637-638.

13 Письмо А.Ф.Кони к А.А.Измайлову от 28 августа 1915 г. // РО ИРЛИ. Ф.115. Оп.3. Ед.хр. 153. Л. 28-29.

14 См. письмо А.Ф.Кони к А.А.Измайлову от 4 сентября 1915 г.: «Очень благодарю Вас за Вашу отзывчивость на мое предложение. Я уже написал великой княгине Елисавете Маврикиевне о вашем добром согласии и, чтобы избавили Вас от личных бесед с поездкой в Павловск и с княжескими церемониями, просил ее прислать мне подлежащие оценке стихи для передачи Вам и выслушания Вашего мнения, которое, быть может, Вы найдете возможным дать письменно» (РО ИРЛИ. Ф.115. Оп. 3. Ед.хр. 153. Л.22).

15 РО ИРЛИ. Ф.115. Оп. 3. Ед.хр. 153. Л.30.

16 Стихотворение «Псалом» в сборнике 1916 г. опубликовано под заглавием «О, Свете тихий…».

17 РО ИРЛИ. Ф.134. Оп. 3. Ед.хр. 2256. Л. 3об. См. письмо Измайлова к А.Ф.Кони от 22 сентября 1915 г., публикуемое ниже.

18 См.: Палей В., кн. Стихотворения. Пг., 1916. 104 с. (Далее: Палей В., с указ. стр.)

19 Палей В. С.67.

20 Письмо А.Ф.Кони к А.А.Измайлову от 24 сентября 1915 г. // РО ИРЛИ. Ф.115. Оп. 3. Ед.хр. 153. Л. 26-27.

21 Палей В., кн. Поэзия. Проза. Дневники. М., 1996. С.343.

22 Там же. С.344.

23 Там же.

24 Ю-н [Вентцель Н.Н.]. Литературные заметки: Изящная книга // Новое время (Иллюстрированное приложение). 1916. 1 окт. (№14574). С. 8-9.

25 См.: Батюшков Ф.Д. // Речь. 1917. 24 янв.

26 Палей В. С.61.

27 Палей В.П. Стихотворения. Сборник 2-ой. Пг., 1918. 162 с.

28 См.: «Смерть Пушкина», «Белая роза», «Летчик Скворцов» (Палей В., кн. Поэзия. Проза. Дневники. С. 211-283).

29 Об этом подробнее в: Матвеев А. Алапаевская трагедия: По архивным данным Великого Князя Андрея Владимировича // Иллюстрированная Россия. Париж, 1934. №34 (485). С. 5-6; Зыкова Н. «Постановили с ними рассчитаться...»: Новые документы об алапаевской трагедии // Континент. 2008. № 2 (136).  С. 325-338.

30 Имеется в виду стихотворение «Теннис» (Палей В. С.67).

31 Речь идет о стихотворении «О, Свете тихий…» (Палей В. С.29).

 

Князь Владимир Павлович Палей. 1914–1916. Фотография «Boissonnas et Eggler» (С.-Петербург). РГАКФФД

Князь Владимир Павлович Палей. 1914–1916. Фотография «Boissonnas et Eggler» (С.-Петербург). РГАКФФД

Великий князь Павел Александрович, отец В.П.Палея. [1912–1914]

Великий князь Павел Александрович, отец В.П.Палея. [1912–1914]

Ольга Валериановна Гогенфельзен (впоследствии княгиня Палей), мать В.П.Палея. 1910

Ольга Валериановна Гогенфельзен (впоследствии княгиня Палей), мать В.П.Палея. 1910

Князь Владимир Павлович Палей с воспитателем Пажеского корпуса полковником А.Н.Фену. 1913. Фотография «Boissonnas et Eggler» (С.-Петербург). РГАКФФД

Князь Владимир Павлович Палей с воспитателем Пажеского корпуса полковником А.Н.Фену. 1913. Фотография «Boissonnas et Eggler» (С.-Петербург). РГАКФФД

Кабинет великого князя Константина Константиновича Романова в Мраморном дворце (С.-Петербург). Начало XX века. Музей ИРЛИ РАН

Кабинет великого князя Константина Константиновича Романова в Мраморном дворце (С.-Петербург). Начало XX века. Музей ИРЛИ РАН

Великий князь Константин Романов (поэт «К.Р.»). 1905. Музей ИРЛИ РАН

Великий князь Константин Романов (поэт «К.Р.»). 1905. Музей ИРЛИ РАН

Александр Алексеевич Измайлов. 1900-е годы. Фотография Д.С.Здобнова. Музей ИРЛИ РАН

Александр Алексеевич Измайлов. 1900-е годы. Фотография Д.С.Здобнова. Музей ИРЛИ РАН

Анатолий Федорович Кони. 1905. Музей ИРЛИ РАН

Анатолий Федорович Кони. 1905. Музей ИРЛИ РАН

Лазарет в Большом зале Академии наук (С.-Петербург). 1914. Из архива Н.А.Котляревского. Музей ИРЛИ РАН

Лазарет в Большом зале Академии наук (С.-Петербург). 1914. Из архива Н.А.Котляревского. Музей ИРЛИ РАН

Лазарет в Большом зале Академии наук (С.-Петербург). 1914. Из архива Н.А.Котляревского. Музей ИРЛИ РАН

Лазарет в Большом зале Академии наук (С.-Петербург). 1914. Из архива Н.А.Котляревского. Музей ИРЛИ РАН

Лазарет времен Первой мировой войны. [1914–1916]. Музей ИРЛИ РАН

Лазарет времен Первой мировой войны. [1914–1916]. Музей ИРЛИ РАН

Великий князь Павел Александрович с женой Ольгой Валериановной и детьми Владимиром, Ириной и Наталией. [1911]

Великий князь Павел Александрович с женой Ольгой Валериановной и детьми Владимиром, Ириной и Наталией. [1911]

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru