Журнал "Наше Наследие"
Культура, История, Искусство - http://nasledie-rus.ru
Интернет-журнал "Наше Наследие" создан при финансовой поддержке федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
Печатная версия страницы

Редакционный портфель
Библиографический указатель
Подшивка журнала
Книжная лавка
Выставочный зал
Культура и бизнес
Проекты
Подписка
Контакты

При использовании материалов сайта "Наше Наследие" пожалуйста, указывайте ссылку на nasledie-rus.ru как первоисточник.


Сайту нужна ваша помощь!

 






Rambler's Top100

Музеи России - Museums of Russia - WWW.MUSEUM.RU
   
Подшивка Содержание номера "Наше Наследие" № 101 2012

Е.В.Бронникова

Е.В.Бронникова

 

Вдохновленный огнем пушкинского гения

 

Владимир Николаевич Ильин (1890–1974), философ, богослов, музыкальный критик, искусствовед, композитор, публицист русского зарубежья, известен прежде всего своими работами по истории русской литературы1. Над пушкинской темой В.Н.Ильин начал раздумывать еще в 1930-е годы. В 1937 году на торжественном заседании Богословского института в Париже он произнес речь «Аполлон и Дионис в творчестве Пушкина», ставшую одной из лучших работ о Пушкине и неоднократно перепечатывавшуюся в различных изданиях — зарубежных и российских2. Пушкин для Ильина — «красное солнышко» русской литературы. Он — Шекспир на русской почве. В неопубликованной заметке «Пушкин и Шекспир» читаем:

 

Судьба не захотела того, чтобы Пушкин стал вторым Шекспиром. Да это и не возможно. Шекспир — первый и единственный — со всеми его загадками, столь же глубокими, как «угольные мешки» небесного свода. Но гений Шекспира преломился в гении Достоевского через трагизм и драматургию Пушкина, так же как италианский возрожденский гений преломлен в гении Пушкина через гордую лиру Альбиона, через восхитительного «гордости поэта» — лорда Байрона.

«По совокупности» — надо признать Пушкина первоклассным драматургом-трагиком. Это прежде всего — в непосредственном смысле слова «сценических подмостков». Целый ряд его гениальнейших творений относится именно сюда. <...> Но особенным, вполне гениальным совершенством, гениальной глубиной записей и блестящей тонкостью выполнения отличаются его т.н. мелкие драмы («Моцарт и Сальери», «Скупой рыцарь», «Каменный Гость», «Анджело»). Вопреки существующему на этот счет мнению, автор этих строк считает их выше даже «Бориса Годунова», хотя бессмертная хроника Пушкина стоит вполне наравне с лучшими хрониками Стратфордского гения. Мы их ставим так высоко по причине их «общечеловечности», хотя их общечеловечность «по источнику» ограничивается Европой. Но во времена Пушкина Европа с Англией и Скандинавскими странами действительно представляла человечество <...>3.

 

До революции В.Н.Ильин окончил с золотой медалью 4-ю Киевскую гимназию, затем учился в Киевском университете Св. Владимира на физико-математическом факультете (отделение естественных наук), занимался композицией, историей и эстетикой музыки в консерватории. В 1913 году он поступил на историко-филологический факультет. Окончание университета пришлось на роковой 1917 год. Подающий надежды ученый, Ильин в 1918 году стал приват-доцентом и начал читать лекции по философии. Но в 1919-м он принял решение покинуть пределы бывшей Российской империи. Позже так объяснит этот выбор в автобиографии: «Мне угрожала смертельная опасность по причине давнишней моей борьбы с материалистической марксистской идеологией, которую я всегда вел в очень резком тоне»4.

В 1920–1922 годах Ильин занимался преподавательской деятельностью в Константинополе. В 1923 году при содействии Американского византийского общества ему удалось перебраться в Берлин, где он получил богословское образование, а в 1925-м был приглашен в Париж в Свято-Сергиевский Богословский институт, где читал курс литургики и средневековой философии, писал статьи по апологетике и о православном богослужении. В том же году была напечатана одна из лучших книг Ильина «Преподобный Серафим Саровский», до сих пор входящая в круг православного чтения.

В.Н.Ильин принимал активное участие в деятельности Русского студенческого христианского движения. Натура артистическая и музыкальная, страстный любитель и великолепный знаток русской литературы, прекрасный рассказчик, по свидетельству протоиерея Алексея Князева, коллеги Ильина по Богословскому институту, он знал наизусть поэмы Пушкина, Гёте, прозу Л.Толстого, Достоевского, Гоголя, блестяще владел мастерством импровизации. Все это привлекало к нему молодежь5.

В середине 1930-х годов Ильин сблизился с редакцией газеты «Возрождение». Поскольку он преподавал в Богословском институте, то вынужден был избрать для своих публицистических статей псевдоним — сначала «В.Созанович», а затем «П.Сазанович», под своим именем в газете он выступал очень редко. Ильин занимал крайне непримиримую позицию по отношению к Советской России, писал для «Возрождения» статьи, очерки о событиях в СССР, о расстановке политических сил в среде эмиграции, отдавая предпочтение ее правым силам. Среди этих публикаций можно выделить цикл очерков «Силуэты отцов большевизма», посвященных в основном русским революционерам-разночинцам XIX века, чей образ Ильин пытался воссоздать в «подлинном» виде («разрушители во что бы то ни стало»). К.Д.Померанцев, поэт, участник РСХД, писал об Ильине: «Это была настоящая энциклопедия, Larousse Universel, но не в алфавитном порядке, а вразброд»6.

После войны Ильин возобновил сотрудничество с «Возрождением», теперь уже не ежедневной газетой, а большим журналом, писал в «Вестник РСХД», «Новый журнал». Статьи его были посвящены вопросам истории русской литературы, творчеству Гоголя, Пушкина, Л.Толстого, Достоевского, Блока и других; истории музыки, истории философии (К.Ясперсу, Н.Лосскому, К.Юнгу, Лейбницу, С.Франку); он продолжал писать философские и публицистические сочинения, занимался проблемами религиозной психологии, учением о больной и здоровой душе, читал курс лекций на эту тему. Всю жизнь В.Н.Ильин любил музыку, написал три симфонии, ряд пьес и романсов, две оперы (по мотивам «Черной маски» Л.Андреева и «Страшной мести» Гоголя)...

Владимир Ильин писал когда-то о «Мертвых душах» Гоголя, одного из своих любимейших авторов, что они «не удались, но это была такая же гениальная неудача, как и вообще неудача всего того, для чего нет финала в земной временной жизни»7. В равной мере эти слова могут относиться и к творчеству самого Ильина. Нам важен, однако, сам путь мыслителя, тернистый и неблагодарный. Многое не удалось и не имело счастливого финала на этом пути. Не удалось систематизировать и в полной мере завершить философское учение о «морфологии». Почти полвека работая над обобщающими исследованиями — «История русской философии», «Философия русской литературы», «История средневековой философии», «История русской точной науки», «История русской музыки», читая курсы лекций на эти темы, он так и не смог подготовить на основе собранного им колоссального материала законченные книги. Талант Ильина-композитора не был признан; его музыкальные произведения не публикуются и не исполняются. Но все, что бы ни делал Владимир Николаевич, он делал неординарно, страстно, нервно, неровно, с поистине скрябиновскими интонациями, на пределе человеческих возможностей…

С 1949 года день за днем, месяц за месяцем он вел записи в своем философском дневнике, озаглавленном «Опыты и заметки»; 86 тетрадей, составляющих этот уникальный документ, были переданы на хранение в Дом русского зарубежья им. А.Солженицына Николаем Владимировичем Ильиным, сыном философа.

В «Опытах и заметках» Ильина практически отсутствует быт, повседневные детали, он содержит ежедневные записи о «жизни духа», «жизни чистого разума» — планы, темы будущих работ, эссе, заметки, тезисы… Имя Пушкина встречается в дневниках чаще имен других русских писателей. Подобно Достоевскому, о котором им же эти слова сказаны, Ильин был «вдохновлен огнем пушкинского гения». Вот ряд записей, сделанных в разные годы:

 

20 (7) сент. <1951 г.> Канун Рождества Пресв. Богородицы. Вечер. Только что приехал в Contrexйville на 4-дневную конференцию на тему «Христиане в повседневной жизни», где я должен прочесть два доклада на темы: 1) Что дал нам Христос и 2) Христианин и его отношение к культуре, науке и искусству. Остановился я в отеле Longchamp. Господи, благослови!

Я решительный сторонник «малого стада», т.е. духовной элиты. А о черни вместе с Пушкиным говорю:

 

Для вашей тупости и злобы

Имели вы до сей поры

Бичи, темницы, топоры8.

 

Вообще в понятиях духовной элиты и простого народа, т.е. во взаимоотношениях этих понятий надо произвести полный переворот. <…>

Все наоборот: «простой народ» презирает труд, бездарен, лентяй, безбожник, манерен, ломается, совершенно не выносит боли — ни физической, ни духовной. Элита, «баре» — закалена, уважает труд, гениальна, труженица, верит в Бога и создает религию, проста, искренна, отлично выносит боль — физическую и духовную…

Пушкин создал Арину Родионовну, а не Арина Родионовна — Пушкина, барин и царь создали народ, и он их эксплуатирует, а не наоборот. <…> 5 ноября (23 октября). Понедельник.

Сейчас раннее утро. Я думаю о том, что есть среди гениев, т.е. принадлежащих к первоистокам, две противоположности — как два противоположных конца спектра: инфраплотские натуры, к которым принадлежит и <которых> представляет Лев Толстой, — и ультраспиритуальные натуры, к которым принадлежит и которых представляет Достоевский. Посрединке же сочетает ту и другую крайность синтетический гений, представляемый Пушкиным. <…>

 

30 (17) ноября. Пятница. Раннее утро.

Тема: История вражды русской радикальной общественности к Пушкину. Белинский и прочая сволочь с шестидесятниками включительно — оплевывали и повторяли убийство в плане морально-эстетическом. Большевики сделали худшее: они попытались оседлать Русского Пегаса и превратить его в свою серую старую водовозную клячу, предварительно подвергнув известной операции.

 

8 дек. (25 ноября). Суббота. Раннее утро.

Также, в наше время проклятого, разрушительного, рабского труда, тейлоризма и стахановщины — думаю о пользе досуга и безделья, о пасторалях на лоне природы. И пишу музыку на тему Пушкина:

 

Я был рожден для неги мирной,

Для деревенской тишины:

В глуши слышнее голос лирный,

Живей пророческие сны.

Досугам посвятясь невинным,

Брожу над озером пустынным,

И far niente мой закон9.

 

16 (3) декабря. <1953 г.> Среда. Раннее утро.

Пушкин явился для Достоевского тем же, чем был Сократ для Платона. Да Достоевский и есть наш русский Платон. Сбылись пророчества Ломоносова. Есть и русский Платон — Достоевский, есть и русский Ньютон — Лобачевский.

 

…может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская Земля рождать.

 

Да, но она же им сказала: «Я тебя породила, я тебя и убью». Никто, кроме разве древнего Израиля, так не избивал своих пророков, как русские — ну и поплатились за это.

«Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле» (Матф. 23, 34–35).

 

Ночь с 7 на 8 сент. <1965 г.>

Да, именно, в «Евгении Онегине» и именно в дивном обрамлении дивного и «свободного романа», который оказался единственной в своем роде золотой страницей золотой эпохи русского искусства (Пушкин — Глинка — Чайковский)… Это обрамление — более, чем философия… оно стоит на границе самой Софии… Поэтому и буду я писать, если не умру, о софийности музы Пушкина и о софийном обрамлении «дали свободного романа», где

 

Все украшало кабинет

Философа в осьмнадцать лет.

 

Это слово «философ» здесь вставлено не напрасно.

Конечно, трагедия Евгения Онегина есть трагедия мыслителя со всем тем, что преследует человеческую мысль и, прежде всего, с блужданиями, заблуждениями и поздним бесполезным раскаянием… Какой ужас! Какой смертный ужас… блуждания, заблуждения, позднее раскаяние, позднее прозрение, утраченное время… О, Господи! Конечно, это грань XVIII и XIX в., где столько остроты и столько провалов и обвалов… с финальным обрывом в бездну… но кого? Конечно, человека, захотевшего полной самостоятельности.

Следствие — «Пушкинский Фауст», как жертва скуки.

Философия скучной трагедии и трагической скуки — вот что ждет «самостоятельного человека», который все же не оказался самостоятельным, ибо в нем и с ним — скука!10

 

В.Н.Ильин оставил огромный архив, хранящийся в настоящее время в Доме русского зарубежья имени А.И.Солженицына (Ф.31). Среди неопубликованных текстов имеется статья о влиянии Пушкина на Достоевского (Д.207. Авторизованная машинопись с правкой автора). Статья была закончена 17 февраля 1969 года и состоит из двух частей. В журнале публикуется первая часть (Л. 1-18). Текст печатается по современной орфографии с сохранением авторских особенностей, явные опечатки исправляются без оговорок; все выделения в текстах Ильина (как правило, сам автор использует для них прописные буквы) переданы курсивом; постраничные сноски принадлежат публикатору.

 

 

Примечания

1 В последнее время были опубликованы сборники статей В.Н.Ильина: «Эссе о русской культуре» (Сост. А.П.Козырев. СПб., 1997), «Миросозерцание графа Льва Николаевича Толстого» (Вступ. статьи В.Н.Ильиной и К.Г.Исупова. СПб., 2000), «Пожар миров: Избранные статьи из журнала "Возрождение"» (Сост. А.П.Козырев. М., 2010).

2 См.: Лик Пушкина: Речи, читанные на торжественном заседании Богословского института в Париже. Петсери, 1938. С. 39-47; 2-е изд.: Париж, 1977; Возрождение. 1968. № 202. С. 29-46; Пушкин в русской философской критике: Конец XIX — первая половина XX в. / Сост. Р.А.Гальцева. М., 1990. С. 309-316; Пушкин в эмиграции. 1937 / Сост. В.Перельмутера. М., 1999. С. 411-419.

См. также др. статьи В.Н.Ильина о Пушкине: Тайновидение у Пушкина и Лермонтова // Возрождение. 1962. № 130. С. 57-77; Пушкин и его судьба. (К исполнившемуся 130-летию со дня смерти Пушкина) // Возрождение. 1968. № 196. С. 45-63; Патриотизм Пушкина. (Диалоги о любви к отечеству и народной гордости в отрывке «Рославлев») // Возрождение. 1968. № 203. С. 47-57; Мудрость скуки и раскаяния: (О последней тайне земной судьбы Пушкина) // Возрождение. 1968. № 204. С. 34-44 и др.

Пушкиниана русского зарубежья, заметным представителем которой был Ильин, вошла в сборники: «В краю чужом…»: Статьи, очерки, речи / Сост. М.Д.Филин. М.; Рыбинск, 1998. (Сер. «Зарубежная Россия и Пушкин»); Заветы Пушкина: Из наследия первой эмиграции / Сост. М.Д.Филин. М., 1998; Образ совершенства. Из наследия первой эмиграции: Сб. / Сост. М.Д.Филин. М., 1999 (Сер. «Зарубежная Россия и Пушкин»); Центральный Пушкинский комитет в Париже (1935–1937). Т. 1-2 / Сост. М.Д.Филин. М., 2000 и др.

См. также: Пушкин и культура русского зарубежья: Междунар. научная конференция, посвящ. 200-летию со дня рождения / Сост. М.А.Васильевой. М., 2000. (Библиотека-фонд «Русское зарубежье»: Материалы и исследования. Вып. 2); Филин М.Д. Зарубежная Россия и Пушкин: Опыт изучения; Материалы для библиографии (1918–1940); Иконография. М., 2004.

3 Архив Дома русского зарубежья (далее — ДРЗ). Ф.31 (В.Н.Ильин). Оп.1. Д.215. Л. 26-27. Заметка посвящена памяти Николая Александровича Ильина, отца В.Н.Ильина. В измененном и расширенном виде вошла в ст. «Судьба Сальери: Трагедия дружбы и метафизика зависти» (Возрождение. 1969. № 206. С. 69-80; перепечатано в: Ильин В.Н. Пожар миров... М., 2010. С. 309-322).

4 Ильин В.Н. Краткое жизнеописание Владимира Николаевича Ильина, магистра философии и доктора богословия // Вопросы философии. 1996. №11. С.77.

5 См.: Князев А., прот. Владимир Николаевич Ильин // Вестник РХД. 1974. №114. С.287.

6 Померанцев К.Д. Сквозь смерть: Воспоминания. Лондон, 1986. С.100.

7 Ильин В.Н. Арфа Давида: Религиозно-философские мотивы русской литературы. Сан-Франциско, 1980. Т.1: Проза. С.97.

8 Неточная цитата из стихотворения «Поэт и толпа» (1828).

9 Неточная цитата из «Евгения Онегина» (гл. I, строфа LV); farniente — приятное ничегонеделание, нега (итал.).

10 Архив ДРЗ. Ф.31. Оп.1. Д.10. Л. 1, 19об., 37об., 38об., 50об., 51об.; Д.17. Л. 2, 5об.; Д.38. Л. 53об.-54об.

Владимир Ильин. 1950-е (?) годы. Дом русского зарубежья им. А.Солженицына

Владимир Ильин. 1950-е (?) годы. Дом русского зарубежья им. А.Солженицына

Обложка журнала «Иллюстрированная Россия», посвященного пушкинскому юбилею. 1937. РГАЛИ

Обложка журнала «Иллюстрированная Россия», посвященного пушкинскому юбилею. 1937. РГАЛИ

В.Н.Ильин. Заметка «Пушкин и Шекспир». Автограф. Вторая половина 1960-х (?) годов. Дом русского зарубежья им. А.Солженицына. Публикуется впервые

В.Н.Ильин. Заметка «Пушкин и Шекспир». Автограф. Вторая половина 1960-х (?) годов. Дом русского зарубежья им. А.Солженицына. Публикуется впервые

В.Н.Ильин. «Я был рожден для неги мирной...». Романс на стихи Пушкина. 1951. Нотный автограф. Дом русского зарубежья им. А.Солженицына. Публикуется впервые

В.Н.Ильин. «Я был рожден для неги мирной...». Романс на стихи Пушкина. 1951. Нотный автограф. Дом русского зарубежья им. А.Солженицына. Публикуется впервые

 
Редакционный портфель | Подшивка | Книжная лавка | Выставочный зал | Культура и бизнес | Подписка | Проекты | Контакты
Помощь сайту | Карта сайта

Журнал "Наше Наследие" - История, Культура, Искусство




  © Copyright (2003-2018) журнал «Наше наследие». Русская история, культура, искусство
© Любое использование материалов без согласия редакции не допускается!
Свидетельство о регистрации СМИ Эл № 77-8972
 
 
Tехническая поддержка сайта - joomla-expert.ru